10:30 27.05.2012 | Все новости раздела "КПРФ"

Янош Кадар жив в памяти народа. К 100-летию со дня рождения венгерского коммуниста-интернационалиста

100-летие со дня рождения Яноша Кадара приходится на такой исторический период, когда буржуазная пропаганда, определяющая общественное мнение в нынешней Венгрии, занята даже не принижением роли этого выдающегося политика-патриота, а откровенным очернением его личности. Поскольку для венгерского народа Янош Кадар является олицетворением социализма в истории своей страны, то его ниспровержение нацелено прежде всего на дискредитацию социалистической Венгрии. Вековой юбилей со дня рождения Я. Кадара даёт хороший повод противостоять фальсификации истории, которая после реставрации капитализма на просторах СССР и европейских стран, входивших в мировую социалистическую систему, стала чуть ли не нормой идеологической да и всей духовной жизни. К тому же масштаб личности и дел Яноша Кадара не укладывается в национальные рамки. Его деятельность непосредственно связана с поиском оптимальных путей социалистического строительства в условиях острых глобальных противоречий ХХ века.

Он опасен буржуазии и после смерти

Янош Кадар являл собой тип просвещённого рабочего лидера. Он родился в бедной крестьянской семье, рабочая биография началась рано. Подростком сначала зарабатывал на хлеб подсобным рабочим, а затем — учеником механика. В молодости был лишён возможности получить образование, но благодаря чтению и природной интеллигентности успешно восполнил этот пробел.

19-летним юношей Кадар стал членом Коммунистического союза рабочей молодёжи, а через год был избран в Секретариат ЦК союза. Тогда же вступил в Коммунистическую партию Венгрии. В 1942 году он был избран членом ЦК партии, а в следующем году — секретарём Центрального Комитета. За революционную деятельность неоднократно подвергался преследованиям и арестам.

После победы над фашизмом Я. Кадар принимал активное участие в начавшихся социалистических преобразованиях, будучи видным политическим деятелем: с 1945 года он член Политбюро ЦК Компартии и секретарь её Будапештского горкома. Одновременно с октября 1946 года — заместитель Генерального секретаря КПВ. В 1948 году заместитель Генерального секретаря Венгерской партии трудящихся Янош Кадар переведён с работы в столичном горкоме на должность министра внутренних дел Венгерской Народной Республики (ВНР). Но в апреле 1951 года по ложному обвинению политик арестован и приговорён к тюремному заключению.

Однако его убеждённость в торжестве социализма не смогли поколебать ни тюрьмы при Хорти, ни сфальсифицированный судебный приговор 1951 года при народной власти, ни потрясения трагической осени 1956 года.

Западные и правоконсервативные венгерские оппоненты Я. Кадара обычно сосредоточивают свою критику на обстоятельствах формирования его правительства в ноябре 1956 года, на подавлении вооружённого восстания и ставят ему в вину смерть Имре Надя. Но даже они вынуждены признать факт быстрой нормализации обстановки в Венгрии в 1957—1958 годах, когда в обществе сложилось национальное согласие вокруг внутренней политики Я. Кадара, жизнь в стране нормализовалась.

Обвиняя Кадара в «соглашательстве с Москвой и предательстве революции 1956 года», многие из его современных критиков вынуждены признавать, что он стал авторитетным и эффективным политиком, а политическая система, связанная с его именем, в 70-е годы определённо приняла черты гуманного социализма.

Исторический парадокс, однако, в том, что подобные вынужденные признания «сквозь зубы» делают фигуру Кадара крайне неудобной для правящих в последнее десятилетие сил.

Деятельность этого политика и народная память о нём затрудняют ангажированный пересмотр оценки событий 1956 года и дискредитацию наследия ВСРП. Они порождают у трудящихся сомнение в исторической оправданности затянувшегося в стране «переходного периода», когда за 20 лет со времени смены общественного строя не удалось достичь результатов, сравнимых с консолидацией, проведённой под руководством Я. Кадара.

