17:01 11.06.2013 | Все новости раздела "Единая Россия"
Лекция Рогозина в рамках проекта партии «Гражданский университет»
Открытая лекция в рамках партийного проекта «Гражданский университет» заместителя председателя правительства Российской Федерации Дмитрия Рогозина «Россия: глобальные вызовы и оборонная политика».
Модератор: Уважаемые коллеги, мы проводим очередную, ставшую уже доброй традицией, открытую лекцию в нашем «Гражданском университете». Хочу напомнить, что в рамках проекта «Гражданский университет» мы приглашаем значимых выдающихся людей для того чтобы прочитать лекцию. Сегодня эта лекция транслируется по всем регионам России. Мы видим наши регионы на видеокарте. И приглашены представители партии, представители законодательных собраний регионов, представители оборонных профсоюзов. Я всех приветствую и с большим удовольствием предоставляю слово для того чтобы прочесть сегодняшнюю лекцию доктору философских наук, заместителю председателя правительства РФ Дмитрию Олеговичу Рогозину. Мы обсуждали с ним тему лекции и выбрали два названия. Одно официальное, которое объявлено – «Оборонная политика России». Второе Дмитрий Олегович предложил неофициальное – «Как выжить в хищном лесу?» Думаю, что будет интересно. Пожалуйста.
Рогозин Д.О.: Уважаемые коллеги, добрый день. Благодарен за приглашение с целью выступить в такой аудитории в таком неожиданном для себя формате. Думаю, что понятие «лекция» будет условное. Я не буду ментором, не буду говорить какие-то назидательные вещи, но думаю, что крайне важно осветить ту работу, которую проводит сегодня президент, правительство РФ в условиях динамично меняющегося мира, меняющихся угроз, появления новых угроз, которые направлены против нашей безопасности.
Вы знаете, что полтора года назад еще до назначения в правительство РФ, я тогда находился в Брюсселе, 4 года там провел. Был направлен президентом как постоянный представитель РФ при Организации Североатлантического альянса. Очень благодарен главе государства за этот потрясающий опыт понимания того, что происходит в мире, потому что именно там, в Совете Россия – НАТО при мне и с моим участием происходили очень жесткие дебаты, связанные с событиями августа 2008 года, когда задача РФ стояла в том, чтобы не допустить интернационализации конфликта, развязанного режимом Саакашвили. Именно там, в Совете Россия – НАТО проходили очень многие дискуссии, связанные с противоракетной обороной, с расширением НАТО на восток, с появлением иных угроз, не только западного направления. Сейчас мне кажется, что этим опытом был бы смысл поделиться с вами, и я думаю, что мы продолжим это общение и в ответах на вопросы.
Согласны ли мы с тем, о чем говорят многие либералы в нашей стране, критикующие власть за достаточно жесткие и абсолютно самостоятельный, независимый ни от кого бы то ни было подход к решению внешних вопросов? Согласны ли мы с этими либералами в том, что касается нынешнего положения дел в мире? Все не так спокойно в мире. Конечно, мы не согласны. Что бы мы ни говорили о действии самых разных сил, государств, наций, все они руководствуются своими национальными интересами, как принято считать, но на самом деле государствами движут все-таки не столько демократические процедуры, через которые происходит воля народа. В больше степени эти национальные интересы понимаются, интерпретируются и реализуются конкретными элитами, правящим классом. Со всеми их страстями, с их историческим опытом, симпатиями, привязанностями, антагонизмом и многими другими важными категориями, которые определяют национальное сознание элит.
Если посмотреть историю человечества в XIX, в XX, в начале XXI века, мы увидим, что во многом эти интересы, как ни странно, примерно находятся в том же самом русле. Меняются экономические формации, изменяются границы между государствами, но тем не менее, в основе поведения государств, наций, народов остаются те инстинкты, которые формируют облик политической элиты, принимающей решение. Поэтому миром движут не национальные интересы и их баланс или разбалансирование, миром движут национальные страсти тех людей, кто принимает решение. Это очень важный момент.
Второй момент, о котором я хотел бы тоже сказать отдельно, связан с тем, что понятие ущерба для государства, понятие того, что есть добро и зло, во многом так же связано с историческим опытом этих самых элит.
Пример приведу вам самый простой. Ирано-Иракская война со всевозрастающим размахом, количество жертв шло уже на сотни тысяч, но война не шла на спад. Она пошла на спад только тогда, когда и Иран, и Ирак решили обзавестись ракетным оружием такой дальности, которое позволяло наносить удары по столицам, а значит, по собственности, жизни и благополучию элит. То есть народ неважен. Неважно, сколько солдат было убито на фронтах. Важно то, что вдруг появилась угроза мне любимому, то есть мне – классу политическому, принимающему решения, конкретным лицам, диктаторам, шахам и так далее, принимающим решение, вести войну или нет. И как только такое оружие появилось, появилась гарантия взаимного гарантированного уничтожения, моментально война свернулась.
Это тоже очень важно понять, потому что когда мы оцениваем уровень оборонных расходов, то надо понимать точно, с какими угрозами мы столкнемся в будущем, с кем мы будем иметь дело, и как тот, с кем мы будем иметь дело, воспринимает предел ущерба, критического ущерба, а значит мы можем рассчитать минимально достаточный уровень наших вооружений, нашей обороны с тем, чтобы остановить любую агрессию, именно нанеся потенциальному агрессору или группе агрессоров непоправимый ущерб в том объеме, количестве, который он воспринимает психологически. Это очень важный момент, чтобы мы с вами его понимали. Это первый блок вопросов.
Второй блок вопросов. Поколения войн. Какие войны мы знаем в истории? Где мы сейчас находимся? Какова система координат, где РФ должна высчитывать уровень своих оборонных расходов и качество той техники, которую должны поставлять на вооружение наших вооруженных сил?
История знает несколько поколений войн. Первое поколение войн, первая революция в военном деле была связана с появлением холодного оружия и доспехов. Это были века и века. До тех пор, пока желание защитить тело всадника или пехотинца не дошло до абсолютного максимума бессмыслицы, когда появилась тяжелая конница, где всадник уже не мог справиться в бою без поддержки своего пажа, оруженосца, арбалетчика, потому что он был настолько тяжел, что даже подняться на коня не мог. Казалось, что тяжелая конница даст определенное преимущество в борьбе с конницей более легкой или как раньше ее называли, естественной конницей.
Но наступила вторая революция в военном деле, появился порох, появилось огнестрельное оружие. И тогда броня, кирасы, доспехи потеряли всякий смысл. Холодное оружие стало все больше и больше становиться экзотикой.
Третья революция в военном деле связана с появлением нарезного оружия. Нарезное оружие, по сути дела, дало возможность огнестрельному оружию стать более точным и более дальнобойным.
Четвертая революция пришлась на начало ХХ века, и она связана с появлением автоматического оружия самого разного вида. Сначала это было наземное автоматическое оружие, всевозможные пулеметы, автоматы. Потом появились авиационные пушки, пушки для военно-морского флота и так далее. По сути дела весь ХХ век шел вплоть до 50-х годов в рамках IV поколения войн, которое активно применяло это оружие. Мы знаем огромные жертвы, которые понесли народы в результате развязанной Гитлером агрессии, особенно наш народ, 27 миллионов жизней – эта цена, которую вряд ли мог заплатить любой другой народ кроме нашего. Мы заплатили эту цену за победу, за свою независимость. Страшная цена, о которой мы до сих пор помним, которая отражается на нашей демографии, на наших определенных слабостях, которые мы должны переживать и с которыми мы обязаны бороться ради памяти тех людей, которые сохранили нам свободу.
