17:00 28.03.2007 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Где они, революционеры?
15:39, 28 Марта | Татьяна Ванина,
Поначалу было жуткое желание написать статью под названием «Безумство храбрых. Год спустя…». Но прочла размышления В. Мартиновича в «БелГазете» «Власти целы, демсилы сыты» и передумала. Не хочется, чтобы потом кто-либо полоскал мои мысли, как полощут деревенские старухи-сплетницы грязное белье. Пусть на совести автора останется вопрос: «Где они, революционеры?»
Действительно, не всех можно было увидеть на улицах Минска 25 марта. И где находятся Дима Дашкевич, Денис Денисов, Александр Козулин, журналист «БелГазеты» знал точно. А где «праздновала» День воли, привязанная к кровати, Кристина Шатикова, стало известно всему миру день спустя…
Я могу подсказать имя еще одной замечательной девушки – Надежды Сычуговой – докторанта Варшавского университета (не путать с программой Калиновского). Мы были вместе на площади, а затем в соседней камере жодинского ИВС. Ее нельзя было увидеть в колонне демонстрантов. Буквально накануне из телевизионных новостей она узнала, что в Сомали подбили самолет. В этом самолете погиб ее брат Артем… Ему было всего 23 года. Надежда осталась на этой земле совершенно одна…
То, как «зачищали» оппозиционных активистов накануне 25 марта, нас уже не возмущает – привыкли. Это изнеженным и избалованным демократией европейцам кажется дикостью, когда молодых людей хватают на улице даже в присутствии их матерей и бессовестно врут, обвиняя в нецензурной брани или мелком хулиганстве и лишая людей СВОБОДЫ – самого дорого, что они ценят. Причем больше всего они жаждут быть свободными в собственной стране. Борис Горецкий полгода жил в Белостоке с моим сыном в одной комнате в общежитии. И мог бы спокойно получать европейское образование, оставаясь свободным в свободной стране... Но он, повторяю, хочет быть свободным в Беларуси. И я склоняю голову перед его матерью, Эллой Горецкой … Большего горя, чем осознавать, что ее сын сейчас голодает в тюрьме, поверьте мне, нет! Точно так же склоняю голову перед матерями Павла Северинца, Дмитрия Дашкевича, Артура Финькевича, Дениса Денисова и сотен других белорусских матерей, чьи дети прошли через лукашенковские застенки. Они воспитали достойных сыновей и дочерей.
То, как «мучаются» калиновцы, я знаю из первых уст. Не от бытовой и материальной неустроенности (любой прагматичный бээрэсэмовец им только позавидует), а потому, что очень любят свою страну. А по поводу неясного будущего и получаемого образования – вопрос отдельный. В жизни всегда приходится что-либо выбирать. Либо ты бесплатно учишься в европейской стране, имея аспирантскую стипендию, которой хватает не только на оплату жилья и питания, но при этом не можешь никак избавиться от чувства мучительной ностальгии. Либо учишься в белорусском вузе, под прессом идеологической машины, когда растаптывается твое достоинство, и ты испытываешь чувство вины перед родителями, которые рвут последние жилы, пытаясь оплатить твое образование. Либо продаешь газеты в электричках. Кстати, я все чаще вижу в электричках ребят из института культуры, которые замечательно поют и играют на классических инструментах. Я всегда им подаю…
Как стало известно, в результате беспрецедентных усилий со стороны власти было «нейтрализовано» 97 человек. Те, кого не арестовали, а просто не выпускали из регионов, и одни «заваренные» двери – не в счет. Некоторые все-таки «просочились». Это ж сколько еще надо приложить «усилий», чтобы в будущем таким же способом нейтрализовать оставшихся (по крайней мере, на сегодняшний день) 10 тысяч белорусов, которые прошли по проспекту под «охраной» спецназа и лично полковника Павличенко, которому совершенно, на мой взгляд, напрасно кричали демонстранты «убийца!». Существует презумпция невиновности, и уподобляться тому, как поступает власть, не следует. Думаю, здоровье у полковника хорошее и он обязательно дождется своего суда. Как дождались его Милошевич, Хусейн и Пиночет. Несмотря на то, что последний вытащил страну из экономического кризиса.
Чтобы был понятен масштаб «усилий», я поведаю свою личную историю. Не самую «крутую» по меркам сегодняшних репрессий. Но из которой становится абсолютно очевидно, что российских «кредитов помощи» братской стране, нивелирующих экономические проблемы Беларуси, не хватит.
…Вечером 23 марта позвонил «старый знакомый», начальник Дзержинского РОВД Вячеслав Дорошевич. Я узнала его с первых секунд разговора еще до того, как он представился. Буквально пять минут назад мы с мужем обсуждали аресты активистов, и я подумала, хватит ли мозгов у нашей местной милиции не заниматься ерундой. Дорошевич вежливо поздоровался и спросил, где я планирую провести выходные, и выразил желание встретиться и поговорить. Поскольку с властью я предпочитаю иметь сугубо официальные отношения, конечно же, без повестки с указанием в рамках какого административного или уголовного дела и в качестве кого «приглашаюсь на беседу», я не прихожу. Поэтому откровенно ему ответила, что свободного времени на разговоры у меня нет, что я буду там, где запланировала быть, и не собираюсь перед ним отчитываться. Сама сразу же набрала телефон Катерины Ткаченко и сообщила о звонке, попросив придать этот факт огласке. Как потом окажется, Дорошевич очень обиделся на меня. Им хочется нарушать конституционные права граждан тихо, по-семейному, не вынося сор из избы. (Дзержинск город маленький, и все друг друга знают).
