14:45 16.11.2012 | Все новости раздела "КПРФ"
Как живёшь, товарищ Кузбасс? «Круглый стол» газеты «Правда» в Прокопьевске
2012-11-16 15:03
По страницам газеты «Правда». Виктор Трушков 
Недавно в Прокопьевске состоялась международная научно-практическая конференция на тему «Защита гражданских и социальных прав жителей индустриальных моногородов: опыт, проблемы и перспективы» (см. «Правду» за 15 ноября).
Некоторые её докладчики посвятили свои выступления проблемам, связанным с современным положением рабочего класса. Они и составили круг участников обсуждения, проведённого газетой «Правда» в угольной столице Кузбасса. В организованном редакцией «круглом столе» участвовали доктор экономических наук, профессор Э.Н. РУДЫК (Москва), директор Прокопьевского филиала Томского государственного университета, кандидат исторических наук, доцент Д.В. ВОРОНИН, доктор исторических наук, профессор Кузнецкой государственной педагогической академии М.В. ДОРОФЕЕВ (Новокузнецк), кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник Социологического института РАН Б.И. МАКСИМОВ (Санкт-Петербург), ветеран труда Д.П. ПОТКИН (Прокопьевск), кандидат исторических наук, доцент Юргинского филиала Томского политехнического университета И.С. СОЛОВЕНКО, кандидат исторических наук, научный сотрудник Кемеровского государственного сельскохозяйственного института Н.Э. БУФИНА, студенты-исследователи Прокопьевского филиала Томского государственного университета О. ТИМОФЕЕВА и А. КУКСИН. Вёл «круглый стол» политический обозреватель «Правды» Виктор ТРУШКОВ.
Приватизация направлена против рабочего класса
В. Трушков: Было бы грешно не воспользоваться такой уникальной возможностью, когда собрались вместе исследователи, которым небезразличны проблемы современного рабочего класса. Конечно, каждый из нас изучает разные стороны его жизни. Но именно это и позволяет коллективными усилиями выявить два пласта проблем. Первый пласт связан с униженным положением, в котором оказался в результате реставрации капитализма в стране человек, производящий всё основное богатство общества. Без осознания этого круга проблем невозможно не только понять болевые точки бытия современного рабочего, но и более-менее адекватно представить его сегодняшние интересы. Но ещё важнее второй пласт проблем современного пролетариата: его собственная способность защищать свои классовые интересы.
Эти два пласта проблем тесно связаны между собою. Ведь рабочий протест не бывает абстрактным. Наоборот, он чаще всего носит вполне конкретный, даже предметный характер. Особенно это справедливо на нынешнем этапе его превращения в социальную силу, осознающую свои коренные интересы и тот факт, что реализовать их можно только в процессе классовой борьбы.
А ещё символично, что этот «круглый стол» проводится «Правдой» в Прокопьевске — городе, который принято считать шахтёрской столицей Кузбасса, там, где рабочие продемонстрировали, что умеют сказать своё весомое «Баста!». Конечно, наш разговор не ограничится проблемами и опытом одного региона. Да и такое ограничение было бы неразумным: защита классовых интересов — явление по своей природе не региональное.
Э. Рудык: Сейчас планируется новая волна приватизации, которая по своим последствиям может стать не менее разрушительной, чем печально знаменитый первый этап приватизации. Выставляются на продажу 1400 объектов — самые лакомые из оставшихся в государственной собственности куски. Среди них предприятия топливно-энергетического комплекса, которые дают львиную долю бюджетных поступлений. Намечена приватизация госкорпорации «Нанотехнологии», которую возглавляет небезызвестный Чубайс. Уже это ясно говорит о характере и масштабе планируемой распродажи государственного имущества.
