12:30 29.04.2010 | Все новости раздела "КПРФ"
Газета «Советская Россия»: Был ли СССР готов к войне? Цифры и факты
На эту тему в газете «Советская Россия» рассуждает Святослав Юрьевич РЫБАС – писатель-историк. Автор книг «Столыпин» (ЖЗЛ), «Сталин» (ЖЗЛ), «Сталин. Судьба и стратегия», «Жертва. Роман о генерале Самсонове», «Генерал Кутепов», «История ХХ века. Краткий курс для высшего управленческого персонала» и др. Почетный академик Академии военных наук России.
Недруги нашей страны в канун юбилея Победы вновь навязчиво внушают неосведомленным, что советское руководство «прозевало» начало войны, и это, дескать, предопределило огромные потери. Разберемся еще раз – был ли СССР готов к войне?Если отбросить детали, то вопрос о перспективах нашей страны сегодня встал прямо: модернизация либо смерть. Хотим мы того или нет, история здесь выходит на виток, очень схожий с тем, что имел место восемьдесят лет назад. Помните? «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». До начала Великой Отечественной оставалось ровно десять лет.
Других кадров не было
Вопрос об этом остро вставал и раньше. Так российская имперская элита (шире – российское образованное общество) потерпела катастрофическое поражение, когда отказалась от постепенных реформ Витте–Столыпина. Во время войны она организовала заговор против Верховного главнокомандующего Николая II и совершила Февральскую революцию, с чего начался распад империи. Гражданская же война – это спор Февраля с Октябрем за то, кто будет проводить модернизацию. А Октябрь – это не только большевики, но прежде всего 85 процентов населения страны, крестьяне, из которых только одна пятая часть были грамотными. Они получили землю (даже путем разрушения высококультурных помещичьих хозяйств) и в силу этого стали, несмотря ни на что, главной опорой новой власти.
После Гражданской войны крестьянская масса в связи с исчезновением угрозы реставрации прежних порядков утратила интерес к коммунистам и на их попытки втянуть ее в государственное строительство ответила восстаниями. НЭП временно примирил обе стороны. Но вскоре оказалось, что перед лицом тектонических сдвигов в мире 20 миллионов крестьянских хозяйств, в которых до 40 процентов пахали землю деревянной сохой, не могут обеспечить индустриальное развитие страны. Отсюда берет начало ускоренный процесс модернизации Советского Союза. Понятно, что кадры для этой модернизации пришлось рекрутировать из простонародных глубин. Однако призванные на промышленные стройки крестьяне не могли так быстро, как требовалось, приспособиться к дисциплине, технологическим нормам, социальным требованиям.
Свои проблемы возникли и с управленческими кадрами. В их рядах были и сторонники постепенных реформ в духе Столыпина, и энтузиасты мировой революции, и те, кто просто ставил личное благо выше модернизаций-мобилизаций.
Или вот, к примеру, докладная записка замнаркома тяжелой промышленности, начальника Главцветметзолота А.Серебровского наркому Г.Орджоникидзе об обследовании работы Калатинского и Красноуральского медных комбинатов, в ней говорится: «Надо на Калате расчистить всю головку, чем мы и занимаемся теперь. Эту атмосферу лжи, обмана, очковтирательства надо уничтожить. Сил нет от их вранья. Даже в журналах официальные записи работы неверны. Спекальная фабрика не работает, а по журналу она проводится и т. д.». Негодование Серебровского вполне понятно. Приводимые им многие примеры рисуют картину «явного и наглого мошенничества», которое необходимо «уничтожить», «подвернуть гайки покрепче, а то народ на местах распустился до безобразия». Заметим, что требование «подвернуть гайки» возникло не только у Серебровского. Во многом отсюда – и репрессии, явно чрезмерные. Но надо учитывать, сколь живо во многих было мироощущение Гражданской войны.
В испанском зеркале
Советская модернизация шла невиданными темпами. В январе 1934 года партийному съезду было доложено: «СССР преобразился в корне, сбросив с себя обличье отсталости и средневековья. Из страны аграрной он стал страной индустриальной. Из страны мелкого единоличного сельского хозяйства он стал страной коллективного крупного механизированного сельского хозяйства. Из страны темной, неграмотной и некультурной он стал, вернее, становится страной грамотной и культурной, покрытой громадной сетью высших, средних и низших школ, действующих на языках наций СССР.
