18:48 05.10.2006 | Все новости раздела "Единая Россия"
Основная цель реформы ООН – обеспечение подлинного суверенного равенства
 |
Противоречия изначально заложены в систему ООН
В основе современного мироустройства лежит принцип суверенного равенства, означающий юридическое равенство всех государств независимо от различий экономического, политического или иного характера, то есть их право в пределах собственной территории осуществлять законодательную, исполнительную, административную и судебную власть без какого-либо вмешательства со стороны других государств, а также самостоятельно проводить свою внешнюю политику. В обобщенном виде принцип суверенного равенства государств отражен в п.1 ст.2 Устава ООН, который гласит: "Организация основана на принципе суверенного равенства всех ее Членов".
Дальнейшее расширение содержания принципа суверенного равенства государств в целом ряде международно-правовых документов нашло наиболее полное отражение в Декларации о принципах международного права (1970 г.). В названной декларации, в частности, особо подчеркивается, что каждое государство пользуется правами, присущими полному суверенитету; неприкосновенностью территориальной целостности и политической независимости; правом свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы.
Принцип суверенного равенства государств тесно связан с их обязанностью не вмешиваться во внутриполитическое положение других государств. Под таким вмешательством принято понимать любые действия государств или международных организаций, представляющие собой попытку воспрепятствовать суверенному государству решать свои внутренние проблемы самостоятельно.
Однако принцип формально-юридического равенства государств является необходимым, но не достаточным условием их фактического равенства. Классическим примером реального неравенства формально равноправных суверенных государств является особое правовое положение Совета Безопасности ООН. В Совет Безопасности – самый влиятельный орган управления ООН, наделенный полномочиями решать вопросы войны и мира, входят пять постоянных членов (Россия, США, Великобритания, Франция, Китай) и десять непостоянных, избираемых на два года.
Так, в случае принятия Советом Безопасности решения, квалифицирующего события, происходящие в пределах какого-либо государства как угрожающие международному миру и безопасности, действия Объединенных Наций в отношении этих событий не будут считаться вмешательством во внутренние дела данного государства. При этом для принятия такого решения требуется согласие всех постоянных членов Совета Безопасности.
Из сказанного следует, что сам по себе демократический принцип суверенного равенства государств не означает их полной независимости. Она может быть ограничена "верховным судебным правом" Совета Безопасности на принятие юридически обязательных решений, выполнение которых обеспечивается принудительной силой государств – членов ООН.
Более того, Совет Безопасности в определенных случаях может выступать и в роли "верховного законодательного органа" планеты. Так, екоторые его решения, принятые в соответствии с Уставом ООН, могут являться и юридическими актами, имеющими общее нормоустанавливающее значение. При этом решения Совета Безопасности являются окончательными. Структура ООН исключает возможность их обжалования или пересмотра в каком-либо другом органе за исключением самого Совета Безопасности.
Таким образом, в основу ООН изначально заложено противоречие неравенства простых и полноправных членов ООН, имеющих статус постоянных членов Совета Безопасности, то есть между реально и формально суверенными государствами, зависимыми от воли "пятерки" постоянных членов Совета Безопасности.
Однако это противоречие в период т.н. "холодной войны" не выходило на уровень основного или одного из главных противоречий международных отношений, всецело подчиненных борьбе двух мировых систем. Оно разрешалось в рамках той или иной формы участия государств, не представленных в Совете Безопасности, в противостоящих военно-политических блоках; самоорганизации государств в региональные межгосударственные структуры, и, например, в Движение неприсоединения, балансировавших на противоречиях между Западным и Восточным блоками.
Конкурентоспособность – реальная гарантия суверенитета
Процессы распада биполярной системы объективно трансформировали противоречие между формальным и реальным измерением суверенитета в основное противоречие системы международных отношений, выдвинув на первый план проблему реформирования ООН. Ряд развитых государств и держав, выступающих от имени сложившихся региональных объединений, прямо поставили вопрос о полноправном членстве в Совете Безопасности ООН.
Действительно, монопольное положение постоянных членов Совета Безопасности ООН, продиктованное итогами второй мировой войны, сегодня не отражает реального экономического и политического веса, например, таких промышленных гигантов как Германия и Япония, или бурно развивающихся государств Азиатского региона, Латинской Америки и Африканского континента.
