20:01 02.11.2010 | Все новости раздела "КПРФ"
День народного единства и актуальные страницы истории
В течение первых пятнадцати лет антисоветского режима главным праздником для большинства жителей России все еще оставался День 7 Ноября. Попытка ельцинистов отмечать дату Великой Октябрьской социалистической революции как День примирения и согласия провалилась. Люди попросту игнорировали этот мертворожденный официоз, а многие к тому же выходили на улицы с протестами против политики властей. Тогда в Кремле решили отменить и сам День примирения, исключив, таким образом, 7 Ноября из числа «красных», нерабочих дней. Вместо него путинисты ввели День народного единства. Новый праздник назначили на 4 ноября, объявив его как дату освобождения Москвы от поляков в 1612 году, что послужило окончанию великой Смуты на Русской земле. Об этом публикация в газете «Советская Россия».
И вот после Дня примирения и согласия мы уже в который раз станем свидетелями, а кто-то, наверное, и подневольным участником Дня народного единства, придуманного с одной целью: упредить и подменить революционный советский праздник альтернативным «торжеством». Чтобы красная дата 7 Ноября в сознании народа постепенно утратила свой исконный смысл...
…Очень верную мысль высказал в нашей газете историк Сергей Долгих: внедрив новую праздничную дату 4 ноября, «политические митрофанушки» совершили «неосмотрительный поступок».
Да, «неосмотрительный»! И это даже мягко сказано. Режим наверняка еще пожалеет, что навязал стране такой праздник. Ибо под воздействием административного восторга у многих наших сограждан, которых прежде как-то не волновали проблемы 400-летней давности, может проклюнуться пытливый, аналитический интерес к эпохе Смуты. А в ней они откроют для себя немало такого, о чем устроители Дня народного единства предпочли бы не распространяться.
Ну что ж. Коли власть сама к тому наклоняет, давайте и мы с вами, уважаемый читатель, обратимся к череде тех далеких событий, исход которых велено всенародно отмечать. Обратимся к событиям 400-летней давности и попробуем разобраться: чьи интересы и каким образом сталкивались или сочетались как «звенья исторической цепи» в то Смутное время. Опираться же будем на всеми признанные источники – на труды Н.М.Карамзина, Н.И.Костомарова, С.М.Соловьева, В.О.Ключевского, С.Ф.Платонова.
Узел противоречий
Определим вначале «действующих лиц» Смуты.
В сочинениях названных авторов отражена многослойная структура населения Московского государства XVI–XVII вв. При этом выделяются три главные общественные силы, которые в первую очередь определяли ход тогдашних событий. 1. Родовитые бояре и князья. 2. Такие же феодалы, но рангом пониже – среднее боярство, дворянство и особое военное сословие, именуемое как «дети боярские». 3. Представители социальных низов: крестьяне, ремесленники, торговые люди, стрельцы, казаки, холопы.
Обозначаются и наиболее активные участники «смутных» отношений. Согласно С. Ф. Платонову и в его формулировке, они таковы. «Крупный и льготный землевладелец». «Монах-землестяжатель». «Средний и мелкий разоренный помещик». «Крестьянин, закрепляемый на частной земле», «Гулящий человек, казакующий в Поле» («Дикое поле»: степи в междуречье Дона и Днепра).
Что породило Смуту?
По мнению В. О. Ключевского, великая разруха вызревала на почве тягостного настроения в народе, вызванного царствованием Грозного, а затем усиленного правлением Годунова.
Непосредственный повод к Смуте «дан был пресечением династии с попытками ее искусственного восстановления за счет самозванцев».
Главной же причиной общественных потрясений Ключевский называет «... самый строй государства с его... неравномерным распределением государственных повинностей, порождавших социальную рознь».
И вот с начала XVII столетия процесс вошел в активную фазу. Точь-в-точь по Энгельсу: пришли в действие тысячи и тысячи индивидуальных воль с их столкновением, пересечением, притяжением и т.п. А ведущими мотивами для участников драматических событий были: борьба за землю и борьба за личную свободу.
Разгорались противоречия в боярско-княжеской среде. Здесь сталкивались-пересекались интересы «высокородных» представителей старинной знати, и «худородных», выскочивших в лихие времена опричнины «из грязи в князи». Предметом их противоборства являлось перераспределение «отчин» – поместных земель «на кормление».