Звёздный час в дни трагедии

Трагические события осени 1956 года являлись не только одним из крупных сражений «холодной войны». На них лежит и печать собственно венгерской политики, в частности, ошибок Матьяша Ракоши. У этого человека была яркая биография:

27-летним революционером он входил в правительство Венгерской Советской Республики 1919 года, работал в Коминтерне, 16 лет отсидел в застенках профашистского режима Хорти… Но, став руководителем Компартии Венгрии, он взял курс на слепое копирование всего советского, ничуть не считаясь с национальными традициями.

Это приводило к весьма неадекватной оценке того исторического этапа, которого сумела достичь ВНР. Если СССР объективно находился на завершающем этапе социалистического строительства, то Венгрия только приступала к созиданию на социалистических принципах. При этом ситуация усугублялась ещё тем, что и в Советском Союзе степень общественно-экономического развития явно завышалась.

Неверные оценки состояния общества вели к неточным политическим решениям и обостряли противоречия в нём.

В июле 1956 года была осуществлена запоздалая замена М. Ракоши. В качестве одной из кандидатур на высший партийный пост рассматривался и Я. Кадар. Однако большинство в венгерском Политбюро в тот момент высказалось за избрание первым секретарём Э. Гере. Ошибочность этого шага вскоре стала совершенно очевидной.

Политическая обстановка в стране продолжала обостряться.

В трагические дни октября-ноября 1956 года Венгрия погружалась в хаос: управляемость страной исчезала, предприятия не работали, на местах возникли альтернативные «самодеятельные» органы власти… Не было никакой уверенности в том, что левые силы могли бы выиграть свободные выборы. Будущее народно-демократической Венгрии становилось призрачным, хотя первоначально и улица, и большинство политических сил выступали за «улучшение социализма».

Решение премьер-министра И. Надя о разрыве с Организацией Варшавского Договора и о провозглашении нейтралитета страны объективно провоцировало ввод советских войск в ВНР, поскольку в ином случае нарушалось равновесие сил в Европе. Своей речью на рассвете 4 ноября, в момент второго ввода войск Советской Армии, он только усугубил обстановку. Объявив, что венгерские войска вступили в бой и правительство находится на месте, он с группой соратников и членов их семей спрятался в югославском посольстве.

Руководство СССР стояло перед труднейшим выбором. Обстановка в Венгрии не улучшалась, начались расправы над коммунистами. Между тем Янош Кадар как партийный руководитель вёл себя реалистично. В речи по радио 1 ноября 1956 года он сообщил о создании новой партии взамен распавшейся Венгерской партии трудящихся и предупредил об опасности контрреволюции.

Я. Кадара вместе с министром внутренних дел Ф. Мюннихом срочно доставили самолётом в Москву. После двух дней дискуссий на заседаниях Президиума ЦК КПСС Хрущёв, только что вернувшийся с секретных переговоров с Тито о венгерской ситуации, наконец решил, что новое правительство должен возглавить Кадар, а не Мюнних. Янош Кадар согласился возглавить новое правительство не сразу. Он говорил о том, что политический путь решения проблемы предпочтительнее, а вооружённое подавление восстания приведёт к падению авторитета коммунистов.

Когда же он согласился стать во главе правительства, то назвал свои условия. Он не будет «советской марионеткой», а советским товарищам придётся ориентироваться не на одну узкую группу венгерских руководителей, как это было в недавнем прошлом. Кадар говорил, что нельзя допускать возврата к власти ракошистов, бездумно копировавших во всём советские стандарты, но и Имре Надь не должен мешать. Всё это Кадару было обещано, включая и поддержку Надем нового правительства. Югославы обещали уговорить И. Надя.

Кадар знал, что цветов и аплодисментов в Венгрии не получит. Позже он говорил Л.И. Брежневу, с которым познакомился в те грозные дни, что вообще не был уверен, останется ли в живых, настолько сложной была обстановка в стране.

