17:45 10.08.2011 | Все новости раздела "Демократическая партия "Ерк Узбекистан""

НАСЛАЖДЕНИЕ ВЛАСТЬЮ (Заметки психоаналитика)

Сияй Ташкент – Звезда Востока,
Столица дружбы и тепла!

Новые времена «многоэтапного» построения капитализма ознаменовались меньшими свободами, символической экономикой и почти полной социальной незащищенностью. Бывший коммунистический лидер так и не смог расстаться со своим привычными представлениями о свободе и демократии, роли вождизма в становлении государства. Естественно, год за годом проигрывается главная роль главного спектакля: Вождь, «страдающий за народ», за праведные дела в вверенном ему народом государстве. Тоски по коммунистическому прошлому нет, как и нет скорбного оплакивания утраченной коммунистической любви: теперь он сам вся власть и необъятная любовь народа без Советов и советчиков. И чем больше неконтролируемой власти у Вождя, тем больше этой власти ему хочется. Чем больше власти у Вождя, тем больше поле деятельности для всякого рода утверждения и декларирования этой власти. А значит подавление и ликвидация всевозможными способами любой попытки изменения сложившейся ситуации. Впрочем, как это заведено в любой автократической системе правления, где один, не желающий законным конституционным путем передать истекшие властные полномочия, в результате манипуляции с выборами и подзаконными актами на долгие годы захвативший бразды единоличной, не подконтрольной народу власти, будет, и так оно есть на самом деле, судить и миловать от имени государства, от имени народа. И делать то, что, как ему кажется, навека утвердит в Истории Имя Мудрого Вождя. Вождя-Строителя, Вождя-Зодчего, например. Всякий человек перед лицом неизбежного ухода в мир иной невольно соотносит свои дела с исторической перспективой, связывая эти дела с добрым именем, которое останется в памяти хотя бы в памяти двух, трех поколений как память о нем.

Автократ, Хан-Султан, Вождь – он не простой человек! Великие дела Вождя должны быть высечены на века! Одним из самых любимых способов «высечки» этих «милых людской памяти» зазубрин является градостроительная деятельность. Чем более не подконтрольна становится власть Вождя, тем одержимее становятся приступы архитектуромании, помноженной уже на искрению уверенность в существовании своего обязательного гениального дарования в области фархадизма. (Фархадизм – производное от средневековой легенды «Фархад и Ширин», сказке о богатыре, строителе по имени Фархад, способного руками передвигать скалы). В каждом средневековом хане-султане, рано или поздно, вскипала кровь Фархада-строителя, то есть проявлялся фархадизм, который становился навязчивой болезненной идеей, порой сводящей с ума.

Хана-султана, как небожителя, не интересовал тот аспект, что всякая его идея, каждый каприз, перерастают в материальную сферу, которая напрямую затрагивает народ, содержащего за свой счет этого хана-султана с его капризами. Народ, в свою очередь, вряд ли догадывается какие моральные унижения и душевные муки перенес хан-султан, встраиваясь в предшествующий символический порядок чтобы добраться до вершины партийной карьерной деятельности. Теперь, когда в руках власть в полном ее объеме, субъект может попытаться полностью искоренить те зияющие раны, вызываемые в нем травмирующими воспоминаниями. Расплата за власть – бередящие незаживающую душевную и моральную рану воспоминания о былых унижениях, пинках и подзатыльниках в коварных коридорах власти .

Искоренить, ликвидировать, – это значит разрушить. Подорвать и уничтожить то, что являлось предыдущей иерархией, частью которой был он сам. Символическая смерть уже его не устраивает, так, как стремление начать с нуля, с пустого места свою новую идентичность взамен старой, коммунистической, постоянно сталкивается с памятью и воспоминаниями. Не только со своими личными. Порой кажется некой болезнью эти манипуляции по замещению воспоминаний ради стирания из памяти других травмирующих, в результате получается вытеснение у субъекта всей культурной памяти.

