15:16 06.09.2010 | Все новости раздела "КПРФ"
Газета «Правда»: Правда о прошлом — залог связи времён
В начале августа, когда Россия полыхала пожарами — горел русский лес, 5-й канал ТВ представил новый телепроект «Суд времени». Его автор и ведущий, он же судья, Сванидзе предложил телезрителям судить историю, как оказалось — советскую. Роль обвинителя советской эпохи взял на себя тележурналист Леонид Млечин, защитником выступает политолог Сергей Кургинян.
Заострим внимание на целевой установке телепроекта: доказать, что советский период истории был периодом регресса, и тем самым оправдать реставрацию капитализма в России. Убедить массового телезрителя, что эта реставрация есть восстановление связи времен, якобы прерванной Октябрем 1917 года. Власть, находясь в очевидном кризисе (пожары его высветили и усилили), спешит защитить себя от пробуждающегося народа очередной фальсификацией и очернительством ненавистной ей советской истории.
НИ ОДИН ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЕКТ на любом канале нынешнего российского телевидения не выйдет в свет без санкции государственной власти, тем более проект, требующий длительного эфирного времени. «Суд времени» — это госзаказ. Он призван переориентировать общественное внимание с кричащих проблем современной России на «ужасы советского времени». Но, безусловно, не желая того, устроители «суда истории» своим ее переиначиванием содействовали обостренному интересу думающих телезрителей к кризисным явлениям сегодняшней российской действительности, в частности, к такому вопиющему из них, как разрушение армии. Об армии речь шла не единожды — при обсуждении причин падения самодержавия и поражения Февральской революции, а также причин победы Октябрьской революции в 1917 году.
Остановимся на теме положения армии в означенное время, поскольку она — становой хребет русской, российской государственности. По ее состоянию можно судить о состоянии политической власти, государства в целом.
«Суд времени» вершится на 5-м канале весьма скоротечно. За кадром остаются факты существенные, определяющие ход событий, малоизвестные или совсем неизвестные широкой аудитории, молодежи — в первую очередь. То, что они остаются за кадром, конечно же, не случайность.
По Млечину, выходит так, что русская армия в Первую мировую войну если не близка была к победе на русско-германском фронте, то ничуть не уступала противнику и имела все шансы на победу. И если бы не помрачение в солдатских умах (так либеральный телеисторик охарактеризовал главную причину падения самодержавия, а затем и Временного правительства), то армия принесла бы России славу и открыла бы путь ее бескровного развития. По убеждению Млечина и рьяно поддержавшего его директора Института российской истории РАН, члена корреспондента А.Д. Сахарова, зловещую роль в трагедии русского воинства, конечно же, сыграли большевики. Они-де своей революцией преградили путь к победе и окончательно добили армию.
Проанализируем историко-литературные источники, мало пропагандируемые в советское время (увы, в этом тогда не видели необходимости) и совершенно замалчиваемые в СМИ сегодня. Кто знает в наши дни книгу легендарного генерала старой русской армии Брусилова «Мои воспоминания» (М. 1963)? Разве что те, кто всерьез интересуется началом советской истории.
Генерал от кавалерии Алексей Алексеевич Брусилов вошел в историю Первой мировой войны как выдающийся полководец. Его талантливо задуманный и блестяще осуществленный прорыв фронта австро-германских войск в 1916 году, получивший название Луцкого, а впоследствии Брусиловского, отразился на всем ходе мировой войны. Зачинатели «белого движения» звали Брусилова на Дон, в «русскую Вандею». Он ответил отказом: «Никуда не поеду. Пора нам забыть о трехцветном знамени и соединиться под красным». Когда настал памятный, кровью омытый 1920 год (на юге активизировался «черный барон» Врангель, с запада двинулись на Украину и Белоруссию войска Польши), по инициативе Брусилова было составлено воззвание «Ко всем бывшим офицерам, где бы они ни находились». Вместе с ним воззвание подписали известные полководцы бывшей царской армии — генералы Поливанов, Зайончковский, Клембовский, Валуев, Гутор, Акимов. Оно было опубликовано в «Правде» 30 мая 1920 года, и в нем говорилось: «Взываем к вам с настоятельной просьбой… добровольно идти с полным самоотвержением и охотой в Красную Армию на фронт или в тыл… и служить там не за страх, а за совесть, дабы своею честною службою, не жалея жизни, отстоять во что бы то ни стало дорогую нам Россию».
