02:15 25.10.2012 | Все новости раздела "КПРФ"
Цивилизационно-геополитический подход как необходимое условие выживания России и строительства социализма XXI века
У каждого великого народа есть собственный «цивилизационный проект». Это является аксиомой. Цивилизации развиваются в соответствии со своим «топосом» - национально-культурным, психологическим кодом, который представляет собой своеобразный «позвоночник» этноса, а также в соответствии со спецификой конкретного жизненного пространства. Именно диалектическое сочетание национально-культурного кода и пространственных характеристик среды обитания, вместе с экономическими факторами и особенностями языка придает цивилизационному фактору определяющее для судьбы того или иного общества значение, в оказывает серьезное влияние уровень его духовности, классовую структуру, его научно-технические достижения и т.д. Очевидно, что, в свою очередь, цивилизационный фактор немыслим без диалектического взаимовлияния с фактором социально-классовым. Сущность этой диалектики – предмет отдельного исследования. Здесь мы ставим своей задачей раскрыть специфику именно цивилизационной составляющей развития и выживания этноса и государства вообще, и России, в частности.
Но что такое «цивилизация»? С нашей точки зрения к понятию цивилизация очень близко данное Сталиным определение нации: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры» (15) Говоря о «цивилизации», именно данное определение мы будем считать «опорным» для настоящей работы и, как было сказано выше, сконцентрируемся на исследовании двух выделенных классиком марксизма-ленинизма детерминантах: духовном и территориальном.
Духовно-психический склад нации (этноса) как цивилизационный фактор
А. Тойнби (17) рассматривал цивилизацию как особый социокультурный феномен, ограниченный определенными пространственно-временными рамками, основу которого составляет религия. В соответствии с позицией Л. Гумилева (1) специфика цивилизации определяется особенностями этнической истории. Особенности духовной жизни нации как самоценного фактора четко определялись Сталиным: «Нации отличаются друг от друга не только по условиям их жизни, но и по духовному облику, выражающемуся в особенностях национальной культуры. Если говорящие на одном языке Англия, Северная Америка и Ирландия составляют, тем не менее, три различные нации, то в этом не малую роль играет тот своеобразный психический склад, который выработался у них из поколения в поколение в результате неодинаковых условий существования. Конечно, сам по себе психический склад, или – как его называют иначе – “национальный характер”, является для наблюдателя чем-то неуловимым, но поскольку он выражается в своеобразии культуры, общей нации, – он уловим и не может быть игнорирован» (15). Каково же содержание духовного облика нации? Согласно теории Санкт-Петербургского этнического психолога С.В. Лурье (5): «этническая традиция, в том числе, и этническая картина мира как ее составная часть, имеют определенные неизменные элементы. Именно к ним мы отнесли понятие, ранее предложенное Эдвардом Шилзом в несколько другом значении — “центральная зона культуры”. Мы говорили также, что составляющими “центральной зоны культуры” являются не верования и ценности, а адаптационно-деятельностные модели. Эти модели, в свою очередь, могут рассматриваться как установки, если понимать термин “установка” не в упрощенном значении (как намерение или побуждение к действию), а в качестве определенного модуса личности, который охватывает всю сферу психического и влияет на восприятие человеком окружающего его мира. … Что представляют собой этнические константы? Они являются .. механизмами (о которых мы говорили в начале этой главы), снимающие психологическую угрозу со стороны окружающего мира и обеспечивающие члену этноса возможность действовать. И именно их мы будем рассматривать в качестве “центральной зоны” культуры. Происхождение “центральной зоны” адаптивное: она представляет первичный слой психологической адаптации человека — тот слой, о котором мы говорили, когда рассматривали этническую культуру, как защитный механизм. Этнические константы не могут не включать следующие бессознательные образы: локализацию источника зла ; локализация источника добра; представление о способе действия, при котором добро побеждает зло».
Как пишет известный исследователь Е. Холмогоров (19): «структуры, носящие ментальный характер, С. В. Лурье предлагает называть этническими константами, а их систему, выступающую как бы матрицей для формирования этнических полей, мы предлагаем обозначить как идеальное этническое поле. Именно специфичностью для каждой этнической культуры этих идеальных полей и объясняется, на наш взгляд, устойчивость и всепроникающий характер этнических особенностей людей и социальных групп даже в тех случаях, когда они оперируют с одинаковыми или очень похожими артефактами и оказываются во внешне сходных ситуациях. … Решающее значение этнические константы имеют при функционировании этноса как системы. Именно они формируют общие этнические поля, в которых совершается психологическая ориентация и психическое действие этноса как целого. Поэтому их значительно удобней исследовать на макроуровне».
Русская идентичность исходит из глубины веков, и основана она на реальности великой русской цивилизации, реальности, определяющей духовную, душевную, да и физическую жизнь тех, кто себя с ней (сознательно или бессознательно) отождествляет. Светлана Лурье так говорит об этом: «Русские пережили в своей истории немало драматических перемен — трудно было стать из язычников христианами, трудно было из свободной городской вольницы попасть под монгольское иго, трудно было перешагнуть из Руси московской в петровскую Россию, трудно было вместо царской России оказаться в ленинском и сталинском Советском Союзе, трудно было из тихих советских заводей нырнуть в постсоветские водовороты. В каждый из этих периодов разные группы русских людей очень по-разному смотрели на мир и оценивали происходящее, но при этом оставались русскими вне зависимости от своего социального статуса и идейных установок. Выделить «содержательные» признаки «русскости» очень сложно— прекрасно работая на одном историческом этапе, для одной картины мира, они дают сбой на другом. Остается искать те самые неизменные элементы, которые скрепляют любую русскую картину мира в любой ее конфигурации. Эти неизменные элементы можно назвать системой этнических констант» (5).
Как было сказано выше, этнические константы – это бессознательные глубинные сценарии действия, тесно связанные с базовыми ценностями цивилизации и являющиеся основой для восприятия мира, образа жизни, стремлений, поведения носителей данной цивилизации. Это как бы внутренние скрепы, соединяющие между собой множество разных людей, которые называют себя соотечественниками, и дающими соотечественникам энергию для созидательного ведения общественной жизни. Каждое новое поколение, созревающее в теле культуры того или иного этноса, впитывает в себя соответствующие этнические константы в процессе развития личности, вхождения ее в общество. Без этого процесса общество не может нормально существовать! Каковы же они для русских? На основании каких критериев, мы можем сказать, это – русский, а это - представитель другой цивилизации?
Первой характеристикой русского является стремление нести людям, миру – добро и справедливость: «Русский <образ себя> (мы-образ) существует как бы в трех ипостасях, но всегда очень связан с образом себя как носителей добра. Эти три ипостаси можно представить следующим образом: хранители возделыватели добра - крестьянская община, созидатели <великих строек> и творцы космических ракет и т. д.; миссионеры-просветители, готовые всегда нести <свет миру>, в чем бы он ни заключался; воины - защитники добра, борцы со <злодеями> и покровители народов, которым зло угрожает» (5).
