20:30 08.10.2008 | Все новости раздела "Единая Россия"
Алексей Кудрин: Наша задача – обеспечить сбалансированность бюджетов субъектов Российской Федерации
 |
А.Кудрин: Уважаемые коллеги, уважаемые друзья!
Я хочу воспользоваться тем, что здесь сегодня присутствуют представители законодательных органов и, прежде всего, представители комитетов по финансам, налогам, экономики. Конечно, всех интересует, что у нас сегодня происходит в экономике, какие мы имеем прогнозы, чем отличается особенность этого процесса бюджетного цикла, чем отличается и что несет нам мировой финансовый кризис. Я постараюсь ответить на те вопросы, которые у вас есть.
Если говорить о федеральном бюджете, то мы переходим к новому циклу, трехлетнему бюджету. Мы впервые меняем трехлетний бюджет в таком плановом порядке, когда первые два года новой трехлетки – это повторение и уточнение бюджета, уже ранее утвержденного в рамках предыдущей трехлетки, третий год – это год нового планирования. По сути, мы заново планируем только третий год. Наша задача сделать так, чтобы этот трехлетний бюджет больше внес ясности в планы, перспективы работы во всех отраслях. Государство, будь то налоговое бремя, которое сегодня суммарно, включая нефтегазовый комплекс, составляет около 36-37% в нашей стране, государственные расходы, которые суммарно, с учетом и всех государственных внебюджетных фондов, пенсионного фонда и т.д., составляют 34% к ВВП, - это серьезный участник всех хозяйственных связей. Государство определяет количество денег в экономике, количество проектов, влияет на все основные параметры экономики России.
Конечно же, я говорю о бюджете консолидированном, или, вместе с субъектами Российской Федерации, о бюджете расширенном. Министерство финансов понимает, что новые наши задачи теперь формируются не на три даже года, а больше, потому что федеральные целевые программы имеют горизонты в пять, десять лет.
Например, модернизация транспортной системы. Новая редакция программы начинает работать в 2010 году. Будет работать до 2015 года. У меня на столе уже лежит стратегия развития дорожного хозяйства, транспортной системы до 2030 года. Она обсуждается с министром транспорта. И мы на днях определяли ее параметры. Конечно, нам нужно понимать прогнозы развития российской экономики на долгосрочный период, необходимо понимание возможностей государства.
И, конечно, мы смотрим прогнозы по нефти и газу, которые являются главным ресурсом. В 2008 году доходы от нефти и газа составляют 50% нашего федерального бюджета. Это очень большая зависимость. Мы не можем все тратить. Мы понимаем, что эти доходы не всегда будут такими большими, устойчивыми. Я уже называл эти цифры, до 2023 года мы будем иметь постепенное снижение нефте- и газовых доходов, независимо от цен на нефть, и в федеральном бюджете, и в целом в бюджетной системе. Кажется необычно. Как же, вот цены будут расти, а нефтегазовые расходы все равно будут снижаться? Так и произойдет. Наша зависимость от темпов добычи оказалась более важной, более сильной, чем от цены на нефть. Если темпы добычи будут составлять 1-2% в год, а экономика будет расти 6% в год, то доля нефте- и газового сектора будет уменьшаться. И даже цена по 30 долларов в год будет расти, она не компенсирует этого масштаба снижения нефте- и газового сектора в нашей экономике.
Это, казалось бы, вызывает беспокойство. С другой стороны, мы как раз предполагаем, что этот рост в 6% будет осуществляться за счет не нефтегазовых секторов, а всех других секторов, и это нормальная диверсификация экономики. Мы будем больше теперь связаны с не нефтегазовыми доходами, а тем ресурсом, который сейчас сложился. Надо будет умно, разумно распорядиться им в течение трех, пяти, пятнадцати лет, потому что в таком объеме мы их получать больше не будем.
Мы, казалось бы, нефтяная газовая держава. Может быть, цены будут в 150 долларов, а может 200. Оказывается, это не станет решающим фактором для формирования доходов бюджетной системы нашей страны. Решающим фактором будут другие. Изобилие, которое мы имели, завершается, и по сути, 2008 год, скорее всего, будет годом самым пиковым по ценам и по доходам от нефти и газа в нашей стране. Мы проходим исторический рубеж. Больше в нашей стране в отношении к ВВП такого объема доходов не будет. Я могу назвать другие факторы, которые фундаментально влияют на бюджетную систему.
Второй фактор – это демография. 2008 год – это год максимального количества занятых в российской экономике. Казалось, мы можем нарожать, можем привлечь людей из стран СНГ. Даже самые смелые наши действия не позволят компенсировать в ближайшие годы снижение количества занятых в нашей экономике. Причем за четыре года их количество сократится на 1 млн человек. Это означает, что мы будем строить новые заводы, а количество занятых на них будет меньше. Значит, нам нужно повышать производительность труда, и этому фактору посвятить сейчас внимание в работе отраслей, стимулированию работы реального сектора. В нашей работе в рамках бюджетного и налогового процесса налоги от нас всех и здесь присутствующих законодателей, зависят в той части, конечно, которая связана с региональными налогами, льготами, поддержкой, субсидиями - на кредиты поддержку снижения-повышения энергоэффективности, - проведением реформы ЖКХ, которая является сегодня самым большим аккумулятором убытков, тарифной политикой. Все это между собой увязано. Все факторы мы должны принимать во внимание. Мы будем иметь меньше налогов в связи с меньшим количеством занятых, а больше расходов в связи с тем, что у нас будет больше тех социальных групп, которые являются или пенсионерами, или социально незащищенными, которым мы должны больше оказывать поддержку. Там наши ветераны труда, наша региональная категория ветеранов труда и т.д. Я все эти вопросы хорошо помню, и, конечно, должна быть общая политика, мы должны понимать оценки этой политики. В первом варианте бюджетной стратегии на 15 лет эти ключевые вещи прописаны, эти оценки даны, пока в сжатом, очень локальном виде.
