12:30 13.12.2013 | Все новости раздела "КПРФ"
Дата в истории. К 270 летию со дня рождения Г.Р. Державина
2013-12-13 11:24
По страницам газеты «Правда». Юрий Мещеряков, старший научный сотрудник Государственного архива Тамбовской области 
Нынешним летом поэтический мир отметил одну из примечательнейших своих дат. Двести семьдесят лет назад четырнадцатого (по старому стилю — третьего) июля в семье мелкопоместных дворян Казанской губернии Романа Николаевича и Фёклы Андреевны Державиных родился первенец, названный в честь архангела Гавриила. Прожить ему предстоит ровно семьдесят три года, оставив память о себе как о великом поэте и крупном государственном деятеле.
Биография Гавриила Романовича Державина была весьма богатой на события. Здесь и участие (в качестве солдата гвардейского Преображенского полка) в перевороте 1762 года, приведшем к власти Екатерину II, и борьба с Пугачёвым, и сложное, прерывистое карьерное возвышение, закончившееся пребыванием на посту первого в России министра юстиции. И, конечно же, творчество…
Казалось бы, об этом незаурядном человеке, чьей биографией интересовался А.С. Пушкин, о котором писали в разные годы Я.К. Грот, Е.А. Салиас, В.Ф. Ходасевич, Ю.О. Домбровский и многие другие, сказано практически всё. На самом же деле это не совсем так, особенно когда речь идёт об административной деятельности поэта, причём не в столице, а в далёкой провинции. Взять, например, Тамбов, где Гавриил Романович прожил с марта 1786 по январь 1789 года, состоя в должности правителя наместничества, или, как он сам иногда писал, губернатора. Упомянутый уже Я.К. Грот, крупнейший исследователь жизни и творчества Г.Р. Державина, бывал в Тамбове лишь наездами и физически не мог изучить хранящиеся в местных архивах документы, связанные с именем «поэта-правителя». Поэтому гигантский пласт повседневной деятельности Державина (сбор налогов, строительные работы, заготовка хлебных припасов, рекрутские наборы и т.д.) остался вне внимания Грота и позднейших исследователей, хотя именно эта самая «повседневность» и позволяет понять, как работал Державин, что привлекало и волновало его в первую очередь.
Хранящиеся в Государственном архиве Тамбовской области «державинские» документы (из них только выявленных около семисот!) замечательны тем, что прежде практически никогда не вводились в научный оборот. Лишь несколько лет назад некоторые из них были использованы автором этих строк при написании книги «Гавриил Романович Державин. Тамбовский период деятельности». Большинство же документов ещё ждёт своего вдумчивого исследователя. Ему ещё предстоит раскрыть архивное дело, прикоснуться к шершавым листам бумаги XVIII века, вчитаться в своеобразный почерк державинской эпохи, чтобы в итоге почерпнуть многое из того, что ускользнуло от внимания исследователей прошлых лет.
РАССМОТРИМ ЖЕ служебную переписку поэта-администратора, во многом проясняющую не только его деятельность в должности правителя Тамбовского наместничества, но, в известной степени, и некоторые черты его характера. Так, прибыв в Тамбов, он воочию убедился, что принятое ранее в Петербурге решение о строительстве в наместническом центре административных и общественных зданий выполняется недопустимо медленно. Одна из причин — отсутствие необходимого числа людей для разработки и доставки строительного камня, добываемого в отдалении от Тамбова — главным образом в Козловском уезде. Ознакомившись с обстановкой (узнав, в частности, что привлечённые к разработкам заключённые-колодники массово умирают от непосильного труда), Гавриил Романович требует от местных властей изыскивать новые возможности для ускорения добычи камня.
«На рапорт вашего благородия от 4-го числа сего месяца под № 1228-м, — писал правитель наместничества козловскому капитан-исправнику К. Сотенскому 14 июля 1786 года, — относительно сысканного вами в казённом лесу близ реки Иловая известного (известкового. — Ю.М.) камня, из которого четыре штуки доставлены ко мне, рекомендую с получением сего начать разработку на сем месте оного камня, в которую и извольте употреблять всех тех поселян, которые за неплатеж недоимки из селений округи вашей забраны будут, а для наблюдения за оными истребуйте от козловского г-на городничего исправного унтер офицера и члвка (человека. — Ю.М.) два военно-служителей, и поелику ломка и заготовление сего камня поручается вашему присмотру, то не оставляйте меня без уведомления еженедельно: сколько саженей и по каким числом человек сего камня наломано будет?»
