11:16 20.04.2018 | Все новости раздела "КПРФ"
Дело Бессонова: Говорят главные свидетели
2018-04-20 08:49
http://kprf-don.ru/index.php/news/facts/7164-2018-04-20-04-16-32.html 
С января 2012 года правоохранительными органами Ростовской области была организована травля одного из лидеров Донских коммунистов, депутата Государственной Думы РФ шестого созыва Бессонова Владимира Ивановича. С целью прекращения его политической деятельности был сфабрикован материал, по которому В.И. Бессонов, якобы избил двух и более сотрудников полиции. В связи с явными пробелами в сфабрикованном «деле», процесс длится более 6 лет. В январе 2018 года основные события переместились в суд.
17 апреля 2018 года в Кировском районном суде Ростова-на-Дону были продолжены слушания по делу В. Бессонова, место нахождения которого неизвестно.
Судебное заседание началось с того, что адвокат Аграновский представил суду заключение независимой экспертизы по факту наличия ЗЧМТ (закрытой черепно-мозговой травмы) у потерпевших Грачёва и Мышенина, просил приобщить его к материалам дела и допросить приглашённого специалиста.
В качестве такового стороной защиты был приглашён профессиональный судмедэксперт Бурмистрова Н.В. – специалист экспертно-криминалистического бюро Министерства обороны РФ (г. Реутов Московской области) с 15-летним стажем работы в данной сфере.
Прокурор Даниелян: «Возражаю, так как в материалах дела имеется соответствующее экспертное заключение».
Адвокат Аграновский настаивал, так как экспертиза, сделанная гособвинением, не может быть навязана стороне защиты.
Судья Кравченко: «Приобщить и допросить».
Адвокат Аграновский огласил содержание заключения по факту наличия ЗЧМТ у потерпевшего Грачёва. Из его содержания стало ясно, что независимый специалист последовательно разрушил доводы и выводы экспертизы (эксперт Усачёв), произведённой на этапе следствия и положенной в основу уголовного преследования В. Бессонова (которую гособвинитель предлагал оставить вне критики).
Заключение эксперта Усачёва было раскритиковано на основании ряда научных методик, в том числе на основании классификации ЗЧМТ по методике Бурденко. В том числе за то, что диагноз «сотрясение головного мозга» Грачёву был поставлен без проведения каких-либо инструментальных исследований.
Судья Кравченко (перебивая адвоката): «Позиция защиты заключается в том, что В. Бессонов не бил Грачёва. Зачем тогда вы оспариваете факт ЗЧМТ у Грачёва?»
Адвокат Ткачук: «Мы доказываем отсутствие факта».
Адвокат Аграновский: «Мы уверены, что В. Бессонов никого не бил. И мы также имеем доказательства, что никакого ЗЧМТ у Грачёва и Мышенина не было».
Адвокат Аграновский продолжил оглашение выводов независимой экспертизы под протяжный стон прокурора. Из их содержания стало известно, что:
- сведения о патологии в деле отсутствуют;
- данные инструментальных и лабораторных исследований полностью отсутствуют;
- выявленный диагноз в первый день обращения Грачёва к врачу – «ушиб мягких тканей лица и в поясничной области»;
- в нумерации записей в журнале приёма больных и в справках имеются несоответствия;
- сотрясение головного мозга у Грачёва, якобы полученное 2 декабря 2011 года, исключается;
- содержание исследования Усачёва не может быть признано достоверным по нескольким основаниям (перечислены), является научно необоснованным заключением.
Адвокат Аграновский обратил внимание суда, что экспертное исследование Усачёва было проведено без уведомления об этом подсудимого и его адвокатов, что запрещено решением Пленума Верховного Суда РФ. Далее адвокат огласил содержание аналогичного заключения Бурмистровой Н.В. по факту наличия ЗЧМТ у потерпевшего Мышенина, который по мед. справке значится как Мышкин. Последовал полный разгром экспертизы на Мышенина. Адвокат обратил внимание суда на то обстоятельство, что при экспертизе мед. документов на Мышенина, были запрошены мед. карты с историей болезни. При экспертизе мед. документов на Грачёва такая документация умышленно запрошена не была, хотя он не вчера родился, работал на опасной должности, занимался единоборствами и у него могли иметься заболевания, дающие сходную симптоматику с ЗЧМТ (нистагм глазного яблока, дрожание рук и т.п.). Мышенин двигался от врача к врачу, из одной больницы в другую, где одни врачи зафиксировали ЗЧМТ, а другие не указали ни одного симптома в один и тот же день, словно шёл поиск нужного врача. В документах имеются противоречия в указании мест нанесения ударов, в повреждениях, указанных потерпевшим и врачами (блуждающие с одного на другое место синяки и ссадины).
