18:05 27.02.2010 | Все новости раздела "Партия Коммунистов Республики Молдова"
Украдено у народа. Архитектор приватизации, экономист Виссарион Чешуев рассказал о том, как Филату удалось заполучить здание ВПТИ
В начале 90-х годов Чешуев стал первым руководителем департамента приватизации. В этом качестве он обладал исключительными полномочиями в вопросах защиты имущественных прав государства и в вопросах приватизации. Тем не менее, по его словам, честные профессионалы на службе государства проиграли акулам, пилившим советское наследие, и молдавская приватизация пошла совсем не по тому пути, который был определен как справедливый
и отвечающий интересам государства и молдавского народа. «Одним из ярких примеров победы олигархов над народом и государством стала приватизация здания ВПТИ. Нынешним премьером Молдовы Владом Филатом», — говорит Чешуев.
— Виссарион Борисович, расскажите, в каких условиях начиналась приватизация в Молдове?
— После принятия Закона о приватизации возросла в небывалых масштабах активность различных прихватизаторов. Возникали, как грибы после дождя, различные народные предприятия, коммерческие фирмы, совместные предприятия, для каждой из которых требовались какая-то материальная база. Ежедневно приходилось вникать в обстоятельства выведения из государственного имущественного комплекса самых различных объектов и производственных площадей. К 1994 году я подготовил полный комплекс нормативных актов (более 150 документов) для справедливого хода приватизации — в интересах государства и народа, но мне не дали ни одного дня на работу по таким правилам. Мешали те, кто себя видел через ночь магнатом.
— Насколько я понимаю, именно вы не дали приватизировать здание ВПТИ в начале 90-х?
— История здания проектного института всесоюзного подчинения ВПТИ, стоящего на пересечении бульвара Штефана чел Маре и улицы Измаил, более двух десятилетий находится в центре внимания общественности, ведь это во всех отношениях уникальное здание. В мою бытность главой департамента приватизации возник вопрос признания права собственности на это здание. Соответствующий запрос сделала группа граждан во главе с директором института, которая предъявила документы на то, что ещё по советскому законодательству данный институт, будучи в подчинении московского министерства, заключил с ним договор аренды — с правом выкупа. И вот якобы за два или три года трудовой коллектив заработал так называемый арендный продукт, который якобы был перечислен союзному министерству в Москве, и по этой причине на сумму перечисленного надо было зарегистрировать собственность на этих граждан. Но мы всегда понимали, что ни на какие соглашения, договоры и неформальные «договорённости» ни при каких обстоятельствах идти нельзя.
— Почему? Ведь это лучше, чем выкуп госпредприятия и последующее его уничтожение?
— Такой тип приватизации стал бы чрезвычайно опасным прецедентом. В то время в Молдове не менее 30% производственного потенциала находилось в так называемом союзном ведении, и везде были люди, которые остались без заказов и снабжения, а значит, люди не получали зарплаты и мучительно искали выход из ситуации. Один из таких выходов ими виделся в переходе государственной недвижимости в частную собственность. Я был уверен, что если бы этот процесс был запущен, он обрушил бы абсолютно все перспективы мало-мальски законной приватизации. Всё бы пошло по серым, полукриминальным, полузаконным схемам.
Я всегда выступал против приватизации в пользу очень узкой группы лиц. Аренда с правом выкупа — это скрытая форма захвата госсобственности. Объект ВПТИ должен был быть включён в список предприятий с правом собственности за боны народного достояния и стать нормальным акционерным обществом, как тысячи крупных и малых предприятий, где акционерами являются простые граждане. Все, кто внесёт боны, должны были стать вкладчиками, а не господин Филат и какой-то его неизвестный английский партнёр.
Мы подготовили все документы и возбудили в Экономическом суде Кишинёва иск в отношении администрации института. В итоге наша точка зрения победила.
— И всё же здание ВПТИ ожидала другая судьба…
— После моего ухода в отставку по политическим мотивам в апреле 1994 года непоколебимая, неопровержимая аргументация позволила вы-играть дело в трёх инстанциях. Права государства и его граждан были защищены. Но к тому времени, когда всё было выиграно и объект надо было включить в боновую приватизацию, господин Филат стал госминистром — уже после того, как он возглавлял департамент приватизации и управления государственным имуществом.
Он действовал на основе того дикого, преступленного решения парламента об исключении из приватизации за боны сотен наиболее привлекательных объектов — для продажи их за деньги. Из той затеи, как мы и предупреждали, ничего не вышло. С пользой было приватизировано не более 15–20%. Остальное было разрушено, растащено, разделено или захвачено новоявленными собственниками. По этой же схеме была совершена и приватизация ВПТИ. Это имущество, которое надо было передать народу, не стало основой экономического развития и источником доходов для сотен тысяч граждан.
Тогда многие приложили руку к акту издевательства над тем, что называется социальной справедливостью. Среди них был и Филат. Всё самое более-менее работающее было исключено из списка боновой приватизации, как сегодня ясно, для распределения среди когорты тех, для кого 90-е были праздником жизни. Так, за бесценок ушли такие прибыльные объекты, как завод холодильников, Резинский цементный завод и многое другое. Конечно, Филат не забыл себя, любимого. Здание ВПТИ досталось ему и его полумифическим иностранным партнёрам.
— Как мы знаем, вашей логикой руководствовался суд, который при коммунистах вернул приватизированное здание ВПТИ в собственность государства. А вот ЕСПЧ вынес другое решение и поддержал Филата. Почему?
— В деле по приватизации здания ВПТИ наша судебная система рассудила правильно и признала его приватизацию незаконной. Приватизационный аукцион был признан имитацией, ведь на нём было всего два участника, которые в действительности принадлежали одному и тому же лицу. Но всё дело в том, что вопреки здравому смыслу в конце 90-х годов доблестный демократический парламент принял беспрецедентное в истории юриспруденции решение об установлении срока давности по рассмотрению имущественных дел и определил его во всего три года (тогдашний парламент поступал точно так же, как и нынешний, — плевать на законы на здравый смысл, на мнения других). На это и сослался ЕСПЧ, который берёт в основу своих суждений не сущностные элементы, а действующие законы. Несмотря на то, что в Европе существует ряд правонарушений, которые априори не имеют срока давности, — преступления против человечности, против прав человека и имущественные споры.
— И всё-таки решение ЕСПЧ принесло Филату победу.
— Я уверен, что точка в этом деле ещё не поставлена. Россия выплатила долги по царским обязательствам спустя 75 лет. Поэтому лучшее, что могли бы сделать нынешние собственники здания ВПТИ, если хотят сохранить лицо, — это добровольно передать его в собственность с учётом сделанных инвестиций, с одной стороны, и нарушенных интересов государства и его граждан — с другой.
Дмитрий Каврук
Обсудить новость на Форуме