Английский историк Б. Картледж даёт любопытное объяснение, почему Кадар согласился на поездку в Москву. По его мнению, Кадар, исходя из интересов своей партии, хотел лично разъяснить советскому руководству подлинную картину того, что происходит в Венгрии. На переговорах в Москве он дал реальную оценку положения дел в стране, но вместе с тем убедился, что советские руководители полны решимости подавить восстание. После беседы с Хрущёвым Кадар понял, что венгерская Компартия может быть восстановлена только таким руководителем, которому доверяет Кремль, и что судьба отвела ему такую роль.

Архитектор венгеро-советских отношений

Надо признать, что в Москве и в Будапеште было немало противников Кадара. Вновь создаваемая политическая организация — Венгерская социалистическая рабочая партия (ВСРП) — вначале пользовалась незначительной поддержкой населения страны. Для того, чтобы 1 мая 1957 года на демонстрацию и митинг в Будапеште и других городах вышли до 1 миллиона человек, новой власти нужно было крепко поработать и — главное — завоевать доверие. В 1956—1958 годах были попытки вмешиваться во внутренние дела со стороны председателя КГБ СССР И.А. Серова и отдельных послов, но вскоре такое поведение практически прекратилось. В отношениях с руководителями Советского Союза Кадар всегда держался с достоинством, и к нему относились с уважением. Ему доверяли.

СССР незамедлительно оказал большую помощь Венгрии в восстановлении экономики и поддержании финансовой стабильности. Размер её (вместе с помощью, полученной от Китая и стран народной демократии) составил примерно 2 миллиарда долларов.

Английский историк, член консервативной партии Роджер Гау, написавший монографию, озаглавленную: «Янош Кадар: хороший товарищ?», утверждал, что Венгрия в политическом смысле не была тогда каким-то исключением в социалистическом лагере, но атмосфера в стране была свободной. Политический курс Кадара был подвержен всем воздействиям, которые проявлялись внутри социалистического содружества, но венгерский лидер всегда знал границу, которую ему нельзя было переступать, не подвергая опасности достижения консолидации после разгрома восстания 1956 года и свой авторитет.

Р. Гау подчеркнул, что Кадар умело выступал на международной арене, особенно начиная с Хельсинкской конференции 1975 года, но следил за тем, чтобы не противопоставлять тесные отношения с Советским Союзом необходимости поддерживать политические контакты, экономические и финансовые связи с капиталистическими странами. Кадар был политиком, никогда не забывавшим об интересах своей страны и своего народа.

Он пользовался большим авторитетом и за рубежами Венгрии. Наши соотечественники помнили его крылатую фразу из выступления на ХХIII съезде КПСС: «Антисоветского коммунизма не было, нет и никогда не будет». Но в то же время в политике Кадар был реалистом, поэтому он не любил тех, кто пытался на 130% (его выражение) перевыполнять нормы венгеро-советской дружбы, монополизировать дело дружбы двух народов.

По мере преодоления последствий событий осени 1956 года Венгрия стала одним из наиболее уважаемых в мире государств социалистического содружества, к её голосу прислушивались в Европе. В высшем советском руководстве считались с Кадаром. Так было во время «пражской весны» в Чехословакии, в период обострения советско-китайских отношений в 1960—1970-е годы или накануне введения военного положения в Польше в 1980—1981 годах.

Я. Кадар понимал место и роль Советского Союза и КПСС, поэтому стремился поддерживать хорошие личные отношения с советскими лидерами. Как он сам говорил, самые тёплые и дружеские отношения были у него с Н.С. Хрущёвым. Причём главный критерий для него заключался в том, что Хрущёв понимал венгров. Нормальными были и его отношения с Л.И. Брежневым, в целом они находили общий язык. Посол СССР в ВНР в 1985—1989 годах Б.И. Стукалин, с уважением относившийся к Кадару, написал, что в последние годы жизни венгерский политик не раз возвращался к оценке хрущёвских и брежневских времён, но «не высказывал какого-либо недовольства «диктатом» Москвы. Он считал, что в ошибках, допущенных в послевоенные годы, повинны сами руководители соцстран, слепо копировавшие советскую систему».

