Сокращаем аппарат, удлиняем змеевик. Шутка советской поры, навеянная тщетностью борьбы с засильем чиновников, в Туркмении может зазвучать с национальным колоритом. Например, переносим монумент, повышаем пьедестал. Самый значительный из сотен прижизненных памятников первому президенту Сапармурату Ниязову - Арка Нейтралитета мало того, что вновь стала визитной карточкой страны, так еще и выросла на 20 метров. Теперь это конструкция высотой в 95 метров с той же фигурой Туркменбаши в качестве венца.

Шедевр чинопочитания, возведенный при Ниязове в центре столицы, рядом с президентским дворцом, в прошлом году был демонтирован. Тогда это назвали признаком новой политики нынешнего главы государства Гурбангулы Бердымухамедова. Считалось, что он символизирует переход к более демократичному устройству, основанному на соблюдении всех прав и свобод и открытому для многовекторности.

Однако уже тогда в Ашхабаде говорили, что памятник не уберут совсем. Его просто немного задвинут. Так поступают с вещами, которые стесняются выставлять напоказ, но которые все еще могут пригодиться. Двенадцатого декабря, в день 16-летия государственного нейтралитета (здесь это национальный праздник, сродни торжеству независимости), на юге столицы со всеми почестями и подобающим пафосом при участии самого Бердымухамедова открыли обновленный монумент. И фигура Туркменбаши засияла в прежнем великолепии, только уже на новой для себя высоте.

Теперь она превосходит даже статую Свободы. Но это не принципиальное отличие. Уникальность 12-метрового покрытого сусальным золотом изваяния заключается в том, что оно вращалось вслед за солнцем. Следовательно, "по Туркменбаши" здесь опять можно сверять время.

Формально это пока лишь метафора. Бердымухамедов за свой первый президентский срок основательно потряс устои, заложенные его предшественником. А что ему оставалось делать?

Режим Туркменбаши подвергался жесткой критике со стороны международных организаций, защищающих права человека. Бердымухамедов же по-иному хотел использовать пресловутый туркменский нейтралитет, который и сейчас считается непревзойденным достоянием республики. Для его предшественника это был синоним закрытости. Для него - демонстративной любезности со всеми.

Чтобы доказать это, он и стал избавляться, прежде всего, от внешних признаков политики Ниязова. Теперь его имя не звучит в текстах гимна и клятвы, переименованы многие фабрики и предприятия, названные в честь него или его родителей. Страна вернулась к григорианскому календарю - январь больше не называется "Туркменбаши". Восстановлены оперное и цирковое искусство, десятилетка, изучение иностранных языков, пенсии, Академия наук.

Но устойчивым напоминанием о Ниязове, кроме восстановленной золоченой статуи, остается сегодня и написанная им книга "Рухнама", признанная при его жизни священной и стоявшая в ряду с Кораном. Ее преподавание продолжается во всех учебных заведениях. Однако совсем скоро "Рухнаму" сменит книга "Туркменнама". Но это будет уже совсем другая история, поскольку руку к ней, как говорят, приложил Бердымухамедов.

Добавим, что президентские выборы Бердымухамедова здесь уже называют переизбранием. И вполне может быть, что восстановленная Арка Нейтралитета - это жест для тех, кто еще может добрым словом поминать Сапармурата Великого. В любом случае в стране снова есть запрос на преемственность. Прежде всего, в почитании.

Как бы то ни было, Туркменбаши и теперь светлее всех живых. И, как выясняется, все это очень хорошо переносится. И не только в пространстве, но и во времени. И не только памятник. Но и политика.

Тему продолжит эксперт по странам Центральной Азии Аждар Куртов.

Шейнкман: В Ашхабаде накануне восстановили Арку Нейтралитета, она стала еще на 20 метров выше. На ваш взгляд, в этом есть какая-то символика, либо это просто дань первому президенту Туркмении?

Куртов: Это символический акт. Не следует скрывать, что в постсоветской Центральной Азии, как в государствах Востока, после распада Советского Союза стала укореняться типичная восточная традиция почитания первых лиц государства. Одной из форм проявления этой традиции как раз и является установка помпезных сооружений президентам. То, что Сапармурат Ниязов был первым президентом независимого Туркменистана, - это не только дань традиции, которая сохраняется и по сею пору, и в делах второго президента Гурбангулы Бердымухамедова.

По сути дела, ведь система власти в этой республике не претерпела каких-то качественных, принципиальных изменений. Власть первого лица остается незыблемой. Власть парламента является, по сути дела, минимальной. Почитание первого лица сохранялось и при Ниязове, и, кстати говоря, в советский период времени, и имеет место и ныне, при Бердымухамедове. Поэтому рушить памятники не в интересах нынешнего президента Туркменистана, поскольку это может подрывать авторитет власти вообще, чего туркменское руководство явно не желает.

Шейнкман: В следующем феврале в Туркмении пройдут президентские выборы. Бердымухамедов пригласил к их участию оппозиционных лидеров в изгнании. Как вы считаете, это как-то обострит борьбу? Вообще, борьба будет?

Куртов: Насколько я располагаю информацией, действительно было такое приглашение, точнее, заявление о намерении на предстоящие в феврале президентские выборы пригласить представителей оппозиции. Но никаких практических шагов вслед за этим приглашением не последовало.

Судя по заявлениям туркменской оппозиции за рубежом, их никто в Туркменистане не ждет. Более того, им чинят всяческие препятствия для того, чтобы они вернулись в страну и приняли полноценное участие в предстоящих выборах. Так что заявления туркменских властей я расцениваю как жест в сторону представителей так называемого западного мира, или, если говорить другим языком, мирового сообщества, а не как истинные намерения сделать выборы более демократическими и либеральными.