Но появилось новое оружие. Ядерное оружие – фактически наступило пятое поколение в развитии теории войн. В чем смысл ядерного оружия? Прежде всего в том, что теперь война начиналась не на границе враждебных государств. Эта война стала бесконтактной. Эта война с применением ракетных средств доставки ядерного оружия, оружия массового уничтожения, позволила наносить непоправимый ущерб другому государству, не пересекая формально границы, причем действовать на всю глубину территории этого государства.
И вот мы жили практически несколько десятилетий вплоть до 2000-х годов, практически 50 лет мы жили в условиях, когда созданный двумя системами ядерный предел, который надо расшифровать как страх взаимного гарантированного уничтожения, именно этот страх стал сдерживающим фактором, стал стратегией сдерживания от развязывания прямых конфликтов, прямых войн между двумя враждебными системами.
Эти системы воевали, но никогда напрямую они не входили в военный контакт. Они воевали в Корее в 50-м году, они воевали во Вьетнаме, в Афганистане, в других точках, многочисленные конфликты на территории африканского континента, в Латинской Америке. Но впрямую восточный блок, Варшавский договор во главе с Советским Союзом и НАТО во главе с США никогда не сходились в ядерной рукопашной. Почему? Потому что эскалация развития такова, что сдержать его на определенной стадии, не допустить применения ядерного оружия на всю глубину максимального пространства враждующих государств было невозможно. И именно этот страх, еще раз подчеркиваю, оказался важнейшим сдерживающим фактором от развязывания не только ядерной, но даже обычной войны между этими государствами.
Что наступает сейчас? Какая эра? Почему важно ее не проспать? К сожалению, мы настолько были поглощены после развала СССР внутренними политическими разборками, армия была унижена, оскорблена. В каком-то смысле об этом правильно написал президент В.В. Путин в своей предвыборной статье. Он написал, что в каком-то смысле армия стала единственным сдерживателем от развала РФ. Она сохранила Россию. И сегодняшние средства, которые мы платим на перевооружение вооруженных сил, это плата по счетам. Это не милитаризация, это наш долг, сделать то, чтобы армия получила то необходимое, что она не получала последние 20 лет.
Так вот, важно не проспать новую революцию в военном деле, а она идет полным ходом. И если вы посмотрите на события, которые развиваются спонтанно начиная с 1999 года: Югославия, потом Ирак, Ливия. Мы видим, как от войны к войне вырастает объем применения оружия нового принципа. Это высокоточное оружие вне ядерного исполнения, которое позволяет вести точно такие же бесконтактные войны, но уйти от соблазна применения оружия массового уничтожения.
По сути дела высокоточное оружие заменяет оружие массового уничтожения по той простой причине, что если оно применяется в условиях разветвленной городской инфраструктуры индустриальных государств, то прямое попадание высокоточного оружия в атомную электростанцию, в плотину, в химический завод может привести к последствиям, абсолютно сравнимым с применением оружия массового уничтожения. Но при этом тот, кто применяет это оружие, считает, что против него не будет применено ядерное оружие, поскольку он не давал повода для этого, он применял оружие в обычном оснащении.
На сегодняшний момент США приняли на вооружение и исповедуют новую стратегию, она называется «Стратегия молниеносного глобального удара». Суть ее сводится к тотальному массированному применению высокоточного оружия по территории противника. Причем хочу подчеркнуть очень важный момент: применение данного оружия в большей степени связано с тем, чтобы экономически поставить на колени государство противника, не входить с ним в прямой контакт, с его обычными вооруженными силами, построенными по принципу четвертого поколения войн.
К примеру, Югославия. Югославия в 1999 году была полна решимости дать бой в случае, если силы НАТО будут проводить сухопутные операции на ее территории в Косово или на остальной части Сербии. Но этого боя не было. Руки югославской армии оказались очень короткими, как у маленького худенького боксера. Перчатками он пытался махать, но до противника не доставал, потому что противник держал его на дистанции своими длинными руками, и этими длинными руками и было высокоточное оружие. Разрушение мостов, инфраструктуры, крупнейших предприятий, нефтяных баз. Удары даже по радиостанции, которая вела патриотическую программу поддержки возможности сопротивления внешней угрозе – все эти цели были поставлены и реализованы с помощью высокоточного оружия, будь то скоростное ракетное оружие, попадающее с коэффициентом близким к единице по точности в намеченную цель, либо это крылатая ракета.
В итоге мы делаем вывод о том, что при применении оружия шестого поколения, при применении оружия высокоточного, обычные вооруженные силы, построенные по принципу и подобию войн ХХ века бессмысленны. Да, можно снова насоздавать целые новые танковые армии, сделать эти танки совершенными, сделать совершенными артиллерию, обычную авиацию, но ни танки, ни авиация не смогут войти в прямой контакт со своим противником, с агрессором, ибо этот агрессор даже не будет пытаться вводить свои сухопутные войска на территорию страны-жертвы до тех пор, пока не нанесет этой жертве колоссальный экономический ущерб, поставив ее на колени. Поэтому вооруженные силы, построенные по традиционному принципу, даже не являются целью номер один при нанесении ударов нового типа. Это крайне важный вывод, который, я бы хотел, чтобы мы сделали.
Второй вывод состоит в том, что таким же образом в рамках шестого поколения войн происходит еще одна революция, связанная с применением оружия нетрадиционного, назовем его так, или как говорят военные, оружия на новых физических принципах.
Если раньше мы знали оружие, которое использовало воздействие с помощью кинетической энергии, тепловой энергии, химической энергии, то сейчас мы видим совершенно иные типы развития оружия: климатическое, информационное, лазерное, этническое и так далее. Даже говорить особенно неохота, потому вещи, которые сегодня изобретаются и о которых пишет западная пресса, говорит о том, что создается оружие, которое по своему потенциальному воздействию на противника нельзя назвать иначе как варварское оружие.
Противоракетная оборона. В этом контексте об этом надо говорить, потому что противоракетная оборона тем и опасна, что она никакая не оборона. Это противоракетное нападение. В чем смысл стратегического ядерного потенциала нашей страны? В обладании независимой мощью, возможного ответного удара по любому агрессору или группам агрессоров, как бы далеко они не находились.
В 1972 году, когда еще был СССР, США подписали договор о ПРО. Он ограничивал две стороны в количестве противоракет и определил, что место размещения противоракет может быть только одно на территории национального государства. Американцы выбрали регион рядом со своей базой стратегических ядерных ракет, мы выбрали административный и политический центр нашей страны – город Москву. И вокруг Москвы была развернута, и она действует и поныне, и полностью модернизирована и восстановлена противоракетная оборона Москвы. Эта противоракетная оборона насчитывала не более 100 ракет ближнего и дальнего действия. У американцев дела шли не очень хорошо, мы же действительно, я бы хотел подчеркнуть, создали эту противоракетную оборону.
Джордж Буш младший, несмотря на то, что в договоре СНВ-II Государственная дума четко прописала ограничение на ввод в действие данного договора не выходом из договора по ПРО, проигнорировал договор по ПРО 1972 года. Более того, применил в дипломатической практике впервые фразу о том, что США отзывают свою подпись. Это забавная вещь, потому что стоит ли вообще после этого доверять США, даже юридически подписанным соглашениям, проголосованным американским Конгрессом, если в определенный момент президент США может отозвать эту подпись, как он выразился?
В результате был дан зеленый свет развитию противоракетных систем. Первое, что важно понять, никогда гонка оборонительных сооружений не была лучше гонки наступательных вооружений. Всегда попытка совершенствовать щит приводила к тому, что оппонирующая сторона пыталась совершенствовать меч, и так далее, это абсолютный порочный замкнутый круг.
Во-вторых, противоракетная оборона США в полной мере вписывается в ту самую стратегию молниеносного глобального удара, о котором я вам только что говорил. Почему? Стратегия в этом и состоит. Сначала на страну рушится сотни, тысячи, а может и десятки тысяч средств высокоточного оружия, которые наносят сокрушительный парализующий удар по центрам политического и военного руководства страны, по основным объектам инфраструктуры и основным центрам стратегических ядерных сил страны жертвы.