Вторая характеристика русского – терпимое отношение к Иному (если это Иное не воспринимается как опасность для того ,что русский воспринимает как добро): «Исследователей поражала порой традиционная нечувствительность русских к национальным проблемам и их вполне искреннее неумение "воспринять национальное неудовольствие всерьез". Английский путешественник Д.М.Уэллс писал: "В восточных и северо-восточных областях европейской России множество сел населены наполовину русскими, а наполовину татарами, но слияние двух национальностей не происходит. Между двумя расами существуют прекрасные взаимоотношения, деревенским старостой бывает то русский, то татарин". Более того, порой русские крестьяне начинали придерживаться того мнения, что "сколь абсурдно заставлять татар поменять цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставлять их поменять свою религию" … » (5). С Г. Кара-Мурза так говорит на этот счет: «Вот для меня первая ипостась русской идеи: человек - личность. Поднявшись до соборности, осознав ответственность, ограничив свободу любовью, он создает народ. А значит, он не станет человеческой пылью и в то же время не слепится в фашистскую массу индивидов, одетых в одинаковые рубашки» (4).
Третья характеристика русского – тяга к общинной жизни: «Общину можно рассматривать как основной тип русской социальности. Синонимом слова "община" является слово "мир", и понятие "мир" было центральным в сознании русских крестьян. Крестьянин осознавал себя членом русского общества не как индивид, а как член конкретной общины, конкретного "мира". "Мир" — это автономная самодостаточная целостность» (5).
Очевидно, что наивысшего развития русская цивилизация получила в форме русской советской цивилизации. Вот что об этом говорит, в частности, С. Кара-Мурза: «Красная идея всем была ясна – устроить жизнь, основанную на взаимопомощи и братстве, а не на конкуренции и топтании ближнего … при советском строе мы, русские, были победителями» (4).
Итак, представитель русской советской цивилизации – это личность, стремящаяся в своей жизни выполнять миссию Добра и Справедливости (то есть выходящая за пределы своих личных потребностей), дружелюбно и терпимо относящаяся к Иному (за исключением случаев, когда оно несет зло) и принимающая ценности общинности, коллективизма (в хорошем смысле этого слова). Это достаточно уникальное сочетание ценностей и вытекающего из них образа жизни позволяет нам говорить о русских, и, прежде всего, о русских советских людях, на практическим уровне. Если ты принимаешь описанные выше ценности и (или) ведешь себя в соответствии с ними, то ты – русский, советский человек. ты принадлежишь русскому миру, живешь в соответствии с русским Ладом.
Геополитический подход к описанию цивилизаций
Оценивая пространственный фактор внутреннего развития этноса, отметим, что любая сильная нация реализует свой «цивилизационный подход», свой «этнические константы» в конкретном ландшафтном, территориальном пространстве, на котором она развивает собственную цивилизацию. Так, например, один из первых основателей геополитической науки и цивилизационного подхода немецкий географ и этнолог Фридрих Ратцель (16) в своем труде «Политическая география или география государств» формулирует следующие мысли: «Государство есть «живое тело», которое простирает себя по поверхности земли и отличает себя от других тел, которые располагаются таким же образом. Государства на всех стадиях своего развития рассматриваются как организмы, которые с необходимостью сохраняют связь со своей почвой и поэтому должны изучаться с географической точки зрения. Как показывают этнография и история, государства развиваются на пространственной базе, все более и более сопрягаясь и сливаясь с ней, извлекая из нее все больше и больше энергии. Таким образом, государства оказываются пространственными явлениями, управляемыми и оживляемыми этим пространством; и описывать, сравнивать, измерять их должна география. Государства вписываются в серии явлений экспансии жизни, будучи высшей точкой этих явлений». Аналогичную идею проводит современный российский ученый А.Е. Дугин. В своем учебном пособии «Геополитика» Дугин (3) пишет: «Органический подход Раицеля сказывается и в отношении к самому пространству (Raum). Это «пространство» переходит из количественной материальной категории в новое качество, становясь «жизненной сферой», «жизненным пространством» (LebensRaum) или «геобиосредой». Отсюда вытекают два других важных понятиях политической географии Ратцеля: «пространственный смысл» (Raumsinn) и «жизненная энергия» (Lebensenergie). Эти термины близки друг другу и обозначают некое особое качество, присущее географическим системам и предопределяющее их политическое оформление в истории народов и государств».
С учетом вышеизложенного очевидно, что важнейшим условием развития любого «цивилизационного проекта» является территориальное «жизненное» пространство, формирующее развивающийся государственный организм любой нации, а «наполняется» оно, как было отмечено выше, национально-культурным психологическим «кодом» - «топосом». В своей старой работе «По поводу предмета исторической географии» (1), опубликованной в «Вестнике Ленинградского университета», Лев Николаевич Гумилев утверждает: «Географическое объекты и явления: суша, море, реки, леса, горы, пустыни, болота, степи, холмы, берега, тундра и т.п. - могут осмысливаться по-разному, в зависимости от общества, с которым мы имеем дело». С социологической точки зрения не существует «единой географии», «единого внешнего мира» и «единой окружающей среды. Каждое общество имеет свою географию, свою природу, свой окружающий мир, свою среду». Л. Гумилев сформулировал термин: «вмещающий ландшафт». Согласно Гумилеву «ландшафт осмысливается, преобразуется, используется и истолковывается в зависимости от того, каким его видит конкретная культура конкретного общества».
Цивилизационный подход, определяющий развитие любого государства немыслим без геополитического, геостратегического планирования дальнейших шагов со стороны высшего политического руководства. Термин «геополитика» первым ввел в научный оборот профессор истории и политических наук, преподававший университетах Уппсалы и Гетеборга, Рудольф Челлен. По Р. Челлену «геополитика» - наука о государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве. В своей книге «Государство как форма жизни» (20) Челлен с позиций географических факторов обозначил направления, которые определяют внутреннюю и внешнюю политику государства. Речь идет о следующем: внутренняя и внешняя политика государства зависит от островного или материкового расположения, распределения населения по территории, обеспеченности природными ресурсами, их доступности для хозяйственного использования и степени этого использования, наличия этих ресурсов в соседних государствах и т.д. В настоящее время геополитика очень часто становится заложницей интересов каких-либо мощных экономических структур. Однако классическая составляющая цивилизационного подхода и геополитики по многим основным параметрам остается актуальной на сегодняшний день.
Русская идея, «жизненное пространство» и атаки «кочевников Моря»
Таким образом, мы обозначили два важнейших фактора формирования цивилизационной общности: духовно-психологический (условно «Запад» и «Восток») и территориальный (условно «Море» и «Суша»). Сейчас мы обозначим разницу цивилизационных подходов «Запада» и «Востока», «Моря» и «Суши» и, соответственно, их «логосов» и «топосов». На наш взгляд, основную разницу между «западным» и «восточным» (здесь, прежде всего, подразумевается Россия) цивилизационными подходами с духовно-психологической точки зрения достаточно четко обозначил современный философ-религиовед Алексей Швечиков. В своей книге «Противостояние» Алексей Николаевич пишет (21): «Знаменитый британский историк 20 века А. Тойнби связывал возникновение, развитие и затухание цивилизаций с процессами, происходящими в религиозной сфере. В общем плане цивилизации, утверждал Тойнби, управляются духовным прогрессом человечества. … Трагедия же западной цивилизации состоит именно в том, что она руководствовалась в своем развитии не идея приоритета духовного прогресса, а преклонялась перед прогрессом материально-техническим. Парадоксально здесь то, что католическая церковь была не противником, а соучастником такого подхода, вместо того, чтобы закладывать духовный вектор развития западной цивилизации».
