07:46 09.11.2010 | Все новости раздела "Демократическая партия "Ерк Узбекистан""

Роль «Альфа» в событиях 6-7 апреля в Бишкеке

Роль Управления специальных операций «Альфа» в событиях 6-7 апреля 2010 г. в Бишкеке

В ноябре 2010 г. в Военном суде Бишкекского гарнизона должен начаться процесс по делу о гибели в результате применения огнестрельного оружия 78 участников «апрельских событий». Уголовное дело по ст.97 (убийство) и 305 ч.2 (превышение должностных полномочий) УК КР было возбуждено Генеральной прокуратурой на следующий день после свержения авторитарного режима Курманбенка Бакиева. Среди 28 обвиняемых, некоторые из которых находятся в розыске (включая бывшего главу государства), восемь сотрудников Управления специальных операций «Альфа» (УСОА) Государственной службы национальной безопасности Кыргызстана.

Акции протеста, проведенные в последние месяцы бывшими и нынешними сотрудниками «Альфы», и их интервью местным СМИ привлекли внимание общественности. В то время как следствие обвиняет «альфовцев» в причастности к убийствам мирных демонстрантов, Экспертно-криминалистический центр МВД КР, проверив оружие сотрудников спецподразделения, еще в мае констатировал: «идентификационной проверкой по пуле-гильзотеке ЭКЦ МВД по нераскрытым преступлениям, а также пулям и гильзам, представленным по материалам уголовного дела №150-10-30, … положительных идентификаций не установлено».

При подготовке данного материала автором были детально проинтервьюированы несколько сотрудников УСОА, изучены текст постановления о привлечении в качестве обвиняемого бывшего начальника УСОА подполковника Алмазбека Джолдошалиева, письменные пояснения Джолдошалиева в связи с событиями 6-7 апреля, некоторые другие документы, публикации СМИ, обращения и заявления местных правозащитников. На фоне слухов, циркулировавших в апреле-мае, рассказы сотрудников спецподразделения позволяют более точно оценить отдельные моменты драматических событий в Бишкеке, сопровождавшихся многочисленными человеческими жертвами. Эти свидетельства тем более важны, что государственная комиссия, занимавшаяся расследованием причин и обстоятельств апрельской революции, представила по результатам работы лишь весьма поверхностный доклад, который до сих пор не опубликован.

Безусловно необходимо, чтобы в ходе предстоящего процесса власти обеспечили условия для проведения справедливого судебного разбирательства. К сожалению, как видно из имеющихся материалов, при предъявлении обвинений и избрании меры пресечения соответствующие органы зачастую находились под сильным воздействием политической конъюнктуры, что, очевидно, снижает доверие к результатам расследования. Нарушения норм уголовно-процессуального права имели место и после завершения следствия.

Как в официальных документах, так и в рассказах участников событий имеются расхождения и неточности, касающиеся времени и отдельных деталей событий. При подготовке обзора автор стремился по мере возможности сопоставлять информацию того или иного источника с другими имеющимися материалами.

Накануне (вечер 6 апреля)

Решение об использовании сил антитеррористического Управления специальных операций «Альфа» ГСНБ КР для борьбы с оппозицией было принято руководством ГСНБ во второй половине дня 6 апреля 2010 г. – вскоре после начала антиправительственных волнений в Таласе.

Около 17 часов начальник УСОА Алмазбек Джолдошалиев получил приказ от председателя ГСНБ генерал-лейтенанта Мурата Суталинова собрать личный состав и в полной экипировке выдвинуться с места постоянной дислокации в район Центрального аппарата ГСНБ. Для перевозки около 40 сотрудников УСОА использовалась штатная автотехника подразделения: 2 грузовика ЗИЛ-131 с кунгами военной комплектации, грузовой микроавтобус «Мерседес-Бенц-711Д» синего цвета и серый китайский джип «Цзянлинь». Прибывшие разместились во внутреннем дворе здания ГСНБ на бульваре Эркиндик в Бишкеке. Сюда же прибыли и два бронетранспортера УСОА.

Во второй половине дня 6 апреля в связи с волнениями в Таласе Генеральная прокуратура КР возбудила уголовное дело по ст.233 (массовые беспорядки), 295 (насильственный захват власти) и 297 (публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя) УК КР. В тот же вечер начались задержания ведущих лидеров оппозиции. По словам Генерального прокурора Нурлана Турсункулова, оппозиционеры доставлялись для допроса в качестве свидетелей, но уже на следующее утро некоторым из них были предъявлены обвинения.

Между 19 и 20 часами Суталинов отдал приказ руководителю УСОА задержать председателя оппозиционной партии «Ата-Мекен» Омурбека Текебаева. Операцию возглавил один из заместителей Джолдошалиева. Оппозиционер, находившийся дома, согласно докладу руководителя операции, не оказывал сопротивления и был передан следователям ГСНБ. Однако по информации Радио «Свобода» было применено насилие к телохранителям Текебаева.

Позднее в тот же вечер УСОА получило приказ о задержании одного из лидеров Социал-демократической партии Кыргызстана Алмазбека Атамбаева. Как вспоминает Джолдошалиев, Атамбаев, находившийся в доме с охраной, отказался открыть дверь. По свидетельству очевидцев, осада дома с участием около 40 сотрудников силовых структур продолжалась не менее двух часов. На месте событий собрались более 200 сторонников Атамбаева, а также журналисты и правозащитники. После того как около часа ночи бронированная дверь особняка была вскрыта, Атамбаев вышел к сотрудникам спецслужб, которые, оттеснив толпу, увезли его для допроса в здание ГСНБ.

К этому времени стали поступать сообщения о волнениях в Нарынской и Иссык-Кульской областях. Около полуночи руководитель УСОА был проинформирован, что по указанию Суталинова в Бишкек срочно перебрасывается 5-ый отдел УСОА, базирующийся в Оше. Прибывших (16-18 чел.) встретили в аэропорту на машинах ЗИЛ-131 и по прибытии в Бишкек около 5 часов утра разместили в спортзале Центрального аппарата ГСНБ. Свое снаряжение и дополнительное вооружение сотрудники 5-го отдела оставили под охраной в двух встречавших их машинах УСОА.

