08:15 25.01.2012 | Все новости раздела "КПРФ"
Компартия – единственная реальная политическая оппозиция в России
Любопытные и точные наблюдения американского профессора о ситуации в России, об истоках все более широкого влияния коммунистов, о т.н. либералах, которых не любят потому, что они ассоциируются с теми временами, когда народ был ограблен
ЭМИ ГУДМЭН: профессор Коэн, давайте поговорим о том, что сейчас происходит в России. Насколько важны эти массовые протесты?
СТИВЕН КОЭН: Они очень важны. Однако проблема состоит в том, что вся эта важность затемнена и искажена в изложении американских СМИ. Вообще все это для меня тяжело. По специальности я профессор, и подчас я поражаюсь, осознавая, что мои студенты родились уже после завершения существования СССР. Но информация, которую мы получаем из печатных (американских) СМИ, их изложение событий попросту неверны. Тут существует парадокс. Эти парламентские выборы 4 декабря впервые вывели на улицы протестантов из среднего класса. Мы точно не знаем, сколько, но речь идет о десятках тысяч в центре Москвы. И, пожалуйста, постарайтесь понять, что я хочу сказать: хотя эти выборы не были свободными и справедливыми, они все же были самыми свободными и справедливыми за 15 лет. В этом и состоит парадокс. В чем же он? В том, что американское изложение истории развития демократии в России неверно. Базовая линия в «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Уолл-стрит джорнэл» - изданиях, откуда черпают свои новости и основные телевизионные каналы – состоит в том, что демократизация началась только после завершения существования СССР, то есть при Ельцине в 90-е годы, а Путин неуклонно ее уничтожает, и то, что происходит сегодня – это последняя попытка сокрушить ее полностью. Но с исторической точки зрения это просто неправда. Высшей точкой демократии с точки зрения и журналистики, и выборов, на самом деле были 89-90-91 годы. А причина, почему подобный взгляд на события непозволителен (для американских СМИ), состоит в том, что все это происходило в Советской России при Горбачеве. А в 90-е годы, при Ельцине, начался процесс, который русские называют «де-демократизацией». ХУАН ГОНЗАЛЕС: И, разумеется, это было тогда, когда Ельцин на самом деле атаковал парламент танками. Но люди просто забыли об этом. Верно?
СТИВЕН КОЭН: Да, но я то об этом не забыл. Русские об этом не забыли. И у меня вызывает чувство стыда, что администрация Клинтона, американские ученые и пресса все это поддерживали. Имейте в виду, что когда Ельцин уничтожил демократически избранный парламент в октябре 1993 года, подобное впервые произошло на европейском континенте с тех пор, как нацисты сожгли рейхстаг в 30-е годы. Это было практически беспрецедентным событием. И это было смертельным ударом, потому что не может быть демократии без парламента. У вас может быть демократия без президента, но не может быть представительной демократии без парламента. А в России никогда не было стабильного парламента. Зато у нее было много сильных лидеров. Итак, то, что произошло 2 декабря, было в какой-то мере фантастикой. Если бы кто-нибудь сравнил результаты всех экзит-полов и всех предвыборных опросов, то убедился бы, что официальные результаты дали лишь на 5 процентов меньше от тех голосов, которые, судя по всему, в действительности отдали избиратели, в то время как в прошлом разница была от 15 до 20 процентов. Таким образом, два плюс два в России все еще не равно четырем, но несколько лет назад это равнялось там восьми, а теперь сократилось до пяти. А то, что разожгло все эти протесты, это немножко другое. Я полагаю и считаю важным, что хотя существует унылый, почти мрачный взгляд на ситуацию в этой стране все, что происходит в России, хорошо для демократии. Возможно, это конец де-демократизации. Но происходит ли новая демократизация? Посмотрим. Так что же именно хорошо? Голосование более или менее соответствовало официальным результатам, более или менее отражало, как в действительности голосовали люди. А потом люди, голоса которых были проигнорированы при подсчете, вышли на улицы. Правительство по ним не стреляло. Мэр Москвы даже помог автобусами подвести людей к месту проведения митинга протеста. Люди, ранее проявлявшие скептицизм даже по поводу того, идти ли вообще голосовать, теперь увидели, что даже в России, где происходит вмешательство в процесс голосования, все же важно голосовать, потому что правящая партия на этих, как считалось, выборах с заранее установленным результатом, потеряла 15 процентов народной поддержки. У нее до сих пор большинство в Думе, но существует и другой важный момент: это большинство теперь уже не настолько большое, чтобы оно могло функционировать без участия в коалициях и голосования без договоренности с другими думскими партиями. Парламент и создан для того, чтобы создавать коалиции, и вы знаете: мы называем это межпартийным компромиссом. Мне он не очень нравится, но, тем не менее, в России это необходимость. Таким образом, я полагаю в данное время, хотя мы и не знаем, что произойдет в будущем, то, что уже произошло – это шаг вперед.
