10:49 23.01.2009 | Все новости раздела "КПРФ"
Крайние народы Севера сегодня обречены на вымирание
Недавно прошла международная конференция “Система ООН и коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока — 15 лет сотрудничества”. Статистика показывает страшные цифры - продолжительность жизни коренных народов не превышает 40 лет.
На международной конференции “Система ООН и коренные малочисленные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока — 15 лет сотрудничества”, прошедшей в Хабаровске осенью прошлого года, краевая власть доложила о возрождении на своей территории малых народов.
Нацпроект “Здоровье”, президентская программа по оздоровлению россиян позволили укомплектовать медицинские учреждения кадрами, укрепить материально-техническую базу, оснастив их современной техникой и аппаратурой. Улучшению системы лечения и реабилитации способствовали и медосмотры, проведенные в местах компактного проживания коренных народов силами выездных бригад из краевых медицинских центров. Рождаемость среди нанайцев, ульчей, негидальцев, нивхов, эвенов и эвенков, орочей и удэге, судя по официальной статистике, выше, чем в среднем по краю, а смертность — ниже. И по заболеваемости на 100 тысяч жителей лесные и речные люди, получается, в полтора раза здоровее остального населения Приамурья.
Однако реальное состояние охраны здоровья аборигенов далеко от того, что “рисует” краевая власть: продолжительность жизни коренных народов не превышает 40 лет.
В Хабаровском крае проживают около 21 тысячи аборигенов. Места их обитания разбросаны на многие тысячи километров. За годы Советской власти практически в каждом национальном стойбище были открыты клубы, детские сады и школы, медицинские пункты или больницы. У аборигенов появились своя письменность, свои учителя и врачи, свои поэты и писатели, музыканты и певцы. Таёжники продолжали привычный уклад жизни, работая в коопзверопромхозах, а население прибрежных поселков — в рыболовецких колхозах. Не случайно аборигены защищали новую жизнь с оружием в руках: снайперы Приамурья прославили себя на фронтах Великой Отечественной. А таёжный поселок Кондон по числу боевых наград на душу населения может претендовать на своеобразный рекорд.
Но привычный уклад жизни рухнул с началом рыночных реформ. Развалились коопзверопромхозы, распались рыболовецкие колхозы. Население национальных сел и поселков превратилось в безработных. Даже в селе Сикачи-Алян, каменные петроглифы которого занесены в каталоги ЮНЕСКО, туристический центр дает работу — изготовление сувениров — единицам. 70% населения средства на пропитание добывает огородами да ловлей рыбы. Но не всякую амурскую рыбу можно сегодня есть — напичкана она фенолом, тяжелыми металлами, продуктами распада нефти и другими отравляющими веществами. Практически все семьи, особенно зимой, питаются рыбой. Отсюда, как говорит заведующая фельдшерско-акушерским пунктом Любовь Чипизубова, у половины местной молодежи — анемия. В амбулаторных картах большинства из 300 проживающих в селе человек отмечены диагнозы: онкология, поражение печени, суставов, кожные, язвенные, сердечно-сосудистые заболевания, туберкулез.
В августе прошлого года наведался в Сикачи-Алян представитель ООН — была взята кровь у 13 мужчин. Но результаты проведенного анализа неизвестны. Последнее же широкое обследование здоровья населения проводилось краевой вирусологической лабораторией 11 лет назад. До ближайшей больницы — сотня километров, добраться до нее труднее, чем сходить на рыбалку. Да и попасть к врачу без предварительной записи непросто. Потому и не числятся аборигены среди больных — ни у офтальмолога, ни у эндокринолога, ни у кардиолога. А не числятся — значит, здоровы!