События на «Форуме» (утро 7 апреля)

7 апреля начиная с 8 часов утра сторонники оппозиции стали собираться возле блокированного милицией здания АО «Форум» на ул.Алма-Атинской, где находилась штаб-квартира Социал-демократической партии. Примерно в 9 час. утра – вскоре после начала митинга с участием 200-300 чел. – милиционеры начали задерживать участников несанкционированной акции протеста, а встретив сопротивление – пытались рассеять толпу, используя резиновые пули, светошумовые гранаты и слезоточивый газ. Однако ситуация за короткое время вышла из-под контроля властей. Начались столкновения демонстрантов (число которых быстро увеличивалось) с силами безопасности.

Около 10 часов председатель ГСНБ Мурат Суталинов отдал приказ начальнику УСОА о переброске личного состава в район «Форума». Выехали почти все сотрудники УСОА (кроме снайперов и водителей БТР) – 53 человека на 4 машинах. Вместе с Джолдашалиевым на командирском джипе к месту событий выехал и сам Суталинов.

«Перед выездом нас построили и сообщили, что наша задача – помочь органам внутренних дел блокировать толпу, не дать ей пройти куда-то, – вспоминает сотрудник УСОА. – Больше ничего не объяснили. Мы тоже лишних вопросов не задавали. Кто там митингует и почему – мы не знали. Ситуацией вообще не владели. Честно сказать, я только через неделю понял, где все это происходило, хотя место знакомое…»

По словам другого сотрудника, штатные светошумовые гранаты, имевшиеся в арсенале УСОА, не были подготовлены к использованию и розданы, так как «задача разогнать толпу перед нами не ставилась».

«Все было в большой спешке. После получения команды пулеметы, винтовки, гранаты, вещмешки оставили в здании ГСНБ. Короткие стволы убрали под бронежилеты, чтобы в толпе не могли их выхватить. Быстро загрузились в машины. Там смотрю, ребята из пятого отдела, ошские, в кунге на ходу достают бронежилеты, а все их вооружение, с которым прилетели ночью, там же лежит. С десяток гранатометов противотанковых РПГ-26, один или два ящика ручных осколочных гранат, пулемет, снайперская винтовка – это то, что в моей машине было».

Поскольку эти виды вооружения не предназначены для борьбы с уличными беспорядками, после того, как они были захвачены митингующими и частично использовались в тот же день при атаке на Дом правительства, в местных СМИ стали высказываться предположения о сознательной провокации, организованной ГСНБ для расправы с оппозицией. Однако по мнению сотрудника УСОА, «если даже есть некоторая вина нашего руководства в том, что это оружие попало не в те руки, никакого умысла или плана, рассчитанного на несколько шагов вперед, не было». Предположение об организации провокации не было подтверждено и в ходе официального расследования.

К моменту прибытия в район «Форума» машин УСОА здесь сосредоточилось 2500-3000 протестующих, в основном молодежь, возбужденная после стычек с милицией. Им противостояли 200-250 сотрудников милиции, ГСНБ и Службы государственной охраны (включая спецназ «Арстан»).

«Когда мы подъехали, толпа стояла и шумела как море, не было ни выступлений, ни лозунгов, – рассказывает сотрудник УСОА. – Нас построили на правом фланге в две шеренги. В центре немного спереди стояли сотрудники СГО, в первом ряду – с щитами и в касках, то есть они были экипированы именно для разгона митингующих. По бокам и сзади от нас ходили гражданские лица – зеваки, мужчины и женщины, некоторые снимали происходящее на камеры. Попыток разгона митингующих на моих глазах не было. СГОшники 2-3 газовые гранаты отстреляли в их сторону… Через короткое время толпа двинулась на нас, стали камнями кидать. Крики, маты-перематы… Мы по команде начали стрелять в воздух боевыми патронами (других у нас не было), пытались их отпугнуть, толпа отпрянула, раздались выкрики… Когда немного вперед выдвинулись, смотрим, в рядах СГО свалка, они убегают, уже сзади нас оказались… Мы начали обратно оттягиваться. В этот момент наши ребята (группа прикрытия) вывели Суталинова из толпы, провели через проходную, через забор перебрались, посадили в машину с раненым… Митингующие, поняв, что стрельбы на поражение не будет, снова стали наступать, кидать камни… Так как выстрелы в воздух не действовали, стрелять перестали, уже просто стояли. Пошел град камней, сотрудники начали получать травмы. Была дана команда отходить. Но разъяренная толпа накидывалась, забирала оружие, избивала жестоким способом. У нас почти у всех были автоматы АКС-74 и пистолеты Макарова. Ребята пытались отстегивать магазины с боевыми патронами и выбрасывать…»

Другой сотрудник УСОА так описывает ситуацию: «СГО пыталась сдерживать толпу какое-то время, но было видно, что с щитами в строю они не умеют действовать. Митингующие погнали переднюю линию СГО, которая врезалась в нас, разрушила наш строй. Когда толпа приблизилась где-то до 50 метров, Суталинов, стоявший сзади, дал команду стрелять в воздух, но толпа не реагировала».

«В какой-то момент полетел град камней, – вспоминает Джолдошалиев. – Первый и второй эшелоны (СГО и милиция) побежали в нашу сторону, после чего наши фланги открылись, мы попытались выстрелами вверх остановить толпу и упорядочить ряды, но это не помогло. Несколько моих сотрудников упало на землю, их начали избивать палками, камнями, забирать оружие и рвать на них форму».

В интервью газете «МК-Азия» пострадавший сотрудник УСОА отмечает, что некоторые демонстранты считали спецназовцев наемниками. «Кто-то из митингующих сдернул маску с моего лица. Нападавшие увидели, что я – не представитель титульной нации… Я попытался по-кыргызски с ними говорить. Они кричали: «Этих наемников и кыргызскому языку обучали!». Помню, как меня в полубессознательном состоянии с земли поднимали, требовали расстрелять, ствол к голове приставляли…»

По словам очевидца, от построения до бегства прошло не более 20 минут.