Вопрос о недоимках, затронутый Державиным, был одним из наиболее болезненных и не терпящих отлагательств. Дело в том, что к моменту прибытия Гавриила Романовича в Тамбов сумма долга, лежащая на наместничестве, составляла почти 360 тысяч рублей — цифра для того времени колоссальная. Ничего нового правитель предложить не мог, кроме ужесточения порядка сбора долга. «Усмотрел я из рапортов городничих, — писал он 28 мая 1786 года в Тамбовский городовой магистрат (судебную инстанцию для купцов и мещан), — что многие из записавшихся из церковников по городам в купцы и мещане живут в разных губерниях и уездах, а потому подлежащих с них в казну податей не платят и от того избегают, о высылке которых отколь следует мною требовании чинятся; Тамбовский городовой магистрат может всех таковых нерадивых и ленивцев, на которых недоимка состоит, с общего согласия и приговора градского главы и его общества, купцов и неспособных к службе мещан для исправления отдавать в рабочий дом на основании указа 1769-го года маия 19 дня 4 пункта, а мещан, годных к службе, в рекруты в зачет будущих наборов представлять в отделенное для приема рекрут присутствие, каковым посредством и можно будет исправного в платеже податей отличить и оставить в доме для продолжения и впредь таковой исправности, а ленивого наказать и от исправных отдалить».
Военная служба не случайно причислялась правителем к одному из тяжких видов наказаний. Уже одно то, что новобранец практически на всю жизнь отрывался от родного дома и привычных занятий (ограничение в двадцать пять лет для рядового состава будет введено позже), заставляло многих видеть в рекрутчине наиболее тяжкое нравственное и физическое испытание. Но и для помещиков (если призывник принадлежал к крепостным) расставание с работником было невыгодным. Отсюда и многочисленные злоупотребления со стороны владельцев, и неверные справки, предоставляемые уездными дворянскими предводителями, призванными осуществлять общее руководство рекрутскими наборами. Вот что писал по поводу этих злоупотреблений Гавриил Романович тамбовскому губернскому предводителю дворянства А.Г. Панову 6 сентября 1788 года: «Милостивый Государь мой Афанасий Григорьевич. По случаю последовавшего препятствия во взыскании с владельческих душ рекрут, которое произошло от ненадлежащего и неверного положения господ уездных дворянских предводителей, что полагали они взыскивать с тех, с кого не следовало, о чем изволите усмотреть из прилагаемой при сем ведомости, Тамбовское наместническое правление минувшего августа 28-го числа определило: поелику все таковые рекруты числятся в доимке (т.е. в долгу, который необходимо добрать, «донять». — Ю.М.), то и следует сделать положение: с кого именно взыскать их надлежит, а потому и дать о сем вам знать, чтоб благоволили приказать учинить об означенных рекрутах елико возможно немедленное и законное положение, и с кого именно владельцев назначены будут ко взысканию рекруты, представить в наместническое правление ведомость».
ЕСЛИ Державин и в прежние годы писал, что многими дворянскими предводителями рекрутские расписания делались «непорядочно», то можно себе представить перечень обид и претензий, накопленных представителями тамбовского «благородного сословия» в отношении слишком «ретивого» поэта. Впрочем, Гавриил Романович никогда не отказывался от попыток исправить местные «закоснелые нравы», привести к «облагораживанию» их. Отсюда и его требования «соблюдать симметрию и красоту» вновь возводимых церквей и частных строений, и хлопоты по сооружению в Тамбове здания театра, и учреждение в 1787 году «вольной» (то есть частной) типографии, и многое другое. К числу «просветительских начинаний» можно отнести и выпуск в 1788 году еженедельной газеты «Тамбовские известия». Все пятьдесят два номера этого уникального издания (причём первого в российской провинции), по счастью, сохранились и представляют собой бесценный источник информации о местной жизни провинции во времена Державина.
Осуществляя свою «просветительскую миссию», Гавриил Романович, несомненно, рассчитывал на взаимопонимание со стороны местного населения, в первую очередь того же дворянства. Именно это желание подвигло его на написание письма к А.Г. Панову от 10 сентября 1786 года по поводу открытия в Тамбове Главного народного училища. Сообщая Панову о приглашении на открытие училища, намеченное на 22 сентября, представителей «благородного наличного дворянства» из близлежащих уездов, правитель наместничества уведомлял своего корреспондента ещё об одной своей инициативе, а именно: об оказании новому учебному заведению материальной помощи.