Особо прислушивался к Кадару Ю.В. Андропов, который хорошо знал его с 1956 года и ценил его мнение. Юрий Владимирович поддерживал напрямую или через своего помощника В.А. Крючкова многолетние доверительные контакты с Кадаром. Круг их бесед был широк — от политики и экономики до истории и культуры. Кадар разделял мнение Андропова о необходимости постепенного, эволюционного реформирования социалистического общества.

Что касается М.С. Горбачёва, то он познакомился с венгерским лидером ещё в свою бытность первым секретарём Ставропольского крайкома КПСС. В 1983 году по приглашению Я. Кадара будущий Генсек приезжал в Венгрию изучать опыт сельского хозяйства и хозяйственной реформы. Потом Горбачёв нередко ссылался на венгерский опыт реформирования экономики, на работу кооперативного сектора. В июле 2007 года, выступая в Будапеште на юбилее бывшего премьер-министра Венгрии Д. Хорна, Горбачёв сказал, что Кадар, дескать, критиковал его только за то, что перестройка в Советском Союзе не началась лет на десять раньше. Но визит М.С. Горбачёва в Венгрию летом 1986 года по сути дела подтолкнул процесс отстранения Кадара от высшего поста в ВСРП.

Отвечая тем критикам Кадара, которые обвиняют его в угодничестве перед Москвой, надо подчеркнуть, что это, конечно, не так. Кадар не раз высказывал несогласие с советской позицией. В неофициальных разговорах на исторические темы он выражал недоумение, почему в Советском Союзе так непродуманно обошлись со Сталиным. Но при этом он исходил из того, что сталинская модель социализма была навязана Венгрии без учёта её национальных и исторических особенностей. Он возражал против формы снятия с занимаемых постов в 1964 году Н.С. Хрущёва. Причём Кадар заявил об этом на митинге в Будапеште, а затем объяснил свою позицию в отдельном письме на имя Брежнева. Позже он остановился на этом вопросе в личной беседе с советским Генсеком, подчёркивая, что, конечно, назначение или отстранение советских руководителей — внутреннее дело КПСС, но Хрущёв был уважаемым в Венгрии человеком.

Кадар критически высказывался по поводу увеличения советских военных расходов, не одобрял огромные масштабы ВПК в СССР, отягощавшие советскую экономику. Поддерживая необходимость перемен в СЭВ, он критиковал советские подходы к реформированию этой организации и затяжки с формированием единого социалистического рынка. Венгрия выступала за активное применение товарно-денежных инструментов в процессе интеграции социалистических стран.

У Кадара были свои представления и о путях решения чехословацкого вопроса в 1968 году, он попытался даже в последний момент, 17 августа 1968 года, повлиять на А. Дубчека.

Во время обострения контактов Советского Союза с Западом из-за ракет средней дальности в 1982—1983 годах Кадар осуществил целую программу встреч с лидерами западноевропейских стран, стремясь сохранить внешнеполитические и экономические связи. М. Тэтчер, встречавшаяся с Кадаром в феврале 1984 года, положительно оценила его политические качества.

Во внутренней политике Кадар заботился о повышении жизненного уровня, эффективных нововведениях в государственном аграрном секторе, в кооперативном движении и приусадебных хозяйствах. В результате страна была обеспечена собственным продовольствием и осуществляла экспорт сельхозпродукции, в том числе и в Советский Союз.

Венгерская экономическая реформа

Самым большим достижением политики Яноша Кадара было проведение экономической реформы 1968 года. К ней готовились долго, начиная с 1957 года. Мудрость Кадара проявилась в выборе правильного момента с точки зрения как внутренних, так и международных условий для осуществления реформы хозяйственного механизма. Кадаровская политика продолжения строительства социализма была направлена на практический учёт особенностей переходного периода от капитализма к социализму, устранение допущенных деформаций и гибкое приспособление социалистических принципов к венгерским условиям.