…43% офицеров бывшей царской армии пошли на службу в Красную Армию и почти половина генералов и высших офицеров Генерального штаба. Это стало одной из главных, в ряду прочих, причин победы Красной Армии над Белой. Генералы и офицеры старой русской армии оказались на связи времен — составили кадровый командный костяк РККА, сохранили военную культуру, боевые знания, военное мастерство и искусство и передали их будущим офицерам, генералам и маршалам Великой Победы. Создавать армию, способную нанести поражение любому потенциальному противнику, пришлось в условиях невероятно трудных: старая армия развалилась, ее поражения и распад были предопределены Первой мировой войной, доведшей государственный кризис до катастрофы. Об этом написал Брусилов в своей книге «Мои воспоминания». Он завершил работу над ней в 1923 году, за год до выхода в отставку в 1924 году (последний его пост — инспектор кавалерии РККА). В книге он вспомнил все 52 года пребывания в строю. Более, чем кто другой, он имел право судить о положении русской армии накануне падения самодержавия. Размышляя о причинах ее поражений и разложения в последние годы Первой мировой, Брусилов писал: «Прав был Гинденбург, говоря, что выиграет войну тот, чьи нервы крепче. У нас они оказались наиболее слабыми, потому что мы должны были отсутствие техники восполнять излишне проливаемой кровью. Нельзя безнаказанно драться чуть ли не голыми руками против хорошо вооруженного современной техникой… врага. Да и вся правительственная неразбериха и промахи помогли общему развалу».
Что касается отсутствия современной военной техники, то о том в брусиловских мемуарах говорится часто. Приведем на сей счет лишь некоторые из многих свидетельств генерала: «тяжелых орудий… у нас было чрезвычайно», воздушные силы ниже всякой критики. И это при том, что «ограниченность огнестрельных припасов была ужасающей, крупнейшей бедой».
Отсутствие техники пытались восполнить стойкостью русского солдата, уповая на его традиционный патриотизм. Но, как констатирует Брусилов, «войска были обучены, дисциплинированы и послушно пошли в бой, но подъема духа не было никакого, и понятие о том, что представляла собой эта война, отсутствовало полностью». Так было в ее начале. К концу войны армию доконал кризис государственного управления. Об этом писал Брусилов, передавая свои тягостные размышления после последнего, с его участием, совещания командующих фронтами под председательством Николая II в декабре 1916 года: «Не знаю, как другие главнокомандующие, но я уехал очень расстроенный, ясно видя, что государственная машина окончательно шатается и что наш государственный корабль носится по бурным волнам житейского моря без руля и командира. Нетрудно было предвидеть, что при таких условиях этот несчастный корабль легко может… погибнуть».
«Мои воспоминания» А.А. Брусилова вышли в свет в 1929 году. Пять раз издавались, четвертое издание — 1946 год, пятое — 1963 год. Сегодня об этой ценной книге в «демократической» России не упоминается. Причина этого умолчания понятна: генерал Брусилов служил Советской власти не за страх, а за совесть; его сын, корнет Алексей Брусилов, командир отряда красной конницы, в боях под Орлом был захвачен в плен деникинцами и расстрелян.