И вот тогда, когда то, что осталось после этого сокрушающего удара уже не тысячи, и даже не сотни, а десятки боевых ракет страны-жертвы должны быть перехвачены прежде всего на разгонном участке полета этих ракет средствами противоракетной обороны. По-другому воспринимать то, что делают наши американские коллеги, я не могу. Когда они нам объясняют, что база в Польше на третьем этапе развития плана «ЕвроПРО» в 2018 году будет создана для перехвата иранских ракет… Ну, я все понимаю, может, Джордж Буш действительно плохо учился в школе и у него с географией были какие-то проблемы. Но современные американские политики, которые сейчас сидят в Белом доме, люди с хорошим образованием. Они могут посмотреть на карту и увидеть, где Иран, где Польша, и почему вдруг Иран должен пулять свои ракеты (которых, кстати, у него нет до сих пор) в сторону Скандинавии? Наверное, если бы у него ракеты были, и он бы подвергся нападению, скорее всего, у него были бы иные военные цели. Или скажем, размещение мобильных средств ПРО США на российском Дальнем Востоке.
Когда мы с вами говорим про «ЕвроПРО», на надо строить иллюзии. Европейский сегмент американской противоракетной обороны – это лишь европейская часть глобальной системы противоракетной обороны, куда прежде всего входит размещение тяжелых наземных стратегических ракет-перехватчиков на территории США, прежде всего это западное побережье в районе Сан-Франциско. Это база ракет на Аляске, это военно-морской флот США, оснащенный системой AEGIS и ракетами «Стандарт». Этих ракет и этих кораблей будет сотни. В том числе и смысл «ЕвроПРО» состоит в том, чтобы дать мотивацию для дальнейшего существования НАТО. Разделить бремя ответственности и бремя финансовой нагрузки с европейцами. Если европейцы думают, что они что-то получат, это даже не смешно.
И после этого создать глобальную систему, основанную на создании баз практически по периметру российских границ, а также ВМФ, который как Фигаро – сегодня здесь, а завтра там. Да, сегодня они могут плавать в Средиземном море, но где гарантии? И американцы тщательно вымарывают любые соглашения о том, чтобы хотя бы ставить нас в известность о перемещении своего флота. Если они поставят свой флот в Норвежском или Баренцевом море, то по сути дела это и есть тот самый коридор стратегического баланса через Северный полюс между США и РФ. Стратегического баланса, который и был держателем мира в течение всего послевоенного периода между глобальными державами. Это очень опасные дурные игры. Поэтому ПРО США – это та самая теннисная ракетка, которая должна отбить оставшиеся мячики после того, как по стране противника будет нанесен молниеносный глобальный удар с применением высокоточного оружия.
Насколько эта версия, изложенная мной, близка к реальности? Я абсолютно убежден в том, что абсолютно реалистична, и хочу вам сказать, что я удовольствием бы воспринял оппонента, если бы он доказал мне обратное. Но к сожалению, таких оппонентов я пока не видел.
Еще будучи представителем России при НАТО по поручению президента России я находился в США, это было два года тому назад. Встречался в Государственном департаменте, посетил центр противоракетной обороны в Колорадо-Спрингс. Вел переговоры с американскими военными, которые, кстати говоря, были намного откровеннее, чем наши политические собеседники. И однажды в Госдепе на очень высоком уровне я задал вопрос: уважаемые господа, вы утверждаете, что ваша противоракетная оборона создана для того чтобы нейтрализовать плохих иранских парней. А представим себе ситуацию: прилетает летающая тарелка, марсиане, садятся на Землю и приглашают в свою летающую тарелку всех иранцев, забирают ее к себе и улетают к себе на Марс. Нет иранцев больше, ни одного на Земле не осталось. Противоракетная оборона будет создана или нет? Они говорят – да. Спасибо за откровенность, что называется.
Именно поэтому РФ при формировании государственной программы будет закладывать такие параметры вооружения и военной техники, которые будут связаны только с отражением той угрозы, которая связана с шестым поколением войн. Мы тоже будем развивать соответствующие системы, которые способны в рамках воздушно-космической обороны, стратегических ядерных сил не дать возможность никакой противоракетной обороне воспрепятствовать нашим усилиям сохранить мир, баланс в мире и конечно, независимость собственной страны и защитить своих союзников.
Хочу вам сказать, что мы постоянно совершенствуем эти системы и когда раньше американцы говорили, что у русских ржавые ракеты, то они опоздали, пропустив революцию в нашем военном деле. Сегодня «Россия-24» уже сообщила эту новость, мы внимательно следили за тем, как пройдут события вчерашнего вечера. Они прошли успешно, мы вчера испытали новую межконтинентальную ракету, которую я называю «Убийца ПРО». Ни современные, ни перспективные американские средства ПРО не смогут удержать эту ракету от того, чтобы попасть точно «в яблочко» на том расстоянии, которое соответствует ТТХ. Президент РФ проинформирован по этому поводу. И мы будем и дальше наращивать нашу мощь, которая позволит нам обеспечить абсолютную свободу в действиях в случае, если страна наша будет подвергнута агрессии.
И еще один блок вопросов, и дальше уже я хотел бы перейти к дискуссии. Часто в документах, которые мы видим, у военных экспертов фигурирует одно и то же словосочетание – «вероятный противник». Знаете, это требует расшифровки, потому что вероятный противник абстрактным быть не может. Когда борцы вызывают на ковер или боксера на ринг и говорят, что его вероятный противник просто вероятный противник и он не знает его ни веса, ни выучки бойцовской, не понимает, с кем ему придется сразиться, он никогда не сможет определить тактику. Не бывает универсального оружия, которое способно быть применено против такого абстрактного универсально врага. Поэтому не называя, безусловно, никакие государства, это не принято у нас, это никогда у нас не фигурирует ни в концепции внешней политики, ни в военной доктрине, я просто объясню, тем не менее, как военные эксперты военно-промышленной комиссии определяют этого вероятного противника, и соответственно образу этого вероятного противника мы готовим предложения по созданию систем, которые могли бы нейтрализовать любую агрессию от этого вероятного противника.
Итак, вероятный противник может быть более сильным, чем наша страна, либо более сильная коалиция. Это может быть противник равный нам по силе. И это может быть противник более слабый, причем это может быть как отдельное государство, типа Грузии 2008 года, это более слабое государство, но напав ночью на наших граждан, поубивав огромное количество наших людей, мы потеряли своих военнослужащих, то есть нам был нанесен серьезный ущерб и колоссальный международный ущерб, ибо на стороне этого более слабого противника выступал большой хулиган, который утверждал, что именно мы напали, что мы изверги, что мы большие и потому обидели слабого. И только недюжинными усилиями нашей внешней политики нам удалось все-таки, в конце концов, растолковать, как было на самом деле. Хотя никто так и не признался в нашей правоте.
Так вот, более слабым противником может быть как более слабое государство, агрессор с самоидеалистическим режимом, либо это вообще не государство, а скажем, экстремистская группировка, международная террористическая группа, партизанское ультранационалистическое движение и так далее.
По каждому этому случаю мы должны понимать, что определенные наши силы могут быть задействованы в полной мере или они будут выведены из строя. Скажем, в боевом контакте с более сильным противником совершенно очевидно, что в первую очередь пострадают наши высокотехнологичные средства, они будут выведены из строя, по ним будет нанесен удар. А скажем, в конфликте с более слабым противником наоборот эти средства, та же самая космичная группировка будет действовать в полную силу. Поэтому фонд перспективных исследований, который создан по закону, за который Государственная дума проголосовала в прошлом году, а президент подписал этот закон аккурат 31 декабря прошлого года, как раз и работает над созданием такого специализированного воздействия на агрессора по всем трем формам вероятного противника, чтобы не допустить какого бы то ни было шанса этому противнику подумать, что он может оказаться сильнее РФ.