Более того, сегодня способность создания ракетно-ядерного потенциала перестала быть самодостаточным технологическим преимуществом "ядерной пятерки" постоянных членов Совета Безопасности, что само по себе поставило под сомнение способность ООН гарантировать соблюдение международного Договора о нераспространении ядерного оружия 1968 года. По сути, "ядерное измерение" реального суверенитета, являющегося важнейшим критерием членства в "большой пятерке" Совета Безопасности, породило формально справедливые, но иррациональные по сути устремления так называемых "пороговых" государств на обретение подобных гарантий неприкосновенности территориальной целостности и политической независимости, объективно ведущие к подрыву существующей системы поддержания международного мира и безопасности.
Для России членство в привилегированной группе пяти постоянных членов Совета Безопасности, закрепленное статусом одной из двух сверхдержав по мощи сил и средств ядерного сдерживания, является гарантией территориальной целостности и суверенного права на развитие отечественной демократической политической системы, реализации статуса энергетической сверхдержавы и уважения своих стратегических интересов в различных регионах мира, достойной роли в обеспечении глобальной стабильности, в том числе, в рамках членства в "Большой восьмерке".
Очевидно, что особое положение России в Совете Безопасности ООН и "Большой восьмерке", ее статус как ядерной и энергетической сверхдержавы являются мощными рычагами стратегического влияния, важнейшими факторами высокой политико-экономической капитализации государства, создающими дополнительные конкурентные преимущества в борьбе за выгоды от процессов глобализации.
Однако все эти реальные и потенциальные возможности нашего суверенного государства не гарантируются самим фактом обладания престижными титулами постоянного члена Совета Безопасности и "Большой восьмерки". В концентрированном виде "суверенитет самостоятельной нации", по выражению заместителя руководителя Администрации Президента РФ В.Суркова, – это политический синоним конкурентоспособности" – способности использовать и "развивать свои конкурентные преимущества" в тех отраслях мирового хозяйства, в которых Россия уже состоялась или может претендовать на лидирующее положение.
Отсюда, императив наполнения суверенитета реальными гарантиями его неприкосновенности ставит перед обществом стратегическую цель выработки конкурентоспособной модели дальнейшего развития – структурной перестройки, модернизации и диверсификации экономики. В рамках этой стратегии, в Программном заявлении партии "Единая Россия" выдвинута основополагающая задача создания экономики инновационного типа, концентрации ресурсов на развитии приоритетных отраслей, составляющих экономическую основу суверенитета.
В этом смысле, выход страны на рельсы устойчивого постиндустриального развития, закрепляющего и развивающего конкурентные преимущества нашей экономики, тенденцию роста ее удельного веса в мировой экономике, собственно и являются гарантиями доступа России к реальным "рычагам влияния на мировую политику", ее места "в числе держав, которые принимают решения по вопросам организации мирового порядка" (В.Сурков).
Подобная постановка проблемы не является данью национальному эгоизму или тоской об имперском величии России. Вся история Отечества свидетельствует о том, что само выживание российского государства, занимающего гигантское евразийское пространство, обеспечивалось лишь его собственной экономической и военно-политической мощью. Понятно, что и сегодня серьезное отставание в развитии отечественного военно-промышленного комплекса, стратегических сил и средств сдерживания ниже уровня, исключающего применение или угрозу применения силы, немедленно приведут к использованию инструментов т.н. "принуждения к миру" – утрате суверенитета и свертыванию российской государственности.
Вне всякого сомнения, самим физическим выживанием советской России, получившей международное признание и статус члена Лиги Наций, мы обязаны ускоренной индустриализации – формированию передового военно-промышленного комплекса, обеспечившего победу в конкурентной борьбе с объединенным военно-промышленным потенциалом Западной Европы, ведущую роль России в послевоенном устройстве мира, место постоянного члена в Совете Безопасности и статус ядерной сверхдержавы. Ценность этого наследства, доставшегося российской нации и государству, напрямую связана с нашей способностью к его преумножению в современных условиях.
Сегодня откладывание постиндустриальных реформ, упование на возможность безбедного существования за счет благоприятной конъюнктуры международного рынка энергоносителей также опасно, как попытка подмены политики ускоренной индустриализации демагогией о том, что НЭП – это "всерьез и надолго". Увы, но ожесточенная и перманентная конкуренция за право быть суверенным государством, безотносительно к содержанию его политической модели, это всегда всерьез, а временные и конъюнктурные факторы необходимые для осуществления жизненно важных преобразований – есть скоротечный исторический момент.