Умолчание правды истории — коронный прием ее самопровозглашенных судей. Умолчанию преданы имена всех выдающихся деятелей науки (академики Карпинский, Стеклов, Ольденбург, Дьяконов, Шахматов, Ферсман, др.), литературы (Горький, Блок, Брюсов, Есенин, Маяковский, Алексей Толстой), искусства (великая театральная труппа МХТ во главе со Станиславским и Немировичем-Данченко, художники Петров-Водкин, Кустодиев, Грабарь, Греков, скульпторы Конёнков, Шадр др.), которые внесли свою лепту в установление связи старой и новой России. Советская цивилизация рождалась не на пустом месте, а на фундаменте академической русской науки, классической русской культуры. Их носителями были живые люди. Их имена составляют национальную гордость нашего Отечества. Прервать связь времен, то есть представить советскую историю как ошибку всей истории России, как нечто ей чужеродное, — вот чего добиваются устроители криминально-капиталистического бытия в нашей стране. Особо ненавистны им имена известных военачальников старой русской армии, увидевших в Советской власти единственное спасение для России, единственную возможность удержать ее от распада. Дворянское происхождение большинства из них вызывает злобное неистовство новоявленных историков, политологов, философов: как же так — аристократы на стороне Советов?! Да это же предательство! Невозможно любить Россию и служить Советской власти!.. Такова логика всех антисоветчиков что в начале ХХ века, что в начале ХХI.
Именно военные люди, призвание которых — Родину защищать, — раньше и лучше других осознали опасность государственной катастрофы России в период правления Временного буржуазного правительства. Об этом свидетельствует и книга старого русского генерала М.Д. Бонч-Бруевича «Вся власть Советам» (М., 1964).
Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич без колебаний перешел на сторону рабоче-крестьянской власти. В феврале 1918 года Ленин поручил ему оборону Петрограда. Он был начальником штаба при верховном главнокомандующем Советской республики Н.В. Крыленко, но до этого генерал Бонч-Бруевич — последний, при Керенском, главнокомандующий армиями Северного фронта. В Ставке главковерха бывал постоянно, имел возможность знать досконально о положении русской армии при Временном правительстве. Ее, армию, ожидал неминуемый распад, о чем свидетельствует Бонч-Бруевич в своей книге: «Я вскоре начал представлять себе то катастрофическое положение, в котором оказалась армия. Продовольственные запасы, предназначенные для войск, таяли с непостижимой быстротой, новых никто не делал. Из ежедневных разговоров… я мог убедиться в том, с какой стремительностью падает в войсках дисциплина. Рушились надежды не только на возможность каких-либо наступательных операций, но и на то, чтобы удержаться в занятом положении. Одолевавшее армию дезертирство приняло невероятные размеры. Многие части переставали существовать, не испытав ни малейшего натиска противника. Иные разложились и превратились в толпы вооруженных людей, опасные для своих начальников, нежели для неприятеля…
Всё чаще и чаще приходилось слышать разговоры в собрании (в Ставке. — Ю.Б.) о том, что войну продолжать нельзя и пора подумать о заключении мира любой ценой».
Трагедию русской армии «солдатский генерал» (так называли Бонч-Бруевича в войсках) видел и сознавал раньше, как только он принял командование Северным фронтом: «Армия действительно не хотела воевать. Всё больше и больше солдат уходило с фронта. По рассекреченным данным Ставки, число дезертиров, несмотря на принимаемые против них драконовские меры, составило к Февральской революции сотни тысяч человек. Такой «молодой» фронт, как Северный, насчитывал перед Февральским переворотом пятьдесят тысяч дезертиров. За первые два месяца после Февральской революции из частей Северного фронта самовольно выбыло двадцать пять тысяч солдат».
Процесс разложения русской армии шел полным ходом уже тогда, когда Николай II был ее верховным главнокомандующим и не помышлял об отречении от престола. Крестьянская, в громадном большинстве своем, армия, претерпев все мыслимые и немыслимые страдания и ужасы самой страшной войны в истории человечества, не желала ее продолжения. Массовое дезертирство — доказательство того. И эту армию Керенский и Ко принуждали вести войну до победного конца?! За 1917 год — в нем восемь месяцев, с марта по октябрь, правило страной Временное правительство — Россия, по неполным официальным данным, потеряла убитыми, ранеными, отравленными газами, контуженными, пленными один миллион 195 тысяч 737 человек. За эти восемь месяцев головокружительную карьеру сделали генералы Корнилов и Деникин («дети Февраля») — от командиров дивизий, корпусов до верховного главнокомандующего (первый) и начальника штаба главковерха (второй). Вместе с Керенским они гнали армию на убой, отлично зная, что на фронте не хватало артиллерии, снарядов, прочих боеприпасов; что продовольствием войска удовлетворялись менее чем наполовину; что к осени 1917 года, помимо 2 миллионов дезертиров, русская армия недосчитывала и более 2 миллионов солдат по причине болезни.