Созданы новые отрасли производства: станкостроение, автомобильная промышленность, тракторная промышленность, химическая промышленность, моторостроение, самолетостроение, комбайностроение, производство мощных турбин и генераторов, качественных сталей, ферросплавов, синтетического каучука, азота, искусственного волокна и т. д., и т. п.». О внешних факторах, диктовавших характер и темпы модернизации в СССР, написано немало. Здесь стоит напомнить хотя бы об одном – гражданской войне в Испании. Какие выводы напрашивались из ее опыта и итогов? Первое. Фашизм, особенно германский, показал не только свою агрессивность, но и высокую оснащенность военной техникой, владение ею, организованность в современной войне моторов. Этих компонентов явно недоставало Красной Армии, принципы и командный состав которой были сформированы в свое время Л.Троцким для ведения войны, во-первых, против «контры», включая крестьянскую, во-вторых, чтобы «на штыках понести счастье и мир трудящемуся человечеству».
Второе. СССР при всем этом выступил единственной организованной силой, способной противостоять фашизму. Однако Англия и Франция больше опасались Сталина, то есть идей нового мира, чем Гитлера.
Третье. Неприятным сюрпризом для советского руководства стало то, что в составе пятой профашистской колонны, ударившей республиканской Испании в спину, оказались «свои»: сторонники троцкистской организации ПОУМ. Отсюда вопрос вполне закономерный: если завтра война, как поведет себя оппозиция внутри СССР? Где гарантия, что питомцы Л.Троцкого на командных высотах в РККА, имевшие счет к Сталину и сталинизму, не повторят «подвиг» царских генералов, сдавших в свое время царя и царизм? Допустим, что так, скажет иной читатель, но под этой маркой был репрессирован цвет РККА!
Да, репрессии были. Но здесь вопрос о качестве офицерского корпуса. Какой опыт войны мог получить комсостав, в том числе репрессированный, служивший после Гражданской войны в нашей полумиллионной армии с двумя десятками кадровых дивизий на двадцать военных округов? Лишь в 1935–1939 годах начался ее переход на кадровую основу. И только в 1939 году был принят закон о всеобщей воинской обязанности. Лишь к этому времени началось оснащение армии современной техникой. Но ее освоение личным составом требовало времени, которого было катастрофически мало.
В воздухе пахнет грозой
Во всем мире тем временем быстро росли военные расходы. В Германии в 1937–1938 годах они равнялись 67,6 процента, в Англии – 32,2, в США – 17,7, во Франции – 37,7. В СССР в 1938 году они составляли 23,2 млрд рублей при общем бюджете в 124 млрд, а в 1940 году – 56,8 млрд при общем бюджете 174,4 млрд. В 1941 году госбюджет составил 216,1 млрд, расходы на оборону – 70,9 млрд, то есть почти треть всех бюджетных расходов. Промышленность перешла на выпуск военной продукции. На полках магазинов стало гораздо меньше фотоаппаратов, часов, швейных машин, велосипедов. Авиационные двигатели, танки, истребители, бомбардировщики, эсминцы – вот что теперь становилось главным в производственных планах. Стремительно шла не только структурная перестройка экономики. Менялась и ее география. Наряду с укреплением традиционных промышленных центров: Ленинградского, Московского, Донецко-Запорожского, Уральского, между Волгой и Уралом создавалось «Второе Баку», строились гиганты индустрии в Сибири и на Дальнем Востоке. Там была создана вторая промышленная база. Современные экономисты подчеркивают, что «частным фирмам было бы не под силу построить такие дорогостоящие объекты за счет собственных средств». В 1937–1940 годах строительство новых и перепрофилирование старых заводов велось с учетом задачи создать предприятия-дублеры в машиностроении, нефтепереработке, химии. С 1939 года прекратилось новое строительство в Москве, Ленинграде, Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону, Горьком, Свердловске. Предвидение проблем военного времени заставило форсированно развивать в каждом регионе производство продуктов питания и промышленных товаров народного потребления (мясо, молоко, мука, картофель, овощи, кондитерские изделия, бакалея, одежда, обувь, мебель, кирпич, известь и т. д.). Естественно, что при этом понижалась рентабельность производства и страдало качество продукции, но задачей той экономики было не повышение прибыльности, а удовлетворение насущных потребностей.