Влечение к разрушению есть не что иное, как влечение к смерти. Одержимость к разрушению может ассоциироваться только с навязчивой идеей собственного могущества, абсолютной властью, которая дает право быть «универсальным гением», всезнайкой во всех областях человеческой деятельности. Подобный универсализм внезапно проявившегося «гения» должны утверждать подчеркивать и многочисленные награды, премии, ордена и медали, почетные звания и «гениальные» сочинения самого, автоматически включаемые в обязательный реестр самого пристального изучения в школах, колледжах и ВУЗах не для повышения знаний, а скорее как ритуал. Такова расплата за нанесенные утраченным прошлым травмы во имя стирания из собственной памяти и памяти народа всякого упоминания о этой травме.

Взамен разрушенного, стираемого, напоминавшего о том социалистическом-коммунистическом прошлом, которое сегодня соотносится с «эрой изобилия и благосостояния», народ обязан получить совершенно новую иерархию и символику вместе с организацией, на вершине с ним, – единственным достойным, с Вождем – самым драгоценным символом местного демократизма и парламентаризма.

Абсолютная власть развращает вдвойне. Государство становится похожим на тюрьму с «паханом» во главе. Основой такого государства-тюрьмы являются не Закон и Конституция, а жизнь по понятиям. Таким образом в атмосфере тюремного насилия формируется идентичность. И «пахана», и народа. Устанавливаются определенные внутренние правила вместо Закона и каждый гражданин может согласно навязанным правилам сформировать свою идентичность. Тотальная коррупция и ряд других преступлений, которые граждане не относят к таковым, а значит не являются объектом пристального внимания Закона, разрушили предыдущую идентичность нации и уже два поколения формируют как новую идентичность. Не лучшую. Абсолютная власть больше не является тайным объектом желания субъекта. Теперь, когда полнота власти в руках, можно в полный рост встать над символическим порядком, над Законом, ибо Закон, в таком случае, есть тот, кто владеет абсолютной властью. И здесь не до морали. Двери далеко не символического Рая открыты только для субъекта власти и его домочадцев. Другие на подхвате, на обслуживании, на побегушках. Абсолютное большинство граждан сотрудничают с режимом, считая подобное положение вещей нормой. Для многих граждан с неуравновешенной психикой, нехватка собственной идентичности как чувства целостности, которая перечеркивает их как субъект, является толчком для поиска авторитета – «фигуры отца», «пахана».

Абсолютная власть дала возможность держателю этой власти обрести свободу действия. Но такая свобода разрушает обладателя, поскольку исчезла структура, контролирующая, подчиняющая и удерживающая от всевозможных соблазнов и навязчивых, порой бредовых идей. Привязь лопнула. Остался страх и попытки избежать встречи с травмой, которая имеет свойство возвращаться в бессознательном. Попытки избежать встречи с травмой выражается каждый раз возрастающим усилением и так абсолютной собственной власти и заканчиваются, как правило, истериками, страхами, вместе с невозможностью обрести уверенность и выстроить свое существование так, чтобы новая история жизни могла гарантировать чувство целостности и неприкосновенности. То есть идентичность субъекта.

Как издевка или символ, подтверждающий раздвоенность идентичности, высится монумент на центральной площади. Постамент работы архитектора академика Адылова, символизирующий основу, остался в наследство от монумента Ленина работы скульптора, академика Томского. Вместо фигуры В. И. Ленина на него водрузили глобус (где-то подсмотренный распространенный идеологический штамп). Спустя годы случилось очередное озарение и без всяких художественных соображений и изысков, следуя приказу Главного Скульптора страны, к постаменту, под глобусом, притулили женщину-мать с упитанным, радостным младенцем в руках. Таким самым странным образом соединились две идентичности, – советская (как основа-постамент) и постсоветская (как чуждая этому постаменту идейная и художественная беспомощность)(так бывает, когда детали одного автомобиля прикрепляют к другому). Таким образом образовалось что-то похожее на кич и кичевый антураж по периметру в виде птиц, нам давно знакомым по этикеткам молдавского коньяка «Белый аист».

