12:01 27.01.2011 | Все новости раздела "КПРФ"
Дата в истории. К 90-летию основания Итальянской коммунистической партии
«Чего добилась ваша партия?» — вопрос этот, с вызовом и даже с некоторой издёвкой, журналисты не раз и в разных вариантах задавали Пальмиро Тольятти, одному из основателей и признанных лидеров Итальянской коммунистической партии. И ответ Тольятти, всегда исполненный сдержанного достоинства и всегда неизменный, звучал так: «Она добилась того, что итальянский крестьянин теперь больше не ломает шапки перед своим господином».
СУДЯ по этой иносказательной формулировке, вроде бы и совсем немногого. Но вместе с тем и совсем немалого, если исходить из того, сколь высока была степень социальной обездоленности в стране на Апеннинах. И сколь чудовищны были те формы социального гнета, порабощения и эксплуатации, которые скрывались за парадно-буколическим фасадом Италии — прекрасной страны, места великого туристического паломничества.
Вопрос, некогда обращенный к Тольятти, заслуживает того, чтобы задаться им и в эти дни, когда 90 лет назад, в январе 1921 года, на съезде в провинциальном итальянском городе Ливорно была основана Коммунистическая партия Италии (впоследствии — Итальянская коммунистическая партия, известная также под аббревиатурой ИКП). Уместно снова задаться этим вопросом, чтобы на сей раз дать ответ, используя все преимущества той протяженной временной дистанции, которая отделяет нас от исторической даты, сегодня во многом преданной забвению.
Дата не просто забытая, но еще и не очень удобная для напоминания. По иронии или по издевке истории двадцать лет назад, в том же январе, ИКП прекратила свое существование, не дотянув буквально нескольких недель до своего семидесятилетия. Обстоятельства этого конца слишком хорошо известны: ему предшествовали советская перестройка, падение Берлинской стены, «бархатные революции» в странах Восточной Европы, затем, спустя менее года, последовал распад Советского Союза. Одним словом, исторический путь ИКП завершился драматически и безрадостно. Что в ситуации юбилея влечет за собой еще один вопрос: а право ли было то коммунистическое меньшинство, которое в январе 1921 года, идя на раскол с социалистами, принимало трудное решение о создании партии?
В доводах «против» никогда не было недостатка, тем более что еще памятно то время, когда они нагнетались под веским, благим и совершенно неубиенным предлогом устранения «белых пятен» истории. В этих аргументах, разумеется, присутствовала своя доля неоспоримости. Действительно, Ливорнский раскол был инициирован и форсирован в тот момент, когда более всего было необходимо единство всех левых сил перед лицом наступавшей фашистской реакции. Он осуществился при деятельном участии и прямом давлении Коминтерна в надежде на скорую мировую революцию: Италии отводилась роль одного из первых опытных полигонов для ее обкатки. Между тем прогнозы скорой пролетарской революции на Апеннинах, должной произойти, по итальянской поговорке, между завтра и послезавтра, себя не оправдали: в стране на два десятилетия установился фашистский режим.
Убедительный довод «за», перевешивающий все сомнения на данный счет, мы находим у того же Тольятти в его заметках по истории Италии, относящихся к началу 60-х годов. Лидер коммунистов пишет в них о кризисе итальянской государственности, в который она была ввергнута по окончании Первой мировой войны. То был, по мысли Тольятти, не только кризис правящих классов, политической системы «партий власти», их методов государственного управления, но, что особенно важно, еще и кризис оппозиции, привычных для нее способов участия в политической борьбе. Из этого последнего обстоятельства Тольятти выводил историческую необходимость создания компартии.
Социалисты, исторический предшественник последней, с их богатым опытом парламентской борьбы в относительно мирных условиях были партией прошлого, бессильной в противостоянии фашизму. Для осуществления антифашистского политического проекта требовался принципиально иной тип организации, который к тому же мог бы рассчитывать на мощную поддержку извне: ее олицетворял собой именно Коминтерн, воссоздавший буквально из руин идею международной пролетарской солидарности.