Жаждало поместий и служилое воинство – дворяне, дети боярские. Притом что интересы государства требовали все более многочисленной армии. Но военной касте земля была нужна не сама по себе, а с рабочим населением. Это вело к принудительному закреплению «пашенных» крестьян за все новыми землевладельцами. Складывалось крепостничество.
Понятно, что крестьяне не желали с этим мириться. На ущемление своей свободы они отвечали стихийным переселением на окраины, что влекло за собой опустение центральных районов. Зато на рубежах страны множились и разрастались т.н. «становища» – формировалась уникальная социально– этническая общность: казачество... «Масса казаческая легко переходила от разбоя к службе государству, от борьбы с басурманами к насилию над своим же братом». (Платонов.)
В свете этого правомерно говорить о ситуации Смуты как о борьбе всех против всех. Летописцы едва успевали фиксировать все новые очаги междоусобиц, восстаний, агрессии. «Россия утопала в пучине крамол, и волны стремились за волнами; рушились одни, поднимались другие...»
Из Смуты – в Хмару и обратно
«Углубиться в историю»... Бытует такое выражение, правда? Но парадоксально: только–только начнешь уходить в «преданья старины глубокой», и вдруг материал – раз, и выбросит тебя в текущий момент, на самую его стремнину. Из Смуты XVII да в Хмару XXI века!.. Едва ли не через каждую страницу ловишь себя на невольных параллелях. Отмечаешь какие-то узнаваемые ситуации. Встречаешь чуть ли не фотографии современных личностей. В общем, из Хмары – в Смуту, из Смуты – в Хмару... То вниз, то вверх по вертикали глубиной в четыре столетия...
А знаете, что? Поныряйте-ка вы этак сами, любезный читатель! Я же со своей стороны обеспечу вам «координаты погружения». То есть предложу некоторые извлечения из книг, дословно или предельно близко к стилю источника, но в целях экономии газетной площади – без сносок и ссылок. А вы уж определяйтесь самостоятельно. Читайте, вникайте, сопоставляйте с сегодняшним днем. И, быть может, встречи с прошлым позволят зорче распознать настоящее.
----------------------
«Проныр лукавый»... Это был боярин небольшого роста, невзрачный; человек неглупый, но более хитрый, чем умный, донельзя изолгавшийся и изынтриговавшийся, прошедший огонь и воду. Кружок близких к нему бояр представлялся далеко не дружным: в нем «друг друга ненавидяху и друг другу завидоваху». Да и сам он не доверял своим боярам, «двоемыслен к ним разум имея».
...Ушел от гостей, и через несколько минут явился снова в нарядном гусарском уборе, в сафьяновых башмачках, в красных шароварах... Повеселившись с гостями, ушел опять и вернулся в московской одежде... Это переодевание резко высказывало особенность его характера: склонность рисоваться и казаться, которая прорывалась во всех его делах и поступках.
В момент коронации Земским собором неожиданно отступил от ритуала. Принимая благословение от патриарха, громко сказал: «Бог свидетель, что не будет в моем царстве бедного человека!» – и тряся жемчужный ворот рубашки своей, продолжал: «И эту последнюю рубашку разделю со всеми». (Такой экспромт один из тогдашних летописцев счел неуместной выходкой.)
-------------------
В условиях режима Грозного, а затем Годунова сложился характерный тип должностного лица... Деятель, не уверенный в себе, подозрительный, пугливый. Неспособный к действиям прямым, открытым. Ненаходчивый в случаях важных, решительных... Тогдашний боярин не смел обнаружить самостоятельность своего характера. Он мог сохранить свою жизнь, свое приближенное к царю положение, только заботливо наблюдая за каждым движением наверху и около себя, с напряженным вниманием озираясь во все стороны...
-------------------
Купцы били челом... Ездят они торговать в Литву смоленскою дорогою, и с них берут: «поборы», «головщины», «мостовщины», «явки» и «перевозы» по всем городам и селам до Вильны. Да и с них же берут подарки большие. В котором городе они торгуют или не торгуют – все берут с них «тамгу». Где ни остановятся, урядники, мытники и поборцы держат их по неделе и по две для своей корысти, а они им подарки поневоле дают...
С вымогательством и тогда боролись. Уличенного в этом возили по городу и секли, причем висел на шее у него мешок со взяткою, будь то деньги или мех или соленая рыба; потом преступника заточали. Но зло не уменьшалось, только лихоимцы поступали осторожнее. Например, просители вешали подарок к образу в доме правительственного лица или при христосовании всовывали деньги в руку вместе с красным яйцом.