Вновь отметим, первый принцип, отличающий русскую (российскую) цивилизацию от западной – приоритет духовного сознания над эгоистическим, причем духовное начало в славянской цивилизации не противопоставлялась материалистическому, но диалектически с ним сосуществовало. В качестве исторического примера можно привести духовные деяния преподобного Сергия Радонежского и его учеников Кирилла, Саввы, Зосимы, Андроника и других. В конце 14го века и в начале века 15го Русь благодаря их духовному влиянию покрылась сетью монастырей. Монастыри стали «кристаллической решеткой» формирования русского мира, структур его власти, экономики и общей жизни. После основания Сергием Радонежским Троице-Сергиевской Лавры пошла настоящая цепная реакция по созданию монастырей в различных уголках Руси. В 1397 году последователь Сергия Кирилл основал знаменитый монастырь на Белом озере. В 1436 году другие его ученики: Савва и Зосима основали знаменитый Соловецкий монастырь. Другой подвижник – Стефан Пермский обратил в православие заповедные места Урала. Любимый ученик Сергия Андроник основал Андроников монастырь, в котором чернецом трудился национальный гений Андрей Рублев. В Вологде, где был основан Ферапонтов монастырь, творил светлый иконописец Дионисий. Всего ученики Сергия Радонежского основали около 190 обителей.
В мировоззрении С. Радонежского присутствуют три краеугольных камня. Первый камень: жить для пользы, добра, блага, как в материальном, так и в духовном измерениях. В «Поучении братьям к пользе» это призыв жить в любви, сеять добро, нести благо. Второй камень – понимание Сергием Радонежским личного созидательного труда как основа основ богоугодной жизни, как обязательного и естественного условия нравственного и духовного совершенствования. Третий камень – это нестяжательство, приоритет духовного, трансцендентного над эгоистическим. Преподобного Сергия принципиально не заботило личное накопление материальных благ, - он копил в себе сокровища духовные (и именно так поступали подлинные русские революционеры в годы становления Советской власти, и именно так действовали русские советские воины в страшные годы Великой Отечественной войны).
Монастыри, основанные сподвижниками Сергия Радонежского, стали не только местами духовного, культурного и хозяйственного сосредоточения, но и послужили очень важным духовно-идеологическим скреплением в процессе становления Московского централизованного государства и расширения его жизненного пространства
Вторая позиция, отличающая русскую (российскую) цивилизацию от западной (прежде всего, США и Англии) находится в области климатических различий и разного территориально-географического расположения государств. Очень тяжелые климатические условия по сравнению с США и Европой ощутимо «усложняют жизнь» российскому цивилизационному проекту. В России очень трудно планировать результаты труда, так как сложные территориально-климатические условия естественным образом способствовали разрыву связей между трудовыми затратами и полученными результатами. Данный факт, а также территориально-географическое положение России (широкая протяжённость между Европой и Азией) моделирует мобилизационный характер развития нашего цивилизационного проекта. Российский уклад хозяйственной жизни - уклад выживания и сохранения, а не накопления и преумножения. Для полного понимания данного вопроса мы опять обратимся к науке под названием геополитика. Наряду с Ф. Ратцелем и Р. Челленом существенный вклад в теоретические наработки геополитики внес английский профессор географии Оксфордского университета директор Лондонской экономической школы Хэлфорд Макиндер (1861-1947). Его статьи, «Географическая ось истории» (6), «Демократические идеалы и реальность» (7) являются классикой геополитической науки. В данном труде Макиндер не только обозначил причины противостояния двух империй: Британской и Российской («Большая игра»), но и сформулировал важные положения методологии и топики геополитической науки, выделил и обосновал ее методы, принципы, показал формы и масштабы ее применения. «Большая игра», в которую начали играть Англия и Россия, подразумевала борьбу за контроль над важнейшим стратегическим «жизненным пространством» Евразийского материка, в первую очередь Индией, Афганистаном, Средней Азией, а также Кавказом и Ближним Востоком. Для Англии контроль над всем пространством от Средиземного моря до Тихого океана давал возможность претендовать на мировое господство. В свою очередь Россия стремилась стать великой мировой державой, обладающей свободными выходами к теплым морям. Ключевым направлением англо-российского противостояния в 19-20 веках (в конце столетия Англию заменили США) являлись территории Кавказа и Центральной Азии. По своему географическому положению Кавказ и Центральная Азия входят в так называемый «стратегический энергетический эллипс», включающий в себя территории между Каспийским морем и Персидским заливом , которые на сегодняшний день считаются крупными резервуарами углеводородного сырья. Через Центральную Азию и Кавказ проходят транспортно-транзитные потоки на Север. Юг и Восток. Изучая выше обозначенные процессы столкновения цивилизаций, Макиндер в своей статье «Географическая ось истории» не только развил теорию Ф. Ратцеля о том, что «государство есть форма жизни» и то, что пространство, ландшафт, среда оказывают на него влияние, а также идеи Р. Челлена о необходимости в политологии учитывать пространственный фактор, но и стал создателем и разработчиком геополитической топики. В начале нашей статьи сформулирован тезис о том, что все национально-цивилизационные проекты развиваются в соответствии со своим топосом – национально-культурным кодом с привязкой к конкретному пространству. Что такое топика? Это – карта, схема концептуального знания. Топика происходит от греческого слова «топос» (место). Теории геополитической топики Х. Макиндера как раз подразумевает под «топосом» место любого национально-культурного психологического кода. При помощи данной теоретической концепции Макиндер очень системно и четко описывает пространственную логику исторического процесса. По логике Макиндера движущей силой «пространственного смысла истории» выступают динамичные кочевые народы. Именно кочевники создают все основные политические образования: империи, государства, политические союза. Другой вариант – государства создаются в результате натиска кочевников. Итак, первый постулат теории Макиндера можно сформулировать следующим образом: пространства государств, империй приобретают свою контуры, границы, черты формы под воздействием импульсов кочевых народов. Далее Макиндер разделает все кочевые культуры на две фундаментальные составляющие: «кочевники Суши» и «кочевники Моря». Речь идет о разделении великих цивилизаций на морскую и сухопутную. Здесь очень важно отобразить понимание Макиндером различий качественной характеристик морской и сухопутной цивилизаций. Эти два направления пользуются разными стилями в стратегии и тактике развития, у них разные ценностные системы. «Цивилизация Суши» выстроена по иерархически-командному принципу управления, ее культура в основном отражает героико-мобилизационную шкалу ценностей. Основой «цивилизации Моря» является динамизм торгового, технологически изобретательного, «прогрессистского» начала, тяготеющего к демократии и открытому рынку. В начале двадцатого века «цивилизация Моря» политически была воплощена в Англии. К концу столетия эти функции плавно перетекли в США. Основные принципы морской цивилизации идеологически воплотились в либеральной демократии. Экономически – сначала в мировом индустриальном, а затем финансово-спекулятивном капитализме; культурно – в модернизме и постмодернизме, европейском рационализме и индивидуализме. Индивидуализм, демократия, свободный рынок имеют ярко выраженный англо-американский след. Все эти ценности неразделимо переплетены, слиты в один общий клубок в экспансии «морских кочевников» По мнению Макиндера, как геополитический концепт «цивилизация Моря»:
- тяготеет к освоению только береговой зоны, воздерживаясь от проникновения вглубь суши;
- утверждает динамичность и подвижность в качестве высших социальных ценностей;
- развивает торговые формы общества: пиротокапитализм и капитализм (наемная армия, морская торговля и т.д.);
- способствует развития обмена и автономизации финансовой сферы.