Сразу после отступления сил СГО демонстранты атаковали машины, в которых была складирована часть вооружения УСОА.

«В кунгах двух ЗИЛов на охране оружия находились по два бойца, в салоне «Мерседеса» – один, не считая водителей, в джипе – заместитель командира. Командирский джип сразу же скинули вниз и подожгли. Сотрудники, находившиеся внутри кунгов, не видели, что происходит, но держали оборону до последнего. В кунгах снаружи в нижней части есть люки, через которые нападавшие достали гранаты, часть боеприпасов, разбили вентиляционные люки, запрыгнули наверх и начали закидывать внутрь гранаты без запалов. Потом достали запалы, стали угрожать гранатой с запалом: мол, выходите, иначе… Если кинули бы, боеприпасы сдетонировали, жертв было бы немало. Водителя в это время уже избили, достали огнетушитель из кабины, засунули в люк и врубили. Ребята потом месяц этой херней отхаркивали. Когда слили бензин с бака и начали огонь разводить, наши решили открыть двери. Сразу из кунгов их выдергивали в толпу и начинали избивать». Все водители и сотрудники, охранявшие машины, в тот же день в тяжелом состоянии попали в разные больницы города.

Основная часть «силовиков» пыталась покинуть место событий через проходную совместного предприятия «Триод», у дверей которого и перед турникетами внутри возникла давка. Некоторые перелезали через заводской забор. «Все вышли, кто смог, во дворе подождали ребят, перегруппировались, у заднего входа перелезли через забор, ребят наших раненых начали подтаскивать туда… Останавливали гражданские машины и договаривались с водителями».

Один из сотрудников УСОА в интервью газете «Дело №» рассказал, что на него напали внутри здания, пытались отобрать оружие. Во время рукопашной схватки он был оглушен ударом по голове. «Когда очнулся, оказалось, что меня и еще нескольких сотрудников вытащили на улицу, раздели донага, избили». Оглушенного и избитого спецназовца демонстранты показывали во время переговоров с забарикадировавшимися в одной из комнат «силовиками», угрожая убить пленника, если те не сдадутся.

Около 30-40 «силовиков» оказались блокированными в маленькой комнате (примерно 3 на 5 метров) близ турникета внутри производственного здания. По мнению сотрудника УСОА, многие забежали в это помещение по ошибке, думая, что там есть сквозной проход.

Комнату «начали закидывать горящей смолой, кидать гранаты без запалов, – вспоминает Джолдошалиев. – Мы попытались вести переговоры, но требованием толпы было одно – сдать оружие и снять форму… В какой-то момент появились более-менее трезвомыслящие люди, договорились, что нам обеспечат коридор, через который мы выйдем. Я дал команду всем, кто был со мной, повесить оружие через плечо, привязав к руке, взяться цепью друг за друга и двумя колоннами покинуть комнату. Как только оказались на улице, на нас набросились, начали разрывать цепь, бить камнями и палками, забирать оружие, рвать снаряжение. У некоторых митингующих в руках уже были автоматы и пистолеты. После того как нас разоружили и избили, я дозвонился до руководства службы, доложил, что митингующие с захваченным оружием движутся в центр города, получил приказ прибыть в Центральный аппарат».

«Со слов ребят, при выходе лишь 3-4 удалось вырваться и убежать с оружием в направлении моста. Остальные были сильно избиты, можно сказать – прошли через мясорубку. Когда пистолеты забирали, вплоть до сломанных пальцев доходило».

По данным следствия, в районе «Форума» было утеряно следующее вооружение УСОА: 19 автоматов АК-74, АКС-74, АКСУ и АКСН, 13 пистолетов ПМ, 1 снайперская винтовка СВД, 1 гранатомет РПГ-18, 8 гранатометов РПГ-26, 100 гранат РГД-5, 20 свето-шумовых гранат «Заря», 10410 патронов калибра 5,45 мм, 1672 патрона калибра 9 мм, 2462 патрона калибра 7,62 мм и 644 патрона калибра 14,5 мм разных видов. Часть этого вооружения использовалась в тот же день для атаки на Дом правительства и лишь незначительная часть позднее была возвращена.

«Мы сидели в подвале Центрального аппарата, разговаривали, – вспоминает один из снайперов УСОА. – Где-то после обеда спускаются наши ребята, выезжавшие на «Форум». Смотрим – у одного одежда порвана, у другого голова разбита, лицо… Я на улицу выбегаю, спрашиваю: «Что с вами?» Ребята в ответ: «Нас…». Короче, только матом можно выразиться».

Перегруппировка

По прибытии в Центральный аппарат ГСНБ Джолдошалиев собрал остатки личного состава и попытался оценить потери. Из 53 сотрудников, выехавших к «Форуму», 17 человек находились в больницах, местонахождение некоторых удалось установить только на следующий день. Грузовой автотранспорт был угнан митингующими. Многие, кто остался в строю, были сильно избиты, включая самого начальника УСОА. Часть вооружения, боеприпасов и средства связи утрачены. Доложив о ситуации первому заместителю председателя ГСНБ Турдубеку Алмаматову, Джолдошалиев получил команду довооружить личный состав и встать на охрану здания Центрального аппарата ГСНБ КР. Дополнительное вооружение (3 автомата) было получено со склада Центрального аппарата.

Распределив около 40 имеющихся единиц вооружения, сотрудники УСОА начали организовывать круговую оборону. Поступали сообщения, что вооруженные демонстранты движутся с целью захвата здания ГСНБ. Сотрудников распределили по периметру, 2 БТР УСОА находились с южной стороны, блокировав въезд во двор и в СИЗО ГСНБ. Снайперы были размещены на крыше, откуда наблюдали за обстановкой. В это время со стороны Дома правительства звучали выстрелы и шел сильный дым.

Участие в обороне Дома правительсьтва

Около 16.00-16.30 Алмаматов вызвал Джолдошалиева и сообщил о получении приказа от Суталинова о выдвижении сил УСОА к Дому правительства КР.

Вскоре поступила команда об общем построении оперативного состава Центрального аппарата ГСНБ и сил УСОА во внутреннем дворе здания ГСНБ.