Особенно крупными коррупционерами слыли правители областей. Их неумеренные аппетиты объяснялись тем, что провинциальные мздоимцы должны были делиться с вышестоящими москвичами – начальниками приказов земской думы.
------------------
В 1601–1602 гг. в стране разразился голод. Царь Борис приказал отпереть свои житницы, продавать хлеб дешевле ходячей цены, а очень бедным раздавать деньги. Но под давлением денежной массы хлеб дорожал еще больше, кроме того, все должностные лица были ворами, они раздавали царские деньги своей родне, приятелям и тем, которые делились с ними барышами; а настоящие нищие – хромые, слепые, увечные – не могли дотолпиться, их прогоняли палками. «Я видел сам, – свидетельствует один иностранец, – как дьяки, переодевшись в лохмотья, брали милостыню». Пекарям приказано было печь хлебы определенного веса и величины, а они, чтобы придавать больше веса своим буханкам, продавали их почти сырыми.
Большинство зажиточных людей, имевших хлебные запасы, старались извлечь корысть из общего бедствия. Царь посылал проверки – найденный хлеб раздавали бедным, а с хозяевами рассчитывались по умеренным ценам. Но царские уполномоченные зачастую работали на себя: принимали меньше, чем писали, выгадывая деньги; брали с владельцев посулы и укрывали их, принимали к продаже гнилой хлеб, а рассчитывались как за качественный, получая себе магарыч и т. п. Все старания Бориса к удешевлению хлебных цен послужили только обогащению его чиновников.
----------------------
«Перелеты»...
1608–1610 годы. В стране двоевластие: в Москве правит Василий Шуйский, в подмосковном Тушине Лжедмитрий II («казачий царик»).
Нашлось немало таких, которые, как перекати-поле, курсировали между этими двумя центрами. Дело в том, что и Шуйский, и «названный Димитрий» ставили своих людей на денежное довольствие. Умыслив в этом интерес, многие москвичи получали жалованье от Шуйского и отправлялись в Тушино, где также получали от «царика» деньги; потом возвращались, просили прощения и служили Шуйскому – так раз пять или шесть. В народе их называли «перелетами». Купцы и дворяне за деньги снабжали стан неприятельский яствами, солью, платьем, оружием, и не тайно: все знали, видели и молчали!
------------------
Как в бурю листья на деревьях повертываются изнанкой, так смутные времена в народной жизни, ломая фасады, обнаруживают задворки...
Во всех сословиях воцарились раздоры и несогласия. Никто не доверял своему ближнему. Граждане превратились во взаимных недругов, которых нельзя было ни примирить, ни удовлетворить. Всякий стремился подняться выше своего звания: рабы хотели стать господами, люди невольные перескакивали к свободе, рядовой военный принимался боярствовать, а люди, сильные разумом, ставились ни во что... По признанию бытописателя, «Впали мы в объядение и пьянство великое, в блуд и лихвы и неправды, и во всякие злые дела».
Свидетельство иностранного очевидца:
– Цены товаров возвысились неимоверно. Бедных везде притесняли. Друг ссужал друга не иначе как под заклад, втрое превышающий занятую сумму, и сверх того брал по четыре процента еженедельно. Не буду говорить о пристрастии к иноземным обычаям и одеждам, о нестерпимом, глупом высокомерии...
---------------------
Относительно нравов тогдашнего общества летописцы добавляют: в большом ходу были ведовство и чернокнижие. Даже Шуйский в своих грамотах официально объявлял народу, что Лжедмитрий «прельстил всех чародейством». Надо было представить жалкое положение тогдашнего обывателя, когда он при каждом шаге с испуганным видом должен был озираться во все стороны: вот злой человек «след выймет», вот «по ветру болезнь напустит». В Перми в 1606 году крестьянина Талева «огнем жгли и на пытке три встряски ему было» по наговору, что он напускал на людей... икоту.
------------------
В 1609 году, в период союза со Швецией против польско-литовских интервентов, один шведский воевода говорил игумену Соловецкого монастыря: «Литовские люди хотят искоренить греческую веру, перебить всех русаков и покорить себе всю Русскую землю. Как вам не стыдно, что вы слушаете всякий бред и берете себе в государи всякого негодяя, какого приведут вам литовцы!»
