14:15 07.03.2013 | Все новости раздела "КПРФ"
Домысел и пошлость ради развлекухи. Газета «Правда» о новом телесериале «Страсти по Чапаю»
2013-03-07 14:29
По страницам газеты «Правда», Виктор Кожемяко 
Многое в этом мире разными людьми воспринимается по-разному. Вот и телесериал «Страсти по Чапаю». Одним он понравился, а другим — категорически нет. Мой коллега, написавший о нём в номере «Правды» от 26—27 февраля, хотя и с существенными оговорками, в целом явление «нового Чапаева» принял. Впрочем, основания для хорошего или плохого отношения к фильму у разных авторов тоже различные. Поэтому, не претендуя на истину в последней инстанции, попробую высказать кое-что из своих впечатлений.
Могло быть гораздо хуже
Честно говоря, меня очень удивило, что некоторые мои знакомые, известные вроде бы взыскательным вкусом, вдруг начали этот фильм нахваливать. А потом вспомнил, с чем сам приступал к просмотру и что по ходу его всё время билось в душе: опасение и ожидание чего-то самого отвратительного.
Ведь шутка сказать за кого принялись — за Чапаева! После великого фильма о нём, сыгравшего колоссальную роль в истории не только нашего киноискусства, но и страны. Колонны людей с плакатами «Мы идём смотреть «Чапаева» в 1934 году — это будущие защитники Родины в 1941-м и победители в 1945-м. Чапаев вдохновлял их, помогал им. Недаром один из первых агитфильмов, созданных в самом начале той войны, назывался «Чапаев с нами».
Но что же могут учинить с легендарным советским героем в пору господствующего антисоветизма? Имея перед собой уже весьма обширный опыт извращения выдающихся советских личностей на телеэкране (лётчик Чкалов, маршал Жуков, министр Фурцева и т.д.), приходилось готовиться к худшему. И если в первых сериях что-то мне нравилось, если сразу не возникало полного отторжения, успокаивался: что ж, могло быть гораздо хуже.
Может быть, именно это — радость, что самого скверного не произошло, — и вызвало кое у кого из моих знакомых добрые оценки фильма? Хотя где он, предел нынешней скверны…
Ну а что касается художественного уровня работы, всех нас за последнее двадцатипятилетие приучают в искусстве довольствоваться малым. Как теперешний Бондарчук не чета Бондарчуку былому, так и российское кино в целом очень далеко от кино советского в лучших его образцах. Это стало привычным. Потому оценки качества (может, даже непроизвольно) идут по совсем иным, резко сниженным критериям.
Так объясняю я себе чью-то зрительскую и профессиональную удовлетворённость новым фильмом о Чапаеве, однако сам не приемлю его.
Домысел и пошлость ради «развлекухи»
Прежде всего, этот новый фильм уничтожает старый — настоящую классику. Ведь молодые посмотрят его и скажут: ясно теперь, каков Чапаев на самом-то деле. А в той, советской картине, выходит, всё неправда.
В преддверии горбачёвской «перестройки» начали уничтожать Чапаева анекдотами, и никто меня не убедит, что это было «просто так», а не умышленная диверсия. Теперь дело пошло дальше.
Допускаю, опытнейший и талантливый сценарист Эдуард Володарский взялся писать свой роман «Страсти по Чапаю», руководствуясь иными мотивами. Скажем, привлёк интерес к личности, действительно выдающейся, к жизни, вместившей много невероятных событий и поворотов судьбы.
Но рынок есть рынок. Для него Чапаев не национальный герой, а «раскрученный бренд», способный сам по себе обеспечить телевизионный рейтинг, то есть смотрибельность. Ради этого, во имя этого идут на всё. Скажем, сочинённая любовь Чапаева и дочери белогвардейского полковника Мальцева, как и фантастически раздутая до выстрела в спину линия комдив — комиссар Фурманов и его жена, призвана эту самую смотрибельность поднимать.
Кому там сегодня интересно, как Чапаев воевал, хоть это и есть главное дело его жизни, прославившее героя. Для большинства нынешних зрителей, воспитанных постсоветским экраном, куда увлекательнее и желаннее любовные, а точнее — сексуальные, перипетии, в которых запутывается начдив. Поневоле озадачиваешься: да когда же ему, бедняге, думать об организации своих войск, о подготовке к сражениям и прочих военных проблемах? Не до того!
