12:00 15.02.2011 | Все новости раздела "КПРФ"
Газета «Правда»: Катынский вопрос на Нюрнбергском процессе
Газета «Правда» опубликовала материал Виктора Илюхина, доктора юридических наук, профессора и Алексея Плотникова, доктора исторических наук, проф. «Катынский вопрос на Нюрнбергском процессе».
Или еще раз об уроках истории
Ровно 65 лет назад, 14 февраля 1946 года, заместитель Главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе Ю.В. Покровский представил официальные материалы Специальной комиссии Н. Бурденко по установлению и расследованию обстоятельств расстрела пленных поляков под Катынью. Есть все основания внимательно изучить то, как на самом деле Международный военный трибунал рассматривал это дело, поскольку в последние годы нам навязывают циничную ревизию его решений.
Очередным шагом в этом направлении стало заявление Государственной думы, принятое в ноябре 2010 года, в котором бездоказательно признавалось, что так называемое катынское преступление — расстрел в начале Второй мировой войны польских военнопленных под Смоленском в местечке Катынь «… было совершено по прямому указанию Сталина и других советских руководителей».
Основной докладчик, председатель Комитета по международным делам «единоросс» К. Косачёв заявил, что эпизод обвинения, предъявленный советской стороной немцам о расстреле ими польских военнопленных под Катынью был якобы отвергнут Международным военным трибуналом.
Конечно, не К. Косачёв является автором подобного утверждения. Его выдвинули зарубежные фальсификаторы в годы «холодной войны», к которым впоследствии присоединились некоторые российские политики и историки. Достаточно назвать А.Н. Яковлева, Д. Волкогонова, В. Фалина, Ю. Зорю, Н. Лебедеву и других.
Вот что, например, утверждают в экспертном заключении по этому вопросу, составленном в 1993 году по постановлению Главной военной прокуратуры, директор Института государства и права РАН, академик Б.Н. Топорнин, заведующий сектором уголовного права и криминологии того же института, доктор юридических наук, профессор А.М. Яковлев, главный научный сотрудник Института сравнительной политологии РАН, доктор исторических наук, профессор И.С. Яжборовская, ведущий научный сотрудник Института славяноведения и балканистики РАН, доктор исторических наук Д.С. Парсаданова: «Предпринятая на Нюрнбергском процессе в 1946 году попытка советского обвинения в опоре на «сообщение Специальной комиссии» (советская комиссия Н.Н. Бурденко: её полное название «Специальная комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров». — Авторы) переложить вину за расстрел на Германию успеха не имела. Международный трибунал не признал выводы этого документа достаточно обоснованными, показания свидетелей — убедительными и не включил в приговор это преступление в вину немцам. Это решение советским обвинителем не оспаривалось и протест не вносился, хотя в других случаях советский представитель протест вносил».
После таких утверждений можно сказать, что так называемые эксперты, имеющие высокие учёные степени и звания, извратили представления о научном и объективном исследовании, послушно выполнили политический заказ бывшего президента Б. Ельцина, его окружения и пошли на сделку со своей совестью и своим профессиональным долгом. Чтобы не быть голословными, сошлемся на судебные материалы.
Из них следует, что Международный трибунал не выносил отдельного решения о признании выводов комиссии Н.Н. Бурденко «недостаточно обоснованными». Нет об этом даже малейшего упоминания и в самом приговоре. Чего уж здесь тогда и спорить, вопрос-то очевиден. К тому же статья 26 Устава трибунала гласит: «…приговор является окончательным и не подлежит пересмотру». Но спорят те, у кого антисоветизм доходит до готовности к разрушению Отечества.
Полагаем необходимым процитировать ст. 21 Устава Международного военного трибунала. В ней закреплено следующее: «Трибунал не будет требовать доказательств общеизвестных фактов и будет считать их доказанными. Трибунал также будет принимать без доказательств официальные правительственные документы и доклады Объединённых наций, включая акты и документы комитетов, созданных в различных союзных странах для расследования военных преступлений, протоколы и приговоры военных или других трибуналов каждой из Объединённых наций».
Как известно, таким «комитетом» в Советском Союзе была Государственная чрезвычайная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их пособников, созданная Указом Президиума Верховного Совета СССР уже 2 ноября 1942 года. Специальная комиссия Н. Бурденко фактически была частью большой комиссии.
И вот 14 февраля 1946 года, как уже было скаазно, заместитель Главного обвинителя от СССР Ю.В. Покровский наряду с другими документами представил суду, а тот их принял под номером СССР-54, официальные материалы Специальной комиссии Н. Бурденко по установлению и расследованию обстоятельств расстрела пленных поляков под Катынью, подтверждающих в этом вину немцев. Прежде, чем их передать, Ю.В. Покровский огласил основные выводы судебно-медицинской экспертизы, что нашло полное отражение в стенограмме трибунала.
