Помимо ожесточения исламистов в Казахстане - следует обратить внимание на уровень внутреннего протеста в казахстанском обществе. Об этом, комментируя всплеск террористической активности последних месяцев в республике, заявил эксперт Центра стратегических и политических исследований, старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института востоковедения РАН Азиз Ниязи.

По его мнению, у властей Казахстана были возможности ослабить влияние идеологов крайнего толка. Но чиновники прозевали формирование экстремистских ячеек. Следовало бы вовремя наладить современное религиозное просвещение с участием авторитетных религиозных и общественных деятелей - уверен эксперт. Однако, и эти меры не достаточны. Люди попросту хотят жить честно и достойно. Только вот нынешняя "система" дать им такое целеполагание не в состоянии.

ИА REGNUM: Азиз Шавкатович, чем можно объяснить внешне резкий рост радикальных настроений в Казахстане? Ведь, если смотреть на ситуацию глазами обывателя, республика из спокойной страны стала страной с радикальными экстремистами, которые, как показали случаи в Актобе и Атырау, готовы совершать самоподрывы. Какие процессы были упущены властью?

Начнем с самой власти. Примерно четыре года тому назад она проявила склонность к расслаблению, наступило некоторое ее самоудовлетворение. Вроде бы как тут не передохнуть. Статистика исправно фиксировала неуклонный рост экономики, успешно налаживалось международное сотрудничество, системная оппозиция находилась под контролем. Внесистемная, к коей относятся и исламские нонконформисты, казалось перестала быть опасной, после того как было удачно обезврежено несколько группировок "салафитов джихадистов". Главное - власть привыкла к постоянству своего положения. Крепла уверенность в непоколебимости курса. Вырисовывалась очень схожая картина с началом советского застоя.

Мировой кризис, разразившийся в 2008 году, заставил напрячься. Экономические меры свелись в основном к латанию дыр в высоко рисковом финансовом секторе и вытягиванию экспортно-сырьевых кампаний. В остальном, почти все осталось без изменений. Руководство не смогло критически переосмыслить опыт постсоветского развития страны и мобилизоваться для решения насущных проблем казахстанцев. Именно с этого периода наблюдается тревожный рост не только глухого недовольства граждан, но и радикализма в различных его проявлениях.

Заметив неладное, система среагировала тривиальным образом, - усилила контроль над гражданами, в то время как контроль граждан над ней остался на прежнем, абсолютно бесполезном минимальном уровне. Поясню, что в данном случае под системой я имею в виду строй, основанный на тесном союзе бюрократии и крупного, нередко трансграничного капитала. Разумеется, сохранились нетронутыми такие присущие ей пороки как мздоимство, казнокрадство и бесправие наемных тружеников.

ИА REGNUM: Но при этом трудно назвать Казахстан нищей страной...

Согласно официальной статистике, уровень жизни казахстанцев до кризиса и после оставался сносным. Но недовольство властью не всегда напрямую связано с его резким падением. В Казахстане, кстати, такого крутого спада не произошло. Просто следует учитывать, что сухие цифры ВВП, ВНП, чугуна и стали на душу населения, не отражают реальной жизни людей и их неравенства. Если мы обратим внимание на качество жизни - положение в здравоохранении, образовании, питании, жилье, здоровой окружающей среде, духовной и культурной сферах - то оно долгие годы остается почти неизменным, а в некоторых районах Казахстана ухудшается.

Согласимся и с тем, что при масштабных кризисах, страдают в первую очередь бедные и малоимущие, к коим у нас в СНГ относятся самые широкие слои населения, как по возрастному и профессиональному признаку, так и по культурному уровню, степени образования, общественному положению. Прибавьте к этому часто встречающееся равнодушие и алчность чиновничьего люда, произвол начальства, чинопочитание, родственно-клановое управление и обогащение, соседствующие рядом роскошь и убогость, другие нелицеприятные черты повседневной бытийности казахстанцев. Жить становится тяжело не только физиологически, но и в морально-психологическом плане. Люди начинают задумываться почему так происходит, что не в порядке...

Положение в республике отнюдь не катастрофическое, да и, как правило, не обязательно должно быть таковым, чтобы вызывать негодование. Зачастую раздражение связано с неоправдавшимися надеждами. Граждане ведут себя по-разному. Некоторые предпочитают "жить как все", жить в системе. При этом, получая от нее что-то, они все равно отдают больше - честь, совесть, достоинство. Другие - порядочные, продолжают нести свой крест, надеясь выправить жизнь самосовершенствованием, честным трудом.

