10:45 14.01.2011 | Все новости раздела "КПРФ"
Дата в истории. К 100-летию со дня рождения народного артиста СССР Николая Крючкова
Исполнилось сто лет со дня рождения народного артиста СССР, Героя Социалистического труда Николая Афанасьевича Крючкова. Читайте публикацию в газете «Советская Россия».
Театральный дебют 16-летнего Николая состоялся, когда он был учащимся ФЗУ: в самодеятельном театре Крючков участвовал в постановке «1905 год». Всего за свою творческую жизнь он исполнил более 120 ролей. В 1941 году Николай Крючков получил Сталинскую премию за исполнение роли Клима Ярко в фильме «Трактористы».
В 30-е – 40-е годы зрителям запомнились и полюбились созданные им образы современников, жизнерадостных, обаятельных, преданных родине и идеалам, среди них: Андрей Сазонов («Комсомольск»), комендант погранзаставы Тарасов («На границе»), Сергей Луконин («Парень из нашего города», 1942), лейтенант Сергей Горлов («Фронт», 1943, по пьесе Корнейчука) . Крючков исполнил роли революционеров- подпольщиков, красногвардейцев, советских партизан в фильмах «Человек с ружьем», «Яков Свердлов» , «Сорок первый» и др. В ролях Королькова («Дело Румянцева», 1956).
Скончался Николай Крючков в апреле 1994 года. Одной из последних стала для него роль старого капитана в фильме «Ангелы смерти», снятом к 50-летию Сталинградской битвы.
Николай Крючков:
МЫ ЖИЛИ АЗАРТНО
Сейчас любят много говорить о том, что современный человек, а тем более молодой, стал сложнее. Что теперь разорванными тельняшками ни в бою, ни в мирной жизни ничего не решишь, не докажешь. Что теперь главное – интеллект, разум, духовные запросы, внутренняя жизнь. И потому в искусстве, в кинематографе в частности, надо стараться показывать человека во всей его сложности и противоречивости, на фоне его внутренних раздумий, метаний и сомнений. Герой, мол, дол-жен быть неоднозначным, как сама жизнь, и не надо исполнителю, как встарь, разбирать по кос-точкам, что его персонаж любит и что ненавидит, во что верит и к чему стремится, да и вообще, плохой он или хороший. Зритель теперь умный, сам разберется!
Понимаю, понимаю... Конечно, новое время требует нового взгляда и на окружающую жизнь, и на себя самого, и на наше искусство. В принципе верно. Вот только с одним не могу согласиться и обиды своей скрывать не стану: не слишком ли уж снисходительно стали относиться наши сыновья и внуки к моим друзьям-киногероям тех далеких лет? Не рано ли приписали к пенсионерам Трактористов, Семерку Смелых из Арктики, Чапая, Депутата Балтики? Не преждевременно ли вешать на них ярлыки: «несовременно», «устарело», «не нужно»?
Да, многие из них были не так уж образованны. Да, грешили дерзкими взглядами, лихими чубами и широкими улыбками крупным планом. Они не были идеальными – они были живыми. И очень часто становились хорошими прямо на глазах у зрителя. Ведь не сразу озорной и веселый паренек из нашего города, из нашего двора Сережка, каких тысячи по всей стране, вырос в грозного полковника Луконина, стал героем, а шальной Никита из «Члена правительства» – передовым колхозником, удивлявшим весь район своими трудовыми рекордами. Может, потому они так и полюбились, что были близки и понятны каждому зрителю, что их успехи казались возможными и достижимыми для всех, а судьба напоминала судьбы многих посетителей кинотеатров?..
Они жили беспокойно и азартно, в унисон со всем народом, со всей страной. Они стремились всегда быть впереди, в самой гуще событий. Они умели здорово работать и от души веселиться, открыто любить и ненавидеть, ценить мужскую дружбу и преодолевать трудности, непоколебимо верить в то, что строят новую, счастливую жизнь для всех. Они думали, как сделать лучше эту жизнь, чтобы людям хорошо жилось и легко дышалось. Думали, действуя, живя, любя. Осуществ-ляли на деле то, о чем мечтали. А разве это так плохо – не только думать, не только мыслить (заметьте, думать про себя, молча, безо всякого там «закадрового голоса», как сейчас модно делать в кино), но и делать то, о чем мыслишь? Нет, не настолько уж они просты и наивны, прямолинейны и несовременны, чтобы списывать их в отставку за ненадобностью...