Базовые же установки «цивилизации Суши» направлены на:
- мобилизационное развитие; освоение территории в глубинах континента (точкой отсчета «цивилизации Суши» - удалённые от берегов земли;
- формирование обществ с жесткой иерархической системой подчинения;
- создание упорядоченных, консервативных, малоподвижных социально-политических образований не склонных к чрезмерной динамизации в сферах технологического и экономического развития;
- становление империй или обществ автократического типа с высоким уровнем сакрализации центральной власти и военизации широких слоев населения (идея народа как армии);
- поддержку консервативных и традиционалистских ценностей в культурной сфере.
Таким образом, исходным геополитическим положением концепции Макиндера было утверждение, что мировая история представляет собой конфронтацию между континентальными и океаническими державами. В работах «Географическая ось истории», «Демократические идеалы и реальность» он выдвинул идею столкновения цивилизаций «за осевой регион мировой политики».
Макиндер обратил внимание на выгодное положение России в центре Евразии. Россия – Евразия по Макиндеру является «осевым регионом» (Heartland), «срединной землей». В «срединную землю» он включает, помимо России, центральную и восточную Европу, прежде всего, Германию, а также Монголию и Китай. Макиндер сформулировал три свои знаменитых тезиса:
Тот, кто правит восточной Европой, господствует над «срединной землей».
Тот, кто правит «срединной землей», господствует над Мировым Островом (США, Англия, Средиземноморье, Ближний Восток).
Тот, кто правит Мировым Островом, господствует над миром.
По мнению Макиндера, Россия является основным врагом англо-американского геополитического и цивилизационного проекта. С учетом развития информационно-транспортно-транзитных коммуникаций это противостояние (особенно в 21 веке) принимает все более острый характер. По мнению Макиндера, «Россия заменила собой бывшую Монгольскую империю. Ее давление на Финляндию, Скандинавию, Польшу, Турцию, Персию, Индию, Китай подменило набеги степных кочевников, позволявшие им в свое время удерживать от распада государство. Россия занимает центральное стратегическое положение в мире. При этом ее естественное желание расшириться за счет территории Европы сдерживается Германией. Россия способна нанести удар с различных направлений, но при этом может быть атакована со всех сторон. Защищена только лишь ее северная часть. Достижение транспортной мобильности посредством развития современной сети железных дорог является лишь вопросом времени. Маловероятно, что любая возможная социальная революция в России сможет изменить ее границы» (6).
Макиндер опасался, что Россия, Германия и Китай способны создать коалицию и насести удары с «флангов» по морской (англо-американской) цивилизации. К формированию такого стратегического альянса призывал один из идеологов геополитики «Суши» немецкий военный, ученый-востоковед Карл Хаусхоффер. В своей работе «О геополитике» (18) Хаусхоффер писал: «Брукс Адамс указал на то, что сколь опасный для растущего англизированного мира должна стать грандиозная трансконтинентальная политика железнодорожного строительства с конечными пунктами в Порт-Артуре и Циндау, посредством которой будет создано обширное германо-русско-восточно-азиатское единство – то, против чего были бы бессильны любые, даже объединённые, британские и американские блокирующие акции».
Такой континентальный союз, будь он создан, мог блокировать, точнее, парализовать политику «Петли анаконды» в военно-политическом, в военно-морском и экономическом отношении. (Это актуально для сегодняшнего дня. Укрепление российско-китайского сотрудничества, возвращение нашей страны в Центральную Азию, усиление позиций России на Украине, сохранение дружеского нам режима А. Лукашенко в Белоруссии – все вместе взятое будет способствовать восстановлению российского жизненного пространства, утраченного за последние 20 лет.) Единственное спасение от союза России и Германии Макиндер видел в создании «разделительного яруса». Будучи верховным комиссаром Антанты в 1919 года на оккупированной Украине, Макиндер способствовал оказанию активной помощи войскам белогвардейского генерала Антона Деникина в борьбе с Красной Армией. Деникинцы занимали территории юга России (Крым, Кавказ) с удобными портами, гаванями на Черном море. Здесь преследовалась цель загнать Россию подальше на Север от промышленных торговых зон и удобной транспортно-транзитной сети черноморской прибрежной полосы. Соответственно, надо было оказывать финансовую и военную помощь войскам Деникина в их походе на Москву в 1919 году. Участвуя в подготовке Версальского договора, Макиндер добился того, чтобы в договоре было закреплено появление лимитрофных государств (Польша, Румыния, Чехословакия, Эстония, Латвия. Литва), которые разделили бы Германию и Россию. Данная идея Макиндера активно реализуется стратегами Атлантического морского блока и в 21 веке.
Отметим, что концепция Макиндера – это все-таки концепция представителя западного и, более того, англосаксонского «топоса», подразумевающего механистическое, а не содержательное, только эгоистическое, а не диалектически духовное, капиталистическое, а не коммунистическое восприятие мира. Поэтому Макиндер и сводит геополитику фактически лишь к географическому принципу.
«Москва – третий Рим» и Советская цивилизация
В рамках цивилизации «Востока» («Суши») осуществлялся свой геополитический проект, малопонятный для западного сознания. Он оформился после принятия глобальной духовно-идеологической концепции И.Волоцкого - о.Филофея «Москва – третий Рим». Этот проект парадоксальным, диалектическим образом стал «техническим» проводником идей «духовного старчества» Сергия Радонежского (его суть, напомним, заключается в воплощении и экспансии идеи общинной духовности) Реализация концепции «Москва – третий Рим» проходила уже в годы правления Ивана Грозного, который установил геополитические приоритеты России:
- восстановление зоны влияния бывшей Золотой Орды под русским приоритетом (воссоединение земель по оси Казань, Астрахань(1548-1550)- Сибирь);
- борьба за выход к морю (Прибалтика, Балтийское море, Белое море (так называемая Ливонская война (1554-1557).
