10:45 04.02.2012 | Все новости раздела "КПРФ"
Эксперты: Фобос-Грунт» не мог не упасть
Основной причиной аварии космического аппарата «Фобос-Грунт» могла стать ошибка, допущенная программистами. Такое мнение высказал 31 января член-корреспондент Российской академии космонавтики имени К.Э. Циолковского, доктор философских наук американского Университета Гопкинса Юрий Караш, комментируя результат расследования межведомственной комиссией причин крушения межпланетной станции «Фобос-Грунт».
Уже только это сообщение, вывешенное «медведями» на своём официальном сайте, многое освещает в ситуации. К кому они обращаются как к специалисту, к чьему мнению прислушиваются? Пророков в своём Отечестве у «единороссов» нет, потому они обращаются к американцу из «бывших русских».
Ю.Ю. Караш, 1963 года рождения, окончил исторический факультет МГУ, затем аспирантуру Института Латинской Америки, потом высшую школу при Университете Гопкинса (магистр внешней политики), после аспирантуры американского университета получил степень доктора философии по специальности «международные отношения» с концентрацией на вопросах космической политики. Увлекается самолётным спортом и фитнесом. С 2000 года является советником губернатора Московской области по вопросам авиации и космонавтики. С того же года ПОЧЁТНЫЙ (о чём «единороссы» умолчали) член-корреспондент Российской академии космонавтики им. К.Э. Циолковского.
Как всегда и во всём, у «Единой России» — мелкое враньё и передёргивания. И про «почётного» умолчали, поскольку каждому ясно, что «доктор» по международным отношениям — никакой не спец в практических вопросах космонавтики!
Как это делалось
Вот что запомнилось автору этой статьи в пору его работы инженером советского ВПК.
— И последнее! — сотрудник первого отдела — крепкий мужичок, чем-то неуловимо напоминающий некоторых положительных героев артиста Папанова, дающий нам на заводе последние инструкции перед допуском к работе с
космическими бортовыми системами, — взял со стола скучнейшую канцелярскую папку из грубого картона, показал нам и постучал по ней твёрдым ногтем:
— У нас есть сотрудник с очень красивым почерком.
Аккуратный серый костюмчик, сидящий рядом с мужичком, привстал, приятно улыбнулся и сел.
«Вот же умеют подбирать кадры в КГБ! — подумал я. — Корреспондент для работы в Германии — типичный ариец, для Ближнего Востока — хрестоматийный араб, для Чехословакии — Швейк собственной персоной. А для работы внутри — человек без лица. Увидел — и через секунду не вспомнишь, никаких примет! Костюмчик ещё запомнишь, лицо — нет».
— И если что-то случается на орбите или при старте, — продолжил мужичок, — то этот сотрудник берёт такую же папку и своим красивым почерком вот здесь, ниже надписи «Дело», пишет: «О нанесении государству ущерба в особо крупных масштабах». И присваивает номер. И дело с этим номером не будет закрыто, пока наши специалисты не разберутся во всём и не определят виновных. Затем привёл пример, как один программист «той же рукой и теми же чернилами» пытался задним числом скрыть следы своей ошибки — и ничего у него не вышло: система документации построена так, что ничего задним числом изменить невозможно, и ещё раз напомнил, на каких бланках оформляются программы, как следует подписывать каждый листок, как оформлять изменения.
После этого зачитал статью Уголовного кодекса, сулящую «до шести лет общего режима» за халатность, и ещё раз напомнил, что те, кто чувствует себя не подготовленным к работе на таких условиях, могут отказаться.
Это проходило красной нитью через всю систему работы с кадрами — «принцип Куникова». Цезарю Куникову, советскому инженеру, ставшему во время войны великолепным разведчиком, были даны широчайшие полномочия для подготовки десанта на Малую землю. Он собрал лучших разведчиков со всех фронтов, провёл очень суровую подготовку, обучая высадке в условиях зимней ночи, владению стрелковым и артиллерийским оружием противника (своё знали в совершенстве). Целью обучения была объявлена общая переподготовка, «курсы повышения квалификации». И только за день до операции разведчиков построили и объявили о десанте и о том, что надо идти на смерть и требуются добровольцы.