Но самое главное, что хочу вам сказать, надо иметь в виду, что РФ – это огромная и очень малозаселенная страна. Самая большая в мире по территории, чрезвычайно богатая, по сути дела, лежачая в земле таблица Менделеева. В условиях сокращения доступа наций, стран, государств к ресурсам, РФ становится магнитом, притягивающим хищничество многих иностранных элит, политических классов. С этим надо считаться, это объективный фактор.
Второй объективный фактор – это то, что у нас мало людей. 140 миллионов людей население России, причем население, сосредоточенное прежде всего в европейской части, до Урала. За Уралом менее 30 миллионов, а на Дальнем Востоке вообще считанные миллионы. Эта ситуация, безусловно, должна нас беспокоить. Важно побуждать к тому, о чем говорил президент, о специальных программах развития Дальнего Востока, о фактическом создании второго геополитического центра России на Дальнем Востоке, как у США. У них есть Вашингтон, Нью-Йорк, Филадельфия на востоке, и есть Сан-Франциско, Сиэтл, Лос-Анжелес на западе. Так и у нас должно быть. Равномерное развитие государства.
Но самое главное, мы должны сделать так, чтобы наш солдат (а у нас армия компактная) имел возможность воевать за пятерых. Не только по своим морально-духовным патриотическим и профессиональным качествам, но он должен быть оснащен боевой робототехникой, позволяющей ему видеть врага до того, как враг увидел его, поразить врага до того, как враг сообразил, что надо применять оружие, и констатировать факт поражения. Поэтому развитие боевой робототехники – это сегодня требование времени, и этому будет уделено самое пристальное внимание.
Коллеги, хотел бы вам сказать следующее. Мы действительно живем в хищном лесу, и не надо по этому поводу ни горевать, ни обижаться на кого-то, ни печалиться – это данность. Так было, так есть и так будет. И сила государства состоит не только в его экономической мощи, но и в том числе в возможности иметь современную вооруженную силу, способную блокировать актуальные вызовы, угрозы нашей безопасности.
Как говорится, добрым словом можно сделать многое, но добрым словом и кольтом, лежащим на столе, можно сделать больше. Спасибо.
Модератор: Спасибо большое, Дмитрий Олегович, за абсолютно полноценную лекцию, несмотря на скромность, проявленную вами вначале. Тем не менее, уважаемые коллеги, мы приступаем к дискуссии, к обсуждению лекции, к вопросам. Единственное, что я должен с самого начала оговорить, что в 11:15 Дмитрий Олегович должен будет нас покинуть, поскольку он едет, выражаясь терминами лекции, на встречу с верховным главнокомандующим. Поэтому чтобы ни происходило, я вынужден буду прервать. Большая просьба, уважаемые коллеги, задавайте вопросы компактно, точно для того чтобы было время задать как можно больше вопросов и ответить на них. Пожалуйста.
Вопрос из зала: Дмитрий Олегович, во-первых я скажу вам большое спасибо, наверное, меня поддержат коллеги, за откровенный разговор, который сегодня прозвучал с точки зрения вице-премьера такого профильного направления. И сегодня каждый из нас должен понимать: все что делается в современном мире так называемым вероятным противником – это делается против нас. И здесь никакие либеральные ценности ни к чему не приведут, мы это должны понимать и разъяснять это людям.
Второй момент, который вы абсолютно правильно сказали, современная война через пять лет будет войной умного оружия, нравится кому-то или нет. Я понимаю, что вы это дело не сказали, но мы тоже понимаем, что мы значительно отстаем сегодня по многим вещам от нашего вероятного противника. И несмотря на огромные усилия, которые сегодня проводит правительство РФ в обеспечении обороны страны (а это видно постоянно и вам, Дмитрий Олегович, за это большое спасибо), я хотел задать вопрос: какие конкретные действия принимаются военно-промышленной комиссией по созданию отечественного производства телекоммуникационного оборудования в условиях реальных киберугроз, которые Россия может ощутить? При этом мы отлично понимаем, что создать такое оборудование без новой микроэлементной базы невозможно, и она у нас очень проблемна. И вы тоже знаете, что американцы телекоммуникационное оборудование признали современным оружием. Вопрос очень серьезный. Вы частично его затронули, но хотелось бы, чтобы вы пояснили более детально по этому поводу.
Рогозин Д.О.: Спасибо. Конечно, мы понимаем важность развития собственной базы производства ЭКБ, электронной компонентной базы так называемой. Приведу пример. Что такое современный космический аппарат, спутник? На 95 % это ЭКБ, а остальное – кронштейны, держатели, силовая установка, но 95 % - это электроника. Это первое.
Второе. Понятно, что никто нам эту ЭКБ класса Space (есть несколько категорий: Military, Space…) не продаст, поскольку она находится под контролем системы экспортного контроля США и других стран, поэтому надо создавать собственную систему.
В-третьих, если мы закупаем оружие, где мозги построены на чужой электронно-компонентной базе, то никто не знает, как эти мозги будут работать в момент Ч, в особый период. Часто, когда мы проверяли, например, по вычислительным технологиям импортную ЭКБ, поступающую в РФ, обнаруживали какие-то странные вещи. Например, в разных платах, схемах, какие-то непонятные маленькие блоки, которые внедряются в сами микросхемы, так называемые «заплатки». Как они будут действовать и что это такое? Естественно, у нас сразу возникает подозрение, что это по сути дела некая заложенная бомба, которая развернет работу этой ЭКБ совершенно в другом направлении. Либо выведет ее из строя, либо эти спутники уже будут работать не на нас, а на другого товарища.
Кстати, приведу пример. Когда компания Siemens поставляла оборудование для иранской атомной станции Бушер, там был очень опасный инцидент: центрифуги стали получать команду, которая не вводилась на пульт оператором. Центрифуги стали раскручиваться и это могло привести к серьезной техногенной катастрофе. Долго выясняли, что произошло, особенно немцы выяснили, потому что для них это было ударом по репутации. Результаты нам неизвестны, но это тоже пример кибервойны.
Что такое кибервойна? Она может строиться по самым разным направлениям. Условно говоря, это три направления. Первое направление – это поставка ЭКБ с закладками, которые будут регулировать поставщиком в определенный момент, как я уже сказал, включаться, выключаться и перенаправлять свою деятельность на иные цели и задачи.
Второй момент – использование открытых сетей, интернета прежде всего, открытого доступа для того чтобы внедряться к систему политического и военного руководства страны противника и приводить ее к хаосу, блокировать эту систему. Я думаю, что в реальности это может быть уже предвестником настоящей большой войны. Сначала разрушить и дезорганизовать систему управления государством, а после этого уже воспользоваться хаосом и нанести удар военными средствами. Кибервойна стала уже предметом военной угрозы и военного ответа всей НАТО.
И третий способ ведения кибервойн более нам всем известный, это способ открытых социальных сетей, через которые идет мощнейшая манипуляция общественным мнением. Всякие «лайки» и прочие кнопки, которые вы нажимаете, моментально вас вводят в определенные группы, которые потом анализируются, систематизируются, то есть по сути это возможность работы с людьми, которые придерживаются неких оппозиционных взглядов через открытую социальную сеть, и ими можно манипулировать. Его можно выводить в отдельный сегмент, невидимый для всех остальных, и направлять целевым образом контентную рекламу и информацию, тем самым увеличивая количество тех людей, которые начинают получать специализированную информацию, подрывающую авторитет власти, целостность государства, Конституции, устои и так далее. Мы знаем, что это активно применяется. Кстати говоря, надо иметь в виду, что в США такого рода вещами занимается даже Государственный департамент, у них есть и специальный отдел. Я встречался с начальником этого отдела, молодой очень талантливый парень. Отдел как раз активно работает по применению социальный сетей для достижения США своих целей не военным путем. То есть военные цели не военным путем, «мягкая сила» так называемая. Это и есть третье направление развития этих вопросов.
