12:30 02.10.2013 | Все новости раздела "КПРФ"

Член ЦК КПРФ Анна Васильцова в газете «Правда»: Медведевско-путинский обмен программными тезисами

2013-10-02 11:31
По страницам газеты «Правда», Анна Васильцова, член ЦК КПРФ, зам. заведующего Отделом ЦК КПРФ по информационно-аналитической работе и проведению выборных кампаний

На заседании международного дискуссионного клуба «Валдай» 19 сентября президент В.В. Путин выступил с объёмным заявлением, которое многие журналисты и политологи мгновенно окрестили «программным». Прошло чуть больше недели, и вот уже премьер Д.А. Медведев в свою очередь выпустил в свет, очевидно, тоже «программную» статью, опубликованную 27 сентября в газете «Ведомости». Попытаемся разобраться, в чём цель такого «обмена программами» и насколько внешние декларируемые постулаты этих документов соответствуют их реальному содержанию.

Национальная идентичность без нации

На первый взгляд, выступление Путина содержит очень «правильные» и полезные для общества идеи и постулаты.

Так, впервые совершенно верно поставлен единственно жизнеспособный для страны ориентир: «…главное, что будет определять успех, — это качество людей, качество общества интеллектуальное, духовное, моральное. Ведь в конце концов и экономический рост, и благосостояние, и геополитическое влияние — это производные от состояния самого общества, от того, насколько граждане той или иной страны чувствуют себя единым народом, насколько они укоренены в этой своей истории, в ценностях и в традициях, объединяют ли их общие цели и ответственность. В этом смысле вопрос обретения и укрепления национальной идентичности действительно носит для России фундаментальный характер».

Верно дана и оценка ситуации с национальной идентичностью в 1990-е годы: «…отсутствие национальной идеи, основанной на национальной идентичности, было выгодно той квазиколониальной части элиты, которая предпочитала воровать и выводить капиталы». Достижением и существенным шагом вперёд можно считать понимание Путиным того, что «Пора прекратить замечать в истории только плохое» и «Вся наша история без изъятий должна стать частью российской идентичности» и что европейские «эксцессы политкорректности» — это «прямой путь к деградации и примитивизации».

Некоторые журналисты и политики даже определили данное выступление Путина как шаг в сторону поднятия русского вопроса, что сближает его с программными положениями КПРФ. Но давайте посмотрим, каким именно видится «русский вопрос» по Путину.

Прежде всего обращает на себя внимание утверждение, что-де «Россия формировалась именно как многонациональное и многоконфессиональное государство с первых своих шагов», и потому, мол, «ставя под вопрос нашу многонациональность… мы встаём на путь уничтожения своего генетического кода. По сути, начинаем уничтожать сами себя».

Оставляя за скобками странное и, очевидно, неполитологическое понятие некоего «генетического кода» (казалось бы, этот биологический термин по отношению к народу присущ прежде всего как раз националистическому дискурсу?), нельзя не подчеркнуть ложность и чрезвычайную опасность подобного подхода.

Начнём с того, что Россия вовсе не формировалась «с первых своих шагов» как «многонациональное и многоконфессиональное государство»! Буквально до XVIII—XIX веков Русь—Россия развивалась именно как государство русских с некоторыми, не играющими значительной роли вкраплениями других народов. И тот факт, что «за века не исчез ни один даже самый малый этнос. Все они сохранили не только свою внутреннюю самостоятельность и культурную идентичность, но и своё историческое пространство» — мысль, позаимствованная В.В. Путиным из выступлений Г.А. Зюганова, вовсе не говорит о какой-то «изначальной полиэтничности» России.

Государство русских, включая в себя другие народы, не уничтожая их и не ущемляя их права, всё равно оставалось государством русских — с русской политической элитой, с русскими национальными интересами в качестве основы политического курса, с безусловным приоритетом православия и всех традиционных ценностей русского народа в качестве идейно-духовной основы общества.

Ведь совершенно не обязательно уничтожать или вытеснять другие народы, чтобы, тем не менее, оставаться национальным государством. Так же, как дружба народов вовсе не требует отказа от этнической идентичности.

Путин в своём выступлении сам себе противоречит.

