14:02 21.08.2006 | Все новости раздела "Партия "Настоящий АК ЖОЛ""

"Анвар Калиев и Александр Розенцвайг: Мы - куклы на этом процессе"

14 августа в Талдыкоргане суд по делу об убийстве Алтынбека САРСЕНБАЕВА, Бауржана БАЙБОСЫНА и Василия ЖУРАВЛЕВА завершил судебное следствие и перешел к прениям сторон. Хотя накануне суд удовлетворил ходатайства представителей потерпевших о переносе допроса Ержана УТЕМБАЕВА (заказчика убийства по версии следствия. - ред.) именно на этот день.

Тогда же планировалось допросить Рустама ИБРАГИМОВА (исполнителя убийства по версии следствия. - ред.).
В конце прошлой недели гособвинитель Владимир КИРИЛЕНКО просил суд приговорить Утембаева и Ибрагимова к смертной казни, остальных обвиняемых - к длительным срокам заключения.
Но самым значительным событием стал отказ потерпевшей стороны от дальнейшего участия в процессе. Это произошло в минувший понедельник. А днем позже, на пресс-конференции в Алматы, родственники Алтынбека Сарсенбаева распространили заявление, объясняющее столь беспрецедентный шаг. По их словам, “большинство справедливых требований потерпевшей стороны по ходу судебного дела было отклонено судом , а важные показания целого ряда свидетелей остались без должного внимания... В этой связи мы не намерены далее участвовать в процессе, легитимизируя в общественном сознании действия марионеточного суда...”. Уже по этой небольшой цитате видно: представители потерпевшей стороны находятся во власти вполне понятных эмоций.
Но, как выясняется, весьма похожи впечатления от происходящего у людей, сама профессия которых диктует им руководствоваться не эмоциями, а фактами и логикой.
На вопросы газеты “Время” отвечают представители потерпевших, адвокаты Александр РОЗЕНЦВАЙГ и Анвар КАЛИЕВ.
Александр Розенцвайг: Процесс начался с локального конфликта. На одном из первых заседаний гособвинитель Кириленко, речь которого звучала весьма тихо и невнятно, посоветовал мне “мыть уши” в ответ на просьбу говорить четче. В перерыве судебного заседания я вынужден был дать ему встречный совет: вынуть хрен изо рта. А еще, увидев, что мой коллега Анвар Калиев сидит под кондиционером, я посоветовал посадить туда прокурора, напомнив слова Дзержинского о том, что чекистам нужна холодная голова. Он, видимо, обиделся, но с тех пор старался не позволять себе подобных выпадов.
- Ну, это только штрих... Скажите, почему все-таки вы отказались от участия в процессе? Ведь, насколько я понимаю, вы могли подать апелляцию в высшую судебную инстанцию и попытаться добиться пересмотра дела...
Анвар Калиев: Это не отказ и не демарш. Это позиция наших доверителей, ответ на запрограммированность процесса. Не участвовать в таком процессе - это их право и их решение, и мы обязаны придерживаться такой позиции. Хотя мы говорили, что, по нашему мнению, далеко не все правовые рычаги использованы до конца.
А.Р.: Закон не предусматривает обязательного участия в судебном процессе потерпевших и их представителей. По данному основанию приговор отменен быть не может. Хуже другое: вся конструкция этого дела построена на очень зыбких основаниях, и под приговор суда - каким бы он ни был! - заложена мина замедленного действия.
- Что вы имеете в виду?
А.К.: Изначально Алматинский областной суд не имел права рассматривать это дело. Нарушен конституционный принцип подсудности. А нормы Конституции, как известно, имеют прямое действие. Мы сразу же об этом заявили, потребовав, чтобы судебное разбирательство было перенесено на территорию города Алматы, по месту окончания предварительного следствия. Так предусмотрено процессуальным законом.
А.Р.: В обвинительном заключении прямо указано, что оно составлено в г. Алматы. Поэтому теперь любой (подчеркиваю любой!) приговор суда может быть отменен только по этому формальному основанию. Это серьезное процессуальное нарушение.
- Почему же суд на это пошел?