Проблема поиска, выбора, становления героя всегда стояла и будет стоять как перед теорией, так и перед практикой искусства. Это, по сути дела, вечная проблема. Решается она всякий раз заново, с помощью давно проверенного метода проб и ошибок, когда авторы произведения искусства, в данном случае имеется в виду кинематографического, пытаются раскрыть образ героя через его философию, психологию, нравственно- эстетическую позицию. И как нет на всем белом свете двух абсолютно похожих людей, так и нет двух одинаковых тропинок на этом широком, но вовсе не гладком пути.
----------------------------
Нет, я не против сложных образов в современном киноискусстве. Более того, я двумя руками голосую за это. Всегда стоял против упрощенчества, примитива, бездумного шаблона. Вопрос только в том, в чем же заключается эта самая сложность? Не выдумана ли она, не надуманна, не самоцель ли?
Задумаемся над этим. И – странное дело! – увидим, что наш повзрослевший, современный кинематограф все чаще с завистью оглядывается на свое прошлое, вспоминая старые картины, которые пользовались действительно всенародным успехом: «Чапаев», «Веселые ребята», «Трактористы»... А нынешний поумневший зритель с огромным удовольствием идет смотреть кинокартины довоенных лет, времен моей молодости, и любит переживать за «несовременных», «простых» героев Орловой, Ладыниной, Алейникова, Андреева...
Чем это можно объяснить? Мне кажется, что современный зритель, а тем более молодой, ищет и находит в старых кинолентах то, чего он ищет и не находит в картинах сегодняшнего репертуара. Нередко какой- нибудь «сверхсовременный» герой, замученный «сложными» проблемами, через каких-то пять лет безнадежно устаревает и – на поверку временем – становится смешным и надуманным. В то же время непритязательный образ «простого» героя с каждым годом поражает этой самой простотой, непроходящим обаянием. Вот почему, полагаю, нынешнего зрителя по-прежнему притягивают его побеждающая молодость, его жизнерадостность и оптимизм. Недаром же ко мне и по сей день приходят письма от молодых людей, которые называют моих Клима Ярко, Сергея Луконина, Андрея Сазонова своими любимыми героями и спрашивают, где можно вновь увидеть эти кинокартины.
Незабываемо письмо, которое пришло в конверте с коротким адресом: «Москва. Николаю Крючкову». Таких писем я получал много, и они всегда находили меня. «Не думайте, что я девочка, – говорилось в нем. – Мне тридцать лет, а не склеилась жизнь. Я была готова броситься под поезд, но спасибо вам и Климу Ярко: вы с ним меня спасли. Теперь хочется научиться жить по-другому. Получив тепло от людей, хочется вернуть его людям». О чем тут долго говорить? Вот что могут «простые» герои, не умеющие умно теоретизировать. А на что могут рассчитывать так называемые «деловые» персонажи? Дело они делают нужное, а все же завоевать зрительские сердца – нет, не могут. Для этого мало одного дела, тут еще и душа потребна.
Друзья иногда удивляются, почему меня, дожившего до седых волос, ставшего дедом, порой величают на «ты» совершенно незнакомые, посторонние люди. Я и правда так привык к этим ситуациям, что, когда мне говорят «вы», могу машинально обернуться – может, рядом еще кто-то стоит. И дело не в том, что люблю панибратство. Как раз панибратства терпеть не могу, а вот братство уважаю. Ведь люди большей частью так обращаются ко мне не из-за недостатка хорошего воспитания, а потому, что братские, настоящие отношения у них сложились с моими героями. Это «ты» не несет в себе оттенка пренебрежения или неуважения, напротив, оно для меня – признак близости зрителей к парням, которых я играл, а значит, и ко мне самому. Ведь зрителям вообще свойственно в некоторой степени отождествлять людей на экране и актеров, сыгравших их роли. Это «ты» для меня, если хотите, своего рода добрый знак, ведь я всегда норовил быть на «ты» с теми, чью судьбу мне доверялось воссоздать языком кино, стремился настолько сдружиться с ними, влезть в их шкуру до такой степени, чтобы иначе и быть не могло.
Мне очень близка и созвучна мысль, высказанная в свое время прекрасным советским прозаиком и кинодраматургом Юрием Бондаревым: «Великой литературе не подобает петь, а подобает анализировать, исследовать, познавать общественное, индивидуальное, национальное, нравственное, здоровое и больное. И что бы ни было, остаются первородные и наисовременнейшие проблемы: смысл жизни и смысл смерти. И остаются вечные людские истины: добро, любовь, совесть». Убежден, что эти слова с полным на то основанием можно отнести и к кинематографическому искусству.