Занимаемся ли мы? Ответ определенный – занимаемся. Более того, занимаемся очень серьезно. Что касается первого вопроса, ЭКБ, мы сейчас создаем новые цеха, новые производства ЭКБ. Принята программа развития электроники в РФ, она будет реализована, есть целевые показатели. Все это в 2012 году мы уже прошли. Сейчас, например, в Зеленограде на базе предприятия «Микрон» мы открыли производство микросхем, способных и дающих нам возможность делать всю необходимую номенклатуру микросхем для создания современных приборов, независящих от каких бы то ни было закладок недобросовестных, мягко назовем так, поставщиков. Поэтому тему мы прекрасно понимаем, знаем ее значение. Вы, наверное, слышали, что в Генеральном штабе были сделаны специальные заявления о создании специального киберкомандования в вооруженных силах РФ.
Модератор: Спасибо большое, еще вопросы? Просьба представляться для того, чтобы Дмитрий Олегович мог ориентироваться, кто задает вопросы.
Вопрос из зала: Виктор Анатольевич Сараев, представляю Владимирскую область, член Общественной палаты Владимирской области. Прежде всего, Дмитрий Олегович, позвольте поблагодарить вас за очень интересную содержательную лекцию, за всесторонне проведенный анализ и за то, что лекция была вами озвучена на таком простом доступном языке.
Учитывая ваш недавний визит во Владимирскую область и в город оружейников Ковров, мой вопрос, как представителя области, как раз и связан с нашей областью. Считаете ли вы, уважаемый Дмитрий Олегович, дальнейшее развитие ВПК на территории Владимирской области, в том числе и размещение новых производств на базе закрывающихся производств гражданской направленности, учитывая достаточно мощный объем финансирования, который заложен в бюджете этого года и в бюджете следующих годов, учитывая что это даст дополнительный приток денежных средств в область, создание новых рабочих мест, пополнение бюджета прежде всего от развития ВПК на территории области. Тем более что Владимирская область традиционно очень сильна в этом направлении.
Рогозин Д.О.: Спасибо. Я хочу сказать, что в Коврове я был на двух предприятиях. Это ЗИГ, завод имени Дегтярева и Ковровский электромеханический завод. И тот, и другой заводы частные, не государственные. Скажем, на ЗИГ доля частников доходит до 85 %, а если не ошибаюсь. На электромеханическом заводе доля государства 38 %.
Вопрос из зала: Я хотел бы подчеркнуть, что это произошло при коммунистах у власти во Владимирской области, именно они приватизировали военные предприятия.
Рогозин Д.О.: Да. Там была не только приватизация, но и рейдерский захват предприятия. Причем ЗИГ просто лег, завод был просто разграблен, из него были выведены все средства, по этой теме мне подробно докладывали правоохранители.
Короче говоря, сейчас завод находится в частных руках, но это частные руки уже толкового человека, и мы с ним вместе как раз приехали на предприятие, и вообще в целом хочу сказать, что для нас крайне важно использовать национальный частный капитал именно воспитанный в духе понимания основных целей и задач. Понятно, что частник будет извлекать прежде всего прибыль из предприятия, но почему бы и нет? Если частник готов рисковать своими деньгами на этапе научно-исследовательских опытно-конструкторских работ и сделать изделие способен, которое соответствует ТТХ задания Минобороны, то за счет получения серийного госзаказа он отобьет свои деньги, он получит свои деньги.
И собственно говоря, на ЗИГ мы убедились, что за последние несколько лет завод приведен в порядок. Завод оставил у меня самое приятное впечатление. Я встречаюсь обязательно с людьми в цехах, причем выбирая, будучи человеком немало опытным в политике, я понимаю, кого мне могут подставить: «Спасибо вам, за наше счастливое детство». Нет, такого быть не должно. Реакция у людей очень положительная. Растут заработные платы, примерно на 10 % сейчас у владимирской оборонки зарплата выше, чем у гражданского сектора в реальной экономике.
То же самое на электромеханическом заводе. Там я вообще одно чудо увидел: люди закупали станки. А я сейчас требую с Министерства промышленной торговли навести порядок в этом деле. Мы закупаем огромное количество станков для модернизации всего оборонного производства. В целом эта программа на 3 трлн. рублей до 2020 года в рамках федеральной целевой программы развития ОПК.
Так вот, военно-промышленная комиссия настаивает на том, чтобы произвести анализ, какие станки закупаются. Можно ли за счет большой оптовой коллективной закупки снизить цену закупки, во-первых, и во-вторых, не столько закупать эти станки, сколько провести трансфер технологии. Воссоздать станкостроение на территории РФ.
Так вот, Ковровский электромеханический завод продемонстрировал вместе со «Станкином», специализированным институтом на станкостроение, они раньше закупали станки на Дальнем Востоке, теперь они эти станки собирают. Уже два станка собрали на своем собственном предприятии, и будут дальше уже развиваться как станкостроительное предприятие.
И тот, и другой завод, несмотря на то, что их номенклатура была прежде довольна-таки узкая, имеют большие амбицию по созданию современной боевой робототехники. И мы приняли решение там, в Коврове о создании специальной лаборатории военно-промышленной комиссии правительства как раз на базе ковровских предприятий по созданию боевой робототехники для эвакуации раненых с поля боя или с места происшествия. Сейчас теракты эти происходят, двойной подрыв так называемый. Сначала первый подрыв, все бегут спасать людей, которые пострадали, в этот момент, когда они скапливаются, второй подрыв, и тем самым количество жертв уже десятками исчисляется. Вот для того, чтобы этого не происходило, должны быть готовы боевые роботы, которые могут эвакуировать раненых из опасной зоны. И во-вторых, с помощью средств радиоэлектронной борьбы заглушить любой возможный электросигнал для подрыва второй бомбы. Это все мы будем делать.
В равной степени хочу сказать, что как раз в момент приезда в Ковров пришла небольшая добрая весть, что Министерство обороны приняло на вооружение новый снайперский комплекс «Корд», который создан как раз заводом им. Дегтярева, калибр 12,7. Хорошая винтовка.
Что можно сказать? Владимирская оборонка всякий раз настроена на то, чтобы обязательно было не менее 50 % гражданской продукции. Это крайне важно. Во-первых, это стабильность для любого предприятия: есть оборонзаказ, нет оборонзаказа. Есть, скажем, поставки за рубеж в плане технического сотрудничества или нет? Скажем, у тех же самых ковровцев 75 % всех заказов идут за рубеж. Но эти контракты рано или поздно закончатся, поэтому для стабильности обязательно каждое оборонное предприятие должно иметь гражданские заказы. И они могут сделать уместные вещи.
Опять же, приведу любопытный пример. Компетенция та же самая, а применение мыслей и интеллекта на гражданке дает совершенно синергетический эффект. Например, небольшой транспортер, микротрактор, который может убирать улицы, очищать от снега и прочее. На нем работает машинист-оператор и так далее. Но если появляется необходимость, скажем, террористический акт и необходимо применить робототехнику для эвакуации кого-то или наоборот, чтобы произвести разминирование боеприпаса, моментально эта машина переключается на дистанционное управление, которое поддерживается на расстоянии до 300 метров. То есть тот же самый оператор может управлять своим тракторов во главе remote control на дистанции. И тем самым эта машина может сыграть роль этого самого спецробота, который может сберечь мысли. Элементарная придумка, гражданская техника. Это тот самый бронепоезд, который стоит на запасном пути. Поэтому я приехал в очень хорошем настроении из Коврова и увидел горящие глаза людей, которые там работают, полны энтузиазмы и говорят: «Дайте заказы! Еще! У нас всего 40 % производственных площадей задействовано, у нас еще есть возможность расшириться. Дайте нам более сложную технику. Хотим средства радиоэлектронной борьбы, хотим создавать роботов – помогите, дайте выход на Павловский университет». Вот с такими людьми приятно работать.