Один из авторов в Интернете (а откликов на фильм там множество, и в основном — непочтительные) справедливо заметил: «Сериальный Чапаев водит в бой войска ровно три раза на протяжении девяти серий по 50 минут каждая. Остальное время он хлещет самогон, предаётся разврату и отбивается от козней упырей-комиссаров, которых навязывает ему партия».
Всё верно, именно это мы и видим. Создатели картины демонстративно пренебрегли тем, что реальный Чапаев совсем не пил и не курил, да и в отношениях с женщинами был другим. Скажут о праве на домысел: дескать, фильм-то художественный. Однако можно ли домыслами ради «развлекухи» в корне искажать образ исторической личности и рушить логику развития жизненных событий на экране?
Только один пример. К другу Чапаева ещё по Первой мировой, которого начдив назначил командовать бригадой, приезжает брат, в честь чего они устраивают грандиозную многодневную пьянку. И это в канун наступления! Разъярённый Чапаев лично расстреливает нарушителя дисциплины перед строем. Но если действительно было так, бойцы при этом просто не могли не думать о своём командире, каким он показан в фильме: а сам-то ты, Василий Иванович?..
Мало того, безобразная сцена, когда Петька тащит на плечах перепившего Чапая, завершается возмутительным парафразом знаменитого диалога из классического фильма режиссёров Васильевых. Но если там ординарец, восхищённый воинскими дарованиями любимого начдива, спрашивает, а мог бы он командовать армией, фронтом или даже «в мировом масштабе», то теперь, в совершенно анекдотическом стиле, говорится о том, сколько самогона смог бы выпить чудо-командир. И оказывается, что много, но вот ведро под силу… только Ленину. Разговор, замечу, происходит на фоне портрета вождя.
Ну что тут скажешь? Беспредельная пошлость или желание как-то потрафить министру культуры, одержимому идеей скорее Ленина «похоронить»?
От вездесущей ныне пошлости, увы, не ушли авторы «Страстей…» Её же знаковым проявлением стало то, что сразу после завершения демонстрации сериала на Первом канале исполнитель главной роли Сергей Стрельников и юная актриса, сыгравшая первую (вымышленную) любовь Чапаева — Настю, появились в пошлейшей передаче «Вечерний Ургант». Как там и положено, были двусмысленные шуточки, наигранное ёрничество, «приколы» на грани. К сожалению, «Чапай» и его подруга из нового фильма сочли возможным соответствовать развязному телепошляку, на наших глазах ещё более снижая свою экранную работу. Увы, увы, всё в духе нынешнего времени…
Есть ли сверхзадача?
Да, дискредитация революции.
Но неужели все усилия создателей сериала были направлены лишь на «развлекуху», давшую повод автору одной из газетных рецензий иронически выразиться, что «получилась странная сага, которую условно можно назвать «Как Чапай по бабам ходил»?
Назвать-то так можно было бы, однако происходит это в контексте истории страны, причём самого острого, самого напряжённого её периода — революции и Гражданской войны. От судьбоносного времени Чапаева никак не отделить. Режиссёр фильма Сергей Щербин о своей задаче сказал даже такой фразой: «Трагедия человека на фоне исторического перелома».
Но в чём трагедия? В том, что Чапаев погибает? Не только. Пожалуй, квинтэссенция выражена словами, которые авторы вложили в его уста незадолго до гибели. О том, что революция — это грязь и кровь, братоубийство: «Всю душу мне выжгла эта революция». И звучит такое высказывание как некий итог (получается, главный итог!) всего, что прошёл и пережил в своей жизни человек, ставший легендарным народным героем.
Разумеется, нигде и никогда подобные высказывания Василия Ивановича документально не зафиксированы. Это авторы за него говорят. И по их воле в этой своего рода кульминационной сцене перед нами уже не столько красный полководец Чапаев, сколько Григорий Мелехов из «Тихого Дона», то есть совсем другой персонаж. Правомерна ли такая подмена?