Мы изучили большой материал сценариев. Мы выбрали только несколько сценариев, которые опубликовали на сайте Министерства финансов. Сейчас этот проект дорабатывается с учетом концепции долгосрочного развития-2020, с учетом того, что он должен состыковаться с бюджетной стратегией, с ресурсами, которые мы выделим, войдя в годы экономики. Должен сказать, в тех концепциях долгосрочного развития есть, что подправить. Был такой очень оптимистический взгляд на то, сколько мы сможем выделить из бюджета на поддержку отдельных отраслей, будь то социальная сфера, сфера образования, науки, экономики. Мы больше всего спорили с Минэкономразвития о статье "Национальная экономика", о том, кто понимает состояние, содержание этой классификации, этой статьи. Конечно, там и сельское хозяйство, и дороги, и уставные капиталы, и кредиты, и субсидии по кредитам. Сколько мы сможем поддерживать такой вот объем средств, который мы даем на эти цели? Он должен будет снижаться постепенно в течение 10-15 лет по одной - две десятых в год. Но он должен будет снижаться.
Мы должны давать больше возможности самому бизнесу в сфере конкуренции с точки зрения налогов. Создавать меньше препятствий в получение право на строительство, в строительстве – на утверждение проектов, согласование всех этих обстоятельств. Больше свободы – это тоже часть ресурса, которым мы располагаем. А вот прямая поддержка будет уменьшаться.
Сейчас серьезно обсуждается поддержка сельского хозяйства. Потребность в продовольственных ресурсах в мире возрастает, благосостояние населения растет быстрее, чем объем производства сельскохозяйственной продукции. Поэтому у Российской Федерации есть хорошие перспективы наращивания сельскохозяйственного производства, вовлечения менее рентабельных земель, менее рентабельных хозяйств с учетом роста цен на мировых рынках. В первую очередь, касается зерновых.
Поэтому при подготовке бюджета 2009-2001 годов мы больше внимания уделили поддержки новой программы, сверхгосударственной программы развития сельского хозяйства, направили средства на поддержку минеральных удобрений и ведомственных программ по мясу, молоку и мясо-птице. Сумма, которую мы с "Единой Россией" отработали в нулевом чтении - это 21 млрд рублей поддержки дополнительно к той государственной программе сельского хозяйства, которая была утверждена в прошлом году и согласована Государственной Думой.
Государство в предыдущие годы все-таки тратило нефтегазовые доходы более смело, чем, может быть, надо было. Я непрерывно слышу упреки, что надо было больше строить, больше создавать заводов, больше создавать каких-то других объектов, поддерживать отрасли, чтобы снизить нашу зависимость от нефти и газа. Приведу пример. В прошлом году количество денег в экономике за счет притока капитала был очень большой. Сальдоприток составил 80 млрд долларов - это рекорд за все годы. У нас в 90-е годы, до начала 2000-х годов, ежегодно из России утекало, то есть был 24 млрд долларов. В начале 2000 года, я помню, по-моему, в 2000-м это было, он составил 23 млрд. А потом каждый год эта сумма уменьшалось.
По мере проведения новой политики, способной заинтересовать инвестора, прийти, построить, и наши стали больше строить, наши нефтяники меньше стали выводить заработков своих или доходов за рубеж. В результате мы пришли к 2006 году, по сути, к притоку капиталов 400 млрд, в 2007 году – 82 млрд. Это позитивно. Мы всегда хотели, чтобы к нам приходил капитал, это деньги, которые вошли в экономику, пошли на инвестиции. Естественно у нас не доллары ходят в обращение, у нас ходят рубли, поэтому эти доллары осели в золотовалютных резервах. На них суммы были увеличены, количество денег в экономике напечатаны и, по сути, инвестированы в экономику.
Кроме того, бюджет нарастил расходы на 37%. За счет чего бюджет нарастил расходы? За счет того, что у нас нефтегазовые доходы выросли. Суммарно количество денег в экономике к июлю прошлого года, в годовом выражении, июль к июлю, выросло на 60%. Очевидно, это сказалось на большом объеме. А в целом за год, если брать декабрь к декабрю, за прошлый год, на 50% увеличилось количество денег в экономике. Такое количество денег в экономике не накапливает ни одна страна мира. Китай, накапливает или увеличивает денежную массу в размере 18-20% и имеет экономический рост в 10%. Сейчас поменьше с учетом кризиса. Мы имели объем денег в экономике на прирост 60% к июлю, потом чуть снизилось на 50% к декабрю. Естественно, это больше денег, которые выдали банки в виде кредитов реальному сектору на новые строительства. Деньги легкие, дешевые, их давали больше, не всегда думали о конечном результате, как, в конечном счете, сложится спрос на эту продукцию, которую будут производить на этих будущих предприятиях. Не все понимали, что, конечно, и Россия проходит, должна пройти в какое-то время, в стадии экономического цикла. Всем казалось, что такая позитивная динамика, такой бурный рост будет всегда. Под это давали кредиты. Поэтому открылось много новых проектов, строек, началась конкуренция за цемент, за строительные материалы, она возросла на столько, что цена некоторых материалов за год росла на 50 на 60%. Это называется перегревом экономики. Мне говорят, какой же перегрев, у нас недофинансирование. Перегрев – это не в отношении того, сколько нам нужно. Перегрев – это сколько экономика может дать предложений, сколько она может дать цемента сейчас, для данного момента, всем стройкам. Оказалось, что может дать меньше. Завозим из Дубая, из Китая, из Японии, из всех стран СНГ. Конечно, это все дороже. Тогда мы строим в некоторых случаях в 2 раза дороже те наши объекты, которые могли бы в другом случае, более спокойном, не в таком бурном росте, стоить дешевле. Конечно, в коммерческом секторе это все будет дольше давать отдачу. Такой прирост расходов, который мы осуществляли, был тоже проинфляционным. Конечно, он влиял на цены. И мы получили эти цены в полном объеме.