Далее на процессе была допрошена автор критического исследования, специалист по судебно-медицинской экспертизе Минобороны РФ, к.м.н. Бурмистрова Н.В.
Специалист Бурмистрова Н.В. пояснила суду - каким образом и на каких основаниях она подвергла критике экспертные заключения Усачёва и Садовой. Её выводы об отсутствии у потерпевших ЗЧМТ, о необъективности произведённой экспертизы мед. документов на Грачёва и Мышенина основаны на следующих обстоятельствах:
- заключения были сделаны без указания методики исследования;
- справки из Горбольницы №4 имеют разные номера и содержимое и эксперт вольно оперировал одной из них;
- за короткий период времени Грачёв был осмотрен врачами дважды 02.12.2011 г., но никто не установил ЗЧМТ;
- ЗЧМТ было установлено только через 4 дня в госпитале МВД, при этом у него не обнаружено никаких ссадин, а только признаки СГМ (сотрясения головного мозга);
- столь быстрое исчезновение ссадин размерами 1,7 см и 0,4 см. говорит о слабой энергетике ударов и невозможности получения ЗЧМТ;
- симптомы, взятые за основу при постановке диагноза ЗЧМТ являются распространёнными при множестве других заболеваний, что устанавливается путём запроса мед. карты (истории болезни), что не было сделано;
- при обращении к врачу через 4 дня после нанесения травмы, запрос истории болезни является обязательным, что опять же проигнорировано.
Далее последовали многочисленные вопросы судмедэксперту, на которые специалист дал развёрнутые пояснения, опираясь на установленные медицинские регламенты и практический опыт. Лица, ранее проводившие экспертизу мед. документов, должны были либо устранить выявленные противоречия в мед. документах, либо указать их с своём исследовании, но эта прописная истина почему-то была экспертами проигнорирована.
Специалист Бурмистрова: «Обращаю внимание на протокол допроса Мышенина, где он сообщает, что повреждения наносились сначала в лицо, а потом фигурируют удары в правую височную область, что и есть лицо. Это противоречит анатомии. Лицо и волосистые части тела – не одно и то же. Чтобы это понимать – не требуются специальные медицинские знания. Никто из обследовавших Мышенина в момент обращения врачей не установил у него ЗЧМТ. Потом в мед. карте появилась никем не подписанная вклеенная справка с информацией о наличии ЗЧМТ. Эксперту следует больше доверять собственным исследованиям и записям врачей, а он сделал упор на эту справку».
Адвокат Олейник ходатайствовал об оглашении в присутствии специалиста-медика ряда документов из материалов уголовного дела, в том числе официальные ответы главврача БСМП-2 на запросы следователей, в которых Грачёв не значится, а Мышенин 08.12.2011 г. (спустя 6 дней после события) с предполагаемым диагнозом ЗЧМТ направлен в ЛПУ по месту жительства, в госпитализации ему отказано.
Прокурор Даниелян активно возражала. В ответ адвокат Олейник констатировал попытки сокрытия гособвинением доказательств невиновности В. Бессонова. С горем пополам судья Кравченко удовлетворил ходатайство защиты.
Специалист Бурмистрова прокомментировала ответы главврача БСМП, из которых следует, что и через 6 дней после рассматриваемого события врачи не выявили у Мышенина устойчивого расстройства здоровья.
Прокурор Даниелян: «Правильно ли я поняла, что при первичном обращении у Грачёва не было установлено СГМ?»
Специалист Бурмистрова: «Да. Два врача не установили диагноз ЗЧМТ».
Прокурор Даниелян: «В справке от 02.12.2011 г. содержится запись «с.г.м.»?
Специалист Бурмистрова: «Да, есть запись, но она не является эпикризом, т.е. окончательно вынесенным диагнозом. Это предположения и врач может их установить сколько угодно».