Следует помнить также и о том, что суверенная "советская демократия", равно как и т.н. коммунистический эксперимент в глобальном масштабе, были ограничены лишь пределами конкурентоспособности социалистической экономики в широком смысле слова, а не только ее военно-промышленным измерением. Увы, но такова объективная диалектика суверенитета и конкурентоспособности.
И, наконец. Рассуждая о многовариантности демократической модели суверенитета, следует помнить о том, что т.н. демократические основы ООН покоятся на взаимовыгодном договоре западной и советской демократий. Отсюда вполне логично, что при ближайшем рассмотрении обнаруживается совпадение основных черт ООН и КПСС: доминирующее положение узкой правящей группы и ее подотчетность ("большая пятерка" Совбеза ООН – политбюро ЦК КПСС); самодостаточное положение центрального аппарата (секретариат ООН – ЦК КПСС); номинальное значение представительных органов (Генассамблея ООН – съезд КПСС). Различия же названных представительных органов по критерию свободы слова, как известно, нивелировалось в период горбачевской гласности.
Генеральная Ассамблея – самая престижная международная трибуна
Действительно, в отличие от Совета Безопасности, который согласно Уставу ООН должен функционировать непрерывно и осуществлять "быстрые и эффективные действия" от имени членов ООН, Генеральная Ассамблея является совещательным представительным органом государств – членов ООН.
Помимо ежегодных регулярных сессий может быть созвана специальная или чрезвычайная сессия Генеральной Ассамблеи по требованию большинства государств – членов ООН или по решению Совета Безопасности.
В соответствии с Уставом ООН, Генеральная Ассамблея уполномочена обсуждать любые вопросы или дела в пределах Устава ООН или относящиеся к полномочиям и функциям любого из органов ООН и делать соответствующие рекомендации государствам-членам ООН или Совету Безопасности.
Причем этот совещательный представительный орган, компетенция которого, по сути, ограничена лишь вынесением рекомендаций, не наделен даже правом самостоятельного избрания своего Генерального Секретаря. Обязательным условием назначения последнего является согласие всех постоянных членов Совета Безопасности. Даже прием в ООН новых миролюбивых стран обусловлен рекомендацией Совета Безопасности.
При этом подразумевается, что Генеральная Ассамблея является "подлинно демократическим" представительным органом суверенных государств. Действительно последние, в соответствии с Уставом ООН, добровольно принимают содержащиеся в Уставе обязательства, как государства способные и желающие эти обязательства выполнять.
Тем не менее, Генеральная Ассамблея является уникальной по представительности международной площадкой для обмена мнениями по общим принципам сотрудничества в деле поддержания международного мира и безопасности; обсуждения и вынесения рекомендаций по широкому кругу проблем сотрудничества государств в политической, экономической, социальной, экологической, научно-технической и иных областях.
Генеральная Ассамблея является без преувеличения самой престижной международной трибуной, создающей уникальные условия для дипломатических переговоров и политических монологов – изложения позиций государств по актуальным вопросам международных отношений.
Этот потенциал Генеральной Ассамблеи был в полной мере использован и в ходе ее 61-й сессии, в рамках которой центральное место заняла проблема реформирования ООН, обсуждаемая в соответствии с решением Генеральной Ассамблеи – "Саммита-2005".
Совет Безопасности ООН нуждается в реформировании
На реформенном треке уже приняты практические решения. В ООН появился новый орган – комиссия по миростроительству, в задачу которой входит отслеживание ситуации и координация усилий международного сообщества в странах, вышедших из состояния кризиса и предпринимающих усилия по восстановлению институтов государственности и экономики. На смену комиссии по правам человека, которая проявила себя политически ангажированной, пришел Совет по правам человека. На повестке дня – задача обеспечения эффективного функционирования этих структур в интересах всех государств-членов.
Однако центральная проблема реформирования сводится к расширению Совета Безопасности ООН. По мнению уходящего Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, "без структурных изменений Совета Безопасности среди наций будет преобладать мнение о несправедливом распределении власти".