Часто говорят, мы получили рост цен на продовольствие, в первую очередь, на продовольственные группы. Это да. Но если посмотреть, что у нас сейчас происходит по непродовольственным группам, то там такой же рост. Такой же рост на все виды техники, в том числе, на инвестиционные товары. Конечно, государство должно более осторожно распоряжаться этими ресурсами, чтобы не вызывать увеличение цен или завышение спроса, когда не построишь столько цементных заводов за один-два года, сколько надо. Значит, пока они строятся, цена - высокая, а, соответственно, спрос удовлетворяется за счет импорта. Импорт в нашей стране рос в год по 30-40%. Как и в этом году. Это приводит к тому, что наш экспорт превышает импорт до тех пор, пока у нас высокие цены на нефть. А когда цены на нефть не будут такими высокими, экспорт, то есть наши заработки валюты над нашими валютными тратами по платежному балансу не будут столь отличаться, а может быть, будут нулевыми.
Мы должны понимать, что мы быстро, ускоренно схлопывали торговое сальдо, а иначе, это с учетом другого ряда операций, текущий счет по платежному балансу. Поэтому наши расходы влияют и на инфляцию, и на курс, и на издержки на рынке, и на цены на рынке, и на себестоимость рабочей силы, и на зарплату, - на все эти показатели наши бюджеты влияют. Конечно, в большей мере федеральные бюджеты. Поэтому, когда мы неаккуратно увеличиваем расходы, они сказываются уже на всех. Инфляционный налог уже платят все, особенно наиболее уязвимые группы населения, потому что продукты первой необходимости дорожают быстрее. Почему я так много этому уделяю внимания? У нас такого рода увеличения государственных расходов больше не будет. В следующем году мы ожидаем прирост расходов около 25%, соответственно расходы в номинальном выражении прирастут на 21,7%. Это много, не мало. А в реальном выражении за счет вычета инфляции – на 12,2%.
Сейчас мы на Правительстве еще раз это обсудили, пришли к выводу, что в последствии, уже со следующего бюджета, прирост наших расходов не должен быть в реальном выражении выше прироста реальной экономики, размеров экономики. Мы должны черпать доходы от прироста экономики, сопоставимой с приростом экономики финансировать, а не опережать в расходах прирост экономики и прирост доходов. Поэтому будем более серьезно определять приоритеты на федеральном уровне, более жестко отбирать их, более жестко будем отбирать стройки, федеральные целевые программы.
Первый такой опыт уже проведен, и в представлении бюджета на следующий год, такой отбор произошел. На первое место мы поставили соответственно прирост субсидии российской экономики. Как ни странно, это, в первую очередь, в строительство дорог. В 2009 году мы собираемся старую программу модернизации транспортной системы увеличить на 100 млрд. Она достигнет примерно уровня 369 млрд. Уже в 2010 году новая редакция программы направит на строительство дорог больше 500 млрд рублей только на федеральном уровне, плюс около 100 млрд на содержание федеральных дорог. Содержание удваивается с 50 до 100 млрд. Мы теперь все, что строим, должны лучше содержать. Соответственно, главный приоритет - строительство инфраструктуры, причем той инфраструктуры, которая только от государства зависит. Другие виды инфраструктуры, порты в значительной степени, кроме причалов и кроме взлетных полос, все-таки должен строить частный сектор.
Серьезной поддержкой по объему в бюджете все-таки будет опять Пенсионный фонд. Сегодня стоит вопрос реальной нормальной индексации пенсионных выплат. На сегодняшний день средняя пенсия 4000 рубле. Для взрослого человека, завершившего свою трудовую карьеру, небольшая величина. В рамках двух ближайших лет будет принято новое решение по проведению пенсионной реформы, и в 2010 году пенсия будет больше 7000 рублей. Мы должны, наконец, и здесь навести порядок. Часть пенсионеров сегодня даже по тем выплатам получает выплаты в виде пенсий ниже прожиточного минимума. Даже по пенсии по старости, а я не говорю уже по потере кормильца, по социальной пенсии. У тех, кто получает пенсию по старости с выработанным стажем, она не должна быть ниже прожиточного минимума. С 2010 года это предполагается устранить. Тогда поддержка пенсионной системы будет существенной. Вы, наверное, слышали об одной мере, которую нам приходится сейчас объявить, – о повышении социально-страховых взносов до 34% от фонда оплаты труда. Но на годовой, За основу в 2010 году базовый годовой размер фонда оплаты берется в 415 тысяч.
В последующие годы каждый год этот интервал будет увеличиваться пропорционально к приросту заработной платы в экономике. Будет каждый год индексироваться на темп прироста в экономике, чтобы доходы пенсионной системы не падали по мере прироста фондов заработной платы. Эта мера существенно оздоровит на будущее, на долгое будущее пенсионную систему, обеспечит возможности повышения пенсии, опережая инфляцию в реальном выражении, чтобы, по крайней мере, наши пенсионеры, год за годом увеличивали, улучшали свои возможности. Сегодня средняя пенсия - одни прожиточный уровень пенсионера. Соответственно уже в 2010 году мы предполагаем, что это будет на 60% больше прожиточного уровня пенсионера, а в 2015 – уже примерно 2,5 прожиточного уровня пенсионера, соответственно и прожиточный уровень будет расти и индексироваться, а в 2020 – три прожиточных уровня пенсионера. Это, может быть, не столько много хотелось бы, но это неизбежно, значит, за это должны все заплатить. Это почти треть российского населения.
Когда мы готовили бюджет, когда готовили пенсионную программу, для нас, для экономического блока, для финансового блока – это было самый крупный расход, самое крупное решение, которое нам приходилось принимать на ближайшее будущее. Из этого мы будем исходить, формируя бюджетную систему на ближайшие годы.