Если бы Куников скомандовал: «Добровольцы, шаг вперёд!» — шагнули бы все. Но часть шагнула бы, чтобы не отстать, чтобы не прослыть трусами, и это была бы не самая надёжная в бою часть. И поэтому Куников скомандовал разойтись, обдумать решение, потом те, кто чувствовал себя готовым к работе на таких условиях, должны были собраться в одном месте, кто чувствовал не готовым — в другом. Тех, кто не шёл в десант, отправили в их части с удостоверением о переподготовке и с полным уважением. Таким образом, и на отобранных в десант можно было полностью положиться, и те, кто в десант не пошёл, не чувствовали себя униженными, а совесть заставляла их с удвоенной силой сражаться в своих частях.
Так же и при подготовке программистов к работе с бортом — начиналось с курсов переподготовки, обучения программированию в кодах. Затем часть отсеивалась — программисты-кодовики требовались и для сугубо наземных работ. И чем ближе к борту, тем чаще предлагалось оценить свои способности и уровень подготовки, дверь для достойного ухода была открыта всегда. Ни о каком «тоталитарном принуждении» и речи не было.
Поэтому на заключительном этапе не отказался никто, все получили бумаги, на которых эта самая статья из Уголовного кодекса была напечатана, и расписались, что знакомы с ней.
Наша комплексная бригада № 2 из Зеленоградского НИИ микроприборов была направлена в город Куйбышев на завод «Прогресс». Командировка продолжалась долгие месяцы, работа шла круглосуточно, рабочий день редко когда был меньше двенадцати часов. Но это время я вспоминаю как лучшее в своей жизни. У нас был великолепный руководитель Вячеслав Николаевич Лошаков — «советский супермен», активист-комсомолец, мастер спорта и стройотрядовец в институте, молодой доктор наук, ведущий самое передовое направление автоматизации проектирования в НИИ, коммунист и руководитель крупного подразделения. Однажды двое с половиной суток (более 60 часов подряд!) он не отходил от пульта, отлаживая программный комплекс. А отладка тогда — это непрерывная работа тумблерами, установка вручную каждой единицы и нуля, мгновенный перевод в уме чисел из двоичного формата в два варианта восьмеричной системы. И без права на ошибку! Каждый из нас написал, ввёл и отладил по нескольку тысяч команд — и каждый нолик и единичка были на своём месте. Спутник, о котором и сейчас не стоит говорить слишком много, был благополучно выведен на орбиту и благополучно утоплен в заданном районе океана.
Кто это делал
«Кадры решают всё!» — сказал когда-то товарищ Сталин. А кадры не изготовишь, их можно только вырастить. Это процесс сложный, долгий и тонкий. Он чем-то напоминает изготовление микросхем для компьютера, когда выращивают заготовку из чистейшего кремния, разделяют её на пластины, а затем несколько раз повторяют процедуру: покрывают сложнейшим рисунком с окошками и помещают в специальную печь, где создана особая атмосфера, из которой необходимые добавки проникают через окошки в пластину. И происходит чудо — пластина становится «умной», становится мозгом компьютера.
Точно так же выращивались кадры для советской промышленности. Заботливо готовили новое поколение, чтобы оно было чистым и крепким, воспитывая умными книгами и интересными фильмами, закаливая в пионерских лагерях, увлекая научно-популярными журналами, техническими кружками, конкурсами и соревнованиями. Не бубнением лозунгов, а созданием особой атмосферы в обществе, где главной ценностью были знания, профессионализм, уважение к труду, внедряли интерес и стремление к учению в юные души.
Не спекулянты, барышники, стяжатели, а мастера, работники, специалисты, учёные были в почёте, и на них ориентировалось подрастающее поколение. В материальном смысле — то же, каждый твёрдо знал: чтобы хорошо получать, надо хорошо работать. Оплачивается количество и качество труда, а не способность обмануть людей и выманить у них деньги, присвоить результат чужого труда.
Вот в такой атмосфере и вырастали кадры, способные к творческой работе и умеющие брать на себя риск.
Коротко расскажу о своём пути к работе с бортовыми системами и подчеркну, что я был средним и типичным инженером ВПК, то, что называется «пехотой», на руководящих должностях не был, диссертацию защитить не успел. Таких, как я, было великое множество, и на них многое держалось.