«Ситуация напоминала 1941 год. Оперативникам помимо табельных пистолетов начали автоматы выдавать, – вспоминает сотрудник УСОА. – Мы стояли на правом фланге. Алмаматов дал команду оперативному составу защищать Центральный аппарат, а «Альфе» – выдвинуться в «Белый дом». Даже не выдвинуться, а прорваться, потому что там уже настоящая война шла: взрывались гранаты, были слышны автоматные очереди, пистолетные выстрелы. На тот момент из автотранспорта у нас оставались только два «буса» (микроавтобуса) «Мерседес». Мы считали, что «Белый дом» блокирован полностью, поэтому спланировали, что группа без оружия разгонит толпу на подступах, чтобы нам к воротам подъехать. Но оказалось у ворот со стороны парка Панфилова митингующих не было. Народ, в основном, был с юго-восточной стороны. На время никто не смотрел, но, кажется, было ближе к 4 или 5 часам».

Сотрудники УСОА поднялись на ступени с восточной стороны «Белого дома», где вскоре их разделили на группы и начали распределять по боевым позициям.

«После того, что случилось на «Форуме», все были без настроения. Сидели на ступеньках. Вокруг – хаос, бардак, командования никакого нет». «В это время двоих солдат пронесли, кажется, СГОшников убитых. Рядом лежали «черепашки» со средствами защиты от демонстрантов, окровавленные. С улицы привели раненую девушку из милиции. Один наш ЗИЛ-131, захваченный на «Форуме», сгоревший стоял, второй догорал с другой стороны. Нашим «Мерседесом» грузовым протаранили ворота, он стоял внутри еще не подожженный».

«Где-то в районе 17 часов мы прибыли в «Белый дом», – пишет Джолдошалиев. – В это время здесь находились 2000-3000 сотрудников СГО, МВД, Министерства обороны. Я получил SMS от генерала Суталинова, что мы переходим в подчинение заместителя председателя СГО полковника Данияра Дунганова. Дунганов распределил нас на 3 группы. Я с одной группой (10-12 чел.) должен был занять место с юго-западной стороны Белого дома. Вторая группа во главе с начальником отдела Александром Сильченко (10-12 чел) заняла позицию с юго-восточной стороны. Третью группу – снайперов (5 чел., старший Ребенок) увели в здание. Единственную рацию отдали снайперской группе. Я периодически старался контролировать обе группы, кроме снайперов, так как у меня не было связи с ними. Мой сотовый телефон к этому времени сел и информацию я получал через своего заместителя, который находился рядом со мной. Рядом с нами находились сотрудники СГО, у которых были радиостанции, в эфире мы слышали позывные «7», «8», «10», «Небо», «Орел». Впоследствии я узнал, что «Орел» – это наша группа снайперов».

Общая численность трех групп составляла, по официальным данным, 26 человек. Эта цифра не включает сотрудников 5-го отдела УСОА, находившихся, по свидетельству очевидца, на первом этаже Дома правительства у южного входа.

«Нашей группой командовал Алмаз /Джолдошалиев/, – рассказывает сотрудник УСОА. – От него была одна команда: «Выявлять в толпе людей с оружием, докладывать, если вооруженные люди будут прорываться через ограду Дома правительства – стрелять по нижним конечностям». Людей с оружием в толпе мы замечали, но попыток прорваться за ограду за время нашего нахождения на объекте они не предпринимали».

Впереди «альфовцев» по периметру «Белого дома» в 2-3 ряда были размещены сотрудники милиции в защитной форме черного цвета с щитами и дубинками, сотрудники СГО с боевым оружием, курсанты, военнослужащие Министерства обороны, вооруженные автоматами. Было видно, как сотрудники СГО и милиции стреляли газом в сторону митингующих, некоторые СГОшники – боевыми патронами в воздух.

«Мы стояли сзади у самого здания и наблюдали за происходящим. В какой-то момент две пули в гранит ударились недалеко от меня. Я сказал: «Все, обстреливают». Мы спустились вниз и залегли за бордюром. Вскоре подбежал полковник СГО с рацией и говорит: «Пулемет на юго-восточную сторону». Там стрельба какая-то происходила. Нам уже позвонили с Центрального аппарата, что один наш БТР захвачен и движется к Белому дому. Алмаз /Джолдошалиев/ говорит: «Иди с ним». Переподчинил ему. В прикрытие мне дали одного из наших бойцов. Мы вдвоем, пригнувшись, бегом начали передвигаться на ту сторону. Я занял позицию в районе ворот. Через несколько минут слышим звук мотора БТР, он ехал с восточной стороны по Чуйскому проспекту. На середине площади начал стрелять. Одна очередь была из КПВТ, пара патронов ушла, после чего его заклинило, они не могли его больше использовать. Но выстрелы были очень громкие, толпа расступилась, начали за колонами прятаться. Мне этот полковник дает команду: «Огонь». БТР выехал на уровень ворот, чуть проехал, остановился, начал назад сдавать. В это время улица Панфилова очистилась, часть толпы отошла за здание «Илбирс», часть – за другое здание. Я произвел две короткие очереди по колесам БТР. Он отъехал назад. Сотрудники СГО начали стрелять по броне, пули отскакивали рикошетом. БТР отъехал назад, ударился об угол, открыл стрельбу из ПКТ, стал двигаться, я снова произвел несколько выстрелов по колесам, СГОшники тоже, потом он сдал назад, остановился и заглох. Наступила полная тишина. Народ стал к БТР подходить, шум-гам, кто-то залез с флагом, люди начали вокруг ходить. Вдруг опять из БТР пошли выстрелы по верхней части «Белого дома». В одно мгновение народ отхлынул назад… Сотрудники СГО в ответ произвели два выстрела из гранатомета. Первый ушел много выше, попал в здание. Толпа в это время разбегалась… БТР еще пару раз пытался стрелять. По нему выстрелили второй раз, и он замолчал. После этого было несколько неудачных попыток завести БТР. Мы стояли и смотрели. Как только стемнело, толпа поредела где-то на две трети. Площадь практически опустела. Было слышно какой-то митинг проходит, на улицах Логвиненко, Панфилова по тротуару на той стороне толпа сохранялась, а на площади все разошлись».