Нанайское село Сикачи-Алян можно назвать пригородным: в случае крайней нужды есть возможность выбраться в Хабаровск. Из расположенного у впадения Амура в море нивхского села Пуир выбраться “в мир” можно далеко не всегда. А беда здесь всё та же: главным богатством здешних мест и пищей жителей является рыба — морская и речная. Хотя теперь в этих местах не найти калугу в тонну весом, всё же природа посылает своим детям и корюшку, и кету, и горбушу целыми косяками. Вот только местная речная рыба частиковых и осетровых пород, да и зашедшая в места добычи нефти на Сахалинском шельфе “пришлая” лососевая насквозь пропитаны токсичными веществами.
В лабораторных условиях был проведен эксперимент: мышей и крыс контрольной группы кормили рыбой разных пород, выловленной в нижнем течении Амура в разные периоды года. Через 21 день у всех внешне здоровых грызунов были поражены печень, почки, обнаружены мутагенные эффекты крови. При обследовании у 85% всего взрослого и детского населения сел Пуир, Иннокентьевка, Нижнее Пронге, Нигирь, основной пищей которого является рыба, обнаружены те же патологии, что и у контрольных групп подопытных грызунов. А поражение крови, ведущее к нарушению иммунитета и генетического кода, особо ярко было выражено у детей — они появлялись на свет уже с длинным списком патологий.
Села на Амурском лимане нынче обезлюдели. Но… больна ихтиофауна Амура не только в его нижнем течении. Например, уже в верховье реки содержание нефтепродуктов, распад которых специалисты считают главным виновником создавшейся ситуации, превышает предельно допустимую концентрацию в три раза. Попадают они в пограничную реку с обоих берегов. Если несколько лет назад можно было все проблемы “списать” на соседей, то сейчас в сопредельной стране приняты меры и по очистке вод, и по разведению рыб ценных пород. Но качество воды в Амуре ненамного улучшилось. Значит, причина не только и не столько в китайцах.
Летом 2007 года на берегах речушек Николаевского района случился массовый мор летней горбуши, гибли и другие породы рыб — частиковые и осетровые. В августе 2008 года последовал еще более массовый замор: берега Амура на территории Ульчского, Комсомольского и Амурского районов были завалены погибшей осенней кетой. Ученые выдвинули много предположений о причинах трагедии — и обмеление реки, и высокая температура воды, вырубка и пожары в таёжных массивах, и сбросы нефтепродуктов. Назывались даже землетрясения и глобальное потепление климата. Но истинные причины массового мора так и остались невыясненными. Впрочем, аборигенам от этого не легче: какой бы вирус ни стал причиной массовой гибели ихтиофауны, им предстояло эту пораженную болезнями рыбу есть.
Как сказала на международной конференции президент Хабаровского краевого отделения Ассоциации коренных малочисленных народов Севера Любовь Пассар, к ухудшению здоровья народов-аборигенов привели грубое нарушение равновесия природы, слом устоявшихся традиций, национального уклада жизни. Алкоголь и туберкулез — действенной защиты от этих и других заразных болезней, занесенных извне, так и не выработано,— стали настоящим бедствием национальных сел. Спасти их может только государство, но оно пока ограничивается декларациями о намерениях. Ныне по коридорам федеральной власти “кочуют” несколько законопроектов “второй волны” по спасению реки Амур. Если их продвижение вновь застопорится, то реальная работа по спасению экологии реки Черного Дракона и населяющих ее берега коренных народов начнется лишь через годы, если не через десятилетия.
Здоровье аборигенов, выходит, было приоритетным только при Советской власти. Внимание уделялось как лечению, так и профилактике заболеваний, предотвращению болезней на ранней стадии. По мнению министра здравоохранения Хабаровского края Александра Витько, и в нынешней ситуации профилактика гораздо эффективнее лечения. Но этой трудоемкой работой в глубинке некому и негде заниматься: большинство больниц и амбулаторных пунктов в национальных селах закрыто. Не способна нынешняя власть принять и самую эффективную экономическую меру — возвратить к жизни бывшие градообразующие предприятия и дать людям работу.
Без решения этой главной задачи любой вирус может стать для коренных народов смертельным.
Обсудить новость на Форуме