18:30 08.03.2008 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Людмила Грязнова
17:20, 8 Марта | Александр Томкович
Заместитель председателя Объединенной гражданской партии, создатель и руководитель неправительственной организации «Правозащитный альянс» Людмила Грязнова хорошо известна тем, кто занимается политикой. Однако этот ракурс несколько необычен для широкой публики.
- По месту рождения вы не минчанка?
- Совершенно верно. Я родилась 8 июня 1953 года в Дзержинском роддоме, наша семья жила километрах в двадцати от самого города, в деревне Путчино.
Папа, Прокопенко Николай Федорович, был директором машинно-тракторной станции. Мама, Камилия Каземировна, рожденная в семье житомирского поляка, работала тогда учителем математики в местной сельской школе. С детства помню дремучие леса, грибные места и земляничные поляны, рассказы о волках, которые подходили к самому забору. Потом семья жила в Фаниполе и Плещеницах. Более сознательные воспоминания уже связаны со Старобином.
- Ныне Солигорск?
- Не совсем так. Старобин остался. Солигорск – это построенный в советские времена калийный комбинат и вокруг него многоквартирные панельные и кирпичные дома. Поначалу полное отсутствие зелени, так как она там не росла. Соль.
В Старобине было иначе. Все жило. Река Случь, где дети с поздней весны до ранней осени купались. Парк над рекой, где люди без пьянок отдыхали, гуляли и танцевали. Название «Старобин» произошло от двух слов: «старый» и имени еврея «Бин». Евреев там когда-то было много, и какая-то часть их культуры усвоилась жителями поселка. Старобин - это и партизанский край. Помню, как вместе с другом нашей семьи Федором Алексеевичем Романцовым, тогда уже пенсионером, бывшим первым секретарем райкома партии, которого все сильно уважали и который рисовал картины, мы выехали солнечным утром в лес за грибами и ягодами. Он вышел из машины. Не спеша, не суетясь, вытащил мольберт и начал рисовать лесной пейзаж. Мы стояли и смотрели словно зачарованные. Теперь подобное даже представить сложно. Первый секретарь райкома партии жил в обычном деревянном доме. Все стены были завешаны картинами, собственными и репродукциями любимого Шишкина. К слову, у нас до сих пор есть четыре подаренные им работы.
- Вы одна в семье? Если нет, то как сложились судьбы остальных детей?
- Одна моя младшая сестра Лена, с которой у нас разница год и восемь месяцев, уже давно живет в Америке. Она окончила весьма престижное философское отделение БГУ, куда набирали только 25 человек. После аспирантуры работала на кафедре философии. Считалась очень хорошим лектором. Была на стажировке в Японии. В совершенстве владеет английским, французским и немецким языками. По гранту ей предложили поработать в США. Оттуда не вернулась. Не вышла за кого-то замуж, а осталась работать. Не из тех женщин, которые видят смысл своей жизни только в замужестве. У нее характер очень сильного мужчины.
Еще одна сестра появилась на свет через восемь лет. Все мы очень хотели мальчика. Даже имя придумали – Сережа. Родилась девочка. Назвали Ириной. Ей, в отличие от нас, была определена чисто женская специальность товароведа. Поначалу все у нее было нормально. Потом грянула перестройка. Обувная база, где она работала, почти опустела.
Мама по ночам занимала очереди в ЦУМе, где дежурил ОМОН и записывали номера на ладонях. Там что-то покупала. Ира ездила в Польшу на рынки. Таким образом, она смогла продержаться и «перепрыгнуть» в другой вариант экономики. Сейчас работает в хорошей коммерческой структуре. В нашей семье считается самой благополучной в материальном плане.
Все дочери разные, абсолютно непохожие друг на друга. Спартанский дух доминировал в семье. Только один штрих. Когда нам, старшим дочерям, было по четырнадцать-шестнадцать лет, иметь норковый воротничок на пальтишке считалось пределом мечтаний. На наши дни рождения мама предложила купить норки, чтобы сшить красивые пальто. Их у нас вообще не было, ходили и мерзли в болоньевых куртках. Вместо норок папа нам купил … Полное собрание сочинений Ленина. Восприняли это вполне нормально, так как воспитывались не как все. Одежда была не на первом месте.
Я дважды выходила замуж. Неудачно. Сейчас чувствую себя намного лучше, чем тогда. Помню свои мечты о «принце», но реальность оказывалась другой, больше похожей на разбитые горшки. Мы тогда воспитывались так, что для девушки главное – выйти замуж. Муж должен был быть «каменной стеной», за которой ничего не страшно. Вообще представление о счастье меняется с течением жизни и общественными представлениями. Когда-то казалось, что счастье – это соответствие начертанным идеалам, т.е. быть отличницей в учебе и примерной девочкой в поведении. Шаг вправо или влево угрожал стабильности и благополучию.
Потаенное, личное воспринималось как запретное и рискованное. Сегодня стало понятно, что надо больше прислушиваться к себе и исходить из собственных интересов, ради которых иногда стоит плыть против течения, наслаждаясь свободой и независимостью. Быть не как все – тоже удовольствие и ценность.
- Предлагаю опять немного вернуться в детство.