И я вам хочу сказать, когда мы говорим о том, что у нас столько проблем. Слушайте, забудьте про эти проблемы. Все проблемы в голове. Воля и профессиональный подход. Главное, добрым образом организовать дело, расставить правильных людей на правильные места, организовать производство.
Еще пример приведу. Наверное, слышали о создании концерна Калашникова. Вот самая депрессивная отрасль нашей оборонки, как ни странно, стрелковое производство, производство стрелкового оружия. Про частный завод я уже сказали, там более-менее нормально, а вот государственные предприятия все в долгах как в шелках: ИЖМАШ, ИЖМЕХ, «Вятскополянский молот» в Кировской области, Тульский оружейный завод в тяжелом положении. Вытягивать их все сразу одновременно невозможно. Мы определяем базовую площадку, «локомотив», который должен вытянуть их всех, наполняем заказами, административно даже, волевым путем снимаем то, что тянет его вниз, финансовый якорь. Ставим новых людей, присылаем туда, которые с предприятиями связывают возможность самореализоваться, имя создать. С Михаилом Сергеевичем Калашниковом я несколько раз встречался, великим нашим коллегой, дал право государству бесплатно пользоваться его именем. Это национальный бренд страны. К 1 августа завершаем регистрацию концерна Калашникова в рамках «Ростех».
Дальше, соединяем два предприятия. Конструкционная база, самое главное – люди, их объединяем. Делаем оптимизацию модельного ряда, чтобы не производить на разных заводах одно и то же. Выбираем компетенцию. Площади, которые нам не нужны, мы под мобилизационный резерв закроем. Пусть стоят на особый период. Такие нам не нужны, потому что мы не можем содержать всё, но то что осталось – весь металлолом выкидываем, отправляем на переплавку. Закупаем только современное оборудование. Всё! Можно сделать? Можно. Но надо этим постоянно заниматься. Это надо иметь желание это делать, чтобы руки горели. Еще раз говорю, все проблемы нашей оборонки только в тусклых глазах тех, кто давно уже ни во что не верят. Нам такие люди не нужны.
Хочу сказать, за последний год средний возраст российской оборонки существенно снизился. Было 48 лет, когда я пришел полтора года назад, сегодня вам докладываю – 45 лет. На три года опустилось. Отлично. Треть всех занятых в российской оборонке – люди до 35 лет. Зарплаты растут. Все будет нормально, я вам гарантирую.
Модератор: Спасибо, Дмитрий Олегович. Пожалуйста, ваш вопрос.
Вопрос из зала: Спасибо. Гутенев Владимир, первый заместитель председателя комитета по промышленности Госдумы. Спасибо, Дмитрий Олегович, не только за лекцию, за интересный разговор, но и за те практические дела по стратегии развития вооруженных сил, по модернизации оборонно-промышленного комплекса, которые вы осуществляете.
В своей лекции вы сейчас говорили о том, что войны нового поколения в первую очередь будут затрагивать не только объекты военные, но и объекты гражданские, экономические. Абсолютно верно. В комитете, когда мы проводили на прошлой неделе заседание по повышению безопасности объектов критической инфраструктуры, несколько новых фактов, которые возникли, заставили всерьез задуматься над проблематикой, какие угрозы несут наши объекты критической инфраструктуры. Что мы к ним относим? Это и напорные гидротехнические сооружения, и коммунальные, транспортная инфраструктура, и финансовая инфраструктура.
И тут есть два очень важных блока. Блок доверенного оборудования – это то, чтобы мы знали, что оборудование создается на наших платформах. Те картинки, которые вы нарисовали, когда в Иране центрифуги вращались не в тех режимах, наверное, это страшно, но это далеко. А вот когда турбины напорных гидротехнических сооружений начнут не в тех режимах работать, а это как правило там, где реки столетиями намывали плодородный слой, как минимум дачи, а как максимум города… Картины могут быть сопоставимы с фильмами ужасов.
И вот здесь чрезвычайно важно, чтобы доверенное оборудование, где мы уверены, что нет несанкционированных возможностей, команд, а так же свободное программное обеспечение, где мы знаем, что все исходные коды ясны, для нас это чрезвычайно важно сейчас.
Мой вопрос такой: способны ли сейчас по вашим оценкам эту проблему решать, и есть ли у нас возможность эту проблему не решать? Или это вопрос в принципе выживания? Спасибо.
Рогозин Д.О.: Вопросы, связанные с определением карты ранимой инфраструктуры, которая может быть подвержена угрозе разрушения по техногенным, природным и рукотворным факторам, безусловно, эта работа ведется, но вы понимаете, что она ведется самым закрытым образом. Вы понимаете, если эта карта окажется в руках тех, кто пытается этим воспользоваться, то это очень серьезная угроза нашей национальной безопасности.
Безусловно, мы оцениваем эти объекты, они рассчитываются по фактору и моделям угроз стратегической безопасности от 0 до 1, и очевидно, где речь идет об опасности техногенного природного характера, проводятся соответствующие мероприятия. Если речь идет, допустим, об опасности военного воздействия, обеспечивается военная безопасность этих объектов, в том числе с использованием наших систем противовоздушной, противоракетной обороны, опасность вторжения с воздуха. Конечно, все это делается. Есть, как говорится, специально обученные люди, которые занимаются такими специальными вопросами.
Модератор: Спасибо большое. Андрей Иванович, пожалуйста.
Вопрос из зала: Уважаемый Дмитрий Олегович, я председатель Ассоциации профсоюзов оборонных отраслей промышленности. Я так же благодарен вам за ту лекцию, которую вы сегодня прочитали. Какие-то новые подходы и мы увидели, и я думаю, в регионах тоже это дело услышали.
Вместе с тем, одна фраза, которую вы сказали, ссылаясь на слова президента, меня увлекла. Мы по существу отдаем долги за те годы, когда мы внимания не обращали ни на армию, ни на ВПК. И вот за полтора года своей работы вы проехали много предприятий, посмотрели и успешно работающие, и тяжелые предприятия, и вы знаете не понаслышке ситуацию, которая складывается на предприятиях. Сегодня, к сожалению, в ВПК дифференциация заработных плат существенная. Есть достаточные предприятия, которые платят под 100 тыс. рублей сотрудникам, и естественно, там и кадры успокоены, и конкурс на предприятии по набору кадров есть. И вместе с тем остались предприятия, особенно в той отрасли, где работает наш профсоюз, это боеприпасные отрасли. Отдельные предприятия заработные платы могут позволить себе на уровне 9-10 тыс. рублей. Понятна ситуация, понятна проблема реструктуризации отрасли, и вместе с тем многое упирается в ситуацию по цене продукции гособоронзаказа, вы ее тоже знаете, вы ее поднимали.
Вот сколько ни говоришь с вами, все время от прошлой цены все время прибавляют какой-то коэффициент, и никто не смотрит на наши коллективные договора, наши соглашения, в которых мы договариваемся с работодателем о цене труда. Сегодня, понятно, что с работника, работающего за 9 тыс. практически ничего нельзя спросить. Что в этом направлении можно увидеть в будущем?
Рогозин Д.О.: Я говорил, что отношу к самым депрессивным отраслям, которые нам достались от СССР, это производство стрелкового оружия, боеприпасов и спецхимия, пороха. Кстати говоря, и хороших порохов-то мало, высокоэнергетичных, стабильно горящих, которые необходимы для создания современных боеприпасов.