Русская армия не была готова к длительной войне. Брусилов и Бонч-Бруевич свидетельствуют в своих мемуарах, что стратегия войны определялась царской верхушкой из расчета завершить ее через четыре — максимум семь месяцев. Разве Керенский и его министры не знали этого? Знали, не могли не знать.
Полуголодная крестьянская армия захлебывалась кровью в окопах войны в то время, как Временное правительство не намерено было решать главный вопрос русской революции — вопрос о земле. А он уже властно встал в повестку дня. В июле 1917 года Ленин утверждал: «Либо власть Советам и в центре и на местах, все земли крестьянам тотчас», либо принужденные к озлоблению крестьяне «доведут дело до бесконечно свирепого крестьянского восстания». Когда грянул Октябрь 1917-го, перед генералами и офицерами старой русской армии встал вопрос, с кем быть: с народом — Советами или против народа и его Советской власти? С народом — значит, с Россией, против — значит, против России. Третьего пути не было и быть не могло.
«Спасители» России
Нынешняя российская власть героизирует Корнилова, Деникина, Колчака, представляет их чуть ли не святыми мучениками, истинными патриотами. Вожди Белой армии — все в «белых одеждах» сегодня на телеэкране и в кино (к/ф «Адмиралъ» о Колчаке). Их «непорочный» образ нужен власти, чтобы обелить себя — возвращение времени господ, всевластие частной собственности. Для чего потребовалось «воскресение» белогвардейских генералов? Оно необходимо власти, чтобы, так сказать, по-своему восстановить связь времен: представить себя, власть, якобы законной воспреемницей государства Российского и тем самым «узаконить» в народном сознании разрыв с историей Советского государства. Правящему режиму нужна не та связь времен, что сложилась исторически и была естественной, а своя, классовая связь времен, устанавливаемая по собственному произволу, вопреки уже свершившейся истории. Иными словами, нужна не реальная, отвечающая общественной потребности связь настоящего с прошлым, а вымышленная, чтобы повернуть историю вспять. Расчет делается на историческую непросвещенность новых поколений. В связи с этим есть смысл хотя бы в сжатом виде представить нравственно-политические портреты вождей «белого движения».
Лавр Георгиевич Корнилов. В начале Первой мировой войны — командир дивизии на австрийском фронте. В боях под Львовом (август 1914 г.) чуть не был смещен с должности за потерю многих солдат и орудий. Весной 1915 года попал в окружение и, бросив им же заведенную в ловушку дивизию, позорно бежал. Сдался в плен. Бежал, изобразив свой побег из плена как героический подвиг. С помощью черносотенной газеты «Новое время» создал себе пышную славу. Вместо того, чтобы отдать Корнилова под суд, ему, в угоду двору, дали в командование корпус.
Принял весьма заинтересованное и активное участие в свержении Николая II: 7 марта 1917 года лично арестовал в Царском Селе императрицу и детей царя. После Февральской революции военная карьера Корнилова развивалась с головокружительной стремительностью: главнокомандующий Петроградским военным округом, командующий армией, главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта, верховный главнокомандующий. Пытался восстановить в войсках прежнюю палочную дисциплину, предъявил Временному правительству ультиматум о введении в армии смертной казни. Потом он потребует ее и для тыла. Керенский уступил, и русская контрреволюция признала Корнилова своим вождем. По его приказу войска оставили Ригу, которую заняли немцы. С падением Риги открывалась дорога на Петроград, что и нужно было Корнилову: он выступил в роли «спасителя России», требуя установления личной военной диктатуры. За бонапартизмом генерала надо видеть классовый интерес российского капитала: ценой кровавого террора обуздать назревающую пролетарскую революцию. Тузы промышленного капитала (Путилов, Вышнеградский, др.) финансировали корниловский путч. Опереточный Керенский им был уже неугоден.
