00:15 15.03.2008 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Наталья Гайда
22:09, 14 Марта | Александр Томкович
От автора: Меньше всего хочется кого-то обидеть, ибо на белорусской сцене немало тех, кто хорошо поет, а восприятие творчества, как известно, является делом субъективным. Но здесь вряд ли кто-то будет спорить. Приношу извинения за банальность, Гайда есть Гайда. Впрочем, наш разговор с народной артисткой республики больше не о творчестве, а о жизни
- Женщин всегда сложно спрашивать о дате рождения…
- Я этого совсем не скрываю. 1 мая 1939 года. Свердловск, нынешний Екатеринбург, столица Урала. Родилась в Международный день солидарности трудящихся и всегда с удовольствием его отмечала.
Естественно, папа ушел на фронт. Мама, Ксения Исидоровна, училась в Уральской консерватории, но ей пришлось учебу бросить - ребенок все-таки. Она работала в местной филармонии, а в 1944 году, когда появилась возможность отправить меня к бабушке, так и поступила. Мое детство прошло в Казахстане, точнее в Семипалатинске.
Папу звали Виктор Францевич Гайда. Мой дедушка оказался в России во время первой мировой войны. Он по национальности мадьяр. Наша фамилия полувенгерская-получешская. Родился в Будапеште. К русским попал в плен, вступил в партию большевиков. Он был совершенно потрясающим закройщиком обуви. Как рассказывал дедушка, в семье он был семнадцатым ребенком и не хотел учиться. Тогда родители предложили освоить ремесла. В Семипалатинске дедушка работал в артели «Обувь», был стахановцем. Помню газетную вырезку, где писалось, что Франц Иванович Гайда имеет производственный стаж 38 лет и выполняет план на 150-170 процентов. Это русский вариант его имени-отчества. На самом деле дедушку звали Ференц Иохан Гайда.
После войны, в1946 году, родился брат Константин. Я довоенная, он послевоенный.
С фронта папа вернулся с двумя ранениями, но слава Богу живой. Он был геологом, работал в Караганде, потом раны дали о себе знать и папа перебрался в Семипалатинск заместителем директора геолого-разведочного техникума. В Семипалатинске я проучилась почти до десятого класса, когда отца перевели в Иркутск. Там получила среднее образование и дважды ездила поступать в Москву. Столица меня «не признала». Посмотрела по справочнику. В Свердловске были консерватория и юридический институт. Решила пойти в юридический. С надеждой, что когда-нибудь поступлю в консерваторию.
- Вас довольно сложно представить юристом…
- В Москве я поступала на вокальный факультет консерватории и отделение музыкальной комедии ГИТИСа. Было сложно. Шесть суток в поезде, приезжаешь и сразу должна «прослушаться». Но еще сложнее было от того, что очень талантливых людей с периферии, я не говорю о себе, просто не брали. Создавалось впечатление, что предпочтение отдавалось москвичам. И это не случайно. Они приходили нарядные, хорошо подготовленные. У меня в душе остался осадок какой-то несправедливости. К тому же на юрфак поступала подружка Вика, которая призывала вместе бороться со злом.
Потому я и решила посвятить себя юриспруденции.
Таких вузов в СССР было всего лишь три. Туда брали только по рекомендации райкомов партии, то есть людей уже поработавших на солидных должностях.
Для таких, как я, было вечернее отделение. Первую сессию сдала на отлично, и в Москву отправили просьбу о моем переводе на дневной стационар. Пришел положительный ответ, но оговаривалось, что я должна успешно сдать весеннюю сессию. Сдала ее на все пятерки.
Со второго курса уже училась на основном факультете. Много выступала в самодеятельности. Там меня заметили, и уже через год была на вечернем отделении оперного пения Свердловской консерватории. Утром и днем училась «на юриста», а по вечерам - «на певицу».
После окончания юридического института около года поработала юрисконсультом в областном отделении связи. Тогда в консерватории мне сказали: если хочешь заниматься серьезно, бросай все. Так и поступила. В консерватории, начиная с четвертого курса, меня тоже перевели на стационар. Вскоре стала солисткой Свердловского оперного театра. И с этой минуты моя судьба связана только с пением. Местный театр музыкальной комедии тоже дважды приглашал, но не вышло.
В консерватории вышла замуж. Муж Юрий Бастриков – народный артист Беларуси. В 1965-м нас почти одновременно пригласили солистами в Государственный театр оперы и балета Свердловска, где проработали четыре года. А в 1969 году ГАБТ (Государственный академический Большой театр) Беларуси объявил конкурс на баритона. Муж его выиграл. Так я оказалась в Минске, как приложение к нему. Успела спеть только в «Богеме» Мюзету, а также Франкиту в «Кармен», и меня сразу же пригласила Свердловская киностудия, где снимали телевизионный художественный фильм по оперетте Оффенбаха «Званый вечер с итальянцами». Я уехала сниматься.
А когда вернулась, уже было подписано распоряжение о создании в Минске Театра музыкальной комедии, куда меня и пригласили.
- Ходили слухи, что его «создали под Гайду»…
- Это только приятный комплимент, и не более. Тогда я сказала мужу – судьба. С моим «легким» голосом для самовыражения в опере возможностей мало. А в музыкальной комедии много всего, в чем можно выразить себя помимо пения, там больше драматургии, танца, пластики. Когда муж побывал на первом спектакле, он резюмировал: «Это твое!»