Появляются и те, для кого долгие ожидания благополучия сменяются глубоким разочарованием, а то и отчаянием. Вот такая категория чаще всего привержена радикальным умонастроениям. Особенно тогда когда такие люди вдобавок ко всему попадают под пресс государства. Рост радикализма, кстати, в последние годы отмечается по всему миру, а его спектр расширяется. Видимо это явление отражает реакцию на умножение глобальной несправедливости.

ИА REGNUM: То есть, в росте экстремистских настроений виновата власть? Вы об этом? Но ведь проще всего обвинить только власть?

Радикализм в Казахстане порожден системой. Она и сама подчас прибегает к радикальным мерам. Но было бы ошибкой обвинять руководство страны в преднамеренном изначальном выборе заведомо порочного пути. Система складывалась под мощным внешним воздействием неолиберальной глобализации и одновременно местной архаики. Изъяны начали вылезать по ходу. Чем больше их становится, тем сильнее протест. Он может быть не обязательно широким, но решительным и даже безрассудным.

Посмотрите, как помимо ожесточения исламистов в стране растет количество публичных самоубийств. Многие случаи связаны с бесчеловечностью властей, к примеру, когда многодетные семьи за долги изгоняются из их жилищ. Настораживает общая статистика роста суицидов. Ясно, что радикальная оппозиция активизируется в первую очередь в силу внутренних причин. Почва у нее родная, а вот семена на нее пытались и пытаются сеять проповедники и активисты со всех континентов. Тем не менее, влияние на умы "непримиримых" больше оказывали и оказывают "свои" - уже идеологически подкованные "братья" из России и Центральной Азии.

ИА REGNUM: Да, согласен, про запад Казахстана уже давно - на протяжении последних пяти-семи лет ходят слухи о "пришлых" боевиках из Северного Кавказа, которые там, дескать, осели...

Власть спохватилась поздновато. У нее были возможности ослабить влияние идеологов крайнего толка. Она прозевала и формирование экстремистских ячеек. Следовало бы вовремя наладить современное религиозное просвещение с участием авторитетных религиозных и общественных деятелей. Но и эти меры не достаточны. Люди попросту хотят жить честно и достойно. Только вот нынешняя "система" дать им такое целеполагание не в состоянии. Назрела необходимость ревизии ценностных приоритетов государственной политики. К этому ее будут подталкивать ускоренно актуализирующиеся внутренние и внешние факторы.

Об исламистском терроризме сказано много. Оправдать его высшими целями, как и любой другой терроризм, в том числе и государственный невозможно. Он имеет социальные и личные причины, известно как зомбируются "живые бомбы". Но обратим внимание на другое - его волна начала подниматься в конце прошлого века одновременно с резким обострением всей совокупности планетарных проблем охватывающих культуру, религию, экономику и политику, экологию.

Современный религиозный терроризм, по всей видимости, отражает общую деградацию человечества в его отношениях друг с другом, с Богом и природой. Возникает ощущение, что поражающее своей безумностью масштабное самопожертвование смертников, массовая гибель приносимых ими в жертву невинных людей, во многом происходит уже на подсознательном уровне, связанном с глубинными духовными и природными срывами, с нарушением всего лада жизни.

ИА REGNUM: Есть ощущение, что угроза терроризма в Казахстане не только существует, она еще и показывает тенденцию к развитию?

Террористическая угроза в Казахстане как никогда велика. Факты свидетельствуют, что периодически возникают фанатически идеологизированные группировки, могут появляться смертники одиночки, дилетанты. Грань между радикализмом и экстремизмом шаткая. Нет гарантии, что юные романтики-добровольцы, собирающиеся под впечатлением интернет-роликов на "священную войну" в Дагестан, завтра не начнут ее у себя дома. Будем надеяться, что благодаря стараниям их близких этого не произойдет.

Напомню, что в этом году четверо таких добровольцев были задержаны в Актобе. Там же террорист одиночка взорвал себя в здании областного КНБ. Сейчас некоторые эксперты полагают, что именно запад республики становится гнездом радикальных исламистов. Это не так. Их общины фиксируются по всему Казахстану. Влияние может перетекать из района в район, в зависимости от стечения обстоятельств. Не забывайте про интернет.