На Корнилова делал ставку и Запад, «союзники» России в войне, желавшие только одного — за счет русской крови добиться победы над кайзеровской Германией. Глава английской военной миссии в России генерал Нокс писал: «Этот народ нуждается в кнуте! Диктатура — это как раз то, что нужно!» Он предоставил в помощь генералу броневики с английскими экипажами.
Примечателен и тот факт, что партия кадетов — предтеча нынешних либерал-демократов, партия, представлявшая интересы не только российского, но и западного капитала («Война до победного конца!» — ее лозунг), полностью поддержала Корнилова. По договоренности с ним она вышла из Временного правительства, а ее лидер Милюков заявил: «Жизнь толкает… к мысли о необходимости хирургической операции». Он отлично знал суть этой операции. Она предельно лаконично была выражена генералом-заговорщиком: «Ленина повесить, а Советы разогнать».
Заговор Корнилова провалился, в чем ведущая роль принадлежала большевикам.
Антон Иванович Деникин. Один из создателей Добровольческой (Белой) армии, ставший во главе ее после гибели Корнилова в одном из боев с Красной Армией. Как уже говорилось, после Февральской революции взлет военной карьеры Деникина был столь же стремительным, как и у Корнилова. Активный участник корниловского мятежа, он был уверен в его успехе, полагая, что Советы рухнут и «чернь» присмиреет под ударом диктаторского хлыста. Руководимая им Белая армия на захваченных ею территориях репрессивными мерами (массовые расстрелы, порки непокорного населения деревень) восстанавливала собственность и власть помещиков. Даже в окружении Деникина были люди, сознававшие карательную войну с крестьянством губительной для Белой армии. Они не единожды предлагали ему, не дожидаясь Учредительного собрания, решить аграрный вопрос — дать крестьянам землю. Но генерал был неумолим. В его сознании господствовал помещичий миф о покорном и богобоязненном русском народе. Реального же русского народа, ставшего ведущей силой Февральской и Октябрьской революций 1917 года, создавшего Советы — невиданную в мировой истории форму народной власти, Деникин не признавал. Советская власть была ему ненавистна. Главного виновника своего поражения он видел… в народе (не тот народ оказался — изменил вере и отечеству).
Через ряд лет, по окончании Гражданской войны, в эмиграции, Деникин в своих «Очерках русской смуты» писал:
«Испокон века вся военная идеология наша заключалась в известной формуле:
— За веру, царя и отечество.
…Но в народную массу, в солдатскую толщу эти понятия достаточно глубоко не проникали». Почему? Деникин не только не дает ответа на данный вопрос, но и не ставит его. Он лишь констатирует: «Мы проглядели внутренний органический недостаток русского народа: недостаток патриотизма», «Народ подымался на войну покорно, но без всякого воодушевления и без ясного сознания необходимости великой жертвы». Генерал не мучает себя вопросом: а нужна ли народу была мировая война?
Итак, разуверившись в народе, Деникин, чтобы вернуть к жизни свою Россию (буржуазно-помещичью), ищет спасения во внешних силах. И находит их — делает ставку на Запад, на его интервенцию, на его помощь Белой армии финансами и вооружением. Помощь была щедрой. Деникин констатирует это с удовлетворением: «…пароходы с вооружением, снаряжением, одеждой и другим имуществом, по расчету на 250 тысяч человек». Идее интервенции Запада (Франции, Англии, США) против России он остался верен до конца своих дней. «Но позвольте, — говорят поклонники деникинского патриотизма, — Антон Иванович был истинно русским человеком и боролся за единую и неделимую Россию. Он с возмущением отверг предложение Гитлера возглавить Русскую освободительную армию!» Да, это так, но сделал он это потому прежде всего, что дорогие его сердцу Англия и США были против Гитлера, с чем не считаться генерал никак не мог. У него, как отмечал его биограф Лехович, «идея верности союзникам приобрела характер символа веры». По его мнению, политической платформой Деникина был «либерализм». Либеральный генерал заявил о себе как о поборнике «прав человека»: в 1945 году он обратился к Д.Эйзенхауэру с призывом не передавать СССР власовцев, оказавшихся в плену у американцев. Такой вот либерал-патриот.