Вопрос расширения пятерки "великих держав", сложившейся после Второй мировой войны, был впервые остро поставлен в 2005 году. Большинство стран-членов ООН хотели бы иметь в нем своего представителя, что, конечно, невозможно по определению. Дискуссии на эту тему фактически поделили международное сообщество на противников и сторонников тех или иных схем реформирования Совета. Большинство государств-членов ООН в гораздо меньшей степени не согласны с деталями предлагаемых реформ, нежели с преобладающим, по их восприятию, влиянием небольшого числа стран в Совете Безопасности ООН, которая предположительно основана на принципе суверенного равенства всех ее членов.
Было озвучено несколько вариантов расширения Совета Безопасности, предполагающих представительство всех региональных зон. В прошлом году "группа четырех" – Германия, Япония, Индия и Бразилия, претендующие на статус постоянных членов Совета Безопасности, весьма настойчиво предлагали расширение состава этого органа до 25 стран с нынешних 15. Однако, по мнению наблюдателей, реформа Совета Безопасности "застряла" именно в "большой пятерке", которая не смогла договориться о том, как именно следует допустить к принятию решений большее число стран, не утратив собственных полномочий и привилегий. Так, подтверждая это мнение, Кофи Аннан считает, что нынешние члены Совета Безопасности при наличии политической воли могли бы договориться о реформе Совбеза в течение месяца, так как все уже известные схемы расширения не содержат в себе принципиальных различий. Он также обратил внимание на то, что мировое сообщество не в состоянии решить проблемы ядерного разоружения и нераспространения, а преимущества глобализации приносят благо только избранным государствам.
В своем выступлении на 60-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН Президент России В.В.Путин подчеркнул, что "реформа должна, в целом, привести к повышению эффективности и авторитета этой универсальной организации, укрепить ее единство, что не менее важно, повысить потенциал реагирования ООН на новые вызовы и угрозы". Касаясь различных схем преобразования Совета Безопасности, он подчеркнул, что "Россия согласится с любым разумным вариантом, который получит поддержку максимально широкого числа государств. Главное для нас, чтобы дебаты по реформе не привели к расколу организации, не спровоцировали конфликты и взаимное непонимание, не превратили Совет Безопасности ООН только в дискуссионный клуб, в котором не могут быть решены никакие важные вопросы сегодняшнего дня".
В ходе дискуссии на 61-й сессии Генассамблеи ООН почти все выступающие лидеры стран заявили о необходимых реформах, которые должны справедливо перераспределить власть "большой пятерки". Подводя итог этой дискуссии, заместитель пресс-секретаря ООН Мари Окабэ резонно заметила, что "о необходимости реформы Совбеза говорят все, но никто не знает, как именно ее проводить, и консенсуса по главному вопросу нет".
Россия исходит из того, что любые решения в сфере реформы ООН должны быть направлены на укрепление центральной роли Организации в мировых делах и не должны подрывать межгосударственную природу этого уникального форума. Главный вектор нововведений должен идти в направлении всемерного повышения эффективности ООН. В соответствии с позицией МИД России, успешная реализация этой задачи возможна лишь при условии достижения максимально широкого согласия среди государств-членов по всем аспектам преобразований, включая расширение Совета Безопасности. Нельзя допустить, чтобы активность вокруг этого вопроса привела к созданию новых разделительных линий в международном сообществе. На этом направлении должен продолжаться терпеливый поиск общих знаменателей без форсирования событий, а тем более без постановки под сомнение легитимности нынешнего состава Совета Безопасности. Позиция нашей страны формулируется следующим образом: к повышению эффективности Совета Безопасности через ограниченное увеличение его членского состава.
Таким образом, в вопросе реформы ООН позиция России, как подчеркнул в своем выступлении на "Саммите-2005" глава российского государства В.В.Путин, "остается последовательной и неизменной. Да, адаптация организации к новым историческим реалиям необходима. Но процесс этот должен быть созидательным. Он должен учитывать как уроки, так и все приобретения ООН, и он должен сплачивать, а не разъединять. Только так, через широкое согласие мы сможем выйти на дальнейшее укрепление авторитета и легитимности ООН, на ее возможности более эффективно отвечать на вызовы XXI века".