В театре музыкальной комедии уже пою 36 лет. Если же брать вообще сценическую работу, то в следующем году будет «золотой» юбилей – 50 лет на сцене. Ровно столько будет первой записи в моей трудовой книжке, которая гласит, что я являюсь солисткой эстрадного оркестра.
- Дочь тоже пошла по вашим стопам?
- Нет.
Она очень одаренная, окончила школу с золотой медалью. Но особой тяги к чему-то конкретно не было. Дочь не знала, куда поступать. Спросила у меня совета. Я ответила, что если пока есть сомнения, лучше всего пойти поработать. Настя послушалась. Через полгода она сказала о музыкально-педагогическом институте.
После него одиннадцать лет отработала в школе и гимназии, хотя ей и предлагали остаться в институте. Сейчас учится в аспирантуре. Есть внучка, ждем внука. Именно внука, ибо это уже сказали доктора.
У меня к счастью или к сожалению только один ребенок.
- Почему «к счастью или к сожалению»?
- По многим причинам. В первую очередь здоровье. Врачи запретили больше рожать. Несмотря на то, что у меня Настя только одна, все время ощущаю свою вину перед дочерью.
Слишком мало уделяла ей времени и внимания. Бывало так, что я ее просто не видела бодрствующей. Когда уходила в театр, она уже убежала в школу, а когда поздно вечером заканчивался спектакль, дочь спала. По утрам муж вставал и готовил ей завтрак. Меня берег.
Условия выживания у дочери вообще были спартанскими. С двух с половиной лет мы оставляли ее одну дома, ибо были вынуждены идти в свои театры. На циферблате часов показывали, что, когда нужно делать, прятали спички повыше и уходили.
…До девяти лет нашу внучку муж не оставлял одну дома, а на мои напоминания про дочь говорил – тогда время было другое. Внучку зовут Арина, она занимается тэйквандо. Ей тринадцать лет. В момент нашего разговора она возвращается из Германии, где были соревнования. Везет золото, выиграла все три боя. Молодец! Хорошая девочка!
Зять Дима, папа Арины, из семьи военных. Он окончил наше суворовское училище, а до этого учился с Настей в одной школе. В 6-7 классах у них был роман. После восьмого поступил в суворовское, а потом уехал в Киев в военное училище. Через несколько лет Дима старшим лейтенантом приехал служить в Минск, и они поженились. Вскоре в звании капитана он уволился в запас. Работал в фирме, которая занимается связью, у него золотые руки.
- Ваше понимание счастья?
- Счастье - это что-то непостоянное. Например, мгновения творческого или эмоционального подъема. Это, если говорить о неком контрасте и делить все на абсолютные противоположности, типа черное и белое.
Если же говорить о жизненном процессе вообще, то, на мой взгляд, это благополучие, здоровье твое и твоих близких.
Счастье – это любовь. Любить и быть любимым.
- Предлагаю немного заняться арифметикой. Вы когда-нибудь считали, сколько спели ролей?
- Да. Больше сотни.
Спектаклей было гораздо больше, ибо некоторые из них идут много лет, а то и десятилетий. Их, при необходимости, можно сосчитать. Дело в том, что у меня есть подаренная мамой книжечка в бархатном переплете, где фиксируется все от первого дня поступления в театр и до сегодняшнего момента.
Естественно, там нет моих концертных выступлений, а их было немало. Особенно много в советское время. Тогда помимо непосредственной работы в театре у меня были плановые сольные выступления. Сначала это были отделения в концертах, потом отдельные концерты. Я тогда много гастролировала. Часто сотрудничала с филармонией. Иногда с эстрадными бригадами ездила по всему Союзу. Довелось даже побывать на Камчатке и Сахалине. Время тогда было очень интересное. Сейчас, к сожалению, такого нет. Такое ощущение, что это никому не нужно.
Тогда мы занимались приобщением к классическому искусству, прежде всего, детей.
Сейчас доминирует лишь эстрада, которую большинство людей видят по телевизору и слышат по радио, особенно в сельской местности. Увы, классики там почти нет. Растет поколение, которое с детства с ней не знакомо, а это очень грустно.
- Вы - русская. Трудностей с белорусским языком не было?
- Никаких. Я и сейчас в театре Янки Купалы играю именно на белорусском языке.
Я приехала в Беларусь в 1969-м, а в 1973-м уже играла Павлинку.
- С женщинами, повторюсь, не принято говорить о возрасте, потому сразу приношу извинения. Хотелось бы узнать, как вы отнеслись к тому, что стали пенсионеркой?
- Должна отметить, что пережила некий социальный переход совершенно спокойно. Более того, я к нему готовилась и сама отказалась от «молодых героинь». На художественном совете тогда меня не поняли и даже сказали, что это «капризы примадонны», но я проявила настойчивость.
- Вы застали переход от советского к суверенному. Для многих он был болезненным…
- Для нашего театра нет. В названии есть слово «государственный». Раньше статус театра был общереспубликанским, теперь нас передали на баланс Мингорисполкома. Материально мы не потеряли. Поддержка театру оказывается достойная, имею в виду закупки театрального реквизита, инструментов и т.п. Нам даже завидуют.
- Некоторые считают, что изменился зритель?
- Вообще все в жизни меняется. И мы, и художественные взгляды, и пристрастия. Зритель разный и наша задача – удивить и увлечь каждого.
Материал подготовлен 23 декабря 2006 года.
Обсудить новость на Форуме