Описанный эпизод является фактически единственным случаем боевого использования оружия сотрудниками УСОА, размещенными по периметру вокруг «Белого дома». Пулеметчику Сергею Цигельникову в настоящее время предъявлено обвинение в убийстве и покушении на убийство. Второй пулеметчик Тимур Попов, находившийся в юго-западном секторе обороны, также среди обвиняемых, хотя, по его словам, его пулемет для стрельбы не использовался.

Во время описываемых событий 5 снайперов УСОА находились на 6-ом этаже «Белого дома». «Поднялись на этаж. Там сказали: только что снайпер стрелял в окно с юго-восточной стороны. Пуля прошла рядом с девушкой из СГО, рикошетила. Я – не баллистик, но стреляли по-моему с уровня 5-го этажа. Минут через пять перешли в юго-западную часть. Там открытые кабинеты. Мы устроились в одном, как потом узнали, это был кабинет руководителя аппарата президента. Внутри окна открыты, стулья к ним подвинуты. На столах много еды: гамбургеры, курица, курага…. Мы не завтракали и принялись все это кушать, хотя аппетита не было. Непосредственно нам была дана команда: наблюдать за происходящим на площади и докладывать. Старший группы сказал: «Ребята, фигнёй не занимайтесь, никакой стрельбы по людям». Расстреливать, устраивать сафари – такой команды нам не было. Рация была только у старшего группы. Мы докладывали, он, наверное, передавал дальше. Также принимал команды и дублировал нам. По нам не стреляли, но когда подъехавший БТР начал обстреливать верхнюю часть здания, залегли. Слышали выстрелы со стороны «Илбирс» и чуть дальше, возможно, у здания прокуратуры. Не 5,45 мм, а 7,62 мм, одиночные, что характерно для снайперского оружия. Слышал, как стреляли с крыши «Белого дома», где, насколько я знаю, выставляют на дежурство снайперов СГО. Крупнокалиберная винтовка, по-моему, 12,7 мм. Вообще стрельбы было много, такая эхолокация, что часто непонятно, стреляют с нашей стороны или со стороны демонстрантов. Некоторые наши пацаны для усмирения в воздух стреляли. По этажу еще многие ходили, в том числе сотрудники «Белого дома». Были подозрительные люди с оружием: и европейцы, и азиаты. Одеты не как СГОшники и не как мы: на ногах кроссовки, камуфляж, на бедре автомат АКС. Видел одного, по-моему, с винтовкой СВД. Они к нам в кабинет заглядывали и быстро выходили, по коридору бегали туда-сюда».

Хотя снайпер, опрошенный автором, говорил лишь о выстрелах в воздух, в пояснительной записке Джолдошалиева отмечается (со слов самих снайперов УСОА), что по команде «10-го» (полковник СГО Дунганов) они сделали по несколько выстрелов по колесам угнанного митингующими БТР, обстреливавшего «Белый дом». В целом, как отмечает Джолдошалиев, из 5 снайперов двое вообще не стреляли.

Что касается последствий применения оружия сотрудниками УСОА, то, как указывалось выше, Экспертно-криминалистический центр МВД КР еще в мае констатировал: «идентификационной проверкой по пуле-гильзотеке ЭКЦ МВД по нераскрытым преступлениям, а также пулям и гильзам, представленным по материалам уголовного дела №150-10-30… положительныхидентификаций не установлено».

Сотрудники УСОА высказывают мнение, что многочисленные жертвы, имевшие место 7 апреля 2010 г. на улицах, прилегающих к Дому правительства, частично связаны с действиями неизвестных вооруженных лиц, находившихся в тот день и на 6-ом этаже Белого дома», и на крышах находящихся поблизости зданий (Государственный исторический музей, «Илбирс» и др.). В апреле один из митингующих заявил в прямом эфире НТРК, что лично убил какого-то снайпера, хотя в официальном списке погибших такого человека нет. О наличии неизвестных лиц со снайперским оружием вспоминают и сотрудники СГО. Однако по официальной версии никаких других снайперских команд, кроме групп УСОА и СГО, базировавшихся в «Белом доме», в районе столкновений не было. Очевидно, вопрос о возможных действиях неизвестных снайперов требует дополнительного изучения.

Возвращение

По словам Джолдошалиева, вплоть до полуночи ему сообщали, что идут переговоры с митингующими, хотя на самом деле в Доме правительства никого из руководства страны к тому времени уже не было. Примерно в 23.45-24.00 Джолдошалиев нашел начальника штаба СГО Дунганова и заявил, что если ему не обеспечат связь с руководством ГСНБ, личный состав УСОА покинет «Белый дом». Примерно в половине первого ночи удалось дозвониться до заместителя председателя ГСНБ Рустама Мамасадыкова, который сообщил, что в ГСНБ назначен новый председатель и дал указание вернуть силы УСОА в Центральный аппарат.

Получив команду об отходе, сотрудники УСОА построились у двух своих микроавтобусов. Выезд через северо-восточные ворота территории Дома правительства был блокирован бетонными кадками для цветов, сдвинуть которые могли только 5-6 чел. Сначала решили двигаться в Центральный аппарат пешком. Но потом начали расчищать проход. В это время раздались крики митингующих, которые стали подтягиваться к месту событий. Тем не менее обошлось без инцидентов: запрыгнув на ходу в машины, сотрудники УСОА выехали с территории Дома правительства.

По приезде в Центральный аппарат ГСНБ, Джолдошалиев доложил руководству о наличии личного состава и вооружения.

«Мы построились в том же месте во внутреннем дворе, где днем получали команду на выдвижение в «Белый дом», – вспоминает сотрудник УСОА. – Перед нами выступил бывший председатель ГСНБ Мурат Суталинов. Он попрощался, поблагодарил за службу, сказал, что «мы слагаем с себя полномочия, так решила новая власть», посоветовал служить новому правительству. Еще сказал, что 10 минут перед уходом посидел в кабинете и единственное, что уносит с собой – это… Что-то завернутое было, типа портрета или фото. После выступления Суталинов сел в джип и его увезли. Минут через пять машина вернулась пустой». Спустя 4 дня Суталинов официально был объявлен в международный розыск.

