21:00 12.09.2007 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
На кого подняла руку депутат Авдеева? <br> Указ об отмене льгот ударит по судьбам тысяч малолетних узников концлагерей
19:34, 12 Сентября | Владимир Шанцев, председатель Могилевской областной организации ОГП,
На прошлой неделе представители партий ОГП, ПКБ, Партии труда пришли на прием к депутату Палаты Представителей по Могилевскому Центральному избирательному округу №71 Наталье Авдеевой.
Цель визита – потребовать отчета перед избирателями, почему она проголосовала за отмену льгот у ветеранов, узников концлагерей, студентов. Авдеева пообещала эту встречу организовать в конце сентября - начале октября этого года.
Я на прием к депутату приходил не только потому, что являюсь членом Объединенной гражданской партии, которая в коалиции с демсилами сражается с режимом за восстановление справедливости по отношению к людям, которые заслужили компенсации государства.
Мой старший брат, Эдуард, в возрасте 2-х лет попал в немецкий концлагерь, пробыл там 2 года. Как маленький мальчик остался живым – остается только думать о том, что чудеса иногда случаются.
А произошло все в 1942 году, когда 5 января немцы (а вернее, полицаи) расстреляли в центре районного центра Суземка Брянской области моего деда, отца моей матери, за связь с партизанами. Многие жители города после этого ушли в лес. Должен был прилететь самолет, чтобы эвакуировать женщин и детей, но была облава, и моему брату вместе с бабушкой не повезло. Так они оказались в лагере п. Локоть Брасовского района Брянской области. Там моего брата и бабушку разделили.
После освобождения была не только счастливая встреча. Долго еще потом мой брат бился в истерике, видя людей в белых халатах…
Только благодаря нашему родственнику, прокурору района, удалось скрыть от компетентных органов факт угона маленького мальчика в неволю. Можно только представить, что было бы, например, с моим отцом, офицером – в те времена с него не просто сорвали бы полковничьи погоны…
У брата потом все складывалось, казалось, неплохо, для того, чтобы события военных лет уходили в прошлое. Школа с золотой медалью, институт, мечты и планы на будущее. Но – что с ним делали в лагере люди в белых халатах? У брата начались головные боли. Начали одолевать болезни. Все было настолько серьезно, что потребовалось оформить опекунство. Сначала такие функции выполняли родители, о потом эту нелегкую ношу нес я. И ноша это была нелегкая потому, что с этой бедой я был одинок – государству было совершенно мало дела до наших проблем. Меня даже однажды подвергли административному взысканию – я совершенно обоснованно попросил устранить недоделки в отоплении в квартире брата, оставшиеся после сдачи дома, которые, кстати, другим соседям устраняли, но неожиданно власти меня сделали в этом виноватым.
Когда мне выносили взыскание – я засмеялся. Нужно было видеть глаза все понявших из моего объяснения, извиняющихся членов административной комиссии ( а через эту комиссию я прошел несколько раз, и меня все хорошо знали), которые что-то нелепо бормотали, говорили о том, что сделать уже ничего не могут, протокол комиссии наверху согласован и подписан, и что взыскание не такое уж и суровое.
Первая сложная задача, с которой столкнулся я, как опекун, было оформление для брата статуса узника.
Сложность в том, что, во-первых, ему было совсем мало лет в те далекие 44-е, и рассказать, с кем он был, что помнит, он не мог.
Второе – сам факт угона сына немцами для моего отца – офицера был абсолютно неприемлем. Длительное время даже на воспоминания о лагере в семье был наложен запрет. Я хорошо помню, что в анкетах того времени существовала графа, которая требовала сознаться – а был ли кто из твоих родственников угнан немцами? Поэтому никаких документов у нас не было.
Третье. В России, например, статус малолетнего узника можно было получить на основе свидетельских показаний. У нас другие законы – нужно документальное подтверждение факта угона.
Ну мог ли 4-х летний мальчишка сообразить тогда, перед освобождением, что нужно было зайти в канцелярию лагеря и попросить соответствующую справку? А сведений о лагере не было даже в соответствующих справочниках, которыми пользовались чиновники при решении о выдаче удостоверения узника.
После многолетней переписки с различными органами, после визитов в Брянскую область и опроса свидетелей за много сотен километров от нас нам удалось получить обрывочные сведения о событиях тех лет. Мы получили документальное подтверждение того, что лагерь действительно существовал.
Вот цитата из архива Брянской области ( кстати, нам до этого несколько раз отвечали, что никаких сведений нет).
«Сообщаем, что в архивном фонде исполнительного комитета Брянского областного Совета депутатов трудящихся, в актах по учету злодеяний и ущерба, нанесенного немецко -фашистскими захватчиками Брянской области в 1943 г., имеются сведения, что в п. Локоть Брасовского района немцы организовали тюрьму, в которую сажали мирных жителей и группами расстреливали. Списки граждан, находившихся в указанной тюрьме, в архив не поступали».
Статус узника для брата получить до сих пор не удалось.
Со мной в службах по труду и соцзащите, которые устанавливают статус узника, даже не разговаривают. Уговорил мать, которой 88 лет, ветерана войны, сходить со мной в комитет по труду и социальной защите Могилевского облисполкома – может, хоть ее там выслушают. Но случилось вообще невероятное – ветерана Великой Отечественной войны, награжденного орденами и медалями, на пустили к начальнику. Секретарша поставила мать в очередь, и дала даже соответствующий талон на посещение начальника через неделю в строго назначенный час.
Примечательно, что когда я пытался спорить и отстаивать права ветерана войны на внеочередное посещение начальника управления, в приемной собралось несколько добропорядочных чиновников, которым нужно было зайти к шефу – но никто из них не решился открыть дверь, обойдя ветерана. Но они лишь молча наблюдали за происходящим…
Получим ли мы положенные льготы для брата? Узник немецких лагерей до сих пор пользуется всеми прелестями «бесплатной» медицины. Очень хорошо помню коридор кардиологического отделения больницы, где брат лежал после сердечного приступа – не было мест даже в 10-местных палатах. Да и какая в коридоре кардиология?
В Киеве живет мой двоюродный брат. Он тоже был узником этого лагеря, только он тогда был на 10 лет старше моего брата, и, в отличие от него, все помнит. Он имеет соответствующий статус, у него обширный список льгот, этим летом он бесплатно отдыхал в санатории в Одессе. И он был просто потрясен, когда узнал, что у нас в стране узники лишаются льгот, что у нас просто даже невозможно получить статус малолетнего узника.
Перед вами – только одна искалеченная судьба. Перед вами – факты того, что испытал и перенес гражданин этой страны, его семья. Должно ли государство оставаться безучастным к этим людям?
Увы, наше государство вообще решило умыть руки.
Увы, это произошло в центре Европы. А ведь в Европе есть правило – если государство не сумело защитить своего гражданина в случаях терактов, военных действий и катастроф, оно затем компенсирует понесенные гражданином потери.
На кого подняла руку депутат Палаты Представителей Наталья Авдеева, проголосовав за отмену льгот? На ее отчете перед избирателями я обязательно выступлю и внесу предложение начать процедуру отзыва такого депутата.
Обсудить новость на Форуме