Как ни странно, парадоксальным образом ностальгия по прошлому все-таки находит лазейку в памяти субъекта и пробивается в виде узаконенного архитектурного штампа, возведенного в ранг национального архитектурного стиля. Таким образом градостроительная деятельность приобретает начало символического порядка. При том, что невозможно узнать кто является автором того или иного архитектурного сооружения. Тайна Полишенеля. Хотя не трудно установить идентичность этих архитектурных версий. В них не найти архитектурных элементов неоклассических зданий, модернизма и постмодернизма, не пахнет хай-теком. Зато, говорят, они глубоко пропитаны национальным и должны воплощать национальную идею. Какую?

Так называемый национальный архитектурный стиль, внедряемый силовым способом, волей или прихотью одного субъекта, удивительно похож стилистикой на архитектуру послевоенных советских годов. Невольно проводятся сравнения с такими сооружениями 50-х годов прошлого века, как Дом правительства УЗССР , Чирчик – Дворец культуры химиков, Бекабад – Дворец культуры металлургов. Колоннады на главном фасаде, летние дворы с фонтанами, галереи, террасы, айваны, аркады… Все было! Только не хватало куполов. И они появились. Повсеместно. Нет надобности перечислять «великие архитектурные сооружения». От них веет однообразностью архитектурного приема, отсюда серостью и тоской. Облицовочные материалы унылы и однообразны: Национальный Музей изобразительных искусств облицован теми же материалами, что и издание Министерства МВД. Впрочем, как и подавляющее часть построенных и реконструированных зданий города и страны. Главными элементами архитектурных опусов стали колоннады, аркады и купола. Не исключение здание Форума или как его называют в народе: «Сундук с колоннами. Вся новоявленная архитектура, которую проектировали в Ташкенте, в конце концов сводится к одному развлечению: надо найти десять отличий. Отличия найти почти невозможно.

В открытом гражданском обществе наступление нового не ждут. Граждане сами создают события. Чтобы появилось по-настоящему демократичное искусство, литература и архитектура необходимо открытое общество. Современная живопись, литература, архитектура и другие искусства невозможны в закрытом не демократическом обществе. Если существуют, то как подобия, имеющие отдаленную похожесть на далеко не лучший прототип. Подтверждение этому наша национальная архитектура, которую по каким-то неизвестным причинам называют современной. Причины понятны только услужливым, с рабской психологией. Для холопа безразлично чем развлекается барин. Лиш бы его меньше дергал и давал объедки с барского стола.

Теперь немного отвлечемся:

После поездки Сталина по городу Поскребышев вызвал сопровождавшего его охранника:
- Каким маршрутом ехали?
Охранник описал.
- Что говорил наш Вождь, товарищ Сталин?
- Ничего, – ответил охранник.
- Совсем ничего?
- Ну, когда проезжали Смоленскую площадь, около высотной новостройки, товарищ Сталин сказал одно слово.
- Какое? – встрепенулся Поскребышев.
- Пиль…, – ответил охранник.
Ночью авторов проектов высотных зданий привезли к товарищу Берия. Он сказал: «В ваших проектах не учтены традиции русской архитектуры – необходимо завершить все здания шпилями». Через неделю газета «Правда» опубликовала статью о русской традиции шпилевой архитектуры. На высотных домах появились шпили.
Когда дом на Смоленской площади был готов, Сталин, рассматривая его, спросил: – «А какому дураку пришло в голову закончить это здание шпилем?»
Представьте товарища Сталина, проезжающим по улицам Ташкента.
Сталин, рассматривая здания, возведенные в национальном архитектурном стиле, вдруг сказал бы: – «А какому …… пришло в голову утыкать здание колоннами и нахлобучить на них купола, сделать здания неотличимыми друг от друга?»

Итак друзья, ищите десять отличий.

Вячеслав Ахунов