Из доклада помощника японского военного атташе в Москве капитана Коотани в декабре 1937 года: «...Наибольшего нашего внимания требует та работа по популяризации и обучению авиации, которая проводится Осоавиахимом. На съезде Советов в ноябре прошлого года начальник штаба ВВС Хринин заявил: «Германия заявляет, что имеет 70 тысяч летчиков. Если так, то мы должны иметь 100 тысяч». Это было встречено бурными аплодисментами, и на следующий день со стороны рабочих одного ленинградского завода последовал призыв: «100 тысяч мало, подготовим 150 тысяч человек». Это перешло на практические рельсы, и в последнее время Россия готовит 150 тысяч летчиков. Это массовое обучение началось примерно с начала прошлого года, под руководством штаба ВВС через систему гражданских аэроклубов Осоавиахима. Такие клубы существуют повсюду. Еще в конце позапрошлого года их было 137, последний из них имеет примерно по 10 учебных самолетов и постоянно примерно по 20 учащихся. Замечаются преимущественно рабочие и крестьяне, которые при этом не бросают основной работы. Таким путем Осоавиахим к концу позапрошлого года подготовил 2850 летчиков, соответствующих пилотам 3-го класса.
Я преклоняюсь перед руководителями Советского Союза, которые обратили свои взоры на эту проблему».
Происходило то, что на языке военных называется «распределение сил и техники в условиях ожидаемого нанесения удара авиацией противника». В октябре 1940 года городским жителям выделили землю для огородов. Во время войны жизнь миллионов горожан была спасена благодаря наличию вокруг крупных городов картофельно-овощных и животноводческих баз. Была и еще одна экономика – экономика Гулага. Гулаг – это Главное управление лагерей НКВД. На 1 января 1939 года в тюрьмах содержались 350 тыс. заключенных, в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) – 1,3 млн человек и в исправительно-трудовых колониях (ИТК) – 365 тыс. человек, в трудовых колониях – 990 тыс. человек. Большинство заключенных работали на стройках, на транспорте, в горнорудной промышленности. В канун войны создавались также многочисленные особые технические бюро (ОТБ), известные как «шарашки». В ОТБ были отобраны ученые и инженеры для разработки главным образом военной техники. Благодаря им было резко ускорено перевооружение армии. Так, подавляющее число авиационных двигателей всех советских бомбардировщиков Великой Отечественной войны было разработано в ОТБ.
Тут надо сказать и о тех ста миллионах человек, что работали в 237 тысячах колхозов. Они поставляли государству свою продукцию по «твердым ценам», которые были в 10–12 раз ниже рыночных.
Войны еще не было, а страна была подобна осажденному лагерю. Что было одним из главных законов, обеспечивавших ее жизнестойкость? Антибуржуазный, трудовой, коллективный образ жизни и поведения. К началу Второй мировой в Германии в качестве домашней прислуги было занято 1,6 миллиона человек. Лишь позже их численность сократилась до трехсот тысяч человек. В СССР же эта категория была микроскопически малой. Германский рабочий и жил сытнее, и на заводе работал в одну смену. Советский рабочий не жировал. А заводы перешли на трехсменку. Кроме того, промышленность СССР располагала самым «молодым» станочным парком. В целом же советская экономика в канун и во время войны работала значительно эффективнее германской.
Степень готовности. И неготовности
Здесь нет необходимости подробно описывать дипломатические маневры Кремля накануне войны, обстоятельства вступления в состав СССР республик Прибалтики, успехи Красной Армии на Халхин-Голе, ее освободительный поход в Западную Украину и Западную Белоруссию, возвращение Бессарабии. Отдельная тема – финская кампания 1939–1940 годов. Почему? Потому что по ее итогам Сталин вынужден был дать объективную оценку состояния армии в канун большой войны. Он прямо сказал: «Культурного, квалифицированного и образованного командного состава» практически нет «или есть единицы». Он высказал неудовлетворение малоинициативностью бойцов, недостатками в культурном, военном и политическом образовании политработников, которым нельзя твердить, как «аллилуйя-аллилуйя», о «партии Ленина – Сталина» и не развиваться. Вождь также критически отозвался о состоянии снабжения, о низком качестве материалов разведки.