В своей книге «Иван Грозный» советский историк Руслан Скрынников (13) пишет о геополитических успехах грозного русского царя: «Разгром казанского и астраханского царств положил конец трехвековому господству татар в Поволжье. В сферу русского влияния попала обширная территория от Северного Кавказа до Сибири. Вассалами царя признали себя правители Большой ногайской орды и Сибирского ханства, Пятигорские князья и Кабарда на Северном Кавказе. Успехи на Востоке имели большое значение для исторических судеб России. Овладение всем волжским торговым путем открыло перед Россией богатые восточные рынки и способствовало оживлению ее внешней торговли». В Ливонской войне за выход к Балтийском у морю и овладение Прибалтикой царь Иван Грозный потерпел поражение из-за раздоров в своем лагере (Сильвестр и Адвашев были за расширение жизненного пространства на Восток: их интересовал Крым; Малюта же Скуратов ратовал за военные действия в Прибалтике.) и неспособности избежать войны на два фронта (на Западе против литовцев, поляков, шведов и на Востоке против татарского хана Девлет-Гирея). Борьбу за выход к Балтийскому морю Россия активно проводила при императоре Петре I в начале 18 века. Северная война стала одним из первых столкновений Российской империи с Британской, которая руками шведов хотела не пустить Россию к прибрежной Балтийской полосе. Советский историк Николай Молчанов в своей книге «Дипломатия Петра Великого» (14) пишет: «30 августа 1721 Ништадский мирный договор был подписан… Швеция уступила Петру и его преемникам в полное неотрицаемое вечное владение и собственность завоеванные русским оружием Ингерманландию, часть Карелии, всю Истляндию и Лифляндию с городами Рига, Ревель, Дерпт, Нарва, Кесгольм, островами Эзль и Даго. … Ништадский мирный договор явился главным дипломатическим документом царствования Петра Великого, главным достижением его внешней политики. Кроме того, петровской дипломатии на протяжении всей Северной войны приходилось в одиночку преодолевать ситуацию, когда Англия и другие ведущие европейские державы в разной степенью активности удерживали Швецию от выхода из войны с Россией. «Долготерпение» русской дипломатии принесло свои плоды в виде Ништадского мирного договора и оттянуло время формирования антироссийской коалиции до того момента, когда она стала ей не страшна». Вспомним, какое важное значение советская историческая наука придавала геополитическим успехам России во времена Дмитрия Донского, Ивана Грозного, Петра Великого, Александра II, и отметим для себя, что историческая наука в современной России в значительной меньшей степени утверждает значимость геополитического подхода.
Точечно обозначим другие исторические вехи развития русского (евразийского) цивилизационного проекта. Промежуточный временной период правления Российской империи от Екатерины II до Александра III дал стране существенные территориальные приобретения. Россия раскинулась от Петербурга до Владивостока. Сначала государство укрепилось на Черноморском побережье, получив Крым и построив города Севастополь, Херсон, Одесса, Керчь, Новороссийск, Николаев, Балаклаву и др.… Параллельно шло обустройство Кавказа. В более поздние времена Россия присоединила к себе Среднюю Азию, соединив ее транспортно-транзитными коммуникациями с Дальним Востоком, Сибирью, Уралом. Россия вплотную приблизилась к границам Китая и Монголии. На Западе за счет нескольких разделов Речи Посполитой (Польши) наметилось территориальное соприкосновение России и Германии. Россия стала твердо у четырех морей (Северного, Балтийского, Черного, Каспийского) и уперлась в Тихий океан. К началу 20 столетия русский цивилизационный проект превратился в евразийский. Россия стала той самой «срединной землей», о которой мы говорили выше, мостом, объединяющим Европу и Азию. В этом связи интересно посмотреть на ментально-теоретическое наследие сухопутной школы геополитики.
В рамках капиталистического мира ответ на вызов «атлантистской» геополитической школе Макиндера предоставила немецкая школа сухопутной геополитики во главе с упоминавшийся выше К. Хаусхоффером. Именно германские ученые технически выстроили цивилизационную основу геополитики «Суши», приняв за аксиому континентальную идентичность Германии в Европе. Однако эту часть настоящей статьи мы в большей степени посвятим изучению наследия русского научного направления в геополитике.
В 19м веке в России появилась концепция «панславизма». Ее автор – Н.Я. Данилевский (1822-1885). Идеи панславизма изложены в его статье «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения славянского мира к германо-романскому» (1869). В этом труде Данилевский предложил концепцию русского научного цивилизационного подхода. Согласно Данилевскому (2) каждая цивилизация имеет несколько основ:
- религиозную, понимаемую в широком смысле, как народное мировоззрение;
- государственно-политическую, отражающую отношения людей между собой;
- экономическую, закрепляющую опосредованные отношения между людьми через условия пользования предметами внешнего мира;
- культурную, включающую в себя науку, философию, технику и фиксирующую отношения человека к внешнему миру.
Данилевский считает, что «цивилизация - явление многообразное. Она есть понятие более обширное, нежели наука, искусство, религия, политическое, гражданское и общественное развитие, взятые в отдельности. Цивилизация все это в себя заключает» (2).
Суть теории Данилевского в том, что единой человеческой цивилизации не существует. На различных территориях, в зависимости от условия развития складываются обособленные культурно-исторические типы. (То, что Тойнби называл позднее «цивилизациями».). В истории Данилевский выделяет десять культурно-исторических типов или цивилизаций: египетскую, китайскую, ассиро-вавилоно-финикийскую, халдейскую (древне-семитскую), индийскую, иранскую, еврейскую, греческую, римскую, германо-романскую (европейскую). Он полагал, что цивилизации проходят этапы становления, взросления и старения. По его мнению германо-романский или европейский культурно-исторический тип находится в состоянии дряхления и упадка, а русско-славянский цивилизационный проект только входит в силу. Согласно концепции Данилевского в 19-20 столетии начал формироваться новый, одиннадцатый культурно-исторический тип русского-славянской цивилизации. Панславянская концепция Данилевского подразумевала создание Всеславянского Союза. В нем помимо Российской империи Данилевский хотел видеть Царьградский округ, Сербо-хорвато-словенские земли (большая часть Балкан), Болгарию, Румынию, Грецию, Венгрию. Отметим, что с геополитической точки зрения концепцию Данилевского воплотил в жизнь И.В. Сталин.
Сын известного русского географа путешественника и этнографа П.П. Семенова-Тян-Шанского В.П. Семенов-Тян-Шанский. В своей работе «О могущественном территориальном владении применительно к России» (11) он выстроил интересную гипотезу геополитической структуры мира и места России в нем. Согласно его теории, цивилизации образуется вокруг трех мировых морей: Средиземного вместе с Черным, Китайского (Южного и Восточного вместе с Японским и Желтым) и Карибского бассейна, включая Мексиканский залив. По мнению Семена-Тян-Шанского борьба между цивилизациями идет за доминирование и политический контроль над всей береговой зоной, прилегающей к одному из трех мировых морей. В процессе этого противостояния сложились три специфические модели «могущественного владения»:
- кольцеобразная экспансионистская система, опробованная европейскими державами (прежде всего, Англией и Францией на Средиземном море);
- клочкообразная модель влияния, - аннексирование отдельных островных территорий, разбросанных по морям и океанам (эта технология развивалась к колониальный период истории западной Европы через создание сети военно-морских баз в целях контроля прибрежной полосы);
- геополитический концепт «от моря до моря», соответствующий классическому сухопутно-континентальному цивилизационному проекту.