Примерно через час или два после отъезда Суталинова сотрудников УСОА вновь построили. От имени новой власти приказы отдавал генерал-майор Артур Медетбеков, которого при Бакиеве отправили в отставку. Часть личного состава с белыми повязками на руках была направлена на охрану банковских учреждений (включая Национальный банк КР и «Азияуниверсалбанк»), другие вместе с Медетбековым ездили по городу, участвуя в поддержании общественного порядка.

Следствие и политика

События 6-7 апреля 2010 г., в ходе которых был свергнут авторитарный режим Курманбека Бакиева, вызвали значительный общественный резонанс как внутри страны, так и за рубежом. Был объявлен общенациональный траур по погибшим.

Уже 8 апреля по факту массовой гибели демонстрантов вблизи Дома правительства Генеральная прокуратура КР возбудила уголовное дело.

9 апреля Временное правительство пообещало пригласить для расследования событий международную комиссию, однако это обещание так и не было выполнено.

Почти с самого начала политическая конъюнктура оказывала заметное воздействие на действия следственных органов и позднее – судов, рассматривавших вопрос об избрании меры пресечения в отношении обвиняемых по этому уголовному делу.

Хотя слухи о причастности сотрудников УСОА к гибели демонстрантов распространялись еще в дни событий, никто из них не был задержан или отстранен от службы, они продолжали использоваться правительством в важных операциях, проводимых ГСНБ.

«С 14 по, кажется, 19 апреля мы находились в Жалалабаде, где готовилась операция по задержанию бывшего президента, – вспоминает один из них. – В 20-х числах нас начали вызывать в прокуратуру для допроса в качестве свидетелей. 17 мая – на 40-ой день после событий – должны были состояться поминальные мероприятия по погибшим. Ситуация была неспокойная, родственники требовали от правительства: «Найдите и накажите убийц». 14 или 15 мая часа в два вызвали пятерых, включая меня, под предлогом проведения очной ставки. Следственные действия прокуратура проводила внутри Центрального аппарата ГСНБ (в помещениях Следственного управления). Заводят в кабинет, и вместо очной ставки следователь зачитывает нам постановление о предъявлении обвинения. Как обвиняемых выделили 5 снайперов, 2 пулеметчиков и командира «Альфы». «Ребята, говорят, вы поймите, нужно успокоить людей. 8 человек из СГО уже под стражей находятся, мы вас тоже закроем, будете в хороших условиях сидеть…» А внизу наши ребята вооруженные ожидают выезда на операцию, среди них несколько тех, кому должны быть обвинения предъявлены. Алмаз /Джолдошалиев/ говорит: «Если нужно, меня задержите, а ребят отпустите. Они должны на задание ехать. Надо будет – вызовите, они придут». А следователь прокуратуры: «Нет, поступила команда – закрыть»». «Вручил нам копии постановления о предъявлении обвинения, мы подписали, что ознакомились. Ждали судью для решения вопроса о мере пресечения». «Уже приготовились к аресту, позвонили своим, те – южным… Ребята сразу сказали: «Если это дальше продолжаться будет, мы сложим оружие, ни на какую спецоперацию не поедем». Бойцы СОБРА тоже нас поддержали. В это время Душебаев /председатель ГСНБ/ находился на совещании у Розы Отунбаевой. Нам сказали, что ему будет доложено, он якобы не знает об этой ситуации… Душебаев спешно приехал в контору. Мы ждали в коридоре несколько часов. Алмаз находился постоянно в кабинете, вел переговоры. Вечером нас снова завели к следователю, тот сказал, что поступила команда, дело против вас не закрываем, но исполняйте свои обязанности, мера пресечения не избирается». «Забрал копии постановления о предъявлении обвинения и ушел».

Начиная с 11 июня УСОА было задействовано в поддержании порядка в Южном Кыргызстане, где сыграло важную роль в стабилизации ситуации, а 5 августа – в задержании Урматбека Барыктабасова, сторонники которого пытались организовать антиправительственную акцию в Бишкеке.

12 августа – через два дня после отмены чрезвычайного положения на юге страны – 8 сотрудникам УСОА было предъявлено обвинение в соучастии (участии) в убийстве и покушении на убийство (ст.28-97 и 97 ч.2 п.1,3,5,6,15 УК КР), а бывшему руководителю УСОА – также в превышении должностных полномочий и в утрате военного имущества (ст.305 ч.2 п.4,5 и 369 ч.1,2 УК КР).

«Нас вызвали с базы в Центральный аппарат, предъявили обвинение, сказали сейчас приедет судья и вынесет решение о санкции. По обвинениям в убийстве мера пресечения одна – содержание под стражей. Судья приехала поздно и после разговора с сотрудниками прокуратуры уехала. Как нам передали, она сказала, что не может санкционировать арест без достаточных оснований, кроме того рабочий день у нее закончился. На следующий день нас снова вызвали, наверное, нашли другого судью, но мы не поехали».

Противостояние продолжалось несколько дней. Из рассказов сотрудников УСОА видно, что руководство ГСНБ не доверяло Генеральной прокуратуре, которая без поддержки ГСНБ не могла обеспечить явку «альфовцев» для участия в процессуальных действиях. Можно предположить, что в связи с ухудшением ситуации в Оше ведомства пришли к неформальному компромиссу: 18 августа Первомайский районный суд г.Бишкека санкционировал меру пресечения в виде заключения под стражу сроком на один месяц бывшего руководителя УСОА Алмазбека Джолдошалиева, остальным обвиняемым была избрана мера пресечения, не связанная с лишением свободы. 16 сентября Первомайский районный суд продлил срок ареста Джолдошалиева.

В статье, опубликованной в газете «Дело №», сообщалось, что после ареста бывшего начальники УСОА сотрудники управления, находившиеся в здании ГСНБ, блокировали коридор, не давая войти конвою. Власти вынуждены были отпустить Джолдошалиева для короткого разговора с коллегами, чтобы последние не препятствовали исполнению судебного решения.