19 апреля 2018 года очередное судебное заседание началось с того, что судья Кравченко продемонстрировал присутствующим рычажную ручку от пластикового окна и спросил у адвоката Олейника – зачем тот сломал госимущество?
Адвокат Олейник рассказал, как это было, и что его вины в этом нет, так как он спокойно открывал окно для проветривания помещения, а ручка взяла да отвалилась.
Продолжился допрос свидетелей защиты.
В суде выступил свидетель защиты Коломейцев Н.В., 1-й заместитель руководителя фракции КПРФ в Государственной Думе, руководитель Ростовского регионального отделения КПРФ.
Адвокат Олейник задал вопрос свидетелю о событиях 2 декабря 2011 года.
Свидетель Н. Коломейцев: «Проходила встреча депутатов трёх парламентских партий и кандидатов в депутаты. Была встреча запланирована у памятника красноармейцам на площади Советов, но там в этот день были кем-то собраны дети, что является чистым нарушением в данном случае и мы перешли на другую сторону Большой Садовой. Разговор шёл о выборах и противостоянии фальсификации, чем Ростовская область особенно славится».
Адвокат Олейник: «Вы объяснили представителям власти и полиции, что будет встреча и она носит законный характер?»
Свидетель Н. Коломейцев: «Да, такая позиция была сразу же доведена до полиции».
Адвокат Олейник: «Происходили ли нарушения общественного порядка?»
Свидетель Н. Коломейцев: «С нашей стороны не было никаких нарушений. Закон нарушил Грачёв, устроив потасовку. О том, что это было прямое нарушение закона и не было необходимым, свидетельствует неучастие в потасовке остальных полицейских и роты ОМОНа. Это была заранее спланированная провокация начальника полиции, который позже был уволен за многочисленные нарушения законности».
Адвокат Олейник: «Знали ли вы подполковника Мышенина?»
Свидетель Н. Коломейцев: «Знал задолго до события, т.к. он присутствовал на предыдущих наших массовых мероприятиях. Он пытался отключить электрогенератор, питающий звукоусиливающую аппаратуру. Наши дружинники перегородили путь. В. Бессонов и я подхватили Мышенина, чтобы он не упал со ступеней. В какой-то момент кто-то ударил его флагом, досталось и В. Бессонову».
Адвокат Олейник: «В. Бессонов наносил удары Мышенину, нападал или душил его?»
Свидетель Н. Коломейцев: «Нет. Зачем? Он его подхватил, когда тот падал. Сотрудники полиции были рядом и понимали, что ничего противозаконного с нашей стороны не происходит. Не было у Мышенина никаких ссадин и гематом. Я это лично видел. Мышенин после этого вёл себя как вполне дееспособный человек, нёс дальше службу и за мед. помощью не обращался.
Есть видеозаписи, которые делали наши сотрудники. С приходом Грачёва наши мероприятия стали проходить в тяжёлых психологических условиях и мы стали вести двойную-тройную видеосъёмку.
10 декабря 2011 года я видел Грачёва на митинге, где он общался с нами и рассказывал о своём участии в соревнованиях по рукопашному бою. Речь шла о временном отрезке между 2 и 10 декабря 2011 года. О том, что в это время он находился в госпитале с сотрясением мозга - я не знал и сейчас не знаю об этом.
Грачёв нарушил установленный порядок прекращения массового мероприятия (Коломейцев Н.В. разложил подробно все установленные законом этапы).
В крайнем случае - это административное правонарушение и рассматривается в суде.
Грачёв не выполнил эти требования и просто сам как медведь в посудной лавке пошёл ломать аппаратуру.
Человек, который бил их древком флага, был провокатором. Поэтому его не стали задерживать.
Грачёв пытался вырывать шнуры и ему помешали, не нанося никаких ударов. После этого Грачёв давал интервью Толмачёву и другим журналистам. Если бы было совершено преступление, то полиция имела право задержать любого и меня в том числе. Но она этого не сделала».
Прокурор Даниелян: «Для чего нужна была радиоаппаратура?»
Свидетель Н. Коломейцев: «Для лучшей слышимости. Если депутата не слышно, то это действует против него».
Прокурор Даниелян: «У вас были повреждения?»
Свидетель Н. Коломейцев: «Больше чем у Грачёва, особенно на руках. Но я никуда не обращался».