ХУАН ГОНЗАЛЕС: И другой большой вопрос, это возрождение бывших коммунистов, и вообще левой партии в России. СТИВЕН КОЭН: Интересно, что Вы это упомянули, поскольку данный факт был практически изъят на Западе из всего освещения событий. Факт состоит в том, что после конца Советского Союза, коммунистическая партия, в той форме, в которой она сегодня существует в России и которая не являясь той коммунистической партией, которую пытался создать Горбачев посредством своих реформ, а будучи партией, которая находилась в оппозиции Горбачеву, которая стояла за путчем против Горбачева в 1991, эта партия была до тех пор, пока Путин не пришел к власти, наиболее успешной парламентской партией в России. Теперь она вновь удвоила количество своих голосов. И ее по-прежнему обкрадывают, на самом деле она получила больше от 7 до 8 % голосов. Однако реальность состоит в том, нравится она нам или нет в нашей стране (наши СМИ не могут принять тот факт, что вроде бы коммунизм должен был умереть в России еще в 1991 году), но в таком случае, что же происходит, и что все это означает?
Коммунистическая партия, в том виде, в котором она существует, сегодня является единственной реальной общенациональной, организованной, электоральной политической оппозицией в стране. Это факт. И эта партия, которая действительно заставляет Путина сильно беспокоиться – не эти люди на улицах, потому что на последних выборах в парламент многие из среднего класса, полно моих друзей в России, несмотря на то, что они являются антикоммунистами, проголосовали за коммунистов в качестве протеста в отношении Путина. Если то же самое произойдет на президентских выборах, то Путин будет вынужден пойти на второй тур, чего он не хочет.
ХУАН ГАНЗАЛЕС: Значит, Ваша теория состоит в том, что провозглашение одним из российских миллиардеров, что он собирается избираться президентом, фактически является попыткой оттянуть на себя оппозиционные голоса и отбросить коммунистов?
СТИВЕН КОЭН: Ну, давайте посмотрим на следующее. Михаил Прохоров, у которого 18 млрд. долларов, которые он приобрел при поддержке Кремля и которые удерживает Кремль, хочет вывести эти деньги в оффшор, частью чего было приобретение им баскетбольного клуба «Нью-Йорк Нетс». Здесь он инвестировал почти полмиллиарда долларов в штат Нью-Джерси и в Бруклин (район Нью-Йорка – пер.). Он не смог бы переместить 500 миллионов долларов в США без одобрения Путина. Теперь он объявляет, что собирается избираться против Путина на выборах. Как говорила в таких случаях моя бабушка: «Пожалуйста, не надо». Я имею в виду то, что якобы все это ему удалось проделать, как некоторые полагают, потому что у него рост шесть футов, и он довольно симпатичный внешне, молодой предприниматель, думает, что является привлекательной фигурой, потому что завладел всеми этими миллиардами, и женщины обожают его, потому что он хорошо смотрится и является плейбоем, оттягивая на себя часть протестных голосов…
ЭМИ ГУДМАН: Однако заголовки в здешних спортивных новостях гласят, что владелец команды «Нетс» сможет стать президентом России. Я Вас хочу спросить о нем.
