15:45 07.03.2007 | Все новости раздела "Россия"
Лариса Никовская: Почему мы повернули к социализму?
На I Cъезде партии «Справедливая Россия: Родина / Пенсионеры / Жизнь» в Санкт-Петербурге» состоялось ее политическое самоопределение. Идеологическим кредо второй системобразующей партии, на роль которой претендует «Справедливая Россия», стала социалистическая перспектива. Случайно ли это в нынешних конкретных условиях? Тупик ли это, как нам сразу предрекли многие официальные общественно-политические издания, особенно либерального толка? Во-первых, поворот к социалистическому горизонту оказался далеко не случайным, а даже очень закономерным. Груз социальных и политических проблем, с которым столкнулся бюрократический капитализм в России, неминуемо привел к воскрешению интереса к социалистическим идеалам.
Справедливости ради отметим, что многие эксперты и политики иронично заметили, что в нынешних условиях, когда Россия поднакопила «жирок» финансовых и экономических ресурсов, обращение к левой риторике и социалистическим идеологемам очень логично. Мол, есть что раздавать и перераспределять! А вы бы раньше, когда мы только начинали выползать из кризиса, попробовали жить по этим принципам… Хочется возразить нашим оппонентам, обратившись к идейной эволюции либеральных идей. Странам Запада пришлось пройти длительный путь своего развития, чтобы соединить демократический импульс, связанный с идеями солидарности, равенства и справедливости, с либерализмом.
Так, например, либеральная доктрина, положенная в основу американской Конституции, выглядела еще более «локковской», чем сам классический английский либерализм («Свобода людей зависит от молчания закона». Однако английские либералы всегда старались не слишком акцентировать этот момент, чтобы не доводить его до анархистских крайностей). Это проявилось как в трактовке принципов «laissez-faire», так и в отношении к демократии. «Отцы-основатели» исходили из того, что правительство США должно не просто защищать частную собственность, но и активно содействовать ее преумножению всеми доступными средствами. Что же касается отношения американских либералов к возможности участия народа в управлении обществом, то оно было настолько негативным и выражено в столь откровенной форме, что протоколы заседания Конвента вызвали замешательство даже у многих европейских традиционных либералов. «Отцы-основатели», - пишет известный исследователь политической истории США Ричард Хофстэдтер, - считали, что свободе, о которой они так пеклись, грозит демократия. По их мнению, свобода связана не с демократией, а с собственностью» (См.: Hofstadter R. The American Political Tradition and the Men Who Made It L.1982, p. 10).
Стремление к тотальной свободе «либерального меньшинства» порождало дегуманизацию большинства населения, конкретных людей, стоящих на пути и вопринимаемых как досадная помеха. Поэтому неотъемлемой составной частью политического лексикона либерализма стали такие определения народа, как «консервативная масс», «агрессивное большинство» и т.п.
Эта элитарно-снобистская установка либерализма сегодня вышла на глобальный уровень и распространяется на целые страны и народы. Те из них, кто не имеет многопартийности, парламентской формы правления, разделения властей, правового государства и прочих обязательных атрибутов либерального политического устройства, объявляются «отсталыми», «неразвитыми», «примитивными», «трясиной истории» и пр. (последние два эпитета – Фрэнсиса Фукуямы). Другими словами, либерализм, провозгласивший лозунги свободы, демократии и идеологической терпимости, проявил себя как течение весьма недемократичное и нетерпимое: через всю его историю проходит четкое разделение обществ (а сегодня и человечества) на «избранных» (самих либералов) и « всех остальных», где бы они ни находились – в данной стране, «в глубине своей Скифии», или «в заброшенной ближневосточной пустыне». Будущее этих «остальных» изначально ставилось в прямую зависимость от того, насколько быстро и успешно смогут они проникнуться либеральными идеями и перестроить в соответствии с ними свою жизнь.