Современники Яноша Кадара отмечают, что он не был теоретиком, но имел своё представление о социализме, которое включало стабильную политическую систему и общество благосостояния, допускавшее определённую дифференциацию в доходах и социальном статусе. В то же время в его понимании разрыв в доходах между рабочим классом и крестьянством не должен быть большим. Я. Кадар уделял большое внимание вопросу взаимопонимания между властью и народом. Краеугольный камень его политики — общественное согласие. Он понимал, что, пока венгерское общество согласно с такой концепцией социализма, гарантирована легитимность политической системы, сложившейся в Венгрии после 1956 года.

Несмотря на недемократический старт его политики в 1956 году, в венгерском народе он стал популярен. Его уважали и в кругах венгерской интеллигенции. Опросы общественного мнения свидетельствуют о том, что он до сих пор входит в тройку самых почитаемых политиков Венгрии (после королей Святого Иштвана и Матьяша).

Реформа привела к подъёму экономики и росту народного благосостояния. Советские руководители в целом понимали, что в основе успехов политики Кадара после катастрофы 1956 года лежат повышение уровня жизни, достижение общественного согласия (знаменитый лозунг: «Кто не против нас, тот с нами»), большая, чем в других социалистических странах, степень свобод, большая терпимость и гибкость в культурной сфере и в религиозной области. Именно при Кадаре были урегулированы отношения с католиками и другими конфессиями, заключено соглашение с Ватиканом, а Кадар был принят папой Павлом VI.

Он считал, что в маленькой стране легче идти на новшества и эксперименты, что их результаты могут пригодиться и в Советском Союзе. Кадар не торопился с объявлениями побед в социалистическом строительстве. Например, он отказывался переименовывать ВСРП в коммунистическую партию, а страну — в социалистическую республику. Он видел недостатки в имевшейся практике социализма и пытался искать пути их преодоления. Его постулаты: по мере строительства социализма жизнь должна улучшаться; в одиночку партия ничего не создаст, так как для формирования нового общества требуется национальное сплочение; необходимо иметь клапаны в политическом механизме для снятия избыточного давления; требуются введение элементов рыночного хозяйства и уменьшение сферы директивного планирования. Из подобных положений складывалась венгерская концепция «социализма с человеческим лицом».

«Застой» по-венгерски?

В феврале 1972 года во время встречи в Завидове Л.И. Брежнев откровенно высказал Я. Кадару «товарищеские» замечания по характеру экономической и социальной политики. Затронул он и вопросы кадровой работы, включая состав Политбюро ЦК ВСРП. Звучал рефрен: мы тебе, Янош, верим, но ты посмотри, куда идут дела. Не ослабляется ли руководящая роль партии? Чего добиваются некоторые твои коллеги? Кадар, приняв всё это к сведению, особых обещаний не давал. Для него главное состояло в том, что ему было выражено доверие. Докладывая на Политбюро о своей встрече с Брежневым, Кадар критически отозвался о некоторых оценках обстановки, изложенных советской стороной, но по ряду замечаний, особенно в политической и социальной сферах, вынужден был согласиться, сказав, что и сам так думает. Кадар выждал какое-то время и в 1974—1975 годах провёл замены в руководстве партии и правительства, выдержав баланс между правыми и левыми.

Он запустил пробный шар со своей отставкой в мае 1972 года, когда ему исполнилось 60 лет. Этот жест был адресован как соратникам, так и Брежневу. Генеральному секретарю ЦК КПСС демарш Кадара не понравился, тем более что в Москве считали, что Кадар — «добрый царь» и должен остаться, а с «худыми боярами» пусть он разбирается сам. В ноябре 1972 года во время визита в Будапешт Л.И. Брежнев сказал Я. Кадару, что, по его мнению, венгерский ЦК поступил правильно, не приняв отставку Кадара.