Разрыв с социалистической традицией не был, между тем, тотальным: из лучших традиций своего предшественника коммунисты унаследовали бесценный опыт управления социальным конфликтом, который в Италии всегда отличался импульсивностью и непредсказуемостью, взрывным, иррациональным характером, нередко создававшим угрозу полномасштабной гражданской войны, разрушения всего и вся. Умение гасить острые конфликты, которыми всегда была так чревата итальянская политическая жизнь, канализируя их в рациональное русло,— это политическое искусство, как обретенное собственным опытом, так и унаследованное от предшественников, всегда отличало компартию.
То было редкое умение идти на компромисс в ситуациях бескомпромиссно острого социального конфликта, уступая, например, до поры до времени своим политическим оппонентам в вопросе о сохранении монархической формы правления в период национально-освободительного антифашистского движения Сопротивления. Или спустя десятилетия, в 70-е годы, продвигать идею «исторического компромисса», в замысле которой было заложено преодоление политического противостояния «коммунизм — антикоммунизм», установившегося в отношениях с Христианской демократией — извечным политическим противником коммунистов.
Однако главным во всей послевоенной истории Итальянской компартии было ее совершенно уникальное пребывание одновременно в двух состояниях — партии оппозиции и партии власти. По своим формальным признакам ИКП, естественно, была партией оппозиционной, которой в силу её происхождения и принадлежности к мировому коммунистическому движению путь в заветную и сокровенную «комнату с кнопками», то есть к вершинам реальной власти, был начисто заказан.
Для Италии, страны западного мира, с её международными обязательствами идея коммунистического присутствия во власти отдавала заведомым утопизмом. ИКП, таким образом, была обречена на вечное оппозиционное состояние, которое, к ее чести, она приняла всерьез и надолго, взявшись за обустройство отведенного ей оппозиционного политического пространства, методично наращивая свой электоральный потенциал, создавая мощную инфраструктуру своего влияния в различных сферах жизни общества как на общенациональном, так и на региональном уровне. Поэтому дежурная и излюбленная фраза, бывшая в ходу у советской международной журналистики и утверждавшая, что в Италии без участия компартии не решается ни одна серьезная проблема страны, вовсе не была пустым звуком или простой условностью медийного языка.
Чеканная формулировка Тольятти: «Мы идем издалека и пойдем далеко», воспроизведенная на памятной медали, выпущенной к полувековому юбилею компартии в 1971 году, сегодня смотрится во второй ее части некоторым преувеличением. Действительно, предсказывая своей партии далекий путь, Тольятти, может быть, оказался несколько неточен в своем прогнозе, хотя его можно толковать по-разному. Семьдесят лет, по одним историческим меркам, возможно, и выглядят скромно, но по другим — с учетом насыщенности исторического пути компартии яркими и драматическими событиями — весьма внушительно.
Вспомним также, что завершение XX века в Италии, как и его начало, вовсе не было концом лишь одной партии, а всей национальной партийно-политической системы. Всегдашние политические оппоненты компартии — демохристиане и социалисты, как и их союзники, — завершили свой исторический путь куда как бесславно, будучи буквально сметены чередой коррупционных скандалов. Италия оказалась перед необходимостью реформирования своей государственности, для чего требовалась новая конфигурация партийно-политической системы.
В результате преемники ИКП достигли некогда недостижимого: вошло в практику чередование правых и левых у кормила власти (двухпартийность обрела подобие своих классических форм), прямые наследники компартии получили желанный доступ в «комнату с кнопками». Однако на фоне даже этих успехов становилось всё более заметным, что потенциал конкурентоспособности сегодняшних, условно говоря, левых совершенно не сопоставим с тем, которым некогда обладала компартия в отношениях со своими политическими оппонентами.
Гегемония правых не устранила почвы для социального недовольства и не приглушила его: протестные движения, втянувшие в себя представителей самых разных слоев общества осенью—зимой прошлого года, обнаружили отсутствие тех механизмов управления социальным конфликтом, функции которых в своё время успешно выполняла компартия. Так что сегодня, спустя два десятилетия с того времени, когда она прекратила свое существование, о ее историческом пути, о ее исторических возможностях, с успехом реализованных или несостоявшихся, вспоминается, как о «золотой поре» в новейшей истории.
Обсудить новость на Форуме