Осуществление приватизации в РФ с самого начала было противозаконным. Хотя бы потому, что оно вопреки действовавшему законодательству осуществлялось президентскими указами. Борясь за укрепление личной власти, Ельцин добился себе такого права: если парламент в течение двух недель не отклонял указ, то он принимал силу закона. В Госдуму указ поступал, как правило, в конце двухнедельного срока, чтобы она не имела возможности наложить вето. А вспомним залоговые аукционы. Они якобы предполагали, что государство выплатит свои долги в течение года тем, кому передавало предприятия в залог. Фокус, однако, состоял в том, что в федеральном бюджете, из которого полагалось рассчитываться, изначально не было заложено ни рубля на эти цели.
Объявив о том, что разгосударствление собственности будет проходить в форме акционирования, власть поначалу раздала населению половину акционерного капитала страны. Но уже через несколько коротких лет обнаружилось, что у трудящихся на руках осталось от 4 до 10% акций. На это и был расчёт, когда вводилась анонимная ваучерная приватизация. Ведь она проводилась после шоковой терапии, которая превратила большинство трудящихся в неимущих.
В мире приватизация проводится обычно в отношении убыточных производств, которые тяжёлым грузом лежат на бюджете государства. У нас же постоянно выставляют на торги в первую очередь успешные предприятия. А утверждение о том, что государство является неэффективным собственником, не соответствует действительности. Сегодня в стране неэффективно работают абсолютное большинство хозяйствующих субъектов. Даже по официальным данным (их приводил и президент Путин), 90% организаций в стране являются убыточными. При этом те, что в частной собственности, имеют ничуть не лучшие результаты, чем государственные.
Нужна ли была приватизация, особенно в условиях, когда не было осуществлено предварительной демонополизации, когда не была известна реальная цена приватизируемого имущества? В условиях, когда не было и до сих пор нет никакого контроля за осуществлением приватизации? Ответ ясен. Ни одна из декларированных экономических целей не была реализована. Можно разве что говорить о реализации политических целей.
В. Трушков: Но они-то и были главными. Говоря о целях приватизации в РФ, обычно вспоминают заявление Чубайса, что с её помощью создавался «класс стратегических собственников». Но это лишь одна сторона проблемы. Для августовских победителей не менее важно было и другое: добиться предельного отчуждения трудящихся от собственности. Это означало не только их превращение в пролетариат. Не забудем, что пролетариат — это класс не просто наёмных, но и эксплуатируемых работников физического и умственного труда. Новым властителям необходимо было поставить трудящихся в такое положение, когда у них не оставалось бы другого выхода, как продавать свою рабочую силу, обеспечивая не просто появление, но и всевластие «стратегических частных собственников». Такая цель требовала лишить трудящихся всякой возможности соучастия в управлении государством. Для этого лишают не права голоса, а реальной собственности на средства производства.
Приоритет социально-трудовых прав
Б. Максимов: Вы говорите, что приватизация экономически и политически была направлена против рабочего класса. Сегодня против рабочего класса идёт беспощадная идейная борьба. К нему уже приклеивают этикетку «оксюморон». В переводе на русский язык окс`юморон означает умная глупость, сочетание несочетаемого. В литературоведении и искусствоведении этим чужеродным словцом обозначают намеренное использование противоречия для создания стилистического эффекта. Значит, нас хотят убедить, что рабочий класс — это не реальность, а лишь словосочетание, такой заумный стилистический эффект.
В. Трушков: Извините, Борис Иванович, что перебиваю. Вы сейчас рассказали о самой крайней форме наукообразного покушения на рабочий класс. Хотя нередки исследователи и политики, формирующие массовое сознание, которые сомневаются, есть ли в современном обществе рабочий класс. В частности, в России. Ответы на этот вопрос прежде всего зависят от классовой позиции и методологии. А поскольку последние 20 лет в стране господствует капитал, то он навязывает выгодные ему идеализм, религиозность, поповщину и мистику, что оказывает влияние и на учёных. Сейчас ржавчина идеализма разъедает общественные науки. К тому же идеализм льстит униженному нынешней жизнью учёному, так как ставит на первое место не бытие, не производительный труд по предметному созданию условий человеческой жизни, а сознание, интеллектуальное осмысление окружающего, умственную деятельность — то, чем занимается сам учёный, а также буржуа, бизнесмен, предприниматель.