С 2010 года мы начинаем новую реформу здравоохранения. Она, прежде всего, коснется обязательного медицинского страхования. Она затронет в большей мере субъекты Российской Федерации. Основной принцип этой системы – переход на, так называемую, одноканальную оплату всех расходов, связанных с пролечиванием больных. Но не сразу, а поэтапно. На первом этапе, по крайней мере, в систему оплаты за работающего и за неработающего будут включены, кроме заработной платы, основных материалов, лекарств, коммунальные услуги, возможно, оборудование. Капитальное строительство пока останется за тарифом, но в последствии будут проведены эксперименты. Еще раз оценено, чтобы в тариф это вошло. Это означает, что нынешняя система, когда субъект Российской Федерации и платит тариф за неработающего, и финансирует основные статьи расходов, медицины, с 2010 года будет изменена. За неработающего, кроме капитального вложения, еще скорая помощь и высокотехнологическая помощь не войдет в тариф, все остальные расходы будут идти через тариф, то есть уплата субъектам Российской Федерации, тариф за неработающего. Соответственно, тариф вырастет. Те расходы, которые вы зачисляете непосредственно сейчас в медицинском учрежденииё передав как бы часть через тариф, их часть высвободится. Потому что в части работающего населения, в части всех коммунальных статей, которые войдут в тариф, теперь будут оплачиваться за счет тарифа, за счет того ЕСН в будущем страхового взноса. То есть часть нагрузки с субъектов уйдет.
Рассчитывая тариф по работающему населению, мы вынуждены тогда этот тариф увеличить примерно на 2%. Соответственно с 2010 года это повлияет на формирование расходов на медицину в субъектах. Но это даст дополнительные ресурсы медицинской системе. Мы ожидаем, что это будет не менее 100 млрд, которые разово войдет в систему, а может быть, и существенно больше. Я даже сейчас не буду называть цифру, мы ее посчитаем и назовем ее в ближайшее время. Это означает, что система здравоохранения с 2010 года должна будет заработать по-новому.
Я могу по многим темам пройтись, но я сейчас по внешнебюджетные отношения еще затрону. Доля роста доходов субъектов Российской Федерации был неплохим в последние годы. Я обращаю внимание, что в большинстве субъектов Российской Федерации бюджеты сформированы или сведены к концу прошлого года с профицитом. Часть дополнительных доходов, которые приходят в конце года, конечно, не все может быть уточнена в бюджете, не все может быть израсходовано. Конечно же, не идет речь о том, что денег избыток. Понятно, что есть процесс, направление, принятие программ, точного расходования, проведение всех процедур, связанных с расходами бюджета. Поэтому, тем не менее, доходы опережали расходы в большинстве субъектов Российской Федерации. Общая задолженность бюджетов субъектов Российской Федерации по долгу уменьшалась каждый год. Соответственно, мы считаем, что это существенно оздоровило бюджеты, дает возможность рассматривать и новые программы развития. В этом году за восемь месяцев прирост доходов субъектов Российской Федерации к прошлому году был на уровне 40-44%. Это немало в годовом выражении прирост доходов. Причем тех регионов, в которых были меньше 10%, их, где-то в пределах 10. Прирост в 10% и больше – это все остальные регионы. Это было неплохо.
Конечно, увеличились расходы на развитие, образование, здравоохранение, жилищно-коммунальное хозяйство, строительство жилья, реализацию национальных проектов.
Мы считаем, что после 2005 года, после разграничения полномочий, в целом мы провели адекватное разграничение полномочий. Не все, что сегодня на федеральном уровне мы тоже исполняем в полной мере, у нас есть тоже масса расходов, которые мы пока еще не может провести. По сути, полтора десятка лет не финансируются очень многие федеральные объекты. Они недофинансированы, не реконструированы, не отремонтированы. Вы знаете, что у вас в субъектах с федеральными учреждениями происходит - и образование, и институты, и медицина. И, конечно, сейчас есть возможность больше отдавать средств. Мы пытались это делать, потому и расходы росли. Наша помощь субъектам Российской Федерации, наша дотация на выравнивание сегодня равняется около 15% от всех доходов субъектов Российской Федерации. Ко мне часто приходят, говорят "Помогите нашему субъекту", "А как бы нам еще…". Но наша поддержка является минимальной, незначительной. Она зачастую символическая по сравнению с тем, что получают сами субъекты Российской Федерации. На конец прошлого года дополнительные доходы, не предусмотренные в бюджетах субъектов Российской Федерации, составили 400 млрд. А вся помощь из федеральных бюджетов субъектам на дотации, включая и высокодотационные, меньше 400 млрд. Это пример того, как изменились пропорции доходов и нашей поддержки.
Соответственно, наша задача сконцентрировать поддержку регионам так, чтобы помочь тем, кто не может сам быстро расширить промышленную базу, не может поднять свою экономику. Они больше оторваны, дальше находятся от промышленных центров. Вот это наша задача. И мы не предполагаем существенно наращивать эту поддержку. Мы предполагаем более четко ее распределять в те регионы, которые не могут в модели экономического роста самим заработать эти доходы. Вот над этим мы сейчас в первую очередь работаем, в связи с этим новая еще вещь появилась за последние годы.
У нас был фонд дотаций, фонд развития, фонд ФФПР – это Фонд финансовой поддержки развития. Это те самые трансферты дотации, которые мы даем. Примерно на такую же сумму мы в субъекты Российской Федерации стали отдавать деньги по федеральным целевым программам, по непрограммной части ФАИП, по нацпроектам и другим программа. То есть получилось, что наравне с объемом поддержки примерно в 400 млрд по ФФПР мы также передаем другими каналами еще 400 млрд. Это без субвенций. В результате, вопрос, правильно ли эти канальчики доходят до субъектов, точно ли они попадают? Стали анализировать, сравнивать объем поддержки, который получают субъекты Российской Федерации через федеральные целевые программы и непрограммную часть ФАИП с обеспеченностью инфраструктуры, социальными услугами, бюджетной обеспеченностью. Пришли к выводу, что связь слабая. То есть не всегда это обоснованная, логичная связь. Когда регион доказывает себя в рамках федеральной целевой программы или программы софинансирования, получается опять, что получают те, у кого больше денег рамках софинансирования. А там, где нет инфраструктуры, и им трудно поднять даже с учетом наших коэффициентов, которые мы стимулируем, связанные с бюджетной обеспеченностью, этот опыт еще не приобрел такое расширение. Поэтому там берет Минтранс, говорит "50 на 50" софинансируем. Там берет Минздрав, Минобразования устанавливает свой уровень софинансирования. В результате деньги идет туда, где больше денег уже. А другие приходят и говорят "Ну, нас вы тоже как-то выровняйте в условиях". И в связи с этим с этого года, как переходного, и в следующем году будет осуществляться новый порядок и переход на новый порядок формирования субсидий.