Кадар сделал выводы. Раз его попросили не уходить, он продолжал служить общему делу, не поднимал вопроса об отставке вплоть до мая 1988 года. Он пытался сохранить единство руководства, искать развязки в спорах. Оставался мастером компромиссов, но не во вред делу. Однако в последние годы жизни ему приходилось всё чаще видеть, что политический курс ВСРП сталкивается с новой действительностью, с новыми вызовами. Чувствуя снижение своей творческой и физической активности, нехватку информации о реальных процессах, он пытался найти выход, в том числе определить своё место.

Со второй половины 70-х годов начали нарастать экономические трудности, усилилось негативное влияние мировой экономики, происходил рост внешней задолженности, к 1989 году достигшей 14 миллиардов долларов. В условиях нефтяного кризиса Советский Союз был вынужден поднять цены на энергоносители. Наступал новый этап развития, соцстраны всё больше проигрывали в экономике, отставали от требований научно-технической революции. Экстенсивные факторы модернизации Венгрии были уже исчерпаны. Замедлялся рост ВВП. К 80-м годам приостановился и рост уровня жизни. Кадар долго не решался на изменение социальной политики, вводил полумеры, что усугубило диспропорции в народном хозяйстве, а затем привело к нарушению национального консенсуса.

Вступление Венгрии в МВФ и во Всемирный банк дало только временную передышку. Попытка Кадара установить более тесные связи с ЕЭС не увенчалась успехом. Канцлер ФРГ Г. Шмидт, с которым приватно консультировался венгерский лидер, не советовал ему идти на сближение с «Общим рынком», чтобы не раздражать Советский Союз. В 1985 — 1986 годах Кадар был готов принять помощь Москвы, о чём он говорил с Горбачёвым. Но СССР сам переживал трудности и ничего существенного не мог предоставить Венгрии.

Закат выдающегося политика

Умно рассуждая о необходимости безболезненной смены главного руководителя в соцстранах, Я. Кадар сам стал препятствием на пути обновления политики Венгрии. Только к лету 1987 года он решился сменить премьер-министра, выдвинув на этот пост К. Гроса. После поездки в Китай осенью 1987 года у Кадара появилась мысль занять в политической жизни место, подобное положению Дэн Сяопина в Китае, но в Венгрии существовали другие традиции.

«Старик» тянул с решением до начала 1988 года. Может быть, не видел преемника. Вина ложится и на его товарищей по Политбюро, которые не осмеливались говорить Кадару правду в глаза, создавали вокруг него вакуум, и каждый тайком советовался с Москвой. Из Будапешта шла информация о том, что Кадар размышляет об уходе на отдых, но не ранее очередного съезда партии. М.С. Горбачёв поручил в 1987 году члену Политбюро, секретарю ЦК В.А. Медведеву и заместителю председателя КГБ В.А. Крючкову проследить за сменой высшего руководства в Венгрии. В Москве понимали, что Кадар не хочет уходить как провалившийся политик. Но в Кремле жаждали обновления венгерского руководства, потому что Горбачёв чувствовал: Кадар не разделяет его политику перестройки.

Уже в сентябре 1985 года венгерский руководитель в ходе переговоров в Москве спросил Горбачёва: не боится ли он, что с ним повторится история, случившаяся с Хрущёвым? Он говорил своему преемнику К. Гросу о том, что Горбачёв ведёт Советский Союз к развалу. Нельзя строить политику на разрушении.

Накануне майской партконференции (1988 г.) Кадар позвонил Горбачёву и сообщил о своей отставке и планируемом избрании на пост председателя ВСРП. Его собеседник, который давно знал об этом, в ответ сказал, что Кадар, как всегда, принял мудрое решение. Важно, мол, и то, что на переходном периоде все кардинальные перемены проходят под руководством и при участии Кадара. Но уже после партконференции Кадар сообщил Горбачёву, что ему не удалось осуществить свои планы, назвав основной причиной заговор партийного аппарата.