Что мы делаем? Во-первых, я не понимаю, почему мы это раньше рассматривали отдельно, сейчас мы рассматриваем это исключительно вместе: боеприпас и оружие – это мама и папа, они жить друг без друга не могут. Какой смысл создавать пушки или пулемет и не создавать под него боеприпасы? Такого не было никогда, ни в одной стране не происходит, а у нас – пожалуйста, где угодно. Поэтому исключительно мы теперь будем заказывать систему оружия. Не отдельно рукав, карман и пуговицу, а систему. И поэтому концерн Калашникова, о котором я говорил, как пример привожу, он не будет существовать только лишь на базе производства стрелкового оружия, у него будет своя боеприпасная микроотрасль для тех калибров, которые будет производить концерн Калашникова. И так по другим, по высокоточному концерну и так далее. «Армата» новая у нас появится, я надеюсь, бронемашина на универсальной платформе, в Нижнем Тагиле покажут в конце сентября этого года. То же, какой танк без боеприпасов? Это не танк, а трактор. Ежу понятно, извините за выражение. Я не понимаю, почему раньше никто не понимал. Это первое.
Второе. Отсутствие заказов на закупку боеприпасов. Нам при Сердюкове в Министерстве обороны, я старался, чтобы все-таки не публично это было бы, потому что нехорошо, когда эти споры выливались на страницы СМИ, но в военно-промышленной комиссии дело доходило чуть ли не до рукопашной, когда мы по ценообразованию Сердюкову и военным говорили много раз: посчитайте, что у вас в арсеналах. Какие у вас боеприпасы? Вы говорите, что у вас забиты. А у нас ощущение, что там старье, давно уже выжившее со всех сроков годности. Нельзя давать военнослужащим стрелять такими боеприпасами, они взорваться могут в стволе. Проведите инвентаризацию. Вот, общая песня была.
То же самое касалось и стрелкового оружия. Та же самая песня: у нас автоматов так много, все в масле, арсеналы забиты, нового оружия покупать не будем. Откуда зарплаты такие по 9-10 тысяч? Отсутствие заказов внутри страны. Единственное, за счет чего выживали боеприпасные предприятия, это экспорт, прежде всего американский рынок. И Новосибирск выживал, и Тула, и Ульяновск, и так далее.
Что сейчас? Новое руководство Министерства обороны. Там сейчас, вы знаете, новый замминистр по вооружению Юрий Иванович Борисов, первый зам председателя военно-промышленной комиссии, буквально в ноябре, когда Шойгу туда перешел… Конечно, потеря определенная, но хорошо, что там появился человек понимающий, что происходит в промышленности. Уже сейчас принято решение по коррекции гособоронзаказа 2013 года и будет увеличена квота на закупки боеприпасов.
Понятно, что одновременны мы должны провести модернизацию всей боеприпасной отрасли. Такая тема у нас есть. В сентябре прошлого года в Туле специально была разработана стратегия вывода из кризиса как раз отрасли стрелкового оружия и боеприпасов.
По предприятиям спецхимии так же проводится программа модернизации, уже она перенесена с 2016 на 2014 год, потому что нам потребуются современные пороха, а для этого надо брать опасное производство. У меня сын работает на одном из предприятий как раз в спецхимии, в Алексине, в Тульской области, туда уехал. Вот они там с ребятами с лопатами спускались вниз, в подвалы. Прежнее руководство, которое сейчас судят, забило взрывчатку в эти подвалы перед морозами, и они лопатами вынимали взрывчатку из этих подвалов, другие не пошли туда. Вот до чего дело доходит.
Сейчас в новом оборонзаказе деньги есть, главное, чтобы были хорошие боеприпасы. По ним ведем сейчас большие работы, открыты новые НИРы, и надеюсь, что в течение ближайших двух-трех лет вытянем эту отрасль.
А так, в целом, вы правы. Есть и высокие заработные платы, скажем, в госкорпорации «Росатом» самая стабильная ситуация, там средняя зарплата, боюсь соврать, 55 тыс. рублей в месяц. Средняя по стране в целом. А в Москве приехал в институт Духова знаменитый. Разговариваю с начальником лаборатории, молодой парень, 30 лет только исполнилось. Он получает в два раза больше чем я. Нормально. Зато не уедет никуда, зато останется. Надо же мозги здесь сберечь.
Модератор: Спасибо. Я думаю, будет совершенно неправильно, если на этой лекции не прозвучит вопрос от председателя партии «Родина», но члена фракции «Единая Россия». Алексей Журавлев.
Вопрос из зала: Спасибо. Уважаемый Дмитрий Олегович, депутат Государственной думы Журавлев Алексей Александрович, Комитет по обороне. На самом деле мы уже коснулись здесь заработной платы. Я сам отработал на оборонном предприятии в Воронеже, КБ «Химавтоматики». Там кроме заработной платы, которая была в среднем на 30 % выше в оборонном промышленном комплексе, еще были спортивные комплексы, турбазы, медсанчасть и так далее. На сегодняшний день, я там был, осталась только медсанчасть. Всего остального уже нет. Мы выступили с инициативой, нас поддержали, провести парламентские слушания по социальной защите работников ВПК. Вопрос непростой и не ограничивается только заработной платой. Вы сказали, давно надо отдавать долги перед армией и перед ВПК. Мы вас приглашаем на эти парламентские слушания, но в общих чертах хотелось бы услышать вашу позицию по социальному аспекту.
Рогозин Д.О.: Во-первых, установка президента была такая, когда я ему докладывал в прошлом году еще об идее создания концерна Калашникова, первая реакция его была: «Слушай, только чтобы люди не пострадали. Вы там людей не сокращайте». То есть когда мы создаем новое производство, если мы создаем новых роботов, станки, они, конечно, уменьшают необходимость задействования такого большого количества неквалифицированной рабочей силы. Понятно, в этом есть внутренняя сложность, высвобождаются рабочие руки. Но для этого необходимо создание тут же второго производства, гражданского, либо расширение номенклатуры оборонного производства. Это наш социальный долг, по-другому не скажешь. В против случае коллективы вместо того чтобы поддерживать нас, будут бастовать. Нам это никак нельзя допустить.
Второе. По цене и в целом, сколько сейчас должно стоить, не может продукция оборонного назначения иметь цену, которая приводит к норме рентабельности с отрицательным показателем. Не может. Ковровский и Дегтярева зарабатывают на военно-техническом сотрудничестве, а оборонзаказ у них себе в убыток, то есть они там типа спонсоры. Серьезно. Этого быть не может.
Поэтому сейчас Минобороны обратился в правительство с предложением рассмотреть вопрос о том, чтобы изначальная цена на изделие военного назначения рассчитывалась не произвольно, как ранее, в Минобороны сидел департамент, выезжали какие-то дедушки, которые осматривали завод и принимали решение, сколько это будет стоить. При этом военная приемка была лишена при Сердюкове права вообще участвовать в вопросах ценообразования, что абсурд. Я подписал поручение правительства еще в ноябре, до назначения нового министра обороны, о восстановлении военной приемки до уровня, указанного президентом, 25 тыс. человек. И сейчас могу сказать, что негативный процесс остановлен.
Так вот, в июле или в конце июня будет заседание правительства, мы его готовим, где будет рассмотрен вопрос о новой системе определения начальной цены на продукцию военного назначения, которая будет рассчитываться, безусловно, с пониманием того, что должна быть норма рентабельности такова, чтобы за счет этих средств, получаемых предприятием по оборонзаказу, оно могло не только свои расходы по себестоимости закрыть, но произвести амортизацию основных фондов, закупить новое станочное оборудование, расширить испытательно-стендовую базу, подготовить высококвалифицированных специалистов, можно даже стипендии выплачивать самым умным мальчикам и девочкам в профильных вузах, чтобы они потом пришли на предприятия. Начать жилищное строительство. Без жилья молодежь не придет.