Поэтому поражённый бациллой идеализма учёный или политик, решая вопрос о наличии рабочего класса, отвечает на него отрицательно, ссылаясь на то, что рабочий класс не ведёт массовой борьбы за свои интересы, а значит, недостаточно их осознал. Но даже говоря эту правду, такой учёный или политик искажает суть дела, уходит от вопроса о бытии рабочего класса, а подсовывает рассуждения о его массовом сознании. Конечно, живя в обществе реставрации капитализма, противостоять буржуазным предрассудкам трудно. Не случайно иногда сползают, как говорил Ленин, в болото идеализма при решении вопроса о бытии рабочего класса и некоторые представители левых сил.
Б. Максимов: Не ставя под сомнение существование рабочего класса в буржуазном обществе, я хочу заметить, что среди гражданских, социальных, политических и других прав наёмных работников наиболее насущными и актуальными являются социально-трудовые права. Их значимость объясняется рядом факторов. Начну с того, что они приоритетны для работоспособного населения, а это — основная часть общества, от которой в значительной степени зависит жизнь других социальных групп. В то же время ресурсы труда для наёмного работника чаще всего ограничены, так как находятся в монопольном владении работодателей, зависят от их воли, а нередко и от их произвола. В рыночных условиях занятость является неустойчивой, а в таких регионах, как Кузбасс, где множество моногородов, возможность занятости может исчезать полностью (например, при закрытии шахт).
Задумаемся, от кого приходится защищаться наёмному работнику в сфере социально-трудовых прав. В современном постсоветском обществе главной фигурой, которая противостоит наёмному работнику, является работодатель. Фактически собственникам принадлежит вся власть. Их первый интерес — прибыль, а не занятость и не благосостояние трудящихся. К тому же нередко и организация производства у них уходит на второй план, так как сплошь и рядом их больше интересуют отношения в среде бизнеса, покупки, продажи и перепродажи предприятий, имущественные конфликты и т.п.
А далее выстраивается целый ряд других субъектов. Прежде всего — администрация предприятий, так как её подбирает собственник. Затем — органы государственной власти и чиновничий аппарат, региональная власть, органы муниципального (городского и районного) управления. Практика последних 20 лет показала, что государственные структуры всех уровней в абсолютном большинстве случаев — на стороне частного предпринимателя, а виноватым во всём оказывается наёмный работник, когда он пытается защищать свои признаваемые законом права. В этот же ряд надо поставить и правоохранительные органы.
Эти выводы опираются на анализ социально-трудовых конфликтов в Пикалёве и на Выборгском целлюлозно-бумажном комбинате. Так, во время конфликта в Пикалёве губернатор Ленинградской области, делая широковещательные публичные заявления о том, что всё в порядке, тем временем предлагал жителям уезжать в другие места и даже ликвидировать город, «раз он не нужен», предпринимал шаги по лишению Пикалёва статуса города. Кстати, многие жители уверяли социологов, что так он мстит им за «плохое голосование».
Социологический анализ показывает, что на стороне работодателя наёмному работнику противостоят… криминальные структуры и организации. Примечательно, что они действовали почти синхронно с правоохранительными органами. Так было, например, в посёлке Советский во время трудового конфликта на Выборгском ЦБК.
Замыкают ряд противостоящих (именно противостоящих) труженику субъектов официальные профсоюзы. Например, входящая в ФНПР федерация профсоюзов Санкт-Петербурга и Ленинградской области во время известной забастовки на заводе Форда вынесла решение о недоверии председателю заводского комитета, который почти два месяца возглавлял уникальную акцию протеста.