Семенов-Тян-Шанский считал, что Россия, сильно растянутая по параллели от Северного и Балтийского морей до Тихого океана, осуществляла свою «морскую политику», обеспечивая тем самым роль в мировой истории и статус великой державы при помощи находящихся внутри себя самой культурно-экономических колонизационных (не колониальных!) баз. В работе «О могущественном территориальном владении» применительно к России Семенов-Тян-Шанский (11) делит территориальное пространство на четыре русские «базы»: 1) Галицкая и Киево-Черниговская земля; 2) Новгородско-Петроградская земля; 3) Московская и 4) Средневолжская. Первая две зоны, обращённые к Западу, в связи с частыми военными конфликтами между «Востоком» и «Западом» на продолжительное время приходили в полный упадок. Московская же и Средневолжская земли росли почти непрерывно без длительных периодов упадка (здесь не были помехой феодальное раздробленность и длительное монголо-татарское иго). Эти четыре культурно-экономические «колонизационные базы», из которых русские направляли векторы движения на Север, Юг, Восток, Запад позволили России закрепиться у четырех морей, что способствовало ее вхождению в ряды великих держав мира. Семенов-Тяншанский настаивал на том, чтобы современная ему Россия продолжала экспансию на Тихом океане, в зоне Причерноморья, а также укрепляла свои позиции на перспективном Арктическом побережье. Один из первых русских геополитиков, именно он ввел формулировку о «Евразийской сущности России».
Носителями системного метода, развивающего русский (евразийский) цивилизационный проект выступала милютинская военная геополитическая школа. Она названа по имени военного министра Российской империи Дмитрия Алексеевича Милютина, служившего во времена Александра II. Начальный этап полноценной военной карьеры Милютина стал складываться в годы его учебы в академии Генштаба. В 1837 преподаватель Милютина по Академии подполковник Языков издал труд: «Опыт теории военной географии» (22). На страницах этой работы Языков аргументирует целесообразность дальнейшего продвижения Российской империи в глубь Кавказа и средней Азии с целью создания стратегической оси: Кавказ, Средняя Азия, Сибирь. Такая ось, по мнению Языкова, способна укрепить позиции России на Черноморском побережье; создать проблемы Великобритании в Афганистане, Индии и Персии и, наконец, получить новые территории и рынки сбыта для развития русской промышленности, создать единую транспортно-транзитную сеть. Таким образом, Языков запрограммировал основной видовой признак русской геополитики- предпочтение качественных характеристик количественным.
Милютин, будучи его последователем, оформил геополитику как самостоятельную науку. После службы в качестве строевого офицера, Милютин стал начальником военной разведки отдельного Кавказского корпуса, а затем был назначен начальником штаба Кавказской армии. Осознавая геополитическую значимость данного региона, он применил свой план покорения Кавказа через планомерное создание системы опорных пунктов с крупными военными гарнизонами. Через три года (1859) эта тактика дала результат, и шестидесятилетняя кавказская война закончилась. В 1846 будучи профессором военной географии академии Генштаба Милютин издал свою работу: «Критическое исследование значения военной географии и военной статистики» (8), в котором обобщил свои представления о вышеобозначенной системе создания сети опорных пунктов на собственной и оккупированной территориях, которую можно экстраполировать на тактику и стратегию геополитики. Кстати, отсюда был сделан вывод о необходимости создания системы военных округов как гигантских опорных пунктов – для имперской экспансии.
Известный политолог И.Н.Панарин в своей книге «Информационная война и геополитика» (10) очень четко определяет основные достижения Милютина: «доверие Александра II к Милютину было огромным. В 1862 году на долгих 20 лет Милютин стал военным министром. Он провел военную реформу, - самую успешную за всю историю российской армии, прекрасно сдавшую экзамен на Балканах. Просчитанный Милютиным геополитический ход – занятие Туркестана, создал угрозу для английского владычества на Индией, и тем нейтрализовал «владычицу морей». Военный союз с Германией дал последней возможность разгромить Францию и, в результате, Франция не смогла вмешаться в балканские дела».
За 20 лет Милютин создал многочисленную команду военных геополитиков. Это – покоритель Ташкента генерал-майон Черняев, первый туркестанский генерал-губернатор фон Кауфман, знаменитый генерал Скобелев (участник Балканской войны, до нее подавивший проанглийский мятеж в узбекском Индижане), офицер Генштаба, разведчик, исследователь Центральной Азии Пржевальский, а также генералы Драгомиров, Гурко, Муравьев. Команда Милютина понимала всю геополитическую значимость Центральной Азии для России. Создание системы военных округов, движение русских в Центральную Азию, - основные плоды деятельности милютинской военной школы геополитики. Об этом нельзя забывать.
На смену Милютину выдвинулся другой русский советский военачальник генерал-лейтенант Снесарев (1865-1937). Сын священника, после окончания Физико-математического факультета Петербургского университета, он поступает в военное училище. После 7 лет строевой службы Снесарев учится в Академии Генерального штаба, блестяще ее заканчивает и берет направление в Туркестан, где занимает должности офицера штаба военного округа и начальника Памирского отряда. За года службы в Центральной Азии подполковник Снесарев, так же, как и Прежевальский занимался серьезными исследования Афганистана, Памира, Бухары, Северной Индии. Он закладывает основы нацеленной против англичан русской разведывательной сети на азиатском направлении. Снесарев не только систематизировал знания по военной географии, но и, разобравшись в практическом значении «Большой игры», предлагал организовать русское военное вторжение в Индию через Афганистан. Выбор Николая II в пользу взаимоотношений с Англией и другими странами Антанты впоследствии определил и выбор генерала Снесарева, который перешел на сторону Советской власти в 1917-18 годах. Выбрав сторону красных, а не белых, которые оказались верны Антанте и сотрудничали с Макиндером, Снесарев руководствовался геополитическими принципами русского цивилизационного проекта. В 1918 году, став командующим Северо-Кавказског фронта, Снесарев отражал наступление Деникина на Кубань и Краснова на Царицын. В марте 1919 года Снесарев был переведен на должность командующего Западной армией. После денонсации Брест-Литовского мирного договора руководил наступлением в Белоруссии и Прибалтике, организовав при этом сеть стратегической военной разведки в Европе. После вытеснения я англичан из Афганистана ханом Эмануллой в 1919 году Снесарев с группой военспецов начал формировать армию вторжения на афгано-индийском направлении. К сожалению, организованное англичанами наступление Деникина на Москву сорвало планы советского индийского похода. Однако своими действиями Снесарев помог советскому правительству закрепиться в Азии и Афганистане. Он вошел в историю как продолжатель милютинской военной школы геополитики.
Еще раз подчеркнем, что сталинская советская историческая школа рассматривала геополитический подход в качестве самостоятельной научной парадигмы.