Жалобы адвокатов были отклонены 25 августа – Бишкекским городским судом, 23 сентября – Верховным Судом КР. На следующий день было объявлено о завершении следствия. Адвокаты и обвиняемые отмечают, что до передачи дела в суд смогли изучить лишь часть следственных материалов – из-за крайне ограниченного срока ознакомления с делом, установленного Генеральной прокуратурой.

Акции протеста родственников обвиняемых и ветеранов спецслужб с требованием освобождения Джолдошалиева прошли в Бишкеке 18 августа, 25 августа и 23 сентября. Ситуация широко освещалась и комментировалась республиканскими СМИ. На стороне «альфовцев» выступили некоторые правозащитные организации.

4 октября около 50 сотрудников УСОА, выйдя в масках и боевом обмундировании к зданию Жогорку Кенеша (парламента), объявили о начале бессрочного пикета, требуя освобождения из-под стражи бывшего командира и справедливого расследования дела об апрельских событиях. В пикете приняли участие родственники и знакомые сотрудников управления. Было объявлено, что аналогичная акция протеста проходит и у здания ошской областной администрации. В переговорах с демонстрантами приняли участие секретарь Совета безопасности Маратбек Иманкулов, заведующий отделом обороны, безопасности и правопорядка Администрации Президента Бусурманкул Табалдиев. В тот же день Бишкекский городской суд удовлетворил протест адвоката об изменении меры пресечения, освободив Джолдошалиева из-под стражи. Едва ли можно сомневаться в том, что это решение было обусловлено влиянием политических обстоятельств. Вечером из-за угрозы конфликта с родственниками погибших участников событий 7 апреля «спецназовцы» отказались от плана установить палатки в центре города и свернули акцию.

Первоначальные требования о прекращении уголовного преследования в отношении сотрудников УСОА, отражающие объяснимые сомнения в объективности следствия и суда, были сняты в ходе переговоров.

Президент Роза Отунбаева заявила, что «суд будет справедливым», но все обвиняемые «должны предстать перед судом».

О сложности внутриполитической ситуации в Кыргызстане в связи с делом об апрельских событиях свидетельствует митинг у здания Жогорку Кенеша (парламента), проведенный 6 октября родственниками погибших, которые протестовали против освобождения лиц, «причастных к расстрелу мирной демонстрации».

Правовая оценка

Очевидно без доступа к материалам уголовного дела, составившим 60 томов, трудно оценить полноту проведенного расследования.

Однако при изучении текста постановления о привлечении в качестве обвиняемого А.Джолдошалиева и других доступных материалов бросаются в глаза крайняя слабость, а иногда и отсутствие доказательной базы обвинения, и в ряде случаев очевидное несоответствие между теми или иными действиями обвиняемых и их правовой квалификацией (эти же проблемы отмечаются и при изучении уголовных дел, связанных с межэтническим конфликтом в Южном Кыргызстане).

Можно согласиться с адвокатом Сергеем Слесаревым, что зачастую «обвинение построено не на фактах и обстоятельствах, имевших место, а на общих политизированных, искаженных формулировках следствия».

Так, выезд сотрудников УСОА к месту столкновений демонстрантов с милицией у АО «Форум» квалифицируется как «исполнение заведомо незаконного приказа» и явное превышение должностных полномочий. Следствие оценивает акцию протеста у «Форума» как «мирный митинг» и ссылается на Положение «Об Управлении специальных операций «Альфа» ГСНБ КР», согласно которому УСОА предназначено для осуществления боевой антитеррористической деятельности, вследствие чего участие в разгоне мирного митинга выходит за рамки поставленных перед управлением задач.

Однако к моменту выезда спецподразделений к «Форуму» там уже происходили серьезные насильственные столкновения между милицией и демонстрантами, что подтверждают очевидцы с обеих сторон. Участие сотрудников ГСНБ в мероприятиях по предотвращению, пресечению и локализации массовых беспорядков предусмотрено ст.15 Закона «Об органах национальной безопасности Кыргызской Республики». Нет оснований считать, что сотрудники УСОА подпадают под какое-либо исключение из положений этого закона.

Как было показано выше, перед выездом к АО «Форум» сотрудники УСОА не имели достаточной информации о происходящем и по прибытии на место не предпринимали активных действий по разгону митингующих, за исключением выстрелов в воздух (по указанию председателя ГСНБ Суталинова) в попытке остановить атаковавшую их толпу.

Аналогичная правовая коллизия возникает и при оценке участия УСОА в обороне Дома правительства.

При этом важно отметить, что использование сил УСОА в целях поддержания общественного порядка и обеспечения безопасности высших должностных лиц, что формально выходит за рамки задач, определенных упомянутым выше положением, продолжалось и новыми властями уже после свержения режима Бакиева.

Участие сотрудников УСОА в обороне Дома правительства КР квалифицируется как участие (соучастие) в убийстве и покушении на убийство. По версии следствия, личный состав УСОА в период с 14 до 23 часов 7 апреля выполнял «заведомо незаконные приказы М.Суталинова, Ж.Бакиева и Д.Дунганова о ведении прицельных выстрелов из огнестрельного оружия по мирным гражданам, которые находились без оружия и за оградой Дома правительства на проспекте Чуй и прилегающих улицах Панфилова и Логвиненко города Бишкека, не принимавших попыток прорыва и захвата Дома правительства».

Обращает внимание, что в постановление о предъявлении обвинения включен общий список погибших и раненых от огнестрельного оружия гражданских лиц, без указания времени и места гибели (ранения). Известно, что многие из них погибли в результате интенсивной стрельбы около 14 часов, когда митингующие пытались таранить машинами ворота Дома правительства. Между тем сотрудники УСОА (если исходить из их показаний) прибыли в «Белый дом» лишь около 17 часов и не могут нести ответственность за инциденты, происшедшие до этого времени. В ситуации, когда экспертиза оружия не выявила причастности личного состава УСОА к гибели демонстрантов, а из двух снайперских винтовок УСОА выстрелы вообще не производились, обвинения в соучастии в убийстве и покушении на убийство гражданских лиц выглядят, как минимум, недоказанными.