Вскоре после финской войны в кадры РККА были возвращены около 4000 репрессированных командиров. Стал разрабатываться новый дисциплинарный устав, согласно которому у командиров появилось полное право наказывать своих солдат, а у тех отнято право обжаловать действия командиров, четко разграничивались полномочия и мера ответственности. Возвращались дореволюционные военные звания «генерал» и «адмирал». Был введен принцип единоначалия, теперь командиры могли принимать решения без участия комиссаров. В военной доктрине произошли глубокие изменения, явившиеся следствием возвращения к российскому классическому военному наследию: вместо маневренной войны, концепция которой вытекала из опыта Гражданской, главной идеей стала война позиционная. Огромные пространства СССР и неуязвимость значительной части его потенциала были основными факторами в этом изменении.
Накануне войны приняли несколько важнейших решений о создании военной техники. Собранные вместе эти эпизоды рисуют драматическую картину. Приведем лишь один, связанный с танковой броней. В 1935 году тридцатилетний инженер Александр Завьялов, заведующий центральной лабораторией на Ижорском заводе, провел испытания брони танков Т-18 и Т-26, бывших тогда на вооружении. Снаряд 37-миллиметровой пушки, самой малокалиберной, разносил их броню в осколки. Ничего удивительного в таком результате не было, так как броня предназначалась для защиты от пуль. Но Завьялов, назвав танки «ходячими гробами», замахнулся на изменение концепции. Руководство Автобронетанкового управления РККА и директор танкостроительного завода восприняли критику инженера болезненно. Действительно, танки были «гробами», что вскоре подтвердилось в ходе испанской войны, но такие танки были тогда у всех европейских армий. Завьялов предугадал, как будет в ближайшее время развиваться танкостроение и как это отразится на военной стратегии. Он предложил новую технологию производства брони. И не был понят ни заказчиками, ни начальством. В условиях тогдашней системы власти это означало трагическую развилку его судьбы: либо стать изгоем, либо обратиться за помощью наверх. Завьялова уволили.
Он направил письмо в Ленинградский обком партии Жданову. Вскоре записка инженера оказалась у Сталина. В мае 1936 года чекисты доставили Завьялова в кабинет вождя. Разговор длился несколько часов. Инженер оказался подготовлен лучше оппонентов: опираясь на свой профессиональный опыт металлурга и знания ситуации на германских заводах Круппа, где он побывал в командировке, он доказал, что советская металлургия на сегодня не готова обеспечить броней танки, подводные и надводные корабли. По решению Сталина было создано новое управление «Спецсталь», куда вошли Ижорский и Мариупольский металлургические заводы, а на базе центральных лабораторий этих заводов создали Центральные броневые лаборатории (в 1939 году преобразованные в Броневой институт). В итоге завьяловской дерзости армия быстро получила основу для создания целого шлейфа военной техники, которая оказала в годы войны решающее воздействие на средний и тяжелые танки Т-34, КВ, ИС, штурмовик Ил-2, линкоры, эсминцы и подлодки.
Не всегда дело заканчивалось так удачно, как в случае с Завьяловым, бывшим беспризорником, выпускником Ленинградского горного института. Тем не менее к 1941 году оборонная промышленность СССР начала выпускать все виды вооружений, которыми была достигнута победа в войне.
В 1939–1940 годах, показывая свою верность Пакту о ненападении, Германия продала СССР ряд образцов новейшей военной техники и новейших технологий. Гитлер разрешил это, получив от немецких экспертов заверения, что СССР ни в коем случае не успеет освоить их в производстве. Это было ошибкой.
Государственная система организации науки позволила с очень скромными средствами выполнить множество проектов с высоким уровнем творчества и новаторства, соединяя чисто практические технические разработки с самым передовым фундаментальным знанием. Примерами служат не только лучшие и оригинальные виды военной техники: танк Т-34, система реактивного залпового огня «катюша» и ракеты «воздух – воздух», создание кумулятивного снаряда, а потом и кумулятивных гранат, мин, бомб, резко повысивших уязвимость немецких танков, и т. д.
СПРАВКА. В 1928 году в Красной Армии было 92 танка и 300 тракторов-тягачей. Боевых самолетов почти не было. Франция имела в тот момент 6 тысяч самолетов.
С 1928 по 1941 год в СССР было построено около 9 тысяч крупных промышленных предприятий.