«Демократизация» против трудящихся
Д. Воронин: В сложившихся в стране условиях, в том числе в результате роста авторитаризма, серьёзно усилилось протестное движение. При этом надо иметь в виду, что его стимулировали и стимулируют разные социально-политические силы — от левых до «демократов» и сменивших их правых либералов. Правящий режим ищет способы ослабить растущий народный протест. Именно на это направлены почти все законодательные меры власти. Например, с этой целью снижены до неразумных пределов требования, предъявляемые для регистрации партий. С одной стороны, такой шаг власти вроде бы побуждает к росту политической активности в официально установленных формах. С другой — ведёт к распылению политических сил протестного движения.
Этой же цели служит и новый виток приватизации. Анализ показывает, что когда происходит смена собственника — продают завод вместе с его работниками, — то это явно не способствует укреплению солидарных связей в коллективе. В то же время нарастает неуверенность. И одновременно усиливается социальное расслоение, так как новый собственник пытается найти себе опору в среде работающих на предприятии. Следствие — снижение активности в борьбе наёмных работников за свои права. Кстати, всё это не является спецификой Российской Федерации. Наоборот, наши власти и российский капитал перенимают опыт ведущих капиталистических государств.
Любопытные выводы из осмысления трансформации общества сделал польско-английский социолог З. Бауман. Он отметил, что наличие армии бедняков является, вероятно, единственным фактором, уравновешивающим протестные настроения в обществе. Один только вид бедных вызывает у обеспеченных слоёв состояние страха и покорности. Этим тоже объясняется сложность процесса формирования чувства солидарности у работников наёмного труда, что негативно сказывается на организации защиты ими своих социальных интересов и гражданских прав. В то же время потенциальные возможности подъёма протестного движения велики: существующая власть доказала свою несостоятельность уже тем, что страна до сих пор не может достигнуть экономических показателей, которые были в 1990 году.
Д. Поткин: Тема защиты прав — трудовых, социальных, политических, гражданских — сегодня звучит везде, потому что они постоянно нарушаются. Главных виновников такой ситуации здесь уже не раз называли: предприниматель, крупный капитал и потакающее ему государство. И я хочу сравнить на примере Прокопьевска две разные жизни, два отношения к рабочим проблемам.
Наш город изначально складывался и рос как шахтёрский. Но это привело к тому, что женская половина населения была почти вся без работы. Поэтому в конце 60-х годов Кемеровский обком КПСС и облисполком поставили перед руководством страны вопрос о необходимых мерах по обеспечению женской занятости. Кстати, это одновременно была забота о преодолении однопрофильности города. И вопрос этот был решён в плановом порядке. Буквально с начала 70-х годов в Прокопьевске началось строительство новых предприятий. Тогда были построены фарфоровый завод, швейная фабрика «Горянка», завод резинотехнических изделий и ряд других предприятий.
Сейчас много говорится о принятых правительством программах развития моногородов, о необходимости превратить их в многопрофильные поселения. Но вот что примечательно: все названные мною предприятия, создание которых реально было направлено на становление многопрофильного города, сейчас не работают. А решение вроде бы правильно поставленной задачи зависит не от общества, не от государства, а от того, сочтут ли выгодным вкладывать инвестиции в город бизнесмены. О том, как они превратились в вершителей наших судеб, здесь уже говорилось, когда вспоминали о приватизации.
Анекдот о правительственных программах
В. Трушков: На прошедшей здесь научно-практической конференции в докладе, посвящённом перспективам развития моногородов Кузбасса, говорилось, что в трёх муниципалитетах региона, включённых в программу развития моногородов, предусмотрено создать 4 тысячи новых рабочих мест. При этом отмечалось, что на территории этих муниципальных образований проживают примерно полмиллиона жителей, то есть проблема останется по-прежнему острой.
Д. Воронин: Сейчас в Прокопьевске и Ленинск-Кузнецке, отнесённых правительственной программой к числу моногородов, 70% занятого населения связаны с добычей угля. При этом все шахты Прокопьевска оцениваются как нерентабельные. По мнению нынешних «угольных генералов», запасов угля здесь хватит максимум до 2025 года. Ситуация критическая. Окажись в городе энергичные организаторы, протестная волна может при таком положении подняться быстро.