Прокурор Даниелян попыталась отыскать противоречия между ранее данными показаниями депутата Коломейцева Н.В. и его показаниями в суде. Но вышло это нелепо и спровоцировало недобрые воспоминания о пропавшей из вещдоков видеозаписи.
Свидетель Н. Коломейцев: «Я и сейчас говорю то, что содержится в моих прежних показаниях. К тому же меня легко проверить по видеозаписям с камер наружного наблюдения здания полномочного представителя президента РФ, на которых имеется хронометраж».
Далее в суде выступила свидетель защиты Дробот М.В.
Адвокат Олейник задал вопрос свидетелю о событиях 2 декабря 2011 года.
Свидетель Дробот: «Была подана заявка на митинг. Потом мы узнали, что она не согласована администрацией. Это выяснилось, когда площадь была занята. Поскольку люди собрались – депутаты провели встречу, которая на тот момент носила законный характер. Депутаты от трёх партий выступили, рассказали о своей деятельности через микрофон и в какой-то момент последовали агрессивные действия со стороны полиции – сначала была попытка отключить генератор, потом - аппаратуру. Грачёва и Мышенина я знала по предыдущим мероприятиям. 2 декабря 2011 года я вела видеосъёмку, в т.ч. Грачёва и начальника Кировского РОВД Шпака. Люди стояли и не позволили Грачёву отключить аппаратуру. Одновременно действия по отключению генератора происходили на ступеньках. Мышенин оступился, а Бессонов и Коломейцев подняли его. Потом Бессонов пытался удержать пульт от падения (это достаточно дорогая аппаратура)».
Адвокат Олейник: «В. Бессонов наносил удары Грачёву в голову?»
Свидетель Дробот: «Нет, не наносил».
Адвокат Олейник: «Почему вы так уверены?»
Свидетель Дробот: «Я была рядом и вела видеосъёмку. После события Грачёв давал интервью Толмачёву и я вела видеосъёмку этого интервью. Никаких ссадин и гематом на лице у Грачёва не было. Он говорил об административном нарушении. Бессонова не упоминал».
Далее в суде выступил свидетель защиты Шмалько П.И., который дал аналогичные показания с той лишь особенностью, что сам Шмалько П.И. по собственной инициативе вёл видеосъёмку.
Свидетель Шмалько: «Я всё снимал на видеокамеру, поднявшись на тумбу. Выложил запись в ютубе (сейчас её почему-то убрали). Грачёв пробивался сквозь толпу к аппаратуре. Его никто не бил. В давке люди без разбора могли отпихиваться. Он давил на людей сзади и это вызывало раздражение».
Далее в суде выступил свидетель защиты Бессонов Е.И., руководитель фракции КПРФ в Законодательном Собрании Ростовской области, 1-й секретарь Ростовского городского отделения КПРФ, родной брат подсудимого В. Бессонова.
Адвокат Ткачук попросил свидетеля охарактеризовать В. Бессонова.
Свидетель Е. Бессонов: «Всем надо брать с него пример. Характеристика человека прослеживается на протяжении всей его жизни. Владимир в школе был активистом, лидером, со всеми поддерживал хорошие отношения. В Новочеркасском военном училище был командиром взвода курсантов. Служил в армии. Был депутатом, руководителем фракции КПРФ в Законодательном Собрании области, потом депутатом Государственной Думы. Имеет государственные награды, занимался подготовкой референдума в Крыму, за что тоже отмечен наградами…
И, наоборот, Грачёв – скандал в Хабаровске, скандал в Туапсе…
Судья Кравченко попытался оборвать Е. Бессонова.
Свидетель Е. Бессонов (преодолевая попытки судьи прервать его): «Я представитель другой ветви власти. По Конституции России судья представляет власть судебную, прокурор – исполнительную, а депутат – законодательную. И суд должен объективно прислушаться к фактам. 6 лет не пресекается зло! Масса жалоб! И мы это не пресекаем».
Судья Кравченко: «О событиях 2 декабря 2011 года, пожалуйста».
Свидетель Е. Бессонов: «Мы подали заявку на митинг и по закону начали оповещение людей. По закону в течение 3-х дней нам должны были дать ответ, если мероприятие не согласовывается. Меня никаким образом никто не оповещал о несогласовании митинга. До сих пор в администрации нет сведений об уведомлении меня в надлежащем порядке.