ООН должна исключить из политической жизни идеологию двойных стандартов и конфликта цивилизаций
По мнению многих политиков и экспертов, взгляд на ООН как на бесстрастного, эффективного и справедливого "судью" мировых конфликтов сильно подорван неспособностью этой наследницы Лиги Наций противостоять господству "двойных стандартов", нередко агрессивному, "прозападному" видению мировых проблем и их следствиям – усилению в последние годы международной напряженности, превращению диалога цивилизаций в их конфликт.
По мнению Кофи Аннана, ООН не удалось построить новый мировой порядок мира и свободы. "События последних десяти лет не только не способствовали преодолению трех самых серьезных вызовов – несправедливости мировой экономики, отсутствия порядка в мире и повсеместного пренебрежения правами человека и верховенством права – но, напротив, обострили их. В результате мы живем в мире, раскол в котором угрожает самой концепции международного сообщества, на которой зиждется это учреждение". Однако, он убежден, что "несмотря на многие разочарования, единственным эффективным инструментом при разрешении глобальных проблем по-прежнему остается ООН. При соблюдении главного условия и "сильные, и слабые страны будут следовать единым правилам игры".
Россия выступает категорически против "двойных стандартов" и политизации темы прав человека, ее использования в качестве рычага давления в международных отношениях. Ясно, что идеальных стран с точки зрения соблюдения правозащитных стандартов не существует, поэтому бесперспективен избранный некоторыми участниками международных отношений принцип разделения государств на "хорошие" и "плохие", на яростных поборников прав человека и их злостных нарушителей.
С резкой критикой устоявшегося в рамках западной цивилизации взгляда на роль США в мире и в структурах ООН и с изложением своих подходов на проблему реформирования ООН выступил президент Ирана Махмуд Ахмадинежад. По его мнению, США и Великобритания в международной политике узурпировали право прокурора, судьи и палача и используют Совет Безопасности ООН как инструмент "угрозы и принуждения", тогда как по Уставу эта организация должна охранять "мир во всем мире", в том числе – и вооруженным путем. Он упрекнул Совет Безопасности в неспособности эффективно разрешить ни один из текущих военных конфликтов, а также прекратить нарушение неотъемлемых прав одних стран другими и помешать отдельным государствам препятствовать научно-техническому прогрессу других. При этом позиция М. Ахмадинежада, по сути, отражает оценки и настроения не только "исламского", но и всего развивающегося мира.
Позиция Ирана по реформированию структуры и методов работы Совета Безопасности ООН, в немалой степени под воздействием "иракского синдрома", свелась к предложению ввести в него в качестве постоянных членов с правом вето представителей Движения неприсоединения (116 стран, то есть почти весь развивающийся мир), Организации Исламская Конференция (ОИК) и Африканского континента. Очевидно, что если бы ОИК имел подобное представительство в Совете Безопасности, то "иракский кризис" вряд ли имел бы перспективы военного разрешения.
По сути, М. Ахмадинежад выступил с позиции защиты общепризнанного принципа суверенного равенства государств, в соответствии с которым и на Иран распространяются права, присущие полному суверенитету, в том числе право на свободный выбор и развитие своей политической и экономической систем, включая право на мирное использование атомной энергии. При этом президент Ирана ясно заявил в стенах Генеральной Ассамблеи, что его страна по-прежнему намерена выполнять условия договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).
Не случайно, что в этом контексте жесткая позиция США по проблеме иранского "ядерного досье" и разрешению кризиса вокруг ядерных программ Тегерана не нашла поддержку в ходе 61-й сессии Генассамблеи ООН. Даже высказывание президента США об Иране звучали сдержаннее, чем обычно и не содержали угроз введения санкций. Однако в своем выступлении Дж.Буш выступил с обвинениями в не легитимности иранских властей. Президент США подчеркнул, что "иранский народ заслуживает возможности определять свое будущее". Обратившись с трибуны Генассамблеи непосредственно к иранскому народу, он заявил, что иранцы заслуживают свободу от лидеров, которые "спонсируют терроризм, питают экстремизм и стремятся к созданию ядерного оружия".
Наиболее жесткая позиция по отношению к Ирану прозвучала в выступлении главы МИД Израиля Ципи Ливни, которая призвала международное сообщество противостоять этой "темной и растущей опасности". "Мы знаем, к чему ведет умиротворение и безразличие. Иранским лидерам нет места на этом форуме. Такому режиму нет места в семье цивилизаций", – сказала Ливни.