- В школу пошла в Старобине. Помню, свою первую учительницу. Мне всегда больше нравились математика и … физкультура. Затем переехали в Слуцк. Пятый класс почти весь пропустила. В тот год что-то взорвалось в Полесье. Там были какие-то испытания. Заболела пневмонией, несколько раз лежала в районной больнице. У меня был так называемый астматический компонент. Если в квартире была какая-то пыль, то задыхалась. А пневмония появилась так - простыла, заболела, но скрывала от родителей. Районную больницу четко помню до сих пор. В одной палате лежали вместе мальчики и девочки, взрослые и дети. В соседней палате умирал десятилетний мальчик, который выпил предназначенное для коровы лекарство, и у него отказывали почки. Мы, дети, бегали смотреть в щелочку, как он умирает.
С 1965 года училась в «крутой» 42-й минской школе. Партийную номенклатуру переводили, также часто, как и военных. В Минске папа начал работать в Министерстве сельского хозяйства, а потом стал секретарем обкома партии, где проработал 12 лет. Свою, как пишут в анкетах, трудовую деятельность он начинал в одной ремонтной мастерской, обнаружил там воровство, которое не стал скрывать. Его начали «двигать».
- Сейчас несколько иные критерии…
- Помню, когда он был первым секретарем райкома партии в Старобине, приезжал Машеров. Папа ему предложил переночевать у нас дома. Тот ответил – ни в коем случае. И поселился в хилой гостинице. Это такая большая комната, где стояло много-много кроватей и по случаю ночевали водители и трактористы. Туалет на улице. В таком гостиничном номере спал первый секретарь КПБ! Тогда начальники еще не знали роскоши.
После обкома отец возглавил НИИ, который занимался сельскохозяйственными проблемами. А после ухода на пенсию работал заведующим сектором. До последнего трагического дня, когда его сбила бронированная инкассаторская машина. Это было 24 декабря 2004 года. Вечером после защиты диссертации, где он был оппонентом, возвращался домой. Шел по дороге, так как сквер в то время ремонтировался. Внезапно вокруг пропало электричество. Смерть была мгновенной. Разрыв аорты. Судьба.
- Привычнее видеть женщин врачами, учителями. Почему экономика?
- У нас был замечательный учитель Владимир Григорьевич Клебанов, который просто великолепно знал историю и вел обществоведение. Каким-то образом ему удавалось вдохнуть душу в этот мертвый предмет. Ученики смотрели ему в рот. Когда после школы, которая была закончена с медалью, передо мной стал вопрос, куда пойти учиться, то было несколько вариантов.
Архитектурный. Неплохо рисовала и чертила. Но на престижный факультет был высокий конкурс, и я немного струсила. Решила не рисковать. Выбрала политэкономию на историческом факультете БГУ. Профилирующей у нас была математика. Работу написала на отлично. Сразу же предложили перевести документы на новый факультет прикладной математики. Это польстило, но я опять решила не рисковать.
Вуз закончила с одной четверкой. Получила ее на госэкзамене по научному коммунизму. Автоматически это означало, что «красного» диплома не будет. Заведующий кафедрой предложил пересдать, но я отказалась. Уж больно не нравился предмет и то, как его читали.
Потом сразу же пошла в аспирантуру. На производстве сводить дебет с кредитом, бороться за выполнение планов – совершенно не мое. В аспирантуре поняла, что как такового предмета «политэкономия социализма» нет, но нужно было как-то защититься, что я и сделала. После аспирантуры читала капитализм, и ни одной лекции по социализму, только спецкурс по сравнительному анализу экономических систем.
- Известно, что вы десять месяцев были на стажировке в Венгрии?..
- Перестройка лично для меня началась в 1988 году, когда предложили поехать в Будапештский экономический университет. Там встретилась с Анатолием Чубайсом. Стажировались вместе почти десять месяцев. Кроме нас были еще два молодых украинских экономиста. Только четверо, со всего Советского Союза. Накануне отъезда моей дочери исполнился год и четыре месяца. С ней осталась моя мама. В Будапеште мы увидели, что весь мир живет по-другому, и в Венгрии полным ходом
идут экономические реформы. Никакого дефицита, в отличие от нашей страны. В Венгрию нас послали для написания докторских диссертаций. Их не сделал никто.
Через несколько лет в Минске пошла в докторантуру, но тема была уже другой. В то время меня начали приглашать на разные женские конференции. Искала рациональное зерно в женских исследованиях, пыталась выстроить хоть какую-то теорию. Но наука не
строилась, категориальный аппарат отсутствовал, и на научном совете так и сказала – предмета для исследований нет. Некоторые даже шептались: государство потратило деньги, а отдачи нет.
В политику ушла еще в Венгрии, поэтому, когда предложили стать кандидатом в депутаты, согласилась не колеблясь. Главным конкурентом был Олег Атрощенко, отец владельца фирмы «Серж», бывший коллега моего отца и знакомый нашей семьи по общей служебной даче в Багуте.
- Вы сказали, что с мужьями не повезло?..
- К сожалению. Первого звали Юрий Владимирович Грязнов. Как Андропова. Он, кстати, и работал в КГБ. А познакомились мы студентами. Первый курс. Картошка. Едем в грузовой машине. Он сидит напротив.
Симпатичный молодой человек, на которого обращали внимание все девушки. Сердце ёкнуло. Смотрела только на него. Дружили все пять лет учебы. Вместепрожили семь лет. Развелись по моей инициативе, что для него было полной неожиданностью. Второго мужа тоже звали Юрий. Вышла за него, чтобы родить ребенка. Мне было уже 33 года. Надо было успеть в «последний вагон».
Обсудить новость на Форуме