Кроме того, при оценке ситуации у «Дома правительства» следствием игнорируются широко известные эпизоды применения оружия и попыток прорыва митингующих к охраняемому зданию. Формулировка о том, что тремя высшими должностными лицами СГО и ГСНБ (двое из которых находятся в розыске) была дана команда о ведении прицельных выстрелов именно по безоружным гражданам, которые не предпринимали попыток прорыва, выглядит карикатурно. Сотрудники УСОА справедливо полагают, что 7 апреля в Бишкеке неоднократно возникали ситуации, когда существовала правовая основа для применения оружия, и, например, команда об отражении атаки БТР не может рассматриваться как заведомо незаконный приказ.

Вопросы о том, кем и как отдавались приказы, их содержании, исполнении и подчиненности тех или иных подразделений при обороне «Дома правительства» требуют дополнительного изучения.

Адвокаты отмечают, что обвиняемые и представители защиты до сих пор не имели возможности ознакомиться в необходимом объеме с материалами уголовного дела, некоторые процессуальные действия производятся после завершения следствия с нарушением действующих правовых норм. По словам адвоката Артема Иванова, после назначения судебных слушаний дело в нарушении норм Уголовно-процессуального кодекса неожиданно возвращено в органы прокуратуры, ряду лиц перепредъявляются обвинения. Адвокат Сергей Слесарев отметил, что официально не был уведомлен о проводимых процессуальных действиях и что из-за ограничения возможностей ознакомления с делом ему «по-прежнему не известно, например, какие показания дал Дунганов, какие фото и видеоматериалы использует обвинение».

Что касается вопроса об ответственности за гибель десятков гражданских лиц, создается впечатление, что в ходе следствия не были проверены сообщения о наличии в «Белом доме» и на крышах прилегающих зданий людей со снайперским вооружением, не относящимся к подразделениям, деятельность которых подвергалась расследованию. По оценке адвоката Сергея Слесарева, допросы сотрудников УСОА в качестве свидетелей и обвиняемых носили не слишком углубленный характер, далеко не все факты, фигурирующие в публикациях СМИ последних месяцев, закреплены в материалах дела.

На многие вопросы, возможно, ответит предстоящий судебный процесс. Хочется надеяться, что в отличие от весьма поверхностного и политизированного следствия суд детально изучит ситуацию и даст ей объективную правовую оценку, не ограничиваясь решением лишь политической задачи – продемонстрировать обществу, что виновники происшедшей трагедии осуждены. Однако уже сейчас в деле об апрельских событиях, кажется, есть «белые пятна», которые потребуют дополнительного расследования.

Важно отметить, что отход от принципов справедливости и объективности в ходе предстоящих судебных слушаний может иметь серьезные последствия в контексте стабильности ситуации в Кыргызстане.

На повестке дня и еще одна проблема: необходимость демократического реформирования всей системы силовых и правоохранительных структур этой страны и установления над ними эффективного гражданского контроля.

Виталий Пономарев, Директор Центрально-Азиатской Программы

Правозащитного Центра «Мемориал» (Россия) 08.11.2010

Общее число погибших в ходе событий 7 апреля 2010 г. в Бишкеке составило 87 чел., из них 78 гражданских лиц скончались от огнестрельных ран.

Письмо Генеральной прокуратуры КР №6-7-10 от 09.06.2010.

Обвинение предъявлено следующим лицам (в скобках указаны должности на 7 апреля 2010 г.): Данияр Дунганов (заместитель председателя – начальник штаба Службы государственной охраны), Нурлан Темирбаев (первый заместитель председателя СГО), Бактыбек Калыев (министр обороны), Нурлан Турсункулов (генеральный прокурор), Эльмурза Сатыбалдиев (государственный советник президента по делам обороны и безопасности), Каныбек Жороев (руководитель Аппарата президента), Оксана Малеванная (руководитель Секретариата президента), семь военнослужащих СГО (Расул Байтоков, Султан Арбаев, Акылбек Ниязов, Майрамбек Тентиев, Рафаэль Мадрахимов, Максатбек Карикеев, Урмат Камчибеков) и восемь – УСОА ГСНБ (Алмазбек Джолдошалиев, Сергей Цигельников, Тимур Попов, Олег Ребенок, Ж.Бабараимов, Канат Кадыров, Талантбек Мамбетов, Медет Исаков). Из перечисленных обвиняемых в настоящее время под стражей содержатся Дунганов, Темирбаев и Калыев. Джолдошалиев и 7 сотрудников СГО, ранее находившиеся под стражей, были освобождены в начале октября. Заочно обвинения предъявлены бывшему президенту Кыргызстана Курманбеку Бакиеву, его брату Жанышу Бакиеву (председатель СГО) и сыну Марату Бакиеву (помощник председателя ГСНБ), Мурату Суталинову (председатель ГСНБ), Данияру Усенову (премьер-министр), Эсенбай Байиш уулу (начальник Управления специального назначения «Арстан» СГО).

Пояснения А.Джолдошалиева, Бишкек, 26.08.2010, с.1.

Интервью с сотрудником УСОА Трофимом (имя изменено), Бишкек, 01.09.2010.

Пояснения А.Джолдошалиева, Бишкек, 26.08.2010, с.2.

Согласно пояснениям Джолдошалиева, приказ был отдан в 20.00-20.30. Возможно, эта датировка неточна. В СМИ первая информация о попытках задержания Атамбаева датируется примерно 23 часами.

Вместе с Атамбаевым были задержаны оператор и журналист независимой телекомпании «Стан ТВ», находившиеся в его доме. Вскоре журналистов отпустили, однако их камера была изъята (www.lenta.ru/news/2010/04/06/atambayev/).

Пояснения А.Джолдошалиева, Бишкек, 26.08.2010, с.4-5.

; ;

Постановление о привлечении в качестве обвиняемого Джолдошалиева А., 12.08.2010, с.2.

Пояснения А.Джолдошалиева, Бишкек, 26.08.2010, с.5.