Недавно Генпрокуратура РК выявила более 400 сайтов, содержащих материалы, призывающие к экстремизму, а также оправдывающие совершение террористических актов. Более 150 были закрыты. Конечно же, наибольшее воздействие радикализм оказывает на умы населения зон стагнации и упадка. Таких не мало в разных частях страны, в том числе и в Западном Казахстане, хотя область богата нефтью, другими ресурсами.

В последнее время ее политики ощущают себя ущемленными, выражают стремление получить больше от общего пирога власти, для этого начинают использоваться механизмы жузово-региональной консолидации. Не исключено, что в давлении на Астану могут быть использованы религиозные чувства их земляков. Чем заканчиваются такие игры продемонстрировали кровавые события в Таджикистане в начале 90-х годов.

Кто-то может возразить, что казахскому народу не свойственен такой уровень религиозности, как таджикам. До сих пор существует точка зрения, что казахи, исторически принявшие ислам не так давно, не могут быть крепкими в вере. Это далеко не так. Сейчас уже не имеет особого значения принадлежность к кочевой или оседлой культуре, городской или сельской, тем паче, что казахи в массе своей уже давно не кочевники, а втягивание сельчан в города меняет общий культурно-психологический климат. Преувеличена погруженность в народные верования, не помеха и, и то, что предки считались слабыми мусульманами. В зависимости от обстоятельств человек может стать ревностным верующим у вас на глазах.

ИА REGNUM: На какие детали вы обратили внимание в ходе таразской бойни?

Прежде всего, на поведение террориста. Вспомним, как расчетливо и хладнокровно он действовал, достигая своей главной цели - убийства сотрудников Комитета национальной безопасности, осуществлявших за ним наружное наблюдение. Затем демонстративный обстрел здания областного департамента КНБ. Видимо ненависть преступника была направлена в первую очередь именно на это ведомство, а затем уже на полицейских. Не будем гадать, с чем это связано пока идет следствие. Но возникают резонные вопросы: какие основания появились у чекистов для наблюдения за М.Кариевым, являлся ли он действительно членом джихадистского подполья, что толкнуло его к этой бойне.

Был ли это акт безрассудный и отчаянный или же напротив фанатичный, идейный. Обратим внимание, что террорист не брал заложников, не выдвигал политических требований, не имел соратников в своем кровавом деле, которые бы присоединились к нему или прикрывали его отход, и пока ни одна экстремистская организация не взяла на себя ответственность за теракт. Кариеву было 34 года, не имел семьи, жил с матерью, не учился и не работал. По возрасту и образу жизни не совсем типичный террорист-смертник. Поведение во время бойни скорее терминаторское в стиле "action" американских боевиков, где герой бесстрашно идет напролом и сражается до последнего, надеясь сохранить себе жизнь пока не попадает в безысходное положение.

Второе наблюдение - это и героизм, и халатность сотрудников правоохранительных органов, нескоординированность их действий, неготовность к таким событиям. Опасный вооруженный преступник со стрельбой передвигался по городу более двух часов. А ведь буквально накануне в разных частях Казахстана происходили нападения на полицейских, гремели взрывы. Таразская бойня, отдельный это случай или же часть скоординированной атаки на систему, заставляет власть быть подготовленной к еще более трагическим событиям.

ИА REGNUM: Можно ли говорить о "дагестанизации" Казахстана? Почему целью смертников выступают в основном силовики - чекисты и полиция?

Я бы не стал называть их "дагестанизацией" Казахстана, поскольку этот термин не отражает всей полноты жизни дагестанцев и может болезненно восприниматься горской культурой. Тем более, что вооруженные нападения на силовиков, взрывы и поджоги ведомственных зданий правоохранительных органов, фиксируются не только в северокавказских республиках, но и, к примеру, в российских областях далеких от Кавказа и там занимаются этим отнюдь не исламисты. Но влияние кавказских джихадистов и в частности дагестанских на часть казахстанской молодежи очевидно.

А то, что война объявляется силовикам, то кому как не им, в первую очередь защищающим внутреннюю безопасность государства. Рассчитывают на то, что они дрогнут, растеряются, переметнутся. Есть, разумеется, и другие общеизвестные причины - коррупционность, безнаказанность, произвол, пытки и издевательства. Прибавьте к этому и нередко практикующуюся защиту со стороны разных подразделений интересов враждующих кланово-мафиозных группировок.