15:45 12.07.2007 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Неускользающая реальность
13:38, 12 Июля | Андрей Рябов,
Демократизация и «цветные революции» не гарантируют построения властной системы, в которой торжествуют процедуры и закон.
Раскол в рядах российской несистемной оппозиции, центром консолидации которой выступало движение «Другая Россия», дал пищу для разговоров о неспособности российских оппозиционных политиков к сотрудничеству, об их непомерных амбициях и т. д. Эти причины хорошо известны по всем прежним попыткам объединения сначала демократических сил, а с недавнего времени и более широкого идеологического спектра партий и организаций, противопоставляющих себя политике Кремля. Нисколько не умаляя их значимости, можно посмотреть на происходящие в оппозиционных кругах процессы фрагментации и с иных, более широких позиций.
В наших условиях оппозиция – это не просто некая альтернатива правящему режиму, но неотъемлемая часть созданной им системы властных отношений. И, если после смены власти оппозиция не эволюционирует, ее ждет неминуемое увядание – скорое или постепенное, в зависимости от обстоятельств.
Так, КПРФ своим превращением во влиятельную политическую силу во многом обязана эпохе становления постсоветского общественного строя с характерным для него идейно-политическим расколом. В глазах значительной части населения, негативно отнесшейся к возникновению новых общественных реалий, ей удалось создать образ привычной и знакомой (а на самом деле мнимой) политической альтернативы «преступному», «антинародному» курсу. Но с появлением нового режима, во многом впитавшего патриотическую и антиолигархическую риторику коммунистической оппозиции, запрос в обществе на такую альтернативу резко снизился. А вместе с этим пошла вниз и популярность КПРФ, не сумевшей, а может быть, и не желавшей меняться.
Нечто подобное произошло и с либеральной оппозицией тому, ельцинскому режиму, которая создавалась, прежде всего, как парламентская, для того чтобы писать хорошие законы и исправлять плохие. По мере превращения парламента в отдел законодательного оформления нормативных актов, разработанных в администрации президента и правительстве, потребность в такой оппозиции исчезла.
Вполне вероятно, что при всей сегодняшней неопределенности в отношении того, что будет со страной после весны 2008 года, у некоторых лидеров оппозиции могло сформироваться ощущение, что переживаемая нами политическая эпоха подходит к концу. И несмотря на то, что у власти после президентских выборов, скорее всего, окажутся хорошо знакомые лица, вышедшие из нынешней системы и не желающие создавать вместо нее что-то другое, все-таки политическая реальность во многом окажется иной.
А значит, и оппозиция, которая создавалась в рамках и для борьбы с другой реальностью, нынешней реальностью едва ли будет востребована.
Не исключено, что развитие политического процесса приобретет более публичный и плюралистичный характер, по крайней мере в части взаимоотношений внутри правящей элиты. Значит, и возможностей «входа» в систему у оппозиции будет больше. Может быть, поэтому и Михаил Касьянов со своей командой решили отойти от несистемных позиций? Тем более что в обстановке ожидаемых экономических и социальных трудностей спрос на опытных управленцев-профессионалов должен возрасти. Вероятно, и у других участников оппозиционного движения тоже есть собственные виды будущее.
Таким образом, судьбы оппозиции являются своеобразным индикатором некоторых важных особенностей политического развития, причем не только посткоммунистической России, но и других стран, образовавшихся на обломках Советского Союза. А особенность эта заключается в том, что, несмотря на кажущуюся прочность и монументальность политических режимов, сформировавшихся в государствах СНГ, режимы эти подвержены серьезным изменениям после ухода от власти их создателей.
Даже высокая степень авторитарности и жесткости не является гарантом сохранения созданной системы власти при новом правителе.
Нынешние, хотя и весьма осторожные, преобразования в Туркменистане после смерти Туркменбаши – яркое тому подтверждение. Институты и процедуры, которые еще вчера казались прочными и стабильными, безжалостно меняются в соответствиями с взглядами, вкусами и интересами новых властелинов. Происхождение подобных систем, увенчанных персоналистскими режимами власти, вполне объяснимо. Достаточно вспомнить историю распада СССР.
Советская система рухнула одномоментно со всеми своими институтами, процедурами, экономикой и прежней социальной структурой общества. В постсоветских обществах, охваченных фобиями неизвестности и неопределенности, существовал тогда только один «эксклав» стабильности – власть популярных, харизматических президентов, имевшая четко выраженный персоналистский характер. Эта ситуация и стала отправной точкой для формирования подобных систем, которые, как выяснилось позднее, оказались весьма устойчивыми. Ни массовая приватизация, приведшая к формированию класса новых крупных собственников, ни повсеместное утверждение новых, рыночных отношений, ни постепенная адаптация большей части населения к новым условиям жизни не подорвали персоналистской основы этих политических конструкций. Вопрос, почему так произошло, безусловно, дискуссионный.
Возможно, одна из главных причин состоит в том, что институт частной собственности, как мелкой, так и крупной, в постсоветских странах так и не получил надежных гарантий правовой защиты, а остался, как при классическом феодализме, условным, связанным со службой государству.
А возможно, порожденная светским социализмом система номенклатурно-клиентелистских отношений вовсе и не нуждалась в системе сильных и стабильных институтов, явно отдавая предпочтение личным связям, при наличии которых, как говорится, проще реализовать корпоративные и групповые цели. Может быть, постоянно чувствуя дефицит легитимности, постсоветские элиты опасались полагаться на институты, отдавая явное предпочтение опоре на сильные и популярные личности во главе власти. Эти неясности не позволяют более или менее определенно ответить и на вопрос о перспективах сохранения персоналистских режимов на постсоветском пространстве в обозримом будущем.
Демократизация и «цветные революции» не стали гарантом их трансформации или замены всей системы властных отношений на такие, где правят институты и процедуры.
Подходящей иллюстрацией является еще не завершившийся политический кризис на Украине. Недавно обновленная по канонам смешанной президентско-парламентской республики система разделения властей, не успев окрепнуть, оказалась под сильным давлением ведущих политиков, желающих, как и в былые, дореволюционные времена, как можно большего объема реальной власти и готовых пожертвовать новой системой ради своих эгоистических целей.
По-видимому, реальность персоналистских режимов в нашем регионе мира вовсе не ускользающая. С ней придется жить народам постсоветских стран еще довольно долго, по меркам современности, конечно.
Однако это не означает, что при таких реалиях политический прогресс исключен.
Плюрализм и публичность, пусть для начала хотя бы на уровне властных элит, выстраивание институтов и каналов ответственности власти перед обществом – вот те факторы, которые создают необходимые условия для дальнейшего продвижения вперед.
Обсудить новость на Форуме