В младшие школьные годы — увлечение авиамоделями, авиакружок, где бесплатно предоставлялись материалы и инструменты, вели обучение. Первые сведения об устройстве крыла и всего самолёта, о физике полёта. Практические навыки работы с инструментом, знания о свойствах материалов, навыки аккуратности и организации работы. Постарше — общее для мальчишек тех лет увлечение транзисторами, получение знаний об электрических цепях и элементах, электромагнитных волнах, измерительных инструментах. После девятого класса — увлечение скутерами, занятие в секции, где бесплатно предоставлялся и гоночный мотор, и сам скутер, серьёзное изучение двигателей внутреннего сгорания, основ судостроения, гидродинамики, физическая подготовка. И, конечно же, чтение интереснейших, талантливо написанных книг для детей и юношества обо всём: истории автомобиля и технологии красок, счётных машинах и конструкции кораблей, геологии и тайнах фарфора — книги по сотням направлений выпускались миллионными тиражами, были в любой библиотеке. А уж книг Перельмана из серии «Занимательная наука» не сосчитать, а сколько их переиздавали! И кто из детей «ельцинско-путинского поколения» хотя бы слышал об этих книжках?
После десятого класса пошёл работать токарем на крупнейший в СССР ракетный завод (п/я 186) в Днепропетровске и одиннадцатый класс оканчивал в вечерней школе. За год работы не только освоил специальность и подал пару рацпредложений, но и стал самым молодым на заводе ударником коммунистического труда — тогда это много значило.
Затем поступил в институт на специальность «промышленная электроника» — естественно, бесплатно, при конкурсе 5—6 человек на место. При таком отборе нашей промышленности было из кого формировать инженерный корпус. В институте — напряжённая программа и жёсткий отсев, до диплома дошла примерно половина первокурсников. После института — предложение остаться на кафедре, то есть признание способностей. Там в течение трёх лет я участвовал в разработке новейших по тому времени приборов и только потом получил предложение о переходе (или возвращении в качестве инженера) в ВПК.
В НИИ — освоение специальности программиста и совершенствование знаний по электронике и технологии, курсы повышения квалификации — каждые два года. И лишь лет через пять — вывод на работу с бортом.
Понятно, что при этом был сформирован немалый объём необходимых инженеру знаний по разным областям техники.
Так формировались кадры программистов ВПК в СССР. Повторю: рядового состава.
Ничего этого сегодня нет. Кто растил, формировал тех программистов, на которых возлагают сегодня вину за провал «Фобос-Грунта»? Школа, которую они проходили, несравнима с советской. Давали ли они подписку, что ознакомлены со статьёй УК, да и есть ли сейчас такая статья? А может, ознакомились с этими условиями да смачно на них плюнули и пошли огребать втрое больше денег в какой-нибудь коммерче-ской фирме? Ну с какой стати рядовой состав будет надрываться и за что-то отвечать, если главные виновники, разрушившие систему, ни за что не отвечают, а только вешают друг другу «ордена за заслуги»?
Главная причина
Даже неспециалисту вполне ясно, что формирование большой системы — дело многих лет. И накопленный по крупицам опыт — бесценен. Не сразу пришли к мысли делать халаты и комбинезоны сборщиков на застёжках-липучках: оторвавшаяся однажды при сборке спутника пуговица принесла массу проблем. Не сразу появился перед сборочным цехом пандус, по которому плёнкой идёт вода, — его не обойдешь, а на обуви не остаётся ни грязи, ни пыли. Не сразу мы научились формировать на перфолентах (i-1)-й архив. И таких «мелочей» в космической технике — миллионы. И эти знания и навыки передавались из поколения в поколение, составляя неоценимое ноу-хау, запас знаний, благодаря которым и работает эта система.
А «реформаторы», сами не умеющие ничего, кроме как заниматься спекуляциями и финансовыми махинациями, разрушили всё, что со времён Сталина, со времён его гениального Постановления № 1017-419сс от 13 мая 1946 года, определившего всё развитие нашей космонавтики на долгие годы вперёд, строилось, создавалось, бережно сохранялось и накапливалось.
И прежде чем пытаться отправлять космические станции к Фобосу, надо восстановить ту атмосферу в обществе, в которой формируются классные специалисты, надо взрастить этих специалистов, а они уже сделают всё, что нужно державе. Это как трёхступенчатая ракета — каждая ступень обеспечивает полёт следующей. Земля русская талантами не оскудела, надо только уметь их выращивать.
И причина падения вовсе не та, что указывает доктор гуманитарных наук американского Университета Гопкинса. Главная причина — «либеральные реформы» Горби—Ельцина—Гайдара—Чубайса, одной из целей которых было уничтожение космической отрасли России. И сегодняшняя российская власть продолжает этот курс.
Обсудить новость на Форуме