Цивилизационные коды и социально-классовая структура: диалектический подход
Здесь прервём изложение ментально-теоретических воззрений на качественное и пространственное продвижение русского цивилизационного проекта и поразмышляем над общим в цивилизационно-геополитическом подходе и в марксистско-ленинской теории. На наш взгляд, особых противоречий между этими двумя направлениями не существует. Борьба за рынки сбыта, контроль над ключевыми территориальными узлами между государствами идет не менее остро, чем борьба между классами. При этом цивилизационно-геополитический подход, подразумевающий принятие в расчет как ментально-духовных характеристик нации, так и географического расположения государства и социально-экономические факторы, способен дать нам особый угол зрения, диалектически выверенное понимание ряда наиважнейших проблем. Показательным примером служит появление в 1917 году Советского государства на территории бывшей Российской империи. Если сравнить развитие социально-экономических отношений внутри России и Англии, все сразу становится на свои места. Либеральная революция в Англии, давшая дорогу во власть крупной буржуазии и основанная на принципах индивидуализма, произошла еще в 1699 году, так как в Англии в сфере психологии господствовали эгоизм и стяжательства и, а в сфере экономики - развитие мануфактурного производства. Как и в других европейских странах, система феодализма в Англии замыкалась не только по линии «король-герцог-барон-крестьянин», но и на зарождавшееся третье сословие в городах (его опора - «ремесленные цеха»). Промышленный же переворот, способствующий переходу от мануфактурного к промышленному производству, который замыкался на торговлю и удобные транспортно-транзитные коммуникации прибрежных зон, в Англии начался в 18 веке, а в России лишь во второй половине 19 века. К тому же Англия как островное государство обладала целой системой удобных портов и гаваней, а России на протяжении столетий приходилась пробивать дорогу к прибрежным морским территориям. Крепостного права в Англии не существовало уже во второй половине 17 века. Все эти факторы позволили Англии уже к 19 веку сформировать такую систему социально-классовых отношений, которая базировалась не только на индивидуализме и примате частной собственности, но и на способности крупной буржуазии-среднего класса и рабочего класса заключать межклассовые «мирные отношения» по разделу прибавочной стоимости и прибыли при условии империалистической экспансии вовне. Так Британская империя стала основой нынешнего паразитического «золотого миллиарда».
Для России же с ее культурой общинности, консервативными ценностями и православной культурой нестяжательства империалистическая психология паразитов-«кочевников» не прижилась. Наличие же мощного бюрократического и (или) эксплуататорского «обездушенного» аппарата, подавляющего исконные русские цивилизационные ценности (справедливость, общинность, духовность, нестяжательство) вкупе со сложнейшими климатическими условиями и постоянной мобилизационной готовностью создало уникальное духовно-социальное и социально-классовое противоречие, характерное именно для России, с ее особым психическим складом (мы помним, что это выражение Сталина).
К началу двадцатого столетия Российская империя во многом представляла из себя сельскохозяйственную страну. Примерно 80-90 населения Империи жило и деревнях-селах ил и уездных городах. 2/3 селян – бывшие крепостные крестьяне. Около 10-12% можно отнести к русскому дворянскому сословию (речь идет о пропорции граждан страны, проживающих вне городов). К городским жителям Российской империи на стыке 19-20 веков можно было отнести примерно 10-20% населения. По завершению «промышленного переворота», начавшегося во второй половине 19 столетия во времена царствования царя-освободителя Александра II и оформившегося к 1914 году в канун первой мировой войны, рабочий класс Российской империи (с учетом крупных городов) начитывал примерно 7-9% от всех граждан России. Остальные 11-12% приходились на бюрократический аппарат, крупную буржуазию и разночинную интеллигенцию. Но несмотря на малочисленность рабочего класса, слабость русской буржуазии и среднего класса, с нашей точки зрения именно приоритет морально-нравственных духовных ценностей и мобилизационно-государственного начала над экономическими отношениями в русском цивилизационном проекте, а также неприятие массами психологии эгоизма и стяжательства, свойственной эксплуататорскому меньшинству «сыграли на опережение», сократили исторически-временной лаг процессов и привели к Великой Октябрьской социалистической революции. Воистину сработала известная поговорка: «русские долго запрягают, да быстро едут». Великий Октябрь всколыхнул в России и в мире бурлящие, тектонические процессы по смене или существенной модернизации «экономических формаций» и оттенил собой гениальность Владимира Ленина и его соратников.
Прежде всего, следует отметить, что уже в начальный период своего правления большевики повели себя как настоящие евразийцы. В.И. Ленин, нарком иностранных дел Чичерин, полпред РФССР в Германии А.Иоффе, представитель Коминтерна К. Радек и другие способствовали сближению Советской России и Веймаровской Германии в противовес странам Антанты во главе с Англией. Более того, именно большевики заново связали евразийское пространство России. В 1921 году были заключены так называемые Раппальские соглашения между двумя выше обозначенными государствами. В учебном пособии для МГИМО «История междурядных отношений: 1918-1939» (12) о Раппальских соглашениях говорится следующее: «Раппальский договор справедливо рассматривался в Москве как бесспорный дипломатический успех. Он заложил основы тесного политического, экономического и военного сотрудничества двух держав, которая безусловно усиливало их позиции на международной арене. Советская Россия приобретала в лице дружественной Германии бесценного политического партнера, с помощью которого она могла играть на межимпериалистических противоречиях и не допустить создания в Европе единого антисоветского фронта. Это был серьезный шаг на разрыв дуги «лимитрофных» государств, разъединяющих два великих народа. Другой великий вождь советского народа, И.В. Сталин, сумевший разгромить внутри страны троцкистское «охвостье», повернул советский народ на «построение социализма» в одной отдельно взятой стране, в евразийском пространстве и на основе базовых этнических констант русской цивилизации. Он не стал тратить время и ресурсы России на немедленную реализацию троцкистской теории перманентной революции, но мобилизовал идеологию, нацию, государство на русский советский цивилизационный проект. Благодаря построению социализма в отдельно взятой стране в контексте евразийского «топоса» и основ русской культуры, Россия сумела восстановиться и совершить немыслимый рывок как в плане развития отечественной цивилизации, так и укрепления Державы.
Индустриализация, первые пятилетние экономические планы способствовали тому, чтобы «сказку сделать былью». Советский народ поднялся на невиданные вершины в науке, промышленном производстве, культуре, искусстве, системе воспитания морально-нравственных ценностей: «человек человеку друг, товарищ и брат». Нам завидовали, нами гордились, нам стремились подражать, во всем мире, особенно в передовых странах Европы.