Я сегодня как раз буду докладывать Путину о первых наших шагах по созданию жилья для работников ВПК. Мы по военным прошли этот этап, надо еще дошлифовать, но тем не менее. А те, кто создают оружие для военных, они тоже должны где-то жить. Поэтому такие предложения у нас есть. Мы начинаем масштабную программу по жилью в Северодвинске, где у нас два крупнейших предприятия: «Севмаш» и «Звездочка».
В городе Королев Московской области корпорация «Тактическое ракетное вооружение», которая делает авиационные крылатые ракеты, уже строит свой дом, где себестоимость квадратного метра будет порядка 35 тыс. рублей, это уже что-то. Это не 100 тыс. и не больше. 35 тыс. рублей рядом с Москвой это уже хороший результат. Плюс ипотека, плюс отдельные бонусы, которые будут платиться молодым специалистам. Обязательно надо делать. И это конечно все учтено в цене. Если прижать предприятие по цене, можно от них отжать, как от дохлой кошки, еще пару капель крови, но потом – все, и костей не соберете. Поэтому диалог между заказчиком в лице Минобороны и промышленностью должен быть в течение всего полного жизненного цикла изделия военного назначения, в рамках всей той программы, где и военные, и оборонщики понимают, что они есть две неотъемлемые части российского современного оборонно-промышленного комплекса. Где в вопросе ценообразования должны учитываться перспективы развития промышленности, и только тогда российская оборонка, как писал Путин, станет «локомотивом» всей новой индустриализации страны.
Модератор: Уважаемые коллеги, уже нарушая все сроки и возможности, не могу не дать слово генералу армии, в прошлом начальнику Генерального штаба, председателю Комитета по делам ветеранов Михаилу Алексеевичу Моисееву. Короткий вопрос и будем завершать.
Вопрос из зала: Дмитрий Олегович, я вас очень давно знаю. Сегодня не просто восхищен уровнем подготовки вице-премьера и той развернутой лекцией, а степенью угроз и откуда они исходят. И я думаю, что наравне с тем, что вы сказали, сегодня информационная война, информационное противоборство стоит наравне с тем оружием, которое сегодня используют наши вероятные противники, наши вероятные «друзья».
Но есть еще одна область – область, которую американцы осваивают. Это космос. И сегодня мы все знаем, что кто владеет космосом, тот владеет миром. И во время войны «Буря в пустыне» в те года подчеркнули мы, военные эксперты, что американцам удалось в той войне космическую часть оборонной инициативы соединить с наземным эшелоном противоракетной обороны. Мы 20 лет изучали, а они 20 лет шли вперед. Мы сегодня благодаря вашему мужеству, ветераны говорят об этом в открытую, что вы взяли на себя высочайший груз ответственности восстановить ВПК как символ национальный безопасности государства... Президентом В.В. Путиным принято решение буквально, что у России два союзника – армия и флот. И касаясь флота, о размещении заказов по строительству, это уникальное решение, на российских базах. Мы в состоянии оборонный заказ флотский решить? Что нужно для этого сделать?
Рогозин Д.О.: Вопрос по флоту, как и по другим родам вооруженных сил, исполняя оборонный заказ, рассматривается президентом постоянно. Крайний раз мы это рассматривали 21 мая, в следующий раз будем рассматривать в рамках празднования военно-морского флота в конце июля. Готовим соответствующие материалы для Владимира Владимировича. Он отдельно от промышленности встречается еще и с военными, тут же главком вникает в суть этого вопроса. Поэтому верховный нам не дает спать, даже если мы захотели бы вздремнуть.
Что касается в целом ситуации по космосу. Могу сказать, что мы вернулись в график по двум крупнейшим нашим проектам. Первый – проект «Ангара». В ночь с 27 на 28 мая я сам проконтролировал, поехал в полночь на ракетный завод им. Хруничева, погрузили в эшелон, отправили, прибыл уже 31 мая в Плесецк. Наша уже летная ракета «Ангара». Там стояла пока еще массогабаритная модель, электрические цепи мы проверяли. Сейчас уже отправили ракету, которая полетит, легкая «Ангара». Мы планируем ее запуск уже через год, весной 2014 года. А в конце осени 2014 мы запустим там же, в Плесецке, тяжелую «Ангару». Это новая ракета, это уже не модернизация советской ракеты. Это российская ракета, созданная в наше последнее сложное время. Все находится в графике, график мы ежедневно отсматриваем, и «Спецстрой», и Минобороны, и «Роскосмос».
Второе. Так же вернулись в график и идем день в день, без срывов, по космодрому Восточный. Огромная уникальная стройка. Будет построен рядом город Циолковск, где будет 25 тыс. человек жить молодежи, академгородок считайте. Этот космодром находится практически на той же самой широте, что Байконур. В Амурской области две уникальные площадки стартового комплекса. Первая для «Союз-2», он полетит уже в конце 2015 года, и к 2018 году мы обеспечим уже запуск тяжелой «Ангары» уже из Восточного.
Таким образом, мы делаем ракеты совершенно нового принципа. Они модульные. Ракета наращивает на себе ступени, дополнительные возможные агрегаты, топливные баки, которые позволят выводить гораздо более серьезную полезную нагрузку в космос, а значит, выводить дополнительную энергетику. А дополнительная энергетика нам крайне важна там, в космосе, потому что она обеспечит и все гражданские, и оборонные программы. Крайне важна. Работаем сейчас над нетрадиционными способами силовых установок, которые тоже могут работать в космическом пространстве. Это тоже все заковано в рамки и планы.
По военно-морскому флоту самая большая проблема – это проблема с ОСК, «Объединенной судостроительной корпорацией». 21 мая в крайне жестком режиме разбирали эту проблему. Теперь мне поручено заниматься и военным, и гражданским судостроением. Это правильно, наверное, все должно быть в одних руках. Невозможно развивать верфи, современные конструкторские бюро без трансфера технологий между гражданской и военной частью.
По кораблям. По внешним заказам, например, по «Горшкову» мы вернулись в график.
По нашим стратегическим подводным лодкам. Идут уже опытные эксплуатации, дорабатываем отдельные агрегаты, новые лодки, головные лодки. По сути дела тоже попадаем в график. По сути дела есть проблема только в одном, только в пробивании цены, которая была еще при Сердюкове. Вылезают дополнительные расходы, в этом проблема. Думаем, как ее решить.
В целом программа развития военно-морского флота амбициозна. Впервые мы поставили задачу создать океанский флот, который позволит нам сдерживать угрозу применения высокоточного оружия на отдаленных от нас рубежах. Некоторые вещи не могу рассказывать, но в целом новый перспективный облик ВМФ таков, что это точно не отстает от американцев.
Модератор: Большое спасибо. Дорогие друзья, по-моему, сегодня была очень интересная, очень содержательная и самое главное, очень своевременная лекция и последующее обсуждение. Мы все чувствуем, что мы живем во все более и более тревожном мире. Что англосаксонская группировка делает все от нее зависящее для того, чтобы разразился глобальный конфликт. Мы понимаем цели, которые стояли перед «белоленточным» движением. Убрать Путина и поставить человека, который позволит использовать ресурсы, территорию России, а самое главное, наших детей в качестве пушечного мяса в этом конфликте. Народ России, у которого, слава Богу, живет инстинкт самосохранения, проголосовал против этого, он проголосовал за Путина. Это дает нам серьезный шанс остаться мирным государством и остаться вне этого конфликта.
Но старинная мудрость говорит: хочешь мира – готовься к войне. Поэтому давайте поприветствуем самого мирного сегодня человека в РФ, Дмитрия Олеговича Рогозина.
Рогозин Д.О.: Спасибо большое. Я дейс
Обсудить новость на Форуме