В. Трушков: В Кузбассе воссоздан исполком Совета рабочих комитетов региона.
Д. Воронин: О его практических делах пока ничего не слышно. А о невыполнении правительственной программы развития моногородов жители Прокопьевска знают не понаслышке. В городе в соответствии с этой программой должно уже завершаться строительство теплоэлектроцентрали, но до сих пор не выполнено её проектирование.
Д. Поткин: По этой программе были выделены немалые деньги на строительство жилья. Только не ясно, куда они делись. Возьмём посёлок 8 Марта. Было решено его снести. До сих пор эта работа не завершена. Зато сколько людей там погрели руки, если подобной «модернизацией» пришлось заниматься Генеральной прокуратуре.
А. Куксин: Посёлок 8 Марта не единственная так называемая подработанная территория. Их появление — результат подземных или карьерных разработок по добыче угля. На подобных территориях находятся прежде всего отделённые посёлки, хотя и не только они. Начавшееся в своё время переселение жителей из таких районов отложено на неопределённый срок. Посёлок 8 Марта — один из таких районов, он находится на юго-восточной окраине Прокопьевска. Его территория стоит на угольных пластах, а вокруг горные подработки. Шахта «Маганас» работала в 60—70-е годы. Потом её закрыли, а спустя несколько лет жители посёлка столкнулись с деформацией земной поверхности во многих местах. Под угрозой оказалась и дорога, соединяющая посёлок 8 Марта с посёлком Маганас, где находятся и магазин, и школа. Она представляет собой два с половиной километра подработанной территории, где уже имеются провалы поверхности земли. Под дорогой фактически пустота.
Переселение жителей посёлка приостановлено. Теперь оставшиеся жители не могут прописать своих новорождённых детей. Хотя надо признать, что участились случаи мошенничества по поводу регистрации-прописки. Благодаря поддержке чиновников некоторые лица получили по нескольку квартир, в то же время часть жильцов остаются ни с чем. Им рекомендуют обращаться в суды. Любопытно, что в судах выигрывают только те, кто пользуется услугами фирм-посредников. Все попытки защищать свои интересы самостоятельно заканчиваются безрезультатно. А в ответ на обращения в администрацию города приходят только отписки. Между тем в 300 метрах от оставшихся домов уже начал действовать углепогрузочный комплекс.
В. Трушков: Жители посёлка пытаются организованно защищать свои интересы?
А. Куксин: Действенного организованного сопротивления не было. Пока люди поступают стандартным способом: пишут письма, обращаются к депутатам, в том числе в Госдуму. Заинтересовалась посёлком и прокуратура, выявив перерасход средств, потраченных на его снос.
Рельсы — оружие пролетариата
И. Соловенко: Однако не будем забывать, что у горняков Кузбасса богатые традиции защиты своих интересов. Я имею в виду не забастовки 1989—1991 годов. Возможно, они-то и не позволили шахтёрам своевременно подключиться к начавшемуся на рубеже 1992—1993 годов постепенному вызреванию и даже появлению в рабочем движении России ориентации на насильственные способы борьбы с новой властью. Кузбасские горняки подошли к такой позиции позже, требования политического характера стали звучать из их уст в 1994 году. Именно в то время к традиционным формам борьбы рабочих шахт и разрезов добавились радикальные, в том числе «рельсовая война», то есть перекрытие железнодорожных магистралей.
Такой способ протеста, конечно же, противоречит закону, и в Уголовном кодексе соответствующая статья есть. Однако у лидеров профсоюзных и забастовочных комитетов имелся весомый контраргумент: задерживая выплату заработной платы, правительство нарушает Конституцию и законодательство РФ. Такой довод власть не могла сколько-нибудь достойно парировать, что добавляло пикетчикам уверенности и смелости в своих поступках. Более того, «рельсовая война» получила моральную поддержку значительной части общества: шахтёры страдали за весь трудовой Кузбасс. Они стали героями не только региональной и российской, но и мировой общественности.