С 1939 года стали создавать стратегические резервы на случай войны. 18 сентября 1940 года новый нарком обороны Тимошенко, назначенный вместо Ворошилова, представил Сталину доклад «Об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940 и 1941 гг.». В войне на два фронта (Германия и Япония) СССР мог выставить 280–290 дивизий, 11 750 танков, 30 тысяч полевых орудий, 18 тысяч самолетов. Итак, внешне все было вполне удовлетворительно.
А ровно три месяца спустя, 18 декабря того же 1940 года, Гитлер утвердил Директиву 21 «План Барбаросса» – нападения на СССР.
Первые залпы. Информационное
О плане «Барбаросса» советское руководство узнало через десять дней. Советский разведчик полковник Н.Скорняков («Метеор») сообщил начальнику разведуправления Генштаба РККА, что война будет объявлена в марте 1941 года. После этого Сталин получал много разноречивой информации о сроках начала предстоящей схватки. Так в канун большой войны разворачивалась война информационная с присущими ей ловушками, ложными ходами, интригами. Действия Сталина накануне нападения Германии показывают, в каком трудном положении находился Советский Союз. 5 мая 1941 года, например, в сообщении разведуправления РККА говорилось, что «за два месяца количество немецких дивизий в приграничной зоне против СССР увеличилось на 37, с 70 до 107. С учетом румынской и венгерской армий это количество возрастает до 130. Идет усиленная подготовка театра военных действий: строятся вторые линии железнодорожных путей, склады боеприпасов, аэродромы, бомбоубежища и т.д.». В тот же день, 5 мая, в 18 часов Сталин выступил в Андреевском зале Большого Кремлевского дворца перед молодыми офицерами, выпускниками шестнадцати военных академий. Они отбывали в войска. Он должен был сказать им правду, другой возможности сделать это у него могло не оказаться. То, что он сказал им, и есть очищенное от дипломатических условностей его предвидение будущего. Вот его слова: «Спасти нашу Родину может только война с фашистской Германией и победа в этой войне. Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне». Заметим, как разительно отличаются эти слова от общего благостного и миротворческого тона официальной пропаганды.
А через несколько дней последовало тревожное известие: 10 мая заместитель Гитлера по партии Р. Гесс перелетел в Англию и ведет там переговоры. О чем? О заключении мира? Если так, то у Гитлера развязываются руки на Востоке. В тот же день, словно дополняя тяжесть информации, прекращаются бомбардировки Англии.
Сталин знает, что к войне, к той войне, «которую ведут Англия и Германия», уточнил он, СССР еще не готов, но войны избежать не удастся. Вопрос в сроках. Когда? 8 мая ТАСС опровергает слухи о сосредоточении советских войск на западной границе. На самом деле войска там сосредоточивались. Сталин запретил объявлять всеобщую мобилизацию и приводить пограничные округа в боевую готовность. Однако в приграничные округа Генштаб направил директивы, которые впоследствии оказали важнейшее влияние на весь ход военной кампании 1941 года. Предусматривалась вероятность отступления в глубь страны, а также на случай вынужденного отхода – подготовка к эвакуации промышленных предприятий, государственных учреждений, складов и т. д. Определялись три рубежа обороны: фронтовой – по границе, стратегический – по линии Западная Двина, Днепр (Нарва, Сольцы, Великие Луки, Конотоп), государственный (Осташков, Сычёвка, Ельня, Почеп, Рославль, Трубчевск).
На основании директив Генштаба округа должны были в кратчайший срок, с 20 по 30 мая, представить на утверждение оперативные планы обороны. Фактически это было началом скрытой мобилизации. В мае–июне из тыловых округов, Северо-Кавказского, Приволжского и Уральского, на стратегический рубеж обороны перебазировали несколько армий и корпусов. Всего на западном направлении было 170 дивизий, 57 из них прикрывали границу. Заглядывая вперед, где курится кровавый дым первых месяцев войны, надо сказать, что 28 дивизий не вышли из окружений, 70 дивизий понесли тяжелые потери, но более 70 кадровых дивизий вместе с вновь собранными (всего более 200 дивизий) сорвали решающий этап плана «Барбаросса» – «воспрепятствовать своевременному отходу боеспособных сил противника и уничтожить их западнее линии Днепр–Двина».
14 мая в «Известиях» появилось сообщение ТАСС, целью которого было выяснение намерений немцев и стремление втянуть их в длительные, до осени, переговоры, а там уже распутица не позволит начинать военные действия. В нем говорилось, что Германия «неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта», слухи о ее предстоящем нападении беспочвенны; СССР не готовится к войне с Германией, летние сборы и маневры РККА – это рутинное обучение.