Заявили мы митинг. Собрались люди. Мы пришли на площадь, а там всё загорожено, ходит тощий верблюд (в декабре!) и продавались три ёлки (2 декабря!).
Так как люди собрались - депутаты приняли решение в соотвествии с законом о статусе депутата Госдумы и статусе депутата Заксобрания области - провести встречу. По этим законам полиция и власть должны были нам содействовать. Это законом вводилось в их обязанности. Дальнейшее было уголовным преступлением в чистом виде – воспрепятствованием депутатской деятельности, нарушены были и другие положения УК РФ.
Прокурор Даниелян: «Я возражаю».
Судья Кравченко: «Да, давайте вернёмся к нашему вопросу».
Адвокат Олейник: «Возражаю. Необходимо понять, насколько законными были действия полиции».
Свидетель Е. Бессонов: «Действия полиции (Шпака) были в рамках законности и все вопросы были согласованы, в т.ч. чтобы не мешать свободному проходу граждан и полиции в полпредство. Всё шло нормально, пока не появился Мышенин и не стал провоцировать людей, отключать генератор. Его действия выглядели как несогласованные с руководством. Я обратился с призывом не поддаваться на провокации, в т.ч. к сотрудникам полиции, что и было достигнуто».
Далее Е. Бессонов подробно сообщил - как и откуда знает Грачёва и Мышенина. Детально разложил описанные предыдущими свидетелями события, указал на отсутствие каких-либо ссадин и гематом у полицейских.
Свидетель Е. Бессонов: «Мышенин действовал так, чтобы остаться на службе (шёл переход из милиции в полицию и Мышенин был выведен за штат), а Грачёв по другим личным обстоятельствам. Я говорил в микрофон. Прекращение публичного мероприятия происходит в установленном законом порядке. Ничего из этого сделано не было. Основанием для прекращения мероприятия могут служить имеющиеся, официально принятые, жалобы. Потом стали фигурировать заявления 4-х граждан с жалобами, которых не было и нет в природе!
Грачёв действовал вызывающе. Этим же он известен и по работе в Хабаровске. Я в микрофон просил снимать на видео совершение Грачёвым уголовного преступления. В тот же день Генеральному прокурору РФ и министру МВД были направлены телеграммы о совершении данного преступления. Мы предвидели попытку в последующем сделать провокаторов жертвами коммунистов.
Грачёв потянул на себя провода, пульт вместе со столиком стал падать и В. Бессонов машинально стал закрывать аппаратуру руками, удерживать её от падения.
Адвокат Ткачук: «Были ли нанесены удары полицейским?»
Свидетель Е. Бессонов: «Это полностью исключено, т.к. мы на всех этапах инструктируем своих товарищей о недопустимости избиения полицейских. За этим следит специально сформированная дружина и это не входит в задачу партии. Когда последовали неадекватные действия Грачёва и он пошёл танком - он нанёс удар Коломейцеву Н.В. и ринулся к аппаратуре. Зло осталось безнаказанным. Я в тот день оставался на месте до тех пор, пока не ушёл последний человек. Мария Дробот вела видеосъёмку, и эта запись сразу была предоставлена следствию, из которой видно, что В. Бессонов никого не бил».
Адвокат Ткачук: «Расскажите о встрече с Грачёвым 10 декабря 2011 года».
Свидетель Е. Бессонов: «Выборы в Госдуму прошли, и накал резко спал. Грачёв вёл себя удовлетворённо, спокойно. Каких-либо повреждений у него на лице не было, хотя он взахлёб рассказывал о своём участии в соревнованиях по рукопашному бою».
Прокурор Даниелян задала общие вопросы о митинге и о потерянной Грачёвым шапке. На этом самое яркое и содержательное заседание суда завершилось.
Выйдя из здания суда, а увидел идущего параллельно со мной госадвоката Стешенко. Её суд назначил адвокатом В. Бессонова без его согласия. Я обратился к ней, неловко прервав зевоту и сказал: «Вы единственный адвокат, представляющий официально В. Бессонова, остальные адвокаты назначены его семьёй. Почему Вы всё время молчите на процессе? Вам надо хоть что-то говорить». На это Стешенко мне ответила: «Чтобы что-то говорить, надо знать – что говорить».
Слушатель на процессе
17 и 19 апреля 2018 года.
Обсудить новость на Форуме