Первый год – 2008 год. Он как всегда оказался не вполне эффективным. Вы знаете, впервые мы не утвердили федеральный список объектов-субъектов в инвестиционной программе. Впервые отсутствует список объектов, которые финансируются в субъектах Российской Федерации в федеральной адресной инвестиционной программе. Дали больше полномочий министерствам, чтобы министерства сами определились, кому они будут давать поадресно, пообъектно эти субсидии для достройки тех объектов, которые уже начаты. А кому эти субсидии будут даваться в рамках некой субсидии по формуле, связанной и с развитием отрасли, с достижениями эффективности, с достижением результативности в отрасли, с обеспеченностью соответствующей социальной инфраструктуры. Новые подходы и новые показатели к финансированию отдельных субсидий по образованию, здравоохранению, дорогам, другим направлениям, только сейчас вырабатываются.
В следующем году эти правила будут звучать четче. С 2010 года не будет существовать на федеральном уровне отдельных объектов инвестиционной программы. В основном даже в федеральных целевых программах будем уходить. Пришли к выводу, что больницы, муниципальные или субъектовые, школы – все-таки полномочия субъектов Российской Федерации. Мы будем давать некую отраслевую субсидию на развитие в целом этой сферы, и отчитываться перед нами надо будет показателями. Кто будет попадать под эти требования, будут больше получать. К этим требованиям будут относиться и динамика, и обеспеченность в отрасли. Таким образом, и малообеспеченные регионы смогут в большей степени получать эти субсидии и смогут больше и лучше обосновать эти субсидии. Каждое министерство сегодня строит, ну или готовит свою вот систему, она будет чем-то между министерствами отличаться. Но общую эту координацию проводит Министерство регионального развития. И это будет существенным изменением наших внешнебюджетных взаимоотношений на ближайшие годы, на 09, как переходный, и на 10 год - эта субсидия заработает в полном объеме.
Я на двух вопросах еще внешнебюджетных отношений остановлюсь. Повышение заработной платы. С 2005 года мы разделили полномочия по повышению заработной платы. Есть 15-20 регионов, которые пошли вперед федеральных темпов прироста заработной платы, а почти подавляющее большинство регионов сохраняли те же темпы прироста фондов оплаты труда, как и на федеральном уровне. Есть единицы регионов, которые отстают, меньше индексируют заработную плату. Когда субъекты Российской Федерации ставили вопрос о том, что нужно повышать зарплату не ниже, чем на федеральном уровне, – это было решение субъектов в рамках своих полномочий. Но, как правило, приходили и говорили "нам не хватает на повышение зарплаты; все другие заботы мы хотим осуществлять так, как и раньше осуществляли, там строительство, программы, а вот зарплата, мы все-таки просим отдельно дополнительную поддержку". И мы каждый год из фонда сбалансированности субъектов Российской Федерации поддерживали ряд субъектов. В прошлом и этом году мы это делали, в том числе, потому, что пытались обеспечить нормальную социально здоровую обстановку и поддержать субъекты. В том числе, это было связано и с выборами.
Сейчас впервые мы пойдем на повышение своего фонда оплаты труда на 30%. Впервые на федеральном уровне мы не поднимали так зарплату. На федеральном уровне заработная плата в среднем ниже, чем в субъектах. Впервые мы пойдем на повышение фонда оплаты на 30%, не предлагая поддержку и помощь в таком же темпе повышения субъектам Российской Федерации. На федеральном уровне нам приходится, мы находимся в безвыходном положении. У нас работают бюджетники особой квалификации. Это федеральные клиники, федеральные институты, это вузы, это та прослойка учреждений, где фундаментальная наука, где особо требуется высококвалифицированный труд. Это же не значит, что там бакерия, или его коллектив. Это единичные такие коллективы. Их там в каждой сфере много. Такие коллективы, конечно же, есть и в субъектах, но у нас это наше полномочие, наша функция. Если мы не будем высокотехнологичную медицину поддерживать, если мы не будем центром, куда можно было бы приехать из всех регионов, мы утеряем этот потенциал, и мы его стали терять. У нас стали уходить и в коммерческую сферу, и за рубеж уезжать активно. Нам нужно поддержать эту прослойку высококвалифицированных специалистов, и 30% – это не вполне еще достаточно. Мы специально говорим, что это поддержка в повышение фонда оплаты труда. Мы дали исключительные полномочия каждому руководителю бюджетного учреждения самому ввести свою систему заработной платы. То есть каждый руководитель может вести свою систему основных окладов и поддержки в зависимости от результатов. Мы предполагаем, что это приведет также и к уменьшению численности в федеральной бюджетной сфере, позволит еще накопить потенциал для дополнительного повышения. Мы совмещаем две меры: повышение на 30% плюс свобода в количестве численности и в становлении системы оплаты. Мы думаем, что общее повышение суммарно выйдет больше чем 30%, а по отдельным квалификациям и должностям – это будет и 50%, 60% и выше. Нам от этого на федеральном уровне не уйти. Значит для нас, для федерального уровня, это повышение стоит 150 млрд рублей. А если взять все субъекты, все субъекты, кроме федерального уровня, то это 500 млрд повышения, если бы пошли на 30%. И тогда мы точно убеждены: если сегодня субъекты пойдут на 30% на повышение фондов оплаты, первое – не справятся, во-вторых, везде придется зажать инвестиционные проекты и стройки еще на два год, выбирать вот этот уровень повышения зарплаты его компенсирует.