Примерно то же писал тогда смоленскому воеводе Шеину бывший польский посол Гонсевский: «Припоминая себе дела московские, также и нынешнее положение видя, я дивлюсь тому: что вы ни делаете – все только на большее кровопролитие и на пагубу государству своему».
Общие корни
Продолжим «опознание» XVII века в XXI...
Родственная близость обеих эпох просматривается не только в отдельных частных проявлениях. Она и в существенных, базисных свойствах.
Как 400 лет назад западные соседи (Польша и Литва), так и сегодня: «По сути дела, наши геополитические противники во главе с США скопом навалились на Россию, теснят ее на Восток, окружают кордоном враждебных государств, высасывают из нас соки», – говорил известный дипломат и политолог Ю.А.Квицинский.
А вообще и неискушенному в политике очевидно: Россия времен Путина – Медведева оказалась в координатах Московского государства времен Годунова – Шуйского.
Следующее, что роднит тогдашнее и теперешнее состояние страны, это глубокая депрессия.
Цепь драматических событий Смуты вошла в память ее современников, как «Великая разруха». Период нашей Хмары еще не завершился, но уже обрел свое определение: «Системный кризис». Зловещие признаки этого кризиса – в деградации экономики, социальной сферы, культуры и морали, в катастрофическом состоянии национальной безопасности – общеизвестны, о них «Советская Россия» бьет в набат из номера в номер.
В принципе совпадают и коренные причины обоих кризисных процессов.
Как уже отмечалось, общественные потрясения смутной поры были обусловлены несправедливым общественным строем, «порождавшим социальную рознь» (Ключевский). Но разве не порождает рознь теперешний строй государства Российского? Строй государства, где превышение доходов 10% самых богатых над доходами 10% самых бедных граждан в несколько раз превосходит допустимую 7-кратную величину? Строй, где соотношение между средней и наивысшей зарплатой составляет 1:50 при одной и той же 13– процентной ставке подоходного налога... Где размер средней пенсии вдвое ниже казенных расходов на содержание заключенного... Где ежемесячное пособие на ребенка равноценно стоимости пары десятков яиц...
Ясно, что в стране с такими контрастами и с такими парадоксами нет и не может быть ни согласия, ни примирения, ни народного единства. При таком положении вещей социальная рознь не только порождается и развивается, она вызревает в антагонистические противоречия.
Тогда – в чем основной предмет противоречий? Есть ли какой-то исходный пункт всех несогласий и нестроений в нашем обществе?
Есть такой пункт. По существу, это вновь растревоженный болевой нерв 400-летней давности. Речь – о земле.
Да, земля, она самая. В ней опять, как и в Смуту, – узел распрей, раздоров, крамол. Но теперь проблема стала глубже и шире. «Глубже» – поскольку включает не только землю под пашни или здания, но и недра ее, кладовые нефти, газа, золота, алмазов. «Шире» – поскольку охватывает и окаймляющие землю леса, и омывающие ее воды, и пути сообщения, и главные промышленные объекты на земле. Все это, некогда бывшее «нашим», оказалось «своим» для 0,168 населения. Вдумайтесь: для одной шестой процента россиян!.. Таков, по расчетам обозревателя «Советской России» Николая Севрюкова, удельный вес отечественных долларовых миллионеров, которым принадлежат основные богатства страны.
Что же касается непосредственно сырьевых ресурсов, есть данные, что они сосредоточены в руках 15 «олигархических кланов». А это примерно соответствует количеству «льготных землевладельцев» времен Смуты – «мужей, богатством кипящих»... Крупнейших феодалов Годуновых, Шуйских, Романовых, Мстиславских, Голицыных, Шереметевых, Масальских, между которыми шла острая борьба за перераспределение «отчин». Но ведь распри царят и среди современных олигархов. В комбинациях и спецоперациях по переделу неправедно приватизированного народного добра сталкиваются устремления глубоководных акул российского капитала. Маневры этих хищников угадываются в смене путинских и медведевских фаворитов, в кадровых перемещениях и всякого рода знаковых телодвижениях высших должностных лиц... По образному выражению Александра Фролова, на виду лишь «рябь на воде от глубинных шевелений сырьевых гигантов», и непримиримые противоречия, раздирающие правящий класс, в любой момент могут перейти из подковерной фазы в открытую.
Власть – Совету
Как выходило российское общество из Смуты великой?