За год до смерти, в 1946 году, Деникин обращается к президенту США Трумэну с меморандумом по «русскому вопросу». В нем он настойчиво предлагает создать антибольшевистскую коалицию «исключительно для свержения большевизма» и не только допускает, но и считает необходимой оккупацию России союзниками. Советует президенту США: «…в случае оккупации российской территории немедленно установить русское самоуправление». Именно Деникин в упомянутом меморандуме обвинял СССР, Сталина в развязывании Второй мировой войны. Фултонская речь Черчилля уже была произнесена, и белогвардейский генерал отлично сознавал, что угодно Западу.
Александр Васильевич Колчак. Безоговорочно являлся креатурой Запада и потому стал «Верховным правителем» России. Стал им по решению правителей Антанты. Об этом свидетельствуют документально подтверждаемые факты. Произведенный Временным правительством в «полные» адмиралы, Колчак в августе 1917 года, буквально через несколько дней после его «производства», тайно прибыл в Лондон, где с морским министром Великобритании обсуждал вопрос о «спасении» России. Затем он тайно отправился в США для встречи с военным и морским министрами и… с президентом США Вудро Вильсоном. Об Октябрьской революции 1917 года адмирал узнал в США. Он не спешил возвращаться в Россию и поступил… «на службу его величества короля Великобритании»… В марте 1918-го начальник британской военной разведки телеграммой предписал Колчаку «секретное присутствие в Маньчжурии» — на китайско-российской границе. Следуя в Пекин, он записал в дневнике, что должен «получить инструкцию и информацию от союзных послов». В соответствии с данной инструкцией адмирал в ноябре 1918 года прибыл в Омск, где и был провозглашен Верховным правителем России. Подчиненный Западу Деникин не заставил себя ждать с признанием верховенства Колчака. Последнего Антанта снабжала много щедрее, чем генерала: в его распоряжение поступило около миллиона винтовок, несколько тысяч пулеметов, сотни орудий, десятки самолетов. Всё это Запад доставил Колчаку под залог в виде трети золотого запаса России. При нем постоянно находились британский генерал Нокс (тот, что помогал Корнилову) и французский генерал Жанен. «Спаситель России» был под неослабным контролем «союзников». По словам самого адмирала, он пребывал в положении «кондотьера» Запада, то есть наёмника.
О жестокости колчаковского правления в Сибири давно и хорошо известно. Адмирал «умыл кровью» сибирских крестьян и получил в ответ мощные крестьянские восстания, перешедшие в грозное партизанское движение. Военный министр у Колчака генерал Будберг писал в своем дневнике в мае 1919 года: «Посылаемые спорадически карательные отряды… жгут деревни, вешают… Такими мерами этих восстаний не успокоить… В шифрованных донесениях с фронта всё чаще попадаются зловещие для настоящего и грозные для будущего слова «перебив своих офицеров, такая-то часть передалась красным». Карательная политика Колчака (а другой он не желал знать) неумолимо вела его к смертельной развязке. Политическая смерть адмирала наступила много раньше его физической смерти.
Что объединяло всех вождей «белого движения» и что сделало их вождями обреченных?