Новый либерализм повернулся лицом к идеям демократии и равенства. Это, прежде всего, нашло отражение в популярной концепции «равных возможностей». Обеспечение равенства этих возможностей возлагалось на государство, которое в понимании идеологов «позитивного либерализма» было обязано предоставить необходимый минимум «стартовых условий» для последующего продвижения индивида (нормальные условия жизни и труда, бесплатное образование, здравоохранение, различные виды социального вспомоществования и пр.).
Неолиберальная концепция равенства предполагала и «равные возможности» осуществлять эффективное политическое влияние, через должным образом организованный конституционный механизм, т.е. распространение основных либеральных свобод на все без исключения слои населения, децентрализацию политической власти с целью предоставления необходимых властных полномочий органам местного самоуправления, демократизацию системы парламентского представительства и т.д.
Однако праволиберальное течение в 1970-х гг. выступило как против «бюрократической регламентации всех сфер жизнедеятельности индивида» со стороны государства, так и против идеи демократии. Последняя, по их мнению, может быть «либо опасным заблуждением, либо большой ложью» (см.: Burdean G. Le liberalisme. P.: 1979, p. 10). Особой популярностью стали пользоваться в связи с этим опубликованные еще в 1950-е гг. работы французского правоведа Бертран де Жувенеля. «Либеральная система элитарна, и этим следует гордиться, ибо в этом ее большое достоинство, - писал он. - Следует, наконец, понять, что народ никогда не может быть носителем подлинной власти по самой природе вещей, как и то, что в мире существовала и существует лишь одна демократия – демократия социального неравенства и естественного отбора. Другой демократии история не знает и вряд ли она вообще возможна”.(См: Jjuvenel, B. de. Sovereignity. An Inquiry into the Political Good. Chicago: 1957, p. 199-200)
* * *
Как видно из приведенных фактов, сама эволюция либерализма показывает, насколько опасно превращать общество в «домашнюю колонию» и переступать за критическую планку поддержания оптимума между обществом и элитой.
Если мы допускаем открытость к изменениям либеральной доктрины, то почему мы в этом отказываем социалистической! Мир социалистических концепций многообразен. Нельзя же все мерить по тому опыту государственного социализма, что сложился в СССР. Еще в «Манифесте Коммунистической партии» Маркс и Энгельс анализировали большое разнообразие форм социализма, вплоть до феодального. Многообразие вариантов социализма свидетельствовало о многочисленных попытках осмысления реальности, которая должна соответствовать базовым принципам социалистической идеологии – солидарности (взаимопомощь людей), справедливости, равенства (возможностей и прав). Нужно с уважением относиться к социалистическим поискам. За ними стоит многовековая солидная традиция социального мышления, начиная с первых сект раннего христианства, и заканчивая доктринами европейских мыслителей ХVIII –ХIХ веков.
В попытке соединить общегосударственное, общенациональное, коллективное начала с индивидуальной свободой приоритет, несомненно, отдавался общему, коллективному началу. Доведенная до крайности эта дилемма рождала тоталитаризм. И по этому пути пошел государственный (сталинский) социализм в бывшем СССР. Результатом выбранного социалистического варианта развития явилась система подавления гражданских свобод в политике и уравнительное распределение в экономике (сознательно оставим в стороне достигнутые результаты этого варианта развития). Таким образом, опыт социалистического строительства в СССР поставил, но не решил базовые вопросы социального развития. А пришедший ему на смену капитализм еще более запутал их. Какие же это вопросы?
Отношения общества и власти, бюрократии и простых людей, экономической эффективности и социальной справедливости, национального самоопределения и политического единства, целостности государства. Эти вопросы требуют своего нового решения, в изменившихся условиях, в ситуации вызовов глобализации и высокой динамичности социальных процессов. Но главное состоит не в этом.
Запрос пришел из самих социальных изменений общества за последние 5-10 лет. Как показывают результаты комплексных социальных исследований различных сторон жизни российского социума за последнее пятилетие, проводимые Институтом социологии РАН под руководством Михаила Горшкова, свыше 60% населения страны продолжают жить за чертой бедности, у черты бедности или чуть выше черты бедности. Растет социальное недовольство повседневной практикой жизни большинства россиян.