Конец жизни Кадара — это человеческая трагедия. Рушилась социалистическая система, ради которой он трудился всю жизнь. Многие соратники, как он говорил, «качались, как тростник на ветру». После партконференции 1988 года он остался в одиночестве. К тому же всё больше прогрессировали болезни, работать он не мог. Когда начали множиться политиче-ские обвинения в его адрес за события 1956 года и стала нарастать активность оппозиционных сил, стремившихся отстранить ВСРП от власти, Я. Кадар получил устные приглашения от Горбачёва, Ярузельского и Хонеккера приехать на отдых и лечение. Но он отказался. Вероятно, ему вспомнилась история с отъездом Ракоши в Советский Союз, превратившаяся в многолетнюю ссылку.

Избранный на декоративный пост председателя ВСРП, больной старик в условиях кардинального пересмотра оценок событий 1956 года уже не мог защитить себя. Он понимал, что его делают козлом отпущения. Его эмоциональная и запутанная речь на пленуме ЦК в апреле 1989 года, куда, вопреки советам К. Гроса и врачей, он буквально прорвался, чтобы высказаться, была отчаянной попыткой самозащиты. Впрочем, и в этой речи чувствовалась логика. Он сказал, что не принимал термин «контрреволюция», что события в октябре 1956 года развивались как демонстрация, перешедшая в восстание. Советским агентом он не был. Сказал, что он, Кадар, не уклоняется от своей ответственности. После его драматического выступления на пленуме ЦК в апреле 1989 года руководство партии, ссылаясь на врачебное заключение, освободило Я. Кадара от обязанностей председателя партии и члена ЦК. Он был отправлен на пенсию и умер в июле 1989 года.

В письме в адрес ЦК в апреле 1989 года он просил прояснить в суде его ответственность за приговор Имре Надю, но этого не стали делать: в Венгрии не обнаружено документов, доказывающих прямую причастность Кадара к вынесению смертного приговора бывшему премьер-министру. Но, видимо, он не приложил усилий по замене высшей меры наказания на более мягкий приговор. Похоже, что вопрос о судьбе И. Надя не был чисто венгерским делом. Известно, что своё мнение высказывали руководители Китая, Польши, Румынии и других стран.

Один из ветеранов старой ВСРП, бывший секретарь её ЦКК И. Шомоди рассказывает: Кадар в беседе с ним отметил, что не хотел смерти И. Надя. У него была неофициальная договорённость с Председателем Президиума ВНР И. Доби: если в случае вынесения судом смертного приговора И.Надь попросит о помиловании, то надо его предоставить. Но И. Надь не стал просить помилования.

Взаимоотношения Я. Кадара и И. Надя — тема весьма сложная. Из трагического треугольника венгерских коммунистических политиков — М. Ракоши, И. Надь, Я. Кадар — именно он, Янош Кадар, принёс больше всего пользы Венгрии и её народу. Именно этот политик вывел Венгрию, хотя и ценой жертв, из катастрофы 1956 года, сплотил общество, а затем обеспечил экономический и социальный подъём.

В советской перестройке Я. Кадар увидел сначала шанс для обновления социализма, но практический ход преобразований Горбачёва вызвал у него, многоопытного и осторожного политика, большие сомнения. Он пытался перед уходом в отставку внушить как М.С. Горбачёву, так и своим соратникам необходимость большей осмотрительности в политике, лучшей координации политических и экономических преобразований. Он считал, что нужны более полный учёт национальных особенностей в рамках союза социалистических стран, сохранение единства партийного руководства и постепенное продвижение вперёд на основе сочетания преемственности и обновления курса.

Время всё расставит по своим местам. Народ Венгрии ещё воздаст должное Яношу Кадару, выдающемуся политику-патриоту и коммунисту-интернационалисту.

Источник: КПРФ

  Обсудить новость на Форуме