Бондарев говорил о совести художника. Мне радостно думать, что у художников советского экрана совестливое, отзывчивое, доброе сердце. Мы гордимся всем, что у нас хорошо, мы болеем за все, что у нас не удается, за все наши прорехи и «узкие места». Мне радостно, что наш экран старается поднимать и свойственными ему средствами исследовать сложные, противоречивые проблемы общественной жизни, стремится анализировать закономерности происходящих в обществе процессов. Ведь искусство, которое не живет живыми страстями времени, не болеет народными болями, не заслуживает права именоваться настоящим искусством...
-------------------------
Моих героев создавала жизнь, я их не сочинял. Когда создаешь образ, важно знать, от чьего имени ты выступаешь, кого защищаешь, кого и зачем критикуешь. Особенно неоценимо соблюдение этого правила при создании образа положительного героя – полпреда своего времени и социальной среды. Мне повезло, мои герои занимались самым важным и нужным делом: они строили новую жизнь каждый на своем месте и все воедино.
Было время, когда положительное являлось синонимом скучного. И я играл диаметрально противоположные характеры, разные судьбы. Шутка ли сказать – более ста жизней на экране и на сцене прожил! Было дело – «купался» в озорных ролях, сыпал находками, и режиссерам приходилось сдерживать мой рвущийся через край актерский темперамент. Но постепенно, с каждым прожитым годом и каждой сыгранной ролью я приходил к мысли, что сыграть внешне броско в общем-то при определенном уровне актерского мастерства, нетрудно. Куда сложнее сыграть в образе внутреннее содержание, его суть. Особенно непросто исполнять роль положительного героя, для этого все время приходится искать внутреннее существо персонажа, все более сдерживать себя в выборе актерских средств.
И как-то незаметно наступил тот момент, когда я стал играть одни только положительные роли. Воплощать на экране отрицательные персонажи мне теперь уже не позволяли... зрители, характер их писем, отзывов, пожеланий. Поразмыслив, я в душе согласился с таким «диктатом». И даже обрадовался. Ведь это же прекрасно, что из множества моих самых разных ролей люди выделили, запомнили и полюбили образы наших замечательных современников, настоящих советских патриотов. Парней из нашего города. Актер, если он настоящий актер, всегда жаден до работы, и каждая следующая роль – это любимая роль, потому что артист обязан в нее влюбиться, если хочет сделать ее по-настоящему. Мне дороги все мои роли, маленькие и большие, потому что каждой я отдавал всего себя до конца. Не умею играть, работать, жить вполнакала.
Ценность роли всегда определялась и определяется для меня одним словом – борьба. За что-то очень важное. Во имя чего-то святого. Пусть даже это будет борьба человека с самим собой. Это, к слову сказать, наиболее интересный для творческого исследования вариант, когда в самом человеке, в его сердце, в душе происходят процессы, не дающие ему спокойно жить. А особенно, когда в результате этой борьбы побеждается зло в себе самом. Вот почему, в частности, мне так дорог Семен Тетерин из фильма «Суд».
На заре Советской власти В.И.Ленин говорил, что пролетарский зритель достоин большего, чем просто зрелища, – он достоин настоящего искусства. Эти слова стократ верны и в отношении нашего сегодняшнего кинематографа, сегодняшнего зрителя.
-------------------------
Я – актер, и мое искусство без вас, зрителей, мертво. Люблю жизнь, людей, весь белый свет. Страстно люблю поэзию. Очень огорчаюсь, когда сталкиваюсь с черствостью, безразличием, цинизмом, особенно у молодых. Нам надо быть милее друг к другу. Никакие НТР не заменят нам искреннего человеческого участия в радости и в беде. Очень люблю природу, наедине с ней чувствую себя чище, добрее. Природа и искусство – вот две ипостаси нашей жизни, которые призваны воспитывать в человеке человеческое. А как же!
И еще люблю общаться, но не люблю прощаться. Ведь жизнь прекрасна тем, что она продолжается. Так давайте не будем до поры до времени ставить в ней точки. Верю, мы еще встретимся с вами в зрительных залах, и нам будет, о чем всерьез поговорить.
Обсудить новость на Форуме