Холодная гражданская война
Объединило их то, что они — Корнилов, Деникин и Колчак — безусловно являлись «героями» Февраля 1917 года. Прав известный русский мыслитель В.В. Кожинов, утверждавший: «Борьба Красной и Белой армий вовсе не была борьбой между «новой» и «старой» (царской. — Ю.Б.) властями; это была борьба двух «новых» властей — Февральской и Октябрьской». Иными словами, борьба власти буржуазно-помещичьей и власти рабоче-крестьянской. Как только стало ясно, что либерально-буржуазный Февраль идет к своему краху, российский капитал при поддержке Запада отбросил в сторону лозунги свободы и равенства (эпоха либеральной эйфории Керенского кончилась) и сделал ставку на утверждение своей диктатуры в форме диктатуры военной — поддержал генеральский путч Корнилова. С провалом корниловского мятежа большевизация Советов стала несомненным фактом. Либерально-буржуазный Февраль потерпел поражение, поставив перед этим Россию перед государственной катастрофой: утрачено управление хозяйством и транспортом, парализовано производство при невиданных размерах казнокрадства, надвигался голод, с разложения армии начался демонтаж государства как такового. Страна погружалась в хаос и анархию, 91% ее уездов к осени 1917 года были охвачены крестьянскими беспорядками: крестьяне жгли усадьбы и убивали помещиков. Набирало силу массовое дезертирство с фронта. «Лучше похабный мир, чем война», — говорилось в окопах. Национализм раздирал Россию, шел процесс ее распада. Джон Рид — американский журналист, бывший в то время в Петрограде и оставивший нам документальную хронику русской революции в книге «Десять дней, которые потрясли мир», констатировал: «Старая Россия быстро разваливалась. На Украине… и в Белоруссии усиливалось всё более открытое националистическое движение». 8 сентября 1917 года в Киеве по инициативе украинской Центральной Рады открылся «Съезд народов и областей России». Он признал право Литвы на самостоятельность, а Белоруссии и Латвии — на автономию. Украинская Центральная Рада приняла решение о создании национальной армии. Была провозглашена полная независимость Области Войска Донского.
Три коренных вопроса России требовали своего решения — о земле, о мире, национальный вопрос. Ни по одному из них Временное правительство не приняло и не желало принимать решения. И тогда народными низами в повестку дня был поставлен вопрос о власти — вся власть Советам!
Большевики выразили то, чего властно требовали низы. Пролетарский Октябрь стал неизбежным. Он спас страну от распада. По сути дела Ленин, большевики выступили в роли реставраторов государства Российского, практически убитого политикой царизма и либерально-буржуазным Февралем. Они вернули его к жизни в новом облике — в облике Советского государства. Это вызвало бешеную злобу у «героев» Февраля. Классовая ненависть к Советской власти, патологический антисоветизм — вот что их объединило. Они стали вождями обреченного историей на гибель «белого движения». Оно умерло бы, едва родившись, если бы не помощь Запада. Тесная связь с ним являлась для Корнилова, Деникина и Колчака совершенно естественной, отнюдь не вынужденной, что пытаются доказать обеливающие их записные патриоты. Обоих генералов и адмирала роднило с Западом стремление перекроить политическую, социальную и духовную жизнь России по западному образцу. Для них идеологической опорой служила партия кадетов — сугубо прозападная партия. По утверждению биографа Деникина Леховича, генерал был убежден, что «кадетская партия… сможет привести Россию… к конституционной монархии британского типа». Буржуазный парламент — основополагающий элемент белой идеи. Не случайно и кадет Вологодский был председателем правительства Сибири при Колчаке.
Антисоветизм и верноподданность Западу, признание его гегемонии в будущем России — неотъемлемые атрибуты вождей Белой армии. Именно это послужило причиной их политической и идеологической реанимации правящим режимом современной России. Устроители последнего — идейные и политические наследники «героев» Февраля 1917 года. Вызывая из забвения побежденных Советской властью, они совершают по отношению к ней историческую месть. При этом решается и другая задача: разрывается связь времен — времени настоящего с советским прошлым, чтобы лишить народ исторической памяти. С атрофированной памятью он перестает быть народом, превращается в послушный электорат, что и нужно власти, для которой Россия — территория извлечения максимальной прибыли. Источник этой прибыли — нещадно эксплуатируемое, покорное население. В извращении советского прошлого расчёт его очернителей прост: если начала советской истории будут восприняты людьми в черном цвете, то в черном цвете они воспримут и всю эту историю, полагая, что все семьдесят лет — роковая ошибка. Понятно, почему власть идет на насильственный разрыв связи с советским прошлым. В нем заключен опыт борьбы — борьбы победной! — с буржуазной властью. В нем есть перспектива социалистического будущего. В нем народ не объект манипулирования, а творец истории.