Мы обратились летом на трехсторонней рабочей комиссии с Думой, Советом Федерации к субъектам Российской Федерации. Правительство в этот раз не будет поддерживать. Каждый субъект должен принять решение самостоятельно по повышению заработной платы. Есть средства – повышайте, нет – не повышайте. Это реализовано в проекте бюджета, у нас есть небольшой фонд на сбалансированность поддержки субъектов по любым другим возникающим проблемам, но не по поводу заработной платы. по поводу заработной платы впервые каждый субъект должен рассчитывать только на свои силы.
Мои коллеги обзвонили вас, точнее финансовые управления территорий. Я посмотрел, как субъекты спланировали. Я сейчас скажу, возможно, обидную вещь, но, может быть, не для всех. Мне мои коллеги принесли разбивку, кто пошел на 30% повышение, а кто не пошел на тридцатипроцентное повышение. Силуанов подошел ко мне и говорит: "Алексей Леонидович, да, я расскажу Вам принцип, Вы сразу поймете, кто повысил себе заработную плату, а кто - нет". Кто неэффективно ведет свое хозяйство, то большинство, давайте не будем говорить про всех, пошли на повышение на 30%. Им было не важно, как они сбалансируют, в конечном счете, свои доходы и расходы и как проведут другие проекты. Например, Калуга провела повышение на 7,5%. Не потому, что они там живут лучше всех и им уже не надо повышать заработную плату, а потому, что много других задач. И я должен сказать примерно, что примерно 50% пойдет на повышение на 30%, а 50% не пойдет. И это впервые так. И я сегодня уже не могу отступить от этого. Если я сказал субъектам, вы по своим силам должны решать, они в это поверили, они поняли, что не будет поддержки, и приняли свои непопулярные, непростые решения в своих законодательных собраниях. Я теперь не могу обмануть их ожидания и поддержать тех, кто пошел на повышение. Сейчас придется самим больше рассчитывать в рамках таких крупных системных и серьезных расходов как, например, по заработной плате. У меня еще есть необходимость позвонить нескольким губернаторам и спросить их, как они свяжут концы с концами. Некоторые уже повысили зарплату и прибежали за поддержкой, но не на эти цели, а на другие. Значит, для нас понятно, что это просто как сообщающиеся сосуды. Значит, на другие вещи будут меньше давать.
Я остановлюсь на вопросе, связанном с финансовом кризисом в мире. Все-таки он повлияет и на нас. Очевидно, что для нашей банковской системы закрылся один сектор – внешние кредиты. С некоторых пор это стало нормальным финансированием, увеличением инвестиций в Российской Федерации. Мы стали выпускать облигации на внутреннем и на внешнем рынке, брать длинные кредиты. Цена их чуть ниже, чем на нашем рынке, когда высокая инфляция. И конечно, это серьезно подпитывал наши прирост инвестиций и прирост ВВП. Прирост инвестиций в среднем за последние лет восемь был равен ежегодно примерно 12% в реальном выражении. А в 2007 году – 22%. То есть почти удвоение прироста инвестиций. Это положительно, благоприятно. И теперь вдруг один источник просто от нас уходит. Конечно же, у нас есть возможность рефинансировать и поддержать за счет собственных ресурсов. И мы это сейчас делаем. Но это изменение конъюнктуры, это шок, когда теперь нужно нашим банкам все кредиты вернуть, а новые не получить нашим банкам. Им, значит, нужно найти те банки или тот источник, за счет которого мы им дадим. Этот шок, он тоже для нас проходит болезненно. Мы стараемся успеть рефинансировать эти возможности, поддержать объем ликвидности, объем кредитов. Конечно, сказывается и снижение фондовых индексов. Это означает, что деньги клиентов взяли, может быть, вложили в хорошие ценные бумаги, самые быстрорастущие, например, "Газпрома" или "Сбербанка", а они тоже упали. И возникает вопрос, как вернуть деньги клиентам. Вообщем, хотели заработать, а сейчас это только половину стоит. Деньги-то потрачены. Поэтому нашим банкам нужна поддержка, чтобы банковская система стояла и оставалась как платежная система, как центр расчетов, как центр вкладов, там депозиты наших корпоративных структур и т.д. Поэтому банковская система, конечно, сейчас будет пользоваться поддержкой в первую очередь.
Во вторую очередь, мы стараемся сохранить поддержку реального сектора, оборотных средств, инвестиционных возможностей. Например, в прошлом месяце объем оттока капитала составил 26 млрд долларов. За один месяц. Для справки, в 98-м году в период кризиса это было 22 млрд долларов за весь год. Мы знаем, что защищены, у нас есть подушки безопасности. Оказывается, что их надо было накапливать, сегодня мы себя чувствуем спокойно, а за два месяца, за август и за сентябрь, отток 33 млрд долларов суммарно. Нам приходится и это компенсировать. Поэтому первое, что мы сделали, увеличили лимиты Министерства финансов по депозитам свободных средств, которые даются без залога 28 банкам, самым надежным банкам страны.
В настоящий момент не все полтора триллиона задействованы, банки берут по мере необходимости и способности находить тех, кого они кредитуют. Это тоже большая работа, поэтому сейчас выбирается примерно 700-800 млрд из этой суммы. Депозиты идут непрерывно пятинедельные, трехмесячные. Сейчас мы принимаем в Думе закон, по которому Центральный банк будет осуществлять право выдавать такие же депозиты без залога. В действующем законодательстве Центральный банк имеет право давать кредиты только под залог. Залогом являются как раз акции государственные, субъектовые, другие ценные бумаги, корпоративные ценные бумаги. Чем выше рейтинг, тем лучше. Сейчас теперь Центральный банк выдает кредиты банку под залог другого кредита другому первоклассному заемщику. И это тоже увеличивает количество денег в экономике. Но мы пришли к выводу, что необходимость такого быстрого расширения денег в экономике требует расширения полномочий Центрального банка. Он будет выдавать депозиты в залог. Он еще будет выдавать часть депозитов в зависимости от величины капитала банка без залога.