В. Трушков: Раз пошёл разговор об уроках той борьбы, то расскажите о том, что стало для неё поводом.
И. Соловенко: В августе 1994 года в Киселёвске горняки двух шахт и разреза начали с пикетирования железнодорожной ветки от станции погрузки до станции Ерунаково. Причиной акции стало злоупотребление руководства железнодорожного цеха, использовавшего своё положение монополиста. Когда выяснилось, что пикетирование не даёт результатов, шахтёры на несколько дней перекрыли ветку. Хотя она не считалась стратегически важной, горняки быстро добились успеха. В Анжеро-Судженске в это же время шла традиционная забастовка из-за невыплаты зарплаты. Но когда стало ясно, что она не даёт никаких результатов, забастовщики перекрыли Транссибирскую магистраль. Их действия нашли поддержку не только у ИТР шахты, но и у рабочих других шахт и большинства горожан. Перекрытие Транссиба сразу же привлекло к горнякам внимание всей страны, пятимесячная задолженность по заработной плате была ликвидирована.
На некоторое время «рельсовая война» шахтёров Кузбасса прекратилась. Однако в 1996 году опять-таки из-за несвоевременной выдачи зарплаты началось блокирование транспортных магистралей не только в России, но и в Донбассе. Дважды, в апреле и декабре 1997 года, перекрывали Транссиб шахтёры Анжеро-Судженска. Примечательно, что сразу же находились деньги для погашения задолженности горнякам. В том же году перекрывали магистраль медики этого города. В 1998-м «жертвой» «рельсовой войны» стали не только Транссиб, но и участки железной дороги от станции Топки до города Междуреченска.
Надо отметить, что власть теряла контроль за ситуацией. Боясь масштабного социального взрыва, Кремль и администрация Кемеровской области не решались применять силу против рабочих. Хотя на периферии всероссийской акции протеста, например в Ленинградской области, были факты запугивания горняков сотрудниками МВД.
В Кузбассе везде использовался вахтовый метод борьбы. Часть шахтёров, рабочих других производств, врачей, учителей «стояла» на железной дороге, а другие — трудились на своих рабочих местах. По периметру палаточных городков водружались транспаранты, красные флаги и знамёна. Порядок на месте проведения акции поддерживали все её участники. Большую роль в этом играли рабочие дружины, которые несли вахту не только на рельсах, но и на собственных предприятиях. Пьянство пресекалось самым решительным образом.
Б. Максимов: Однако в последние годы столь экстремальные формы борьбы уже не применяются.
И. Соловенко: Последний эпизод «рельсовой войны» был в Междуреченске в 2010 году. Рабочий класс осознаёт, что блокада железнодорожных магистралей — самая эффективная форма протеста, но она приносит серьёзный материальный ущерб экономике не только области, но и страны. Поэтому рабочие прибегают к ней только в экстремальных ситуациях.
Б. Максимов: Я хочу обратить внимание на выявленные социологами факторы, которые ведут к росту активности в защите рабочим классом своих интересов.
Важную роль играют пример, образец поведения инициаторов протеста, а также широкая популяризация их действий. Тогда опыт защиты социально-трудовых прав получает широкое распространение. В связи с этим надо отметить ключевую роль лидеров борьбы за рабочие интересы.
Очень важна в условиях современной России связь стачечников с зарубежными профсоюзными организациями. Это позволяет привлечь внимание международной общественности к положению российских трудящихся. Не менее важно и проявление классовой солидарности с бастующими со стороны их зарубежных коллег. Воспитание солидарности в рабочей среде становится одним из сегодняшних приоритетов. Это один из способов преодолеть пассивность самих наёмных работников, привлечь к защите социально-трудовых прав широкие слои российского населения.
Последние события как за рубежом, так и в нашей стране продемонстрировали эффективность социальных сетей. Значит, их надо активно использовать и при защите интересов рабочих, в том числе при отстаивании ими своих социально-трудовых прав.