Клевреты власти в СМИ пытаются навязать обществу свою связь времен, для чего стремятся обелить Февраль 1917 года, героизируют белогвардейскую историю, то есть делают всё, чтобы «оправдать» контрреволюцию августа 1991 года. Создают виртуальную историю в сослагательном наклонении — что было бы, если бы победил не Октябрь, а Февраль. По сути развязывают холодную гражданскую войну. В конечном итоге они ее проиграют. Уже проигрывают, судя по результатам голосования в телепроектах «Имя Россия», «Суд времени», где советское побеждает, несмотря на двадцать лет антикоммунистической агрессии тоталитарного телевидения. Издевательство над исторической памятью, глумление над святынями отцов и дедов — словом, оскорбление советской истории не пройдет для власти безнаказанно. Путь от звонка на телевидение «за» великое советское прошлое до голосования на президентских выборах и выборах в Государственную думу всё же существует, хотя он не прям и не все пройдут его до конца. В первом случае нужна совесть, во втором — смелость и воля, чтобы поступить по совести. Но тот, в ком пробуждается совесть, — не безнадежен. В конце концов, он становится смелым.
Попирая советскую историю, власть объявила обществу, его громадному большинству, холодную гражданскую войну. Каждый оказался перед выбором: вступать в нее или нет. Надо вступать, зная, что противник имеет сегодня в СМИ такое же преимущество, какое имела немецкая авиация в небе России в 1941 году.
В заключение скажем о том, что кому-то, возможно, покажется давно известным, избитым. Пусть будет и так, но есть истины, которые стоит вспомнить прежде всего для себя в наше время — время эпидемии трусости и предательства, чудовищной лжи.
Нельзя судить историю. Это всё равно, что судить народ за то, что он есть такой, а не другой. История судит сама. Нельзя мстить истории. Она жестоко покарает того, кто делает это. Нельзя фальсифицировать и измышлять историю (что было бы, если бы) — она этого не прощает. Имена всех, кто делал и делает это, становятся презираемыми. Историю нужно изучать, изучать честно, открывая в ней не желаемую правду, а ту, которая такая, как она есть. Это нужно учиться делать, чтобы понять свой народ, себя в нем и догадаться о будущем наших детей. Закон возмездия за месть истории неумолим, ибо неистребима потребность людей в защите чести и достоинства своего народа, его истории. Молчаливо предающие великое советское прошлое ничуть не лучше тех, кто делает это открыто.
Мы изучаем и защищаем историю социалистического преобразования России в драмах и трагедиях ее великих свершений, чтобы не прервались преемственность поколений, связь времен, дающие нам развитие, будущее. Не копировать прошлое — его не повторить, а брать из него то, что сделало его великим. Брать для будущего. В этом и состоит осуществление связи времен. Она — между прошлым и будущим.
И всё же, для чего власти нужен «суд времени»? Голосование телезрителей убеждает, что двадцать лет «промывания мозгов» не дали ожидаемого результата. Так, по вопросу «Большевики спасли или погубили Россию в октябре 1917 года?» результат голосования таков: 70% — спасли, 30% — погубили. И так по всем пунктам. По ряду из них результаты голосования поразительны: 93% оценивают сегодня ГКЧП 1991 года не как путч, а как попытку спасти Советский Союз от умышленного развала.
Думается, что власть и ее верноподданные в СМИ утратили чувство реальности и времени. Надо этим максимально воспользоваться. Успокаиваться не стоит — власть опомнится и внесет коррективы в «суд времени». Отыграется ложью в новых телепроектах, в готовящемся новом учебнике истории для учащихся школ. Учиться по нему будут родившиеся в 2000 году…
Единственная партия в России, взявшая на себя ответственность за защиту советской эпохи, — КПРФ. Ей предстоит мобилизовать интеллектуальные и нравственные советские силы (они не канули в Лету — живы!), чтобы донести историческую правду до будущих поколений. Как это лучше сделать? — вопрос вопросов. Ясно одно: медлить нельзя.
Юрий БЕЛОВ.
Обсудить новость на Форуме