Через некоторое время защитник Геринга адвокат Штамер, дабы поставить под сомнение катынский эпизод обвинения, используя правовую казуистику, заявил ходатайство о проведении судебного расследования. Трибунал согласился с ним и решил допросить по три свидетеля как со стороны защиты, так и со стороны обвинения. Это право суда, и делать какие-либо далеко идущие выводы из этого решения нельзя.
Применительно к катынской трагедии для нас представляет наибольший интерес раздел приговора, связанный с военными преступлениями, на котором мы остановимся более подробно.
США, СССР, Великобритания и Франция выдвинули против гитлеровцев согласованное и единое обвинение, в том числе и по военным преступлениям. В нем утверждалось, что фашисты «… убивали и жестоко обращались с военнопленными, лишая их необходимой пищи, жилья, одежды, медицинского ухода, заставляя их работать в нечеловеческих условиях, пытая их, подвергая их нечеловеческим унижениям и затем умерщвляя их…».
Важно отметить, что обвинители, дав согласованную оценку преступлений, совершенных в отношении военнопленных и других военнослужащих, далее приведут 18 эпизодов «…в качестве примера и без ущерба для представления доказательств в других случаях…» Ещё раз обращаем внимание на формулировку «…в качестве примера…» всего большого обвинения.
По западным странам таких конкретных фактов расправ было приведено 11, по восточным — семь, включая эпизод истребления советских военнопленных в Орле, 11 тыс. польских военнопленных в Катынском лесу, десятков тысяч советских военнопленных в Славуте, французов, воевавших вместе с Красной Армией.
Доказательная база в основном строилась на результатах работы комиссии Н. Бурденко по эксгумации и исследованию трупов поляков, проведенной в конце 1943-го — начале 1944 года в урочище Козьи Горы под Катынью, документы которой, как уже сказано, суд приобщил к материалам дела.
Комиссия пришла к однозначному выводу, что поляки были расстреляны осенью 1941 года немецкими пулями из немецкого оружия. При этом гильзы немецкого производства были найдены в местах расстрела. В одежде и на трупах были найдены письма, квитанции и иные документы периода второй половины 1940—1941 годов, явно перечёркивавшие геббельсовскую ложь о расстреле поляков весной 1940 года. Дополнительным важным опровержением лжи было и состояние эксгумированных трупов.
Однако нынешние сторонники геббельсовской версии о расстреле польских пленных органами НКВД СССР заявляют, что факт использования немецкого оружия не был признан судом определяющим для установления вины той или иной стороны.
Опять постыдная уловка фальсификаторов истории. Сами авторы утверждения так и не назвали, когда и при каких обстоятельствах суд сделал такое «признание». Поэтому вновь возвращаемся к приговору и материалам военного трибунала и ответственно заявляем, что в них нет не только этого утверждения, но и чего-то близкого к нему.
Однако фальсификации на этом не закончились. Вот что утверждает последовательная сторонница геббельсовской версии расстрела поляков под Катынью Наталья Лебедева: «Из архивных документов явствует, что в сентябре 1939 года были взяты в плен 126 тысяч польских военнослужащих, из них 42,4 тыс. уроженцев Западной Белоруссии и Западной Украины распущены по домам, 43 тыс. жителей центральных областей Польши переданы немцам, 25 тыс. человек вступили в 1941 году в армию Андерса. Однако 15 тыс. офицеров и полицейских, сосредоточенных в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях, среди этих групп людей не оказалось. В 1943 г. 4200 человек из Козельского лагеря обнаружены в катынских могилах. (Данные взяты из немецких документов эксгумации. — Авторы). Сегодня архивные документы позволяют буквально по дням восстановить судьбу этих людей, хотя целый ряд моментов ещё требует уточнения…» А коли так, то, как утверждает Н. Лебедева, всё это «…доказывает несостоятельность…» версии комиссии Н.Н. Бурденко.
Поражает удивительная легкость, с которой делаются такие сокрушительные выводы, тем более со ссылкой на геббельсовские документы, что само по себе уже недостойно и недопустимо. Сам же факт перемещения военнопленных не может свидетельствовать о причастности НКВД СССР к уничтожению поляков. К тому же никаких документов о расстреле пленных поляков, несмотря на все старания наследников Геббельса, повторим, не найдено.
По предложению советского обвинения трибунал допросил Главного судебного эксперта СССР Прозоровского, участвовавшего в исследованиях трупов поляков в 1943—1944 годах. Он сослался на использование гитлеровцами того же способа — пистолетного выстрела в затылок, который применялся ими при массовых убийствах советских граждан в других городах, в частности, в Орле, Воронеже, Краснодаре и в том же Смоленске. Это подтверждено в последующем и другими материалами трибунала.