М. Дорофеев: Заметные изменения проходят и в самом рабочем классе. Крушение Советской власти привело, например, к закрытию градообразующих предприятий, а значит, к умиранию моногородов. И это касается не только угольной промышленности. В научной литературе получило широкое распространение утверждение о деиндустриализации России.
Особенностью советского строя было то, что у каждого относительно крупного предприятия были свои детские сады, пионерские лагеря, базы отдыха, поликлиники и даже комбинаты питания (так, например, обстояло дело на Кузнецком металлургическом комбинате). Новые владельцы объявили всё это «непрофильными активами» и постарались от них избавиться. К тому же в катастрофические 90-е резко начала падать рождаемость. В результате к безработице в базовых отраслях добавилась массовая безработица в социальной сфере.
Острейшей проблемой стало обезлюдение восточных районов страны. В огромной Сибири живёт лишь седьмая часть населения Российской Федерации.
Все эти факторы в совокупности приводят к ослаблению позиций рабочего класса. Этот процесс можно компенсировать лишь ростом его консолидации и солидарности.
А кто в защитниках?
Н. Буфина: В современных условиях как перед самими рабочими, так и перед политическими силами, которые претендуют представлять и защищать их интересы, стоит важная и сложная задача: побудить профсоюзы стать истинными защитниками экономических интересов человека труда, его социально-трудовых прав.
В. Трушков: Но, как показывают масштабные исследования Института социологии РАН, деятельность профсоюзов сегодня не вызывает удовлетворения, пожалуй, большинства наёмных работников. И такое мнение респондентов достаточно хорошо ими аргументируется.
Н. Буфина: Действительно, недостаточная активность профсоюзов привела к тому, что современные коллективные договоры принципиально отличаются от коллективных договоров 1980-х годов. Тогда в них допускалась возможность изменения некоторых условий работы по инициативе профсоюза. В современных договорах такого пункта нет. Это означает, что с молчаливого согласия профсоюза работодатель может составить коллективный договор, ориентируясь на собственные интересы. Правда, в Кузбассе наряду с коллективными договорами большое значение имеют соглашения о социально-экономическом сотрудничестве между администрацией Кемеровской области и предприятиями. В данных соглашениях оговариваются механизмы работы, объёмы инвестирования в социальную сферу, приводятся экономические показатели. Это как-то компенсирует уступки профсоюзов работодателям и в то же время подчёркивает актуальность задачи заставить профсоюзы последовательно и решительно отстаивать трудовые и социальные права трудящихся.
Эта проблема приобретает особую актуальность в связи с тем, что в последнее десятилетие некоторым работодателям стало выгодно создавать вместо профсоюзов советы трудовых коллективов. Но СТК представляет собой орган общественной самодеятельности, полномочия которого устанавливаются только его уставом. Более того, в связи с тем что СТК не имеет фиксированного членства, то и сам не может входить в состав организаций, имеющих серьёзный юридический статус. К тому же СТК подотчётен общему собранию (конференции) работников, а оно, как правило, проводится на предприятии не чаще одного раза в год, многие решения принимаются без особого обсуждения. СТК часто формируются так, чтобы выражать интересы предпринимателей. Фактически отчёт о деятельности СТК может потребовать только… работодатель. Получается, что подмена профсоюза советом трудового коллектива делает работника незащищённым перед работодателем.
Полномочия СТК, по сравнению с профсоюзом, малы. Трудовым кодексом РФ определены ситуации, когда работодатель должен учитывать мнение представительного органа, а когда — профсоюза. В тех случаях, когда требуется учитывать мнение представительного органа, интересы работника может представлять как СТК, так и профсоюз. Но в тех случаях, когда Трудовой кодекс обязывает предпринимателя учитывать мнение профсоюза, мнение СТК не учитывается. Таким образом, на тех предприятиях, где есть СТК, но отсутствует профсоюз, часть вопросов будет решаться единолично работодателем и только в его пользу.