С одной стороны, он сам же отмечает, что «в европейских, да и в ряде других стран так называемый мультикультурализм — во многом привнесённая, искусственно сверху внедряемая модель». Но почему-то не понимает (или делает вид, что не понимает?), что абсолютно то же самое относится и к России.

Президент верно сформулировал: «каждый народ не исключителен, но уникален». Это то самое глубинное отличие между учениями об исключительности той или иной нации и её праве на главенство над другими и — не побоимся этого термина — здоровым национальным чувством, представлением об уникальности каждой нации и её праве на собственный исторический путь, на отстаивание национальных интересов — то самое «право наций на самоопределение», отстаивавшееся большевиками, и та самая «национальная гордость великороссов», о которой писал Ленин.

Но ведь мультикультурализм — это как раз искусственное перемешивание наций, это уничтожение их уникальности и идентичности! Это как раз тот самый «отказ от своего лица, от данного Богом, природой многообразия мира», совершенно справедливо осуждаемый Путиным абзацем выше.

Пытаясь вывести национальную идентичность в обход этнической и конфессиональной составляющей, Путин хоронит саму суть проблемы. В итоге у него получается вместо национальной — русской — идентичности идентичность «россиянская». То есть совершенно абстрактный, нежизнеспособный, «высосанный из пальца» эвфемизм.

Путин обнаруживает своё непонимание и многих других вещей, о которых говорит в своём выступлении. Так, он совершенно правильно замечает: «Что ещё может быть большим свидетельством морального кризиса человеческого социума, как не утрата способности к самовоспроизводству?» И тут же, прямо в следующем предложении, оказывается, что самовоспроизводством он считает и миграционное замещение коренного населения пришлым: «развитые страны уже не могут воспроизводить себя, причём даже с помощью миграции». То есть если нация вымирает и не принимает достаточно мигрантов — это плохо и это кризис; а вот если всё также вымирает, но при этом восполняет потери при помощи миграции — это уже хорошо, это нормально, так и должно быть…

Завершая анализ путинского выступления, необходимо отметить, что в нём поименован и «идейный вдохновитель» президента — им оказался Солженицын. Уже одного упоминания этой фигуры достаточно, чтобы сделать вывод, какой характер может нести путинская «нацидентичность»: ведь вся философия упомянутого «идеолога» строилась на отрицании — на огульном охаивании советского (по своим истокам — русского) строя. И ничего реально позитивного, созидательного при этом не предлагалось взамен.

Фридманизм декоративный

Если выступление Путина строилось на его любимом «коньке» — «государственничестве», то статья Медведева, как обычно, предельно «экономическая». Более того, подчёркнуто «экономическая», и это может быть рассмотрено как первый признак мягкого противопоставления путинскому выступлению — как бы слишком абстрактному, слишком теоретическому.

Мягкой, завуалированной формой критики Путина можно считать мысль о том, что сохранение после кризиса «политической силы, стоящей у власти», — это «аванс, который предстоит отработать». Ведь именно В.В. Путин был избран президентом уже после кризиса.

В отличие от путинского медведевский материал практически безынтересен с точки зрения потекстового анализа. Остановимся только на некоторых знаковых положениях.

Так, Медведевым постоянно подчёркивается исключительная важность «партнёрских отношений» с Западом. Например, в контексте вступления в ВТО он говорит: «Мы учимся извлекать выгоды из международной кооперации… не ущемляя интересы партнёров». Здесь ключевым является именно «неущемление интересов партнёров», которому, оказывается, России важно и нужно учиться. Хотя целью любой торговли — и международной, и межличностной — испокон веков было как раз обратное: максимизация собственной выгоды. Тут премьер «проговорился», мельком высветив истинную цель вступления в ВТО, которой являются как раз интересы «партнёров».

Медведев ощущает Россию исключительно как часть Запада (а мы бы сказали, как придаток Запада), откуда следуют и мысли наподобие того, что «ситуация в глобальной экономике, а следовательно и в российской, улучшается медленнее, чем рассчитывали». Или тот факт, что в числе «ключевых направлений работы» премьер назвал «значительный приток иностранных инвестиций».

Кроме Запада, Медведев делает недвусмысленный «реверанс» и в сторону буржуазии: «Для правительства принципиально важно, чтобы всё, о чём мы договорились с предпринимательским сообществом, было сделано».