А.Р.: Я уверен, это решение было принято не по инициативе суда, а “навеяно” кем-то сверху... Сравните тихий, патриархальный Талдыкорган с бурлящим, сильно политизированным Алматы. Наверное, здесь этот процесс проходил бы совсем по-другому.
- Потерпевшие неоднократно сетовали: суд отклоняет их ходатайства. А если бы не отклонял? Как это могло повлиять на ход процесса?
А.К.: Суд пробуксовывал с самого начала. Было заметно, что им получена команда не допустить в процесс представителей оппозиции. Потерпевших представляли мы с Александром и наш коллега Сериккали МУСИН. Но на определенном этапе нам все же удалось настоять на том, чтобы к участию в деле был допущен сопредседатель “Настоящего “Ак жола” Тулеген ЖУКЕЕВ.
А.Р.: Нужно отдать должное председательствующему по делу судье Мерекенову. Я давно уже не видел, чтобы процесс велся так профессионально и достойно. Суд предоставил возможность как стороне защиты, так и стороне обвинения выяснять конкретные обстоятельства.
А.К.: В отношении наших последних ходатайств суд принял формальное решение об их удовлетворении, но фактически они были отклонены. Суд дал согласие на перенос допроса Утембаева, Ибрагимова и просмотр видеозаписи допроса Утембаева на минувший понедельник. Также удовлетворена наша просьба направить запрос оператору сотовой связи K’Cell с рядом вопросов, на которые представитель компании не смог ответить в ходе судебного заседания.
- Что конкретно вас интересовало?
А.К.: Местонахождение некоторых абонентов в момент убийства. Мирошников, например, утверждал, что в предполагаемый момент убийства он находился в магазине в центре города, тогда как его звонки были зафиксированы базовыми станциями “Горная-500” и “Каток “Медео”. Согласитесь, если человек говорит неправду о таких обстоятельствах, значит, ему есть что скрывать. И после этого суд, уже фактически удовлетворив наши ходатайства, неожиданно меняет свое решение и скоропалительно переходит к прениям сторон...
А.Р.: Я уже не говорю об огрехах следствия, неразберихе с вещественными доказательствами. В ходе судебного разбирательства стало ясно: следствие проведено на пещерном уровне. Многие следственные и процессуальные действия осуществлены с грубейшими нарушениями. Выявлены факты фальсификации отдельных доказательств. В частности, речь идет о протоколе дополнительного осмотра места происшествия от 14 февраля 2006 года...
А.К.: ...в ходе которого обнаружена гильза от пистолета...
А.Р.: … и следы лакокрасочного покрытия, оставленные машиной Мирошникова. Проведение судебной баллистической экспертизы поручено криминалистической службе ДВД Алматы, которая по закону не имеет на это права. И так далее... В результате поставлены под сомнение очень важные доказательства виновности Ибрагимова и Мирошникова.
Вопросов на этом процессе возникло больше, чем ответов. Что называется, “ни украсть, ни покараулить!”
А.К.: Суд оказался, по существу, заложником некачественно подготовленных следствием обвинительных материалов. По нашему мнению, по такому делу будет очень сложно вынести обоснованный обвинительный приговор. Даже без учета политической составляющей данного процесса. Поэтому суду можно только искренне посочувствовать.
- По-вашему, следствию не удалось доказать вообще ничего?
А.К.: Почему же? На наш взгляд, бесспорно доказаны факты похищения людей и некоторые другие пункты обвинения. Но я не могу взять на себя смелость утверждать, что, например, убийство совершено только Ибрагимовым и Мирошниковым и именно при тех обстоятельствах, которые приведены в обвинительном заключении.
А.Р.: По нашему общему мнению, также недостаточно исследована роль Утембаева в совершении преступления. Можно говорить о его определенной причастности, прикосновенности к этому делу - не более того!
- То есть он был лишь передаточным звеном?
А.Р.: О его истинной роли остается лишь догадываться… Доказательства его вины построены на так называемом “признании”, а мотив преступления и вовсе не выдерживает никакой критики.