Что изменилось за последние годы? Выросла планка общественных притязаний, которая не соответствует вектору реальной политики. Население отмечает возросшую возможности зарабатывать и при этом не видит существенного улучшения качества и уровня своей жизни. Современное общество уже не устраивает социально-экономическая модель развития: стабильность без изменений, без развития. И это на фоне макроэкономических позитивных изменений (достаточно напомнить о существенном росте Стабилизационного фонда)! Стратегия выживания для большинства людей уже не сверхактуальна! Хочется более качественных условий жизни и расширения горизонта социально-политических практик. Особенно остро переживается проблема социальной справедливости, причем не только бедными, но тем «средним классом», который родился в «путинскую эпоху», который хорошо зарабатывает и хочет утверждения новых правил игры, более справедливых и понятных.
Одним словом, пришел новый класс состоятельных, активных, инновационно настроенных людей, желающих и способных обеспечивать себя своими собственными усилиями! Именно поэтому можно согласиться с формирующимся в общественном сознании современной России мнением, что социализм ХХI века – это социализм среднего класса. Новый социализм в ХХI веке имеет дело с обществом, где удельный вес рабочих непрерывно снижается. Самыми массовыми становятся другие категории трудящихся. И новый социализм, если он хочет сохранить свою ориентацию на трудящихся, на большинство народа, должен опереться на средний класс.
Для идей социализма всегда была характерна апелляция к низовой активности народа, к его социальному творчеству, самодеятельности, самоуправлению. В нынешних условиях поддержка и опора на гражданскую и деловую инициативу позволит существенно расширить потенциал активных сил общественно-политических преобразований. Не идея насильственного «осчастливливания» масс, обращение с ними в режиме «приводных ремней», а диалог с обществом, встраивание его активных представителей и организаций в систему консультирования с властью, принятия социально-значимых решений, в механизм формирования власти! Это сверхактуально, это лежит в русле новой политической культуры. Именно поэтому в качестве главного противника новый социализм должен считать не частного собственника (его можно уравновесить цивилизованной системой работающего трипартизма), и даже не олигарха, а крупное номенклатурно-бюрократическое чиновничество. Именно они – против конкурентности, справедливых правил игры, прозрачности власти, обеспечения свободы и эффективности рынка, за монополизм и всевластие.
Опора на гражданские инициативы, развитие гражданской, деловой активности ставит на второй план (но не снимает!) вопросы о помощи, пособиях, которые были характерны для государственного социализма ХХ века. Новый социализм должен ориентироваться не на иждивение, не на идеологию подачек, а на человека, которому нужна помощь, но уже не в виде потребительских благ и услуг, а в виде совокупности условий, которые помогут ему проявить свою активность, реализовать свои инициативы. Недаром на Западе все больше происходит переориентация на идеологию государства гражданского благосостояния.
Иными словами, не надо социализм ассоциировать только с негативом – социальным паразитизмом, уравниловкой, перераспределением благ, иждивенчеством. И на этом основании заявлять, что мы движемся к новому тупику. Базовые принципы социализма – равенство, справедливость, солидарность – привитые к уже пройденному опыту социального (в том числе и капиталистического, рыночного) строительства современного российского общества могут получить новое прочтение. Ведь стоит напомнить тот факт, что государственный социализм СССР оказался одним из факторов перехода капитализма, прежде всего в США, к постиндустриальному обществу. Все недостатки и пороки капитализма социализм беспощадно высвечивал, и западные страны были вынуждены вводить социальные новшества (бесплатные начала в здравоохранении, образовании и т.д.)
Нам надо инициировать размышления, какой вариант социализма нам нужен. Или мы берем лишь отдельные меры социалистического типа? На эти вопросы нам предстоит ответить.
Автор - доктор социологических наук, член Президиума Центрального совета партии «Справедливая Россия»
Обсудить новость на Форуме