Причём премьер подчёркивает своё особое расположение к классу капиталистов, осуждая «некоторых чиновников и судей», которые — по каким-то непонятным ему причинам — считают, что «частные лица… преследуют исключительно личные интересы». Возникает закономерный вопрос: а чьи ещё, если не свои собственные, интересы могут преследовать предприниматели — «частные лица»?..

Ещё большее удивление вызывает мысль о том, что «Главный фактор (высоких темпов развития регионов) — способность региональных руководителей и местных элит продвигать свои территории». Что это — публичное, целенаправленное поощрение лоббизма?! Выходит, что так — особенно с учётом того, что в число приоритетов правительства включена и помощь «проблемным территориям», методика выбора которых никак не закреплена. А как показывает практика, в их число попадают вовсе не те регионы, где действительно происходит депопуляция и требуется государственная поддержка экономики, а напротив, регионы с огромным естественным приростом и чудовищными объёмами «теневой» занятости (Северный Кавказ), которая приводит к крайне низким формальным статистическим показателям экономического состояния и уровня жизни населения — показателям, не имеющим ничего общего с реальностью.

Заслуживает внимания также медведевское предложение о создании «университетов «Газпрома» и «Лукойла», «Русала» и «Роснефти». Это следующий шаг после уничтожения Академии наук — теперь готовится база для уничтожения классического русского, советского университетского образования.

Кроме «неэффективных» вузов, «под нож пойдут» и остатки промышленности — «неконкурентоспособные производства», отказ от которых, по Медведеву, «жизненно необходим».

Много говорит о приоритетах премьера и его сетование на то, что «почти тысяча банков не имеет возможности полноценно встроиться в систему государственной помощи». И это на фоне декларации о необходимости последовательного снижения государственной социальной опеки населения! Получается, что вместо рядовых граждан государство должно помогать банкам — классический образец монетаристской политики.

Вообще свои политэкономические ориентиры Медведев сформулировал предельно чётко: «защита частной собственности и конкуренции остаётся нашим безусловным политическим приоритетом», «уйти от политики сохранения занятости любой ценой», «нужно выделять перспективные точки роста и оказывать им целевую поддержку», построение «меньшего по размерам, децентрализованного… государственного сектора», «чтобы государство не занимало неоправданно много места в экономике».

Всё это — стимулирование безработицы, курс на территориальную поляризацию, дальнейшая приватизация и пр. — является мерами, свойственными монетаристскому экономическому курсу. Но монетаризм у Медведева — это не только перечень мер. На протяжении всего текста статьи он словно специально подчёркивает свою принадлежность к учению Фридмана, то есть ультралиберализму.

Обмен программами — «пеленг» для «своих»

Как видно из приведённого выше анализа, и путинское, и медведевское произведения — при всей значимости и даже некоторой новизне отдельных тезисов — представляют собой очередной повтор уже известных всем политических позиций. Для Путина это «государственничество», для Медведева — монетаризм. И тем не менее выступление первого и статья второго были выпущены «в эфир» именно как программные заявления. Причём — в силу одновременности — как определённая «альтернатива» друг другу (хотя прямых противоречий они не содержат). В чём же может быть цель такой «альтернативности»?

Очередное изложение позиций — причём подробное, «программное», с массой деталей и подробностей — как правило, является своего рода «пеленговым сигналом» для чётко определённого круга «посвящённых», для той части политической элиты, кому оно предназначено. Такого рода «пеленг» означает: запустивший «сигнал» субъект подтверждает, что по-прежнему остаётся на своих позициях и намерен занимать их впредь. Этим способом он привлекает внимание своих действительных и потенциальных сторонников и мобилизует их на поддержку в условиях более или менее скрытого противостояния. Такую технологию использовали многие политики в самых разных странах, условиях и обстоятельствах. Но всегда есть одно общее — близость элементов дестабилизации.

Аналогичный обмен Путина и Медведева «программными тезисами» мы наблюдали в 2011 году, вслед за чем вскорости последовала «болотная» эпопея.

Вероятно, что ввиду непростой экономической обстановки и обострения внутривластных противоречий Путин и Медведев могут готовиться к очередному витку противостояния. В частности, между той частью российской политической элиты, что ориентирована на Европу, и той, которой ближе Америка.

Так или иначе, подобные «пеленги» всегда являются признаком приближения периода нестабильности. И обществу следует быть к нему готовым.