А.К.: Любые доказательства должны оцениваться с точки зрения относимости, допустимости, достоверности и достаточности. Вот именно достаточности для вынесения обоснованного обвинительного приговора в отношении него мы и не находим, поскольку те документы, которые были исследованы в суде, - письмо Утембаева президенту и его пояснения относительно этого письма, вызывают очень серьезные сомнения в его авторстве и достоверности изложенных в нем фактов.
А.Р.: В своем письме президенту он говорит какими-то загадками, называет Ибрагимова Рустемом, КЕКШАЕВА Алексеем К. В конце письма он начинает убеждать президента, что ни Абыкаев, ни этот самый Алексей К. не причастны к преступлению (а кто его об этом спрашивал?). Из письма непонятно, почему президент - глава государства - должен догадываться, кто такой Алексей К.? Или Рустем? Разве человек, столько лет проведший в высших эшелонах власти, может ТАК писать президенту? Перепутано отчество - дважды! - генерального прокурора, хотя, казалось бы, кому, если не Утембаеву, назубок знать имена людей из истеблишмента?
Налицо психологическая недостоверность ситуации и отсутствие реального мотива.
А.К.: А возьмите историю с засекречиванием письма! Просто курам на смех! Письмо по своему содержанию ничем не отличается от показаний Утембаева на предварительном следствии, которые обсуждаются вполне открыто. Более того, в своих показаниях он предоставил более полную информацию.
А.Р.: Все это очень похоже на срежиссированную кем-то, весьма неглупым и искушенным, знающим наши реалии, дьявольскую интригу. Меня не покидает ощущение того, что мы все - и сторона обвинения, и сторона защиты, и даже суд - только куклы, играющие (не всегда по своей воле) заранее расписанные роли.
Еще рано расставлять все точки над i. Приговор еще не провозглашен. И в процессе могут возникнуть такие обстоятельства, которые побудят наших доверителей в него возвратиться.
Но не могу избавиться от ощущения, что в этом деле адвокаты ни той, ни другой стороны были не нужны. Государственное обвинение и суд - они сами могли бы разрешить дело без назойливых попыток этих второстепенных фигурантов судебного процесса разобраться, что же все-таки произошло на самом деле…
А.К.: А так называемое “экспертное обеспечение обвинения”? Сами заключения судебных экспертиз и показания экспертов в суде свидетельствуют, что они основывались на знаниях, полученных в основном в последней четверти прошлого столетия. У них, как выяснилось, нет ни достаточной теоретической базы, ни методик, ни современного оборудования. Все это - системная проблема. И страшно представить, сколько некачественных, несправедливых приговоров вынесено и еще будет вынесено судами, основывающимися на такой, с позволения сказать, “базе”.
А.Р.: Одним словом, “ни украсть, ни покараулить!”.
А.К.: Да уж, из некой известной субстанции, как говорится, конфетку не слепишь.
- К нам в редакцию приходит множество писем от заключенных, которые возмущены “несправедливыми” приговорами. Слушая вас, начинаешь думать, что их претензии далеко не беспочвенны...
А.К.: У меня и моих коллег масса примеров вопиюще незаконных судебных решений не только по уголовным, но и по гражданским, хозяйственным делам. Система не в состоянии обеспечить нормальную правоприменительную практику. Эта проблема сейчас выдвигается на первый план. И связана она во многом с некомпетентностью и правовым нигилизмом тех, кто всем этим занимается от имени и по поручению государства.
А.Р.: У поэта Андрея Вознесенского в его посвящении Владимиру Высоцкому есть такие строки: “Какое время на дворе - таков мессия”. Перефразируя, можно сказать: какое следствие - таков и суд. И это не просто одна из болезней правоохранительной системы. Это настоящая угроза национальной безопасности страны.

Виктор Верк
"Время"

Источник:

  Обсудить новость на Форуме