Между тем, Генеральная Ассамблея, удовлетворившись заверениями Ирана о приверженности ДНЯО, оставила без надлежащего внимания заявления иранских лидеров, отказывающих Израилю в праве на существование. Сам факт заявления МИД Израиля с трибуны 61-й сессии Генеральной Ассамблеи о том, что "иранский режим несет самую большую угрозу современным ценностям, поскольку гордо и открыто заявляет о своем желании стереть с карты мира еврейское государство и стремится заполучить оружие для достижения этой цели", оставшегося гласом вопиющего в пустыне, говорит не только о "двойных стандартах" по вопросу самого существования одного из государств-членов ООН, но об опасном пренебрежении к основному принципу существования Объединенных Наций – принципу суверенного равенства государств, ставящего под сомнение перспективы реформирования ООН.
Абстрагируясь от подоплеки взаимных ирано-израильских выпадов следует заметить, что не столько возможность подобных политических угроз Израилю, не имеющему с Ираном общей границы, но неготовность Объединенных Наций исключить из арсенала международного общения агрессивно-политические формы проявления идеологии "конфликта цивилизаций", открывает дорогу реальным проводникам этой идеологии – международному терроризму, программа которого предполагает ликвидацию с политической карты мира всех суверенных мусульманских и немусульманских государств, а, следовательно, и самой ООН.
Вместе с тем, в ходе 61-й сессии Генеральной Ассамблеи вокруг обсуждения иранской ядерной проблемы возникли, на мой взгляд, принципиально новые обстоятельства. Так, президент Ирана заявил, что его страна является мусульманским государством, и что декретом лидера исламской республики запрещена любая деятельность по созданию ядерной бомбы. "Никто не имеет права двигаться в этом направлении, поскольку это запрещено в нашей стране", – подчеркнул он. Известно, что руководитель Исламской Республики Иран аятолла Сейед Али Хаменеи запретил любое использование ядерного оружия на территории страны. Более того, руководители Ирана неоднократно заявляли, что создание ядерного оружия противоречит исламу.
Действительно, важнейшей предпосылкой реформирования Совета Безопасности ООН является отказ "пороговых" государств и ведущих международных региональных организаций от обладания ядерным и другими видами оружия массового уничтожения. В этом смысле, следующим шагом Ирана могла бы стать инициатива иранского парламента, поддержанная саммитом ОИК, об отказе государств-членов этой международной организации от обладания, производства и ввоза всех видов оружия массового уничтожения. Названое решение, наряду с признанием Ираном государства Израиль, стало бы реальным свидетельством готовности и способности ОИК взять на себя обязательства полноправного члена Совета Безопасности ООН.
Такой подход к проблеме реформирования ООН, дополненный эффективными региональными мерами по усилению режима нераспространения ядерного оружия, в полной мере соответствует позиции России по иранской ядерной программе.
Как подчеркнул Президент России В.В.Путин, она сводится к необходимости "выработать с партнерами общий подход, который был бы приемлем для Ирана, не ограничивал бы его возможности доступа к современным технологиям, но исключал бы озабоченность по поводу распространения ядерных технологий и материалов" (03.06.2006).
Причем Россия неизменно поддерживает стремление государств-участников ДНЯО, не обладающих ядерным оружием, получить юридически обязывающие гарантии, исключающие применение или угрозу применения в отношении них ядерного оружия. Как известно, наша страна предоставила юридически обязывающие гарантии безопасности всем государствам, присоединившимся к соответствующим соглашениям.
Действительно, реформирование ООН, выработка эффективных форм разрешения противоречия между доминирующим положением постоянных членов Совета Безопасности и возросшим потенциалом отдельных государств и не представленных в этом органе международных региональных организаций призвана решить главную задачу – обеспечения центральной роли ООН в международных делах, нейтрализацию потенциальных центробежных тенденций, практики грубого нарушения Устава ООН, игнорирования решений Совета Безопасности, имеющих обязательную силу. С другой стороны, претендующие на представительство в Совете Безопасности региональные организации должны инициативно внести свой вклад в обеспечение международного мира и безопасности, продемонстрировать приверженность принципу суверенного равенства государств, способность внести вклад в решение важнейшей проблемы нераспространения – отказа государств-членов региональной организации от обладания, производства и ввоза всех видов оружия массового уничтожения.