В нашей системе депозитов сегодня 28 банков, а в системе ЦБ, к середине ноября она будет введена в строй, будет больше 100 банков участвовать, то есть наличность будет расходиться быстрее. Мы сейчас большую роль отводим трем крупным банкам России, они держат больше половины фондового рынка по операциям, по вкладам населения - больше 80%. Это "Сбербанк", ВТБ, "Газпромбанк". Конечно, они системообразующие. Мы им дали ликвидность, в том числе, депозиты, чтобы они подпитывали другие банки. А они боятся. Кризис недоверия. Неизвестно, что происходит на балансе каждого банка. Хороший у него кредит или нет. Обесценились ли у него акции на балансах или нет. Это потом только станет ясно. Мы сейчас страхуем Центральный банк. Страхуем действия этих трех банков по межбанковскому кредиту. Они получат на этих межбанковских кредитах убыток или прокредитуют банк по какой-то причине, по которой будет отозвана лицензия, то он тут же забирает этот плохой кредит у этого банка, который участвовал в межбанковском кредитовании и уже сам разбирается с этим кредитом. Это сейчас поддержало межбанковский рынок.
Мы приняли еще одну меру. Если цена акций падает, то кто же дает деньги под акции или под ценные бумаги? Рынок стоит или падает. Значит, ни один банк не под какую акцию не даст кредит. Это означает резкое сжатие кредитного рынка, и залоги не принимаются, потому что они все время падают. Мы опять ввели систему, когда Внешэкономбанк, банк развития, страхует сделки этих трех банков по кредитованию на рынке ценных бумаг типа "репо". То есть "Сбербанк" даст любой кредит под ценную бумагу, независимо от того, что эта ценная бумага может завтра упасть. Внешэкономбанк страхует эту сделку, и часть убытков возьмет на себя. Это тоже поддержало рынок. Потом пришли к выводу, что у нас очень много возвратов внешних долгов, которые будут рефинансированы и не будут продлены кредиты. Выделили из золотовалютных резервов 50 млрд долларов. Сейчас передадим Внешэкономбанку. Такой законопроект поступил в Думу, и все компании-банки, которым предстоит погашение внешнего долга или облигаций, в это году и в следующем смогут получить кредит во Внешэкономбанке. Но этого еще недостаточно.
Я приехал со встречи с Президентом, я должен был у вас утром выступать, но как раз вызвали к Президенту. Мы выработали еще одну меру. Вопрос не только теперь в ликвидности. Ликвидности мы вроде бы даем, через депозиты, через кредиты Центрального банка, новый закон сейчас вступит в силу. Все это даст необходимый объем ликвидности. Чтобы выдавать кредиты, нужен еще капитал у банков, любой объем кредитов, активов, относится к объему капитала. Больше определенной величины вы не можете выдавать кредиты. Значит, нам нужно поддержать капиталы банков. Капиталы банков можно поддерживать путем увеличения эмиссии, а можно предоставлением, так называемого, субординированного кредита. Субординированный кредит – это кредит на срок не меньше пяти лет и в сумме равен обязательства каждого банка, который взял это субординирование кредита. Обязательства по нему наступают в последнюю очередь, после всех других кредиторов. То есть как бы акционер, который вносит этот субординированный кредит не как прямой капитал в виде эмиссии, а как кредит, готов ждать последней очереди в случае, если банк будет отвечать по всем другим своим обязательствам. Капитал с такими свойствами приравнивается к капиталу банка, он называется "капиталом второй очереди" или "капиталом второго эшелона". Он, по сути, позволяет улучшить увеличить капитал банка, то есть приравнивается к капиталу эмитированному. Это особые условия кредитования своего банка. Другому банку он не даст такой кредит, по которому в последнюю очередь наступают обязательства.
В результате мы пришли к выводу, что нужен объем расширения капитальной базы нашей банковской системы сейчас, чтобы спокойно проводить все расчеты, разобраться со всеми этими обесценившимися ценными бумагами на балансах, плохими кредитами, невозвратами, чтобы все привести в нормальное состояние, провести ревизию, и тем самым улучшить свои показатели и продолжать в том же объеме свою деятельность. Для этого нужен капитал приблизительно в 950 млрд рублей. Сегодня на совещании у Президента мы приняли решение о выделении субординированного кредита банковской системе России в размере 950 млрд рублей. Вы первые, кто, кому я это рассказываю. Ну, первыми были журналисты, которые зашли к Дмитрию Анатольевичу, он это зачитал в очень кратком сообщении, а я вам рассказываю более подробно. И, конечно, и коллеги из прессы, воспользуются этим.
Эти 950 млрд расходоваться следующим образом: 500 млрд Центральный банк направит на увеличение как в виде кредита "Сбербанку", потому что это самый крупный банк в России. 200 млрд Правительство из своих средств, из бюджетных средств направит в виде субординированного кредита Внешторгбанку, 25 млрд будет направлено на кредит Россельхозбанку. Еще на 225 млрд мы предложим на условиях софинансирования всем акционерам других банков, то есть частным лицам, частным акционерам, участвовать в увеличении капитала любого банка, имеющего определенный рейтинг и соответственно определенный уровень надежности.