Преодолеть жесточайший кризис удалось лишь с третьей попытки.
Первую попытку сделали родовитые московские феодалы. Они искали выход путем переворотов, за счет «игры в поддавки» с Речью Посполитой. Не получилось. Попали в полон к иноземцам.
Следующую попытку предприняли провинциальные дворяне, ущемленные в своих интересах в связи с утратой суверенитета и целостности государства. Несомненно, двигали ими и патриотические чувства. Но у дворянского ополчения не было широкой народной опоры, а союз с казаками обернулся бедой, возник еще больший хаос.
Тогда и выступила третья сила. То были «податные» или «тяглые» люди, несущие на себе все бремя государственных повинностей. Мастеровые и купцы («городские мужики»). Посадские, слободские, уездные мещане. Сельские обыватели. Именно в этой среде, у самого основания сословной иерархии, забил ключом источник великого Нижегородского почина.
Организаторами, деятельными участниками народного ополчения явились также священнослужители, городовые дворяне и стрельцы, земские старосты, головы, дьяки, приставы... Хотя проще будет назвать общественные элементы, которые не вошли в эту самую третью силу. Тогда вот они. Для участников широкого движения граждан под началом Минина и Пожарского оказались не по пути или вставали поперек дороги «крупные и льготные землевладельцы» и «воровские казаки»...
Все исследователи сходятся в том, что основную тяжесть забот по спасению отечества приняли на себя производительные и торговые слои населения, сословия «общественной середины». Взятые в целом, они еще в источниках позапрошлого века обозначаются вполне по-современному: «средний класс».
Как особо отмечает С.Ф.Платонов, объявив прямую войну «воровскому» казачеству и называя изменниками тех, кто был заодно с польской властью, руководители земского движения проявили большую гибкость и терпимость в устройстве своих отношений. «Их осторожность не переходила в слепую непримиримость, и тот, кто принимал их программу, получал от них признание и приязнь... Эти ряды служили приютом всем, кто желал содействовать восстановлению национального государства и прежних общественных отношений».
Обратим внимание, что еще в апреле 1612-го, за полгода до взятия Кремля, в Ярославле было образовано временное земское правительство страны. Называлось оно «Совет всея земли». Состояло из 50 человек, преимущественно «тяглых» людей. А решения подписывало так: «Стольник и воевода Дмитрий Пожарский с товарищи». Получается, за три сотни лет до Великого Октября были уже на русской земле и «Совет», и «товарищи»!
Небезынтересно проследить за избранием царя Земским собором в 1613 году, что поставило окончательную точку в Смуте.
...Сразу после изгнания поляков новое правительство Московского государства, ядром которого оставалась земская власть, бывшая при ополчении, направило не менее чем в 50 адресов письма-грамоты с приглашением в столицу по 10 человек от города или уезда. Каждую депутацию предлагалось сформировать «из дворян, детей боярских, гостей (иногородних купцов, как бы с временной пропиской. – О.Д.), торговых, посадских и уездных людей, выбрав лучших, крепких и разумных». При этом – чтобы местные власти и выбранные представители от сословий «договорились в своих городах накрепко и взяли от всяких людей о государском избранье полные договоры».
Переведя этот циркуляр XVII века на современный язык, нетрудно заметить: тогдашнее руководство страны в отличие от нынешнего строило избирательный процесс на куда более демократичной основе.
Во-первых, народное представительство формировалось по мажоритарной системе, выдвигались личности, «лучшие люди».
Во-вторых, к работе Земского собора привлекались избранники от всех слоев населения, включая рядовых тружеников городов и сел – «посадских и уездных людей».
В-третьих, сами депутаты должны были отправиться на общий съезд, предварительно выяснив позиции «всяких людей», т.е. получив наказы избирателей.
К началу февраля 1613 года «великий совет» был в сборе. Прежде чем приступить к работе, совершили трехдневный пост. Своеобразный акт очищения перед святым делом...
Прения открылись 7 февраля. Хронографы не скрывают: начались и козни, и волнения, «некоторые хотели и сами престола, подкупали и засылали; образовались стороны, но ни одна из них не брала верх».