Повторимся, это стало возможным благодаря тому, что Иосиф Сталин и его соратники в отличие о троцкистов-«интернационалистов» обратились к философии и системе бытия русского советского человека. Соборность, коллективизм, общность интересов двигали нацию вперед к великим свершениям. Советский человек смог мобилизоваться и выиграть самую тяжелую в мире вторую мировую Великую Отечественную войну. Кроме того, дуумвират И.Сталин-В. Молотов проделал филигранную геополитическую работу и не допустил возникновения ситуации, при которой наша страна попала бы в положение государства, сражающегося на два фронта. В 1939 году СССР и Германия заключили знаменитый пакт «Молотова-Риббентропа», а в 1941 году между СССР и Японией был заключен договор о нейтралитете: акт Молотов-Мацуока. В своей книге «Битвы империй: Россия-Япония (меч на весах)» российский историк В.Э. Молодяков (9) пишет следующее: «Особый интерес представляет оценка московского договора К. Хаусхоффером. 26 апреля 1941 года «отец геополитики» писал японскому переводчику своей программной работы «Континентальный блок» Кубои Есимити: «Советско-японский пакт о нейтралитете – шедевр политиков, обладающих великой прозорливостью. Прямо скажу, это проявление геополитической проницательности». Геополитическая проницательность Сталина и Молотова заключалась в том, что перед дракой с германским национал-национализмом удалось обезопасить тылы нашей страны в Сибири, на Урале, на Дальнем Востоке. Надо отметить, что в Германии были люди, которые пытались проводить политику по предотвращению военного конфликта с СССР. Она старались создать четырехсторонний континентальный блок: Германия-Италия-СССР-Япония. Речь, прежде всего, идет о многократно упоминаемом выше Карле Хаусхоффере. Интересно сотрудничество Хаусхоффера с нашим разведчиком в Японии Рихардом Зорге. Зорге действовал под прикрытием корреспондента, занимался не только сбором информации по японо-германскому направлению. Он был великолепным аналитиком. Вновь обратимся к книге В. Молодякова: «В тюремных записках Зорге подробно рассказывал об этой стороне своей деятельности, впрочем, не называя фамилий. Взгляды, излагаемые мной своим немецким приятелям, в основном сводились к следующему: Бисмарк говорил, что для реализации фундаментальной немецкой политики противостояния британо-французскому блоку необходимо проводить политику мира по отношению к России, и решительно выступал против действий хоть в малейшей степени таящих в себе опасность войны с ней. Справедливость этой мысли Бисмарка наиболее красноречиво подтверждена Первой мировой войной. Бисмарк действительно несравненный дипломат до сих пор почитаемый всеми немцами». Японцам же Зорге, по его словам, внушал следующее: «Для Японии совершенно нет причин опасаться со стороны Советского Союза. Советские военные приготовления даже в Сибири носят чисто оборонный характер. … Великие державы получают выгоду от многолетней враждебности между Японией и СССР. … Однако действительные цели Японии находятся не на Севере, а в Китае и на Юге. И хотя советские военные приготовления даже в Сибири носят чисто оборонительный характер, их ни коем случае нельзя недооценивать, как показал Халхин-Гольский инцидент».
Пакт «Молотова-Риббентропа» решал несколько геополитических задач. Здесь мы снова будем цитировать пособие «История международных отношений: 1918-1939». По пакту Молотова-Риббентропа там сделаны следующие выводы: «В августе 1939 общий тактический интерес СССР и Германии состоял в том, чтобы гитлеровская агрессия против Польши не переросла в германо-советскую войну к радости западных «умиротворителей» (12). Геополитическая договоренность СССР и Германии фактически выключала последнюю из антикоминтерновского пакта. Этот процесс ударил по многим нашим геополитическим соперникам, привел к приобретению СССР ряда других важнейших территорий. Таким образом, Сталин сделал ощутимый шаг в сторону разрушения цепи «лимитрофных» государств.
Заключение
Мы специально очень подробно осветили предвоенную внешнюю геополитическую политику страны. Как известно, полученная СССР отсрочка позволила нам получить драгоценные два года на развитие советской промышленности, а также укрепится духовно (вспомним высказывание Зиновьева о том, что войну выиграл советский десятиклассник). Победа, достигнутая в Великой Отечественной войне, позволила СССР закрепить за собой Восточно-Европейский блок и стать сверхдержавой коллективистской, социалистической, нестяжательской цивилизации «Востока», цивилизации «Суши».
Однако к 80м годам ситуация начала меняться. Все ощутимее давал о себе знать духовный застой во всех сферах жизни нашей страны, где в 80е годы лишь формально утверждались идеи марксизма-ленинизма, а империалистические страны блока НАТО выдавались за «царство гуманизма» (и изобилия). Находясь под воздействием идеологических диверсантов типа Яковлева и Шеварнадзе, обличавших «тяжкие годы сталинщины» и восхвалявших цивилизацию «Запада», многие жители СССР начали воспринимать США и другие страны НАТО как мир гуманизма и добра, которые будут с нами честно и взаимовыгодно торговать.
Реальность сдачи национальных, цивилизационных, геополитических интересов родной державы оказалось гораздо более суровой. Классовые интересы олигархов (ТНК) из империалистических государств Запада (прежде всего, англосаксонских), частично делящихся «прибавочной стоимостью» с гражданами своих стран, и нещадно эксплуатирующих население подчиненных стран и народов, очевидно возобладали на всякими гуманистическими принципами. К сожалению, и американские, и английские, и иные «пролетарии» стран «золотого миллиарда», относящиеся к так называемому «среднему классу» (впрочем, и внушительные социальные пособия в западном мире выплачиваются во многом за счет грабежа современных колоний) эксплуатируют нас и другие страны «третьего мира» на основе своеобразного «внешнего» общественного договора со «своими» капиталистами и олигархами. Среднестатистический американец опосредованно эксплуатирует среднестатистического индонезийца, малазийца, перуанца и т.д. Речь идет о самой страшной форме империализма, свойственной именно англосаксонской культуре. Культ эгоизма, индивидуализма и стяжательства непременно приводит к приверженности капиталистическим отношениям в особо тяжелой форме. Англосаксонские империалисты сегодня продолжают ту же самую цивилизационную политику, которая, в частности, привела к этноциду американских индейцев, и которую никогда не проводили власти Российской империи именно вследствие особого психического склада, свойственного носителям русской культуры. Мы до сих пор находимся на грани потери и русской (советской) цивилизации, русского народа, и Российского государства. Именно поэтому в Программе КПРФ говорится: «Россия находится на крутом изломе своей истории. Обманом и насилием страна возвращена к капитализму. Это путь социального регресса, ведущий к национальной катастрофе, гибели нашей цивилизации… Крайнюю остроту в годы реставрации капитализма приобрёл русский вопрос. Сегодня русские стали самым крупным разделённым народом на планете. Идёт откровенный геноцид великой нации. Численность русских уменьшается. Уничтожаются исторически сложившиеся культура и язык. Задачи решения русского вопроса и борьбы за социализм по своей сути совпадают».
Идеи социальной справедливости можно воплотить в жизнь только на базе соответствующих цивилизационных кодов, ценностей и с помощью государства. Иначе будет война всех против всех. Без основанного на этно-культурных константах русской цивилизации мощной Российской (Евразийской) Советской Социалистической Державы нас ждет повторение ливийского или сирийского сценария: «морские кочевники» цивилизации индивидуализма и «либерализма» беспощадны. Нам не нужна очередная «оранжевая» или «белоленточная» весна. Время требует активных действий со стороны цивилизационно ответственной и классово бескомпромиссной оппозиции, борющейся за социальную справедливость, за коммунистическую идею, за русскую советскую цивилизацию. Именно такой силой, безусловно, является КПРФ. Сочетание марксистко-ленинской идеологии, диалектически-материалистического метода социально-классовой борьбы с цивилизационным подходом, национально-патриотическим освободительным движением, а также с формированием созидательных геополитических претензий по восстановлению социалистического, духовного «жизненного пространства» (хотя бы в пределах бывшего СССР), делает Компартию локомотивом, движущей силой, сплачивающей всех патриотов-государственников в борьбе за сильную, коммунистическую Россию, подлинно народное государство.
Без Родины нет будущего ни у одной политической силы. Поэтому цивилизационный и геополитический подходы есть необходимое (но, конечно, далеко не единственное и не достаточное) условие выживания России и построения в ней социализма XXI века.
Обсудить новость на Форуме