В соотношении один к двум, то есть мы готовы дать субординированный кредит любому банку от имени бюджета, от имени Правительства Российской Федерации на сумму 15% уже действующего капитала. Но тогда 30% от величины действующего капитала еще акционер должен дать такой же кредит, потому что, по сути, это некая государственная поддержка коммерческого банка, увеличение его возможностей, увеличение его капитала и его операций. Конечно, он на этом и будет зарабатывать. Наша задача – обеспечить стабильность этих банков. Но тогда акционер, который получает в государстве такую поддержку, должен выложиться на сумму 30% от величины действующего капитала. В результате, мы считаем, что эти меры сработают на упреждение. На Западе говорят о том, что нужно спасать банковскую систему, а затем уже в ночь принимают решения, которые, по сути, должны принимать законодатели. Мы сейчас такой закон внесем в Думу, обратимся к большинству в Государственной Думе, чтобы поддержать такой проект. Соответственно, получив такое право, мы не все сразу, но предоставим все эти объемы кредитов. Здесь вопрос инфляции, постепенного наращивания денежной массы Этот кредит будет предоставляться в течение года, но право такое будет с одной стороны у Центрального банка на сумму 500 млрд, и у Правительства на сумму 450 млрд, с другой стороны. Для осуществления такой операции антикризисного характера и сохранения устойчивости банковской системы страны мы попросим у законодателей право использовать резервы Российской Федерации, которые сегодня уже накоплены, в таких кризисных ситуациях на мировых рынках. Наша задача – защитить свою банковскую систему, сработать на упреждение, не дать покачнуться кому-то. Потому что есть уже и ситуации этих взаимоотношений, когда нашим банкам приходится платить, а не получать обратно непродление, есть где активы уменьшились в цене. И нам нужно дополнить капитал банков, чтобы они спокойно, нормально продолжали работать. Мы еще не знаем всех таких случаев. У кого такие потребности есть, тот может прийти к нам и получить поддержку. Тогда мы сумеем, на мой взгляд, удержать главный показатель развития экономики. Конечно, этим списком меры не завершаются. Мы внесем еще два-три закона, которые улучшают работу с залогами банков под кредиты, улучшают выпуски облигационных займов, облегчают, упрощают процесс объединения, консолидации банков.
Вы знаете, есть решение по налогу на добавленную стоимость. Мы закон внесли в Думу, чтобы квартальный платеж по НДС рассрочить на три месяца и не забирать эти деньги в бюджет. Во втором чтении рассматривается завтра, да? Ах, прямо в трех вы завтра его рассмотрите. Ну, правильно, там что обсуждать. Тем более внесли это депутаты "Единой России". А мы согласились.
Но я вспомнил еще об одной мере, о которой я хотел сказать в межбюджетных отношениях. Я уже говорил с рядом губернаторов, и я уже почувствовал, что рынок внутренних субфедеральных заимствований сжимается. То есть если в субъектах Российской Федерации планировались займы, то сейчас их получить или очень дорого, или не получить. Есть регионы, чьи займы даже сейчас с руками оторвут. Но это, как правило, нефтяные регионы с большими доходами, с постоянной промышленной базой, с устойчивыми постоянными доходами. А есть регионы, у которых похуже подоходная база, у них пожестче сбалансирован бюджет, уже дефицит предельный. Такие займы обычно дают на рынке без желания или с большой премией. Я уже почувствовал, что и малые регионы, и крупные, даже серьезные богатые регионы, ну, кто думает, ограничивают свои займы на следующий год, уменьшают объемы заимствований. В этой связи даже тем проекты законов, которые сейчас готовились по бюджету, перестраиваются, уменьшаются в развитии некоторых новых обязательств, новых строек.
Я здесь, в этом зале, хочу сказать, коллеги, следующий год будет напряженный, непростой. Я уже говорил о том, что темп экономического роста, скорее всего, снизится. Это пока оценка, но, скорее всего, снизится на один процент. Это связано с влиянием этой ситуацией с кредитами, кредитованием друг друга, идет сжимание кредитной массы. Не потому что мы не можем дать больше денег. Предприятия, банки боятся давать кредиты, они не знают, что с этим сектором будет происходить. На тенденции роста все всё кредитуют, а когда этот рост не столь очевиден или даже может быть падение, такой кредит будет выдаваться или меньше, или с большой опаской, или под большие залоги, под очень сильные. Поэтому рынок заимствований в следующем году будет напряженным, не столь благоприятным. Цены по заимствованиям будут выше. Я хочу попросить вас оценить эти ситуации, перестраховаться, заложить запас прочности. Я могу сказать, только что был губернатор Ярославля, мы у Президента встречались по тысячелетию Ярославля. Он сразу сказал: "У нас на 3 млрд неплат. Мы вынуждены отказаться от займа". Я только что говорил в Санкт-Петербурге с губернатором, они тоже уменьшают объем заимствования. Это нормально. Мы должны понимать, что конъюнктура следующего года будет не такой как обычно. Поэтому вам нужно очень хорошо взвесить и, возможно, не наращивать так расходы, как хотелось бы. Это будет исключительный год. Лучше чуть-чуть перестраховаться в следующем году. В том числе, по доходам, по прибыли. Ну, заработная плата в номинале будет расти, понятно, в реальном выражении инфляция ее несколько съедает. Но и заработная плата не будет расти такими же темпами. Поэтому сделайте поправку не на те тенденции, те тенды, которые мы брали за основу при планировании доходов седьмого и восьмого года. Нужно чуть-чуть сбавить темп прироста во всех прогнозах. По доходам бюджетной системы, по заимствованиям это будет действовать оздоравливающе.
Наша задача – обеспечить сбалансированность бюджетов субъектов Российской Федерации, чтобы большинство субъектов оказались на уровне профицита. Кстати, я всегда повторял и говорю, для субъектов Российской Федерации не является целю всегда держать профицит. Федеральный бюджет исполняет другую функцию – функцию денежно-кредитной политики. Наши деньги уходят в экономику. Это увеличение денег в экономике. Мы выполняем функцию денежно-кредитной политики. Вы не выполняете. Вам не нужно держать профицит из-за этого. Вам можно вкладываться за счет дефицита в эффективные технологии, энергосбережения, инвестирования, водоканалов, ЖКХ, которые потом дадут отдачу. Этот дефицит здоровый, правильный, его не надо бояться. Это сегодня вложить, чтобы завтра получить отдачу. Когда я был в Петербурге вице-губернатором шесть лет, я это все проходил. Могу сказать, что это нормальное перевооружение хозяйства. На опыте любых ведущих городов мира мы знаем, что вложиться в водоочистку, в ЖКХ с экономией потом и возвратом соответственно кредита – это нормальная ситуация, поэтому эти дефициты не являются плохими. Но всегда нужно быть очень осторожными, держать уровень дефицита на приемлемом уровне.
(Последует)
Обсудить новость на Форуме