«…Ежели кто, — писал Державин, — вознамерится какое делать подаяние, то благоволил бы чрез них (уездных дворянских предводителей. — Ю.М.) или сами от себя прислать в приказ общественного призрения, где и будет записано в нарочно учрежденную для того книгу. А подписавших же знаменитые дары приказ общественного призрения не оставит припечатать в газетах к достодолжному прославлению и неумираемой памяти имен благотворителей. А как в сие училище приниманы будут дети всякого состояния, то и о сем не оставили б также объявить, и ежели кто пожелает отдать оных, то приниманы будут безденежно».
Однако призыв Гавриила Романовича мало где был услышан, и «доброхотные подаяния» на училищные нужды составили ничтожное количество и без того скромных средств, выделяемых властями. Нехваткой средств можно объяснить и то обстоятельство, что народные училища были открыты менее чем в половине городов Тамбовского наместничества.
Впрочем, отдельные успехи Державину на его административном поприще всё же сопутствовали. Так, во многих уездах удалось собрать большую часть накопившихся долгов, наладить разработку и доставку в наместнический центр строительного камня, для строительных же нужд возвести в Тамбове и Моршанске кирпичные заводы. В том же Тамбове появились пока ещё немногочисленные каменные постройки; одна из них — сооружённый в 1786—1787 годах мост через реку Студенец — дошла до нашего времени и продолжает исправно служить пешеходам и транспорту.
Осуществить, однако, удалось только малую часть из того, что было задумано. В наместническом центре так и не были построены губернаторский дом, театр, другие общественные и административные сооружения (главным образом из-за прекращения финансирования в связи с войнами, разразившимися в 1787 и 1788 гг. с Турцией и Швецией); не удалось наладить прямое водное сообщение из Тамбова к городам Поволжья. Не сложился до конца Державин как администратор. Его стремление лично вникать во все, даже незначительные дела (вплоть до того, чтобы самому писать от имени не одарённого литературно А.Г. Панова отношения на своё же имя), постоянные метания от одной неотложной проблемы к другой, ещё более неотложной приводили в итоге к общей «пробуксовке» дел. А если добавить ко всему крайнюю вспыльчивость поэта-администратора, неумение прислушиваться к чужому мнению, то можно понять нелюбовь к Державину не только со стороны взяточников, расхитителей казны и прочих нарушителей закона (к которым он был беспощаден!), но и простых служителей.
ПОСТЕПЕННО вокруг Гавриила Романовича сложилась нетерпимая, враждебная обстановка. Печальнее всего было то, что к мнению противников «нетерпимого» и «заносчивого» правителя всё чаще прислушивался его непосредственный начальник — рязанский и тамбовский наместник (генерал-губернатор) И.В. Гудович. Ситуация обострилась осенью 1788 года, когда сфабрикованное против Державина дело о превышении власти было передано в Сенат и со дня на день следовало ожидать отстранения от должности и судебного разбирательства. В эти дни на оборотном листе черновика деловой бумаги Гавриил Романович пишет строки, отразившие, бесспорно, тогдашнее его душевное состояние:
Если честь кто наблюдает
И Законы правды знает,
Притом скромно хочет жить,
Тот довольным может быть.
Судя по дате, поставленной на упомянутом черновике, четверостишие относится к 10 ноября 1788 года. В этом наброске (ставшем, кстати, основой нескольких последующих стихотворений) виден образ честного и неподкупного поэта-стоика. Такие строки мог написать только человек, абсолютно и безоговорочно убеждённый в том, что гонения и преследования вызваны исключительно его приверженностью «правде» и «законам». А если так, то моральным победителем в схватке поэта с его недругами оставался поэт, чистый перед своею совестью.
Гавриил Романович покинул Тамбов в первых числах января 1789 года, оставив после себя как материальные, так и документальные плоды своей деятельности, свидетельствующие о его активной, насыщенной, противоречивой и до сих пор неоднозначно воспринимаемой историками административной службе. Приведённые документы представляют собой, как я уже заметил, лишь ничтожную часть массива, хранящегося в архиве. А это означает, что последняя точка в биографии великого русского поэта ещё не поставлена.
Обсудить новость на Форуме