Речь не о приглаживании или затушёвывании трагизма и кровопролитности исторической классовой битвы, нет. Она действительно была жестокой, не на жизнь, а на смерть. Жестокой, но не бессмысленной! А вот если, употребляя слово Константина Сергеевича Станиславского, сказать о сверхзадаче того, что выстраивали авторы в «Страстях по Чапаю», это как раз старание убедить зрителя в бессмысленности всех огромных усилий и жертв развернувшейся борьбы.
В фильме Чапаеву пророчит священник — отец Михаил: «Кровью рай на земле не построите». Тут же священника и убивают. А уж дальше следует череда расстрелов и до крайности кровавых рукопашных схваток, которые должны впечатляюще проиллюстрировать такое пророчество. Причём если вначале у Чапаева звучит абсолютная уверенность в правоте дела, за которое он борется (несправедливо, что у одних — всё, а у других — ничего!), то постепенно уверенность эта будет сникать. Да ещё и отец, потерявший в революцию двух сыновей, вынужденный заботиться на старости лет о куче внуков, ропщет вовсю…
В конце концов продолжающееся на экране противоборство для большинства зрителей, особенно молодых, по-моему, теряет всякий смысл. Им уже не разобрать в этой заварухе, в этой каше, из-за чего русские — с одной и с другой стороны — воюют друг против друга. Что, собственно, и требовалось согласно той самой сверхзадаче!
Сперва после контрреволюции 1991-го народу пытались однозначно внушить, что правда в Гражданской войне была на стороне белых. Тогда и стали потоком штамповаться идиллические белогвардейские фильмы типа «Адмиралъ» — о Колчаке. Господствующей эта идея в принципе остаётся и сегодня. Однако, вместе с тем, появилось более хитрое желание «примирить белых и красных», причём не только в истории, но и в современной жизни. Отсюда мотив, что у тех и у других — своя правда.
Как это сказалось в «Страстях по Чапаю»? Ну хотя бы некоторым стремлением во имя объективности «уравновесить» красный террор и белый, что верно подметил коллега в своей статье: сцену расстрела белогвардейцев чапаевцами тут же сменяет аналогичная сцена, где белые расстреливают красных бойцов. Замечу, мрачные люди вокруг Чапаева — все эти чекисты и комиссары, насаждаемые «сверху», всё равно перевешивают. Так что остаётся говорить больше о стремлении или о намерении создать видимость объективности, и это замечают даже авторы в Интернете.
«Видно, кстати, — пишет один из них, — что на сей раз почувствовавшее перемену ветра руководство (то ли студии, то ли канала) явно попросило сценариста и режиссёра не перегибать с Белой Химерой. То есть не слишком разводить адмиралей и румяных гимназисток, не нагнетать хруст дореволюционной французской булки и не делить стороны на господ офицеров в белом и небритую матросню. Чтобы, так сказать, достичь уже исторического примирения».
Удастся ли так легко достичь? Ведь сериалы сериалами, а жизнь текущая тоже в чём-то убеждает. Скажем, к вопросу о правде белых и красных. Есть сегодня «своя правда» у Абрамовича, Вексельберга или Прохорова и у тех, кто вынужден на них работать? Если кто-то считает и нас уверяет, что есть, то надо чётко признать: правда правде рознь. Бывает такая, что называть её следует прямо — большой ложью! Неужто стал бы Чапаев биться за капиталы олигархов?
Действительно, странно явление красного героя-большевика в теперешней России. Прискакал Чапай на лихом коне, да оказался вдруг в чужой стране: она теперь живёт под флагом врагов, против которых он воевал.
Ему и нам говорят: воевал зря. Рай на земле, мол, невозможно построить, и давайте смиримся с нынешним положением навеки, навсегда. Пусть у одних будет всё, а у других — ничего.
Неужто Чапай смирится?!
* * *
А по Первому каналу сразу же вслед за «Страстями по Чапаю» начали крутить ещё одну сериальную «историческую» лажу — «Есенин». Решили срочно её повторить, дабы каша в представлениях людей о том переломном времени заваривалась как можно круче.
Сумбур во взгляде на прошлое способствует такому же сумбуру в восприятии сегодняшнего дня. Ясность и чёткость народного понимания для властей предержащих опасны!
Обсудить новость на Форуме