Очевидно, что важнейшей составляющей международной конкуренции, ее идеологического обеспечения является конкуренция различных политических доктрин, в той или иной степени затрагивающих основные вопросы международных отношений. В эпоху "холодной войны" фронтальное идеологическое противостояние являлась одной из основных характеристик соревнования двух мировых систем. Этой борьбе были подчинены огромные ресурсы и усилия СССР по продвижению и пропаганде "советской демократии", в том числе в рамках обеспечения членства в ООН таких суверенных социалистических государств как Украинской ССР и Белорусской ССР, поддержки Движения неприсоединения и стран социалистической ориентации и т.п.
Глобализация публичной политики усиливает роль национальных политических партий в международных отношениях
В постбиполярный период "старые" институты ООН столкнулись с нарастающей глобализацией публичной политики, все более возрастающей ролью в этом процессе политических партий. Очевидно, что высшим проявлением народной дипломатии в системе международных отношений является дипломатия политических партий. Сегодня политическая составляющая международного сотрудничества состоит в прямом, а не опосредованном сотрудничестве политических партий как ведущих политических сил Объединенных Наций. Потенциал межпартийной составляющей международного сотрудничества призван содействовать выработке справедливых правил глобализации, углублению межцивилизационного диалога, развитию сотрудничества, взаимопонимания и доверия между странами и народами, их реальному участию в решении судьбоносных вопросов человечества.
В действующей системе ООН ощущается отсутствие специального форума для диалога, полноценной дискуссии собственно политических партий по основным вопросам международной повестки, выходящей за пределы монологов, заявлений и переговоров официальных представителей государств в кулуарах Генеральной Ассамблеи, ограниченных рамками дипломатического протокола.
Между тем, на региональном уровне, в качестве эффективных площадок политического диалога уверенно заявили о себе парламентско-партийные форумы, такие как Европарламент и Совет Европы, и собственно представительные межпартийные форумы. Так, в сентябре с.г. в Корее прошла IV Генеральная Ассамблея международной конференции азиатских политических партий, в которой приняла участие российская делегация во главе с Секретарем Президиума Генерального совета партии "Единая Россия" В.Володиным. Подобные контакты не сводятся только к партийному сопровождению внешнеполитических усилий России. "Единая Россия", говоря словами В.Суркова, исходит из того, что "развивая демократию в нашей стране, мы заинтересованы в демократизации и международных отношений. В них не должно быть места диктату. Свободные нации должны соревноваться и сотрудничать по справедливым правилам".
Не случайно, основной акцент в выступлении В.Володина на сеульском саммите азиатских политических партий был сделан на презентации идеологической платформы "Единой России", в основу которой положен принцип суверенной демократии.
Очевидно, что основная цель реформирования ООН состоит в обеспечении подлинно демократического принципа суверенного равенства, в том числе выражающегося в праве государств свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы. Глава МИД России С.Лавров, выражая позицию по этому вопросу в ходе 61-й сессии Генеральной Ассамблеи, подчеркнул, что "у нас нет никаких сомнений, что реформы возможны только на основе консенсуса, поскольку навязанные решения не будут способствовать легитимности ООН".
Ясно, что консенсус политических партий Объединенных Наций по вопросам реформирования ООН может быть достигнут лишь на базе основополагающего принципа суверенного равенства государств как базового принципа ее организации. Причем речь идет о консенсусе, основанном на фундаментальных изменениях в мире, реалиях, сложившихся в XXI веке, подтвердивших конкурентоспособность качественно различных политических систем, опровергших прямую связь между постиндустриальным развитием и наличием т.н. "эталонной модели" демократии западного образца. В этом смысле, реформа ООН не является самоцелью, но постоянным процессом согласования интересов государств, отражающих то или иное соотношение их конкурентных преимуществ. Как бы то ни было, но объективным критерием измерения права государств на полный суверенитет всегда был и будет критерий их политико-экономической конкурентоспособности.
Таким образом, выдвинутое В. Сурковым доктринальное положение о российской суверенной демократии, положенное, по итогам широкой внутриполитической дискуссии, в основу идеологической платформы – Политического заявления партии "Единая Россия", по сути, является эквивалентом международно-правовового принципа о суверенном равенстве государств. В этом смысле, идеологическая доктрина "Единой России" – ведущей политической силы российского государства – постоянного члена Совета Безопасности ООН, является не только политическим инструментом, но и идейной платформой, идеологическим концептом реформирования Объединенных Наций.