Официально Берлин никак не реагировал на этот сигнал из Москвы. Но в тот же день Гитлер направил Сталину письмо, смысл которого – заверение, что германские войска, дислоцированные вдоль советской границы, это не угроза СССР, а скрытная их подготовка к операции... на Британских островах. Ну а если, скажем, по вине какого-нибудь безответственного генерала и вспыхнет конфликт, что в общем-то возможно, отнеситесь к этому спокойно, как к провокации.
Мог ли такой подозрительный человек, как Сталин, верить подобным заверениям? Мог ли отрешиться от вопроса, что кроется за странным полетом Р. Гесса в Англию? Чего было ожидать – нового «Мюнхена»? Вопрос на вопросе. И каждый – стратегический.
Диктат событий. Диктат времени
В апреле–июне 1941 года с нарастанием угрозы войны были приняты дополнительные срочные меры по повышению боеготовности, включавшие: – призыв в апреле–мае 793 тысяч резервистов для пополнения войск западных военных округов почти до штатов военного времени;
– директиву начальника Генштаба от 14 апреля о срочном приведении в боеготовность всех долговременных огневых сооружений, укрепленных районов с установкой в них оружия полевых войск при отсутствии табельного;
– скрытую переброску с 13 мая из внутренних округов войск второго стратегического эшелона в западные округа с приведением их при этом в боеготовность;
– приведение в боеготовность и скрытый вывод под видом учений в месте сосредоточения 52 дивизий второго эшелона армии прикрытия из мест постоянной дислокации;
– вывод дивизий первого эшелона армий прикрытия в укрепрайоны по телеграмме начальника Генштаба от 10.06.41 и указанию наркома обороны от 11.06.41 с начала июня;
– приведение всех войск ПрибОВО и ОдВО в готовность 18–21.06.41;
– создание с апреля 1941 года командных пунктов и занятие их 18–21 июня срочно сформированными фронтовыми управлениями; создание группы армий С.М.Будённого на линии Днепра 21.06.41;
– досрочный выпуск по приказу НКО от 14 мая изо всех училищ и направление выпускников в западные приграничные округа;
– приказ НКО 0367 от 27.12.40 и его повторение 19.06.41 о рассредоточении и маскировке самолетов и т. п.;
– направление замнаркома обороны генерала К.А.Мерецкова И.В.Сталиным в ЗапОВО и ПрибОВО для проверки боеготовности ВВС округов 14.06.41;
– издание Директивы НКО и Ставки о приведении в боеготовность войск западных военных округов (подписана 21.06.41 в 22:00, так как С.К.Тимошенко и Г.К.Жуков уже в 22:20 вышли от Сталина, получив одобрение им этой Директивы и отправив ее с Н.Ф.Ватутиным на узел связи Генштаба).
Можно ли с учетом всех этих фактов утверждать, что день начала войны мы прозевали?
Всего в боевую готовность до нападения немцев были приведены таким образом 225 из 237 дивизий Красной Армии.
Все эти действия позволили осуществить практически большую часть мер, предусмотренных всеобщей мобилизацией, поэтому она и не объявлялась, чтобы не давать Берлину новых аргументов. Всего же в мирное время были сформированы все 303 дивизии, запланированные для войны. Было сделано все главное, что можно было сделать для успешного отражения надвигавшейся агрессии. Но! Остается вопрос о качестве наших войск.
Советское политическое и военное руководство ошиблись. Они переоценили боеспособность войск, выглядевших по числу дивизий и боевой техники значительно сильнее вермахта.
С 1935 года Красная Армия численно выросла в пять раз, но качество, прежде всего офицерского и сержантского составов, осталось неудовлетворительным. Наши войска были плохо обучены методам современной войны, слабо сколочены, недостаточно организованы. На низком уровне находились радиосвязь, управление, взаимодействие, разведка, тактика... Завершить воспитание качественных кадров не успели. Этот процесс завершился уже во время войны. В этом и кроется причина трагедии 1941 года.
Но главное было впереди. Уже 13 июля Гитлеру доложили, что физически и морально состояние немецких войск значительно хуже, чем в кампанию на Западном фронте. До разгрома под Москвой оставалось шесть месяцев.
Святослав РЫБАС
Обсудить новость на Форуме