СТИВЕН КОЭН: Когда я буду избран, нет сомнения, я сделаю Вас своим вице-президентом. И мы должны начать планировать все это прямо сейчас. Если Прохоров хочет быть серьезным, то сейчас он должен быть в Соединенных Штатах, потому что «Нетс» умирают и есть один игрок, который хочет их приобрести, таким образом, Прохоров должен быть сейчас здесь и вести переговоры с этим игроком. Однако Путин заявил: «Вы не сможете сейчас поехать в Соединенные Штаты». На самом деле, он сейчас находится в Швейцарии, по случаю Нового года. Если Вы собираетесь избираться в президенты России, то Вы не поедете в Швейцарию по такой невероятно большой цене, которую большинство русских не смогли бы оплатить из своей зарплаты в течение 10 лет (я имею в виду поездку, которую он совершил в Швейцарию). Другими словами, если Вы в действительности собираетесь избираться в президенты, разумеется, вы не станете так себя вести.
ЭМИ ГУДМАН: Расскажите об Анне Политковской.
СТИВЕН К. Анна Политковская была очень близка нам, так же как и человек, которого звали Юрий Щекочихин. Лучшая подруга моей жены в России - это его вдова, и они до сих пор расследуют его убийство. Он умер от отравления в больнице, причем при очень подозрительных обстоятельствах. Кстати, выходит новый фильм о нем, который вскоре будет на экранах. Однако, если мы хотим действительно понять главную причину, почему все так плохо в России, и при этом отложим в сторону историю этой страны, то мы вынуждены будем признать факт, что народ России не принимает приватизацию собственности, которая произошла в 90-е годы. А в американском освещении событий в России 90-е годы полностью упускаются. Однако причина, по которой люди, которые контролируют финансовую олигархию в России, не хотят там свободных выборов, состоит в том, что они знают: если произойдут свободные выборы в парламент, то народ проголосует за таких кандидатов, которые призовут к конфискации их собственности. И это главное препятствие. А теперь некоторые демократы пытаются каким-то образом выйти из данной ситуации, придумывая разные способы, типа того, чтобы забыть о неуплаченных налогах, или заплатить один суперналог на все эти миллиарды долларов собственности… это то, с чем сталкивается Россия. Это реальная проблема, а не Путин…
ХУАН ГАНЗАЛЕС: И причина, почему Соединенные Штаты хотели бы намертво забыть все это, состоит в том, что коллапс Советского Союза и приватизация всех этих активов открыли новые рынки для наших компаний, ведь правда?
Стивен КОЭН: В общем, существует две причины. Является фактом, что эти события действительно открыли для нас их рынки. Является фактом, что значительная часть украденного богатства размещена в Соединенных Штатах. Я имею в виду то, что мы знаем про «Бэнк оф Нью-Йорк», к примеру, и это дело было расследовано, в частности то, каким образом значительная часть этих средств оказалась вложенной в недвижимость. Однако важнейшим моментом является то, что все это было поддержано, категорически поддержано, администрацией Клинтона в 90-е годы. А теперь пройдем немножко вперед. Многие из людей, которые сейчас собираются на площадях в России, это прекрасные люди. Но так называемые либералы, которые стоят на трибуне, на самом деле являются людьми из 90-х годов. У них нет политической поддержки в стране – я имею в виду людей типа Гари Каспарова, шахматного чемпиона. Ну, во-первых, он живет в Нью-Йорке. Но главное состоит в том, что этих людей не любят в России, потому что они ассоциируются там с теми временами, когда народ был ограблен. Вот почему коммунисты получают поддержку. Потому что они не ассоциируются в сознании людей с этим грабежом. В ком Россия сейчас нуждается, так это в людях, которые бы вышли вперед, предлагая лидерство, и которые не связаны с 90-ми годами. Но если мы обернемся к Вашингтону, вашингтонским связям, включая связи госпожи Клинтон и всех наших продемократических организаций, то они как раз связаны с людьми из 90-х годов типа Бориса Немцова. Они все время говорят с ними по телефону. Все это отнюдь не помогает демократии в России, потому что подобные связи ассоциируют демократию с олигархией и с иностранным вмешательством во внутренние дела России. А Россия знает, как продвигать демократию, она доказала это в 80-е годы, и делу демократии отнюдь не помогает, когда мы выступаем вперед и обнимаемся с людьми, которые в России, мягко выражаясь, являются одиозными фигурами.
Обсудить новость на Форуме