Принципиально важно, что, комментируя идею суверенной демократии, на встрече с участниками третьего заседания Международного дискуссионного клуба "Валдай" (09.09.2006), глава российского государства В.В.Путин сделал основной акцент на анализе диалектической связи суверенитета и демократии в современном глобализирующемся мире. Сегодня мы со всей очевидностью наблюдаем, сказал Президент России, что странами, продвинувшимися в решении своих экономических проблем, теми странами, которые имеют фактическую монополию на мировые средства массовой информации, современные средства глобализации часто используются для того, чтобы обеспечить себе конкурентные преимущества в мировой экономике и в мировой политике.
В этом смысле, международно-правовое измерение политической платформы партии "Единая Россия" является результатом конкурентной борьбы в рамках многопартийной системы России, свидетельством ее выхода на международную арену. Так, в своем Программном заявлении партия прямо говорит о намерении добиваться демократизации всей системы международных отношений, отстаивать принцип равноправия и эффективного сосуществования мировых культур, стать ведущим интеллектуальным центром современного мира, который формулирует гуманистические ценности как мировоззренческую основу будущего мироустройства.
Очевидно, что способность национальных партий достойно участвовать в глобальной конкурентной борьбе политических идей является важнейшим критерием стабильности политической системы государства и верным сигналом международного сообщества национальному электорату относительно дееспособности правящей политической элиты исключить застойные явления как важнейшую внутреннюю угрозу государственному суверенитету.
Важным шагом в направлении позиционирования политических партий в деле обеспечения равноправного и справедливого сотрудничества Объединенных Наций стало бы использование опыта парламентско-партийного диалога на региональном уровне в рамках образования специализированной политико-партийной структуры в рамках ООН.
Речь могла бы идти о создании при Генеральном Секретаре ООН института превентивной дипломатии – Ассамблеи политических партий государств-членов ООН, которая в преддверии Генеральной Ассамблеи (а, возможно, и чаще) могла бы обсуждать весь комплекс вопросов международной повестки. Важным фактором в пользу такого решения является и согласие постоянных членов Совета Безопасности на избрание новым Генеральным Секретарем ООН южнокорейского министра иностранных дел Пан Ги Муна, имеющего большой опыт организации межпартийных форумов – проведения регулярных саммитов азиатских политических партий.
Ассамблея политических партий могла бы стать важной собственно политической площадкой апробации повестки сессий Генассамблеи ООН и постоянных консультаций между политическими партиями государств-членов Совета Безопасности, подлинно универсальным центром политического диалога между ведущими институтами гражданского общества Объединенных Наций – правящими и оппозиционными политическими партиями по актуальным проблемам мировой политики.
Очевидно, что к числу этих проблем, прежде всего, относится содействие решению приоритетных практических задач строительства нового справедливого миропорядка, основанного на уважении культурно-цивилизационной самобытности и политического многообразия международного сообщества; осуществлении глобальной стратегии противодействия идеологии и практики международного терроризма и экстремизма; поддержании мирного и конструктивного диалога культур и религий; предотвращении межцивилизационного раскола и нового разделения на враждующие блоки "супердемократического" и национал-цививилизационистского толка, чреватого распадом системы Объединенных Наций.
Ознаменованием новой роли ООН и данью исторической справедливости стало бы размещение постоянной штаб-квартиры партийной Ассамблеи ООН на евразийском континенте – родине предшественницы ООН – Лиги Наций. Полагаю, что эту роль партийно-политической столицы мог бы сыграть город Калининград, имеющий, как и Страсбург, особое значение в истории Европы. Учредительный же форум Партийной Ассамблеи ООН, по инициативе партии "Единая Россия", мог бы состояться в мае 2007 г., в дни празднования очередной годовщины победы над фашизмом и 100-летия Гаагской конвенции о мирном разрешении международных столкновений (1907 г.).
Абдул-Хаким Султыгов
Координатор Партии "Единая Россия" по национальной политике и взаимодействию с религиозными объединениями,
действительный государственный советник Российской Федерации 1 класса
Читайте также
Лучшее за неделю
Фоторепортажи
Обсудить новость на Форуме