И всё-таки лёд трогается
О. Тимофеева: Поскольку речь зашла о коллективных договорах, то на эту тему коллективом Прокопьевского филиала Томского госуниверситета было проведено социологическое исследование. В результате выяснилось, что на 75% угольных предприятий коллективные договоры не дополняют и не развивают те нормы, которые предусмотрены не только Отраслевым трудовым соглашением, но и Трудовым кодексом.
В. Трушков: Выходит, на трёх из каждых четырёх предприятий он никакой самостоятельной ценности не представляет. И как же тогда к нему относятся работники?
О. Тимофеева: По данным исследования, принимали участие в обсуждении коллективного договора и итогов его реализации 1,7% опрошенных, а не принимали — 84,1%. Считают, что интересы трудового коллектива учитываются при заключении коллективного договора, 12,7% респондентов, что не всегда учитываются — 84,6% и что совсем не учитываются — 2,7%. Но при этом надо иметь в виду, что только 20,8% работников знают об экономическом положении своей шахты. В то же время 16,7% не имеют об этом никакого представления. Наверное, эти цифры отражают не только состояние информированности коллектива о положении дел на предприятии, но и безразличие части работников к его делам.
Во время опроса также выяснилось, что 7,5% шахтёров убеждены, что на их шахте не проводятся мероприятия, направленные на улучшение условий труда. Только 12,5% горняков считают, что на их предприятии осуществляются меры по повышению квалификации работников. Тех, кто утверждает противоположное, почти в два раза больше — 23,3%. Ответы 64,2% респондентов носят неопределённый характер: они подчёркивали в анкете «скорее да, чем нет».
В последнее время очень часто ставится вопрос о социальном сотрудничестве наёмных работников и предпринимателей. В ходе исследования работникам предприятий угольной промышленности задавался вопрос: «Готовы ли вы к компромиссу по пунктам коллективного договора, если на шахте возникнет тяжёлая экономическая ситуация?» 10,8% опрошенных такую готовность проявляют. Ещё 65% готовы пойти на определённые уступки предпринимателям «лишь по отдельным вопросам». Но почти четвёртая часть трудящихся (24,2%) не желает никакого компромисса с собственниками шахт.
В. Трушков: Думается, последние цифры и отражают уровень классового противостояния труда и капитала в угольной отрасли. Более того, они дают определённые основания судить о тенденциях и перспективах российского общества. История убеждает, что по её меркам реставрация капитализма — этап не продолжительный. Нашему обществу предстоит вернуться на магистральный путь развития, преодолев капиталистическую реставрацию и возобновив социалистическое строительство. Это не выдумка коммунистов, а исторический закон.
Впрочем, в истории нет никого и ничего, кроме людей. Значит, решение исторических задач возможно при условии, что они будут осознаны теми, кому их придётся решать. Чтобы выяснить настроения общества, обратимся к социологическим данным. Воспользуемся фундаментальным исследованием ИС РАН «Двадцать лет реформ глазами россиян». Этот всероссийский опрос выявил, что положительное отношение к частной собственности в 2005 году выражали 52% россиян, а в 2011-м — только 35%, то есть в полтора раза меньше. Отрицательное отношение к ней высказали во время прошлогоднего опроса 21% респондентов против 16% в 2005 году. А выбирая между обществом индивидуальной свободы, то есть капитализмом, и обществом социального равенства, 73% наших соотечественников высказались за движение к социальному равенству, тогда как индивидуализм, опирающийся на всевластие частной собственности, выбрали только 27% опрошенных.
По итогам своих исследований учёные-социологи пришли к выводу, что среди граждан РФ, определившихся с идеологическими взглядами, сторонников социализма больше, чем либералов и националистов вместе взятых. При этом сторонников социализма по сравнению с 2005 годом стало в 1,5 раза больше, а по сравнению с 1995-м — в 2 раза.
Представляется, сегодняшний «круглый стол» подтверждает вывод о том, что началось активное превращение пролетариата из «класса в себе» в «класс для себя».
Обсудить новость на Форуме