И вот – развязка. В изложении С.М.Соловьёва она сложилась так. Дворянин из Галича огласил письменное мнение: ближе всех по родству с бывшими царями находится боярин Михаил Фёдорович Романов, его и надо избрать в цари. Раздались голоса недовольных: «Кто принес такую грамоту, кто, откуда?» Тут выходит донской атаман и тоже подает письменное мнение. «Что это ты подал, атаман?» – спрашивает его князь Дмитрий Михайлович Пожарский. «О природном царе Михаиле Федоровиче», – следует ответ... Одинаковое мнение, поданное дворянином и казаком, решило дело.
Но избранник не сразу получил корону. Перед тем как утвердить кандидатуру Михаила Романова, участники Собора сочли нужным свериться с мнением возможно большего числа граждан. Для чего разъехались по стране. Провели как бы социологический опрос. Хотя, по некоторым данным, та социология, как и в наши дни, отдавала агитацией.
Но как бы то ни было, 21 февраля 1613 года, вновь собравшись в главном Кремлевском дворце, депутаты заявили о единстве мнений и под звон колоколов Всесословный Земский собор провозгласил:
– Быть русским царем Романову Михаилу Фёдоровичу!
Вот так из множества звеньев, разновекторных действий «перекрещивающихся сил», слагалась цепь отечественной истории в период Смутного времени. И в итоге диалектика объективных условий и субъективных факторов вывела наших предков на историческую «необходимость» (!) «сквозь все случайности» (!).
Да, впору завести в каждой библиотеке, в каждой книжной лавке специальную выкладку литературы о смутном периоде и увенчать ее табличкой: «В помощь политическому самообразованию»... Пусть каждый усвоит: на судьбоносном вираже Смутного времени определяющие решения принимали не цари с наместниками, не бояре с окольничими. Судьбу отчизны решали гражданский сход, казачий круг, майдан или громада, Совет всея земли, Всесословный Земский собор.
Ну а разве не знаменательно, что Россию в 1612 году спасла провинция? Не Москва белокаменная, которая сама взывала о помощи, нет. Периферия – глубинка: ратники – добровольцы из городов, посадов, уездов... И многозначительный факт в этой же связи. Факт уникальный, хотя, быть может, и не последний в нашей истории. Тогда российская провинция не только освобождала Москву – она и осаждала ее. Ибо Москва была «прельщена» изменниками и беззаконниками, погрязла в лихоимстве и распутстве. И страна просто вынуждена была наводить порядок в собственной столице.
Нашим предкам удалось выйти из Смуты благодаря тому, что большинство из них смогли подняться на высоту общенародного сознания, сплотиться в борьбе «за восстановление национального государства и прежних общественных отношений».
Выделенные слова из тезиса С.Ф.Платонова – по поводу «прежних общественных отношений» – можно с полным основанием включить в насущный вопрос:
– А разве не является и для нас главным условием выхода из нынешней Хмары восстановление прежних общественных отношений?
Каких таких «прежних» отношений?
Да социалистических отношений! Социализма, короче!..
Идея возрождения самого справедливого в мировой истории общественного строя, каким был социализм в СССР, все больше овладевает массами. Красноречивый факт. Когда в 2006 году после известных волнений в Кондопоге эмиссары «Единой России» стали укорять карельского президента С.Катанандова, что он, дескать, не уследил за подопечными, у того в сердцах вырвалось: «Что вы ко мне пристали? Менталитет в Кондопоге социалистический... Они хотят жить по законам социализма...»
О том же говорят и специальные исследования. По данным независимых обществоведов, многострадальная Россия, не вписываясь в навязанный ей капитализм, определенно тяготеет к прежнему своему состоянию. Выдающийся философ и социолог Александр Зиновьев назвал это явление «социальной регенерацией». «Если жизнеспособная социальная организация, – писал он, – искусственно разрушается, но при этом сохраняется население и привычный образ жизни для достаточно большой его части, то вновь создаваемая социальная организация оказывается в существенных своих чертах близкой по типу к разрушенной».
В соответствии с этим в России, по мнению А.Зиновьева, «...в той или иной форме и мере воспроизводятся черты советской системы».
Движение к обновленному социализму можно, конечно, притормозить, что отчаянно пытаются делать президент Д.Медведев, премьер В.Путин и их сподвижники. Но остановить – Нет! Ибо оно предопределено неумолимой логикой всеобщего развития. Коммунисты стремятся лишь цивилизованными методами ускорить неотвратимое течение событий по вектору исторического прогресса во благо большинства населения. И тогда станет вновь красной дата 7 Ноября.
О. ДЖИГИЛЬ.
Краснодар.
Обсудить новость на Форуме