В ходе допроса свидетеля Прозоровского помощником главного советского обвинителя Л.Н. Смирновым была представлена немецкая переписка по Катыни, включая телеграмму, посланную 3 мая 1943 года из Варшавы Хайнрихом (чиновником местного управления внутренней администрации) Вайрауху (старшему советнику правительства генерал-губернаторства) о найденных в Катыни представителями Польского Красного Креста гильзах немецкого производства фирмы «Геко» калибра 7,65 мм, свидетельствующих о том, что расстрел производился из немецкого оружия (документ СССР-507).
Советское обвинение располагало многими доказательствами вины немцев. Так, начальник лагеря НКВД особого назначения (ЛОН) Ф.М. Ветошинков показал, что за несколько часов до оккупации немцами Смоленска прибыл в город и просил выделить ему 75 вагонов для вывоза поляков вглубь страны. Вагонов ему не выдали из-за сложности положения, а сам он уже не смог вернуться в лагерь.
Показаниями О. Михайловой, З. Конаховской, А. Алексеевой, работавших под принуждением осенью 1941 года на кухне столовой 537-го немецкого полка, оккупировавшего район Катыни под Смоленском, пояснивших, что были очевидцами доставки в это место пленных поляков и расстрела их немцами. После каждого расстрела фашисты шли в баню, а потом в столовой им выдавались усиленное питание и двойные порции спиртного.
В приговоре Нюрнбергского военного трибунала отмечено: «Доказательства относительно военных преступлений были колоссальными по объему и очень подробными. Невозможно в рамках данного приговора соответствующим образом вновь рассмотреть их или перечислить массу документальных и устных доказательств, которые были представлены на суде… Остаётся истиной, что военные преступления совершались в таком широком масштабе, которого не знала история войн. Они совершались во всех странах, оккупированных Германией…»
Важно отметить, что в приговоре в подтверждение всего обвинения по военным преступлениям суд сослался лишь на один эпизод из совместно выдвинутого союзниками обвинения. И здесь характерна формулировка приговора: «Так, например, американская военная миссия, которая высадилась за германской линией фронта на Балканах в январе 1945 г., насчитывающая от 12 до 15 человек, одетых в военную форму, … все они были расстреляны». Мы обращаем внимание именно на формулировку «…так, например…»
Означает ли это, что другие семнадцать из восемнадцати представленных конкретных примеров расстрела или издевательств над военнопленными союзных держав не являются доказанными? Конечно, нет.
Признавая гитлеровцев виновными в военных преступлениях, Нюрнбергский процесс не свел преступную деятельность фашистов только к 18 эпизодам, заявленным перед ним в качестве примера обвинителями антигитлеровской коалиции. Военных преступлений было гораздо больше, они совершались по всем линиям фронтов, во всех лагерях военнопленных.
Внимательное прочтение приговора позволяет сделать и ещё одни неоспоримый вывод. В нём содержатся подробные описания методов уничтожения военнопленных, которые были использованы фашистами и под Катынью.
Например, приказом гестапо от 17 июля 1941 года предписывалось: «…казни не должны иметь место в самом лагере или в непосредственной близости от него. Если возможно, заключённые должны быть вывезены для применения к ним «специального обращения» на территории бывшей Советской России». Приказ в полной мере определил место расстрела военнопленных. Лагеря, в которых содержались пленные поляки, расположены в нескольких километрах от местечка Катынь, где и производились их расстрелы, что полностью соответствует «приказу».
Об этом подробно, как уже и отмечалось, сообщили свидетели Михайлова, Кохановская, Алексеева.
Один из руководителей гестапо — Курт Миндов, будучи допрошенным под присягой, сообщил: «В лагерях для военнопленных на Восточном фронте существовали небольшие оперативные команды, айнзацкоманды, возглавлявшиеся младшим офицерским составом тайной полиции (гестапо). Эти команды были приданы начальникам лагерей, и их обязанностью было выделять тех военнопленных, которые являлись кандидатами на казнь…»
Приговором трибунала установлен и механизм уничтожения военнопленных: «… их должны были убивать выстрелом в затылок». Всё это присутствовало и в катынской трагедии.
Достойно крайнего сожаления, что итоги Второй мировой войны, подведенные в том числе и решениями Международного военного трибунала в Нюрнберге, пересматриваются сегодня не где-нибудь, а в нашей стране. Поэтому ноябрьское заявление Госдумы по «Катынскому делу», о котором говорилось выше, подлежит суровому осуждению.
Обсудить новость на Форуме