Утром 24 марта меня разбудил звонок заместителя начальника Дзержинского РОВД Александра Шикуло. Для «закваски разговора» он напомнил, что почти дружил с моим младшим братом и учился у моего отца. Он также настоятельно «советовал» не отлучаться из дома 24 и 25 марта, не спросив, нуждаюсь ли я в его советах? Такое впечатление, что у наших местных милицейских начальников на руках как минимум имеется справка о моей недееспособности, а они являются личными опекунами. Далее следовали звонки через каждые 10 минут. Человек на другом конце провода клал трубку сразу же, как только слышал мой голос.
Я вышла на улицу и занялась огородом. Когда муж вернулся из магазина, то рассказал, что встретил В. Дорошевича, и тот предупредил, что Татьяна Владимировна никуда из города не уедет, что если я «дернусь», то они испортят мне выходные. При всем несогласии мужа с моим «увлечением» политикой, такая наглость и бесцеремонность возмутила даже его. Тем временем, случайно ко мне в гости заехали друзья – Виктор и Людмила. Услышав мою историю, дружно посмеялись и предложили поехать в Минск с ними. Я согласилась. Вдруг подбегает муж с фотоаппаратом и говорит: «Хотите, покажу «наружку»?». Через дорогу стояли «Жигули 2105» бордового цвета № 0515 ОАА. «Давайте проверим», - предложил он. Я тотчас села в машину друзей, и мы отъехали от дома. «Жигули» - ровненько за нами. Объехав квартал, мы все вернулись на исходные позиции.
Известно, что история повторяется. Один раз в виде трагедии, другой раз в виде фарса. Это был фарс. И циничная демонстрация веры в свою безнаказанность. Я вышла из машины, взяла фотоаппарат и бегом побежала в направлении «Жигулей», желая получить на память если не автограф, то хотя бы физиономии непрошенных гостей. Они прилюдно драпали так, что визг колес заставил заинтересоваться происходящим стоящих рядом соседей. Я тут же снова передала информацию на сайт ОГП. Далее события развивались стремительно. Я собралась, незаметно для «наблюдателей» легла на заднее сиденье (машину мы загнали в гараж), и мы поехали. К тому времени «Жигулям» прислали подмогу. Якобы «не засвеченная» машина осталась у дома, а «Жигули» снова поехали за нами. Понимая, что просто так от них не отделаться, я попросила поехать к дому моей мамы. Мы резко повернули во двор многоэтажек с плохими проездами. Жигули проскочили один поворот и пошли параллельно, на короткое время теряя машину из вида.
Этого было достаточно, чтобы я успела выпрыгнуть из машины и скрыться в подъезде. Мне осталось только со стороны наблюдать, как «Жигули» выехали из-за рядом стоящего дома и на большой скорости, совсем не щадя подвеску казенной техники, бросились вдогонку за машиной Виктора и Людмилы. Поняв, что сзади никого нет, они вернулись и еще некоторое время колесили по дворам, а затем поехали на находящуюся неподалеку железнодорожную станцию. Через десять минут я вышла, дворами (там, где невозможно проехать транспортом), дошла до дома друзей, села в машину и мы уехали. Сказать, что мы не предполагали, что наша родная милиция может подключить службу ГАИ, нельзя. Предполагали. Но уж очень не верилось, что до такой степени нас «уважают».
Предположения подтвердились ровно на границе Дзержинского и Минского районов. Сказать, что мы ехали – значит польстить. Мы крались со скоростью не более 80 км/час. (У Виктора оказалась странная манера ездить не спеша). Инспектор пристально всматривался в поток проходящих машин (видно со зрением не очень), затем неожиданно встрепенулся, и когда мы почти проехали, замахал жезлом. Остановились. Инспектор долго рассматривал документы, удивлялся, что у водителя за 30 лет стажа ни одного нарушения, попросил открыть багажник. И… вдруг объявляет, что Виктор нарушил скоростной режим, двигаясь со скоростью 113 км/час.
Стоило ли удивляться такой наглости простого инспектора ГАИ после того, что мы уже проходили. Если уж филолог и полиглот, в совершенстве владеющий добрым десятком иностранных языков, потомственный интеллигент Винцук Вечерко ругался в подъезде матом в присутствии собственных малолетних детей, то… что можно было возразить? Как можно защищать свои права, если на самом деле их практически не существует?
В то время как Виктор и инспектор выясняли отношения, а в Дзержинском РОВД принимали решение, что делать с задержанной машиной, я остановила проходящую мимо маршрутку и уехала в Минск. Гаишникам сказали задержать машину. Но не сообщили, кто или что именно их интересует в машине. Неточно сформулированная цель – как следствие невыполненная задача. С другой стороны, как же объяснить, чтобы тебя не посчитали ненормальным, что ты на протяжении суток караулишь не вора-рецидивиста, не насильника, у которого на счету десяток жертв, а женщину, мать двоих взрослых детей, единственная особенность которой в том, что она думает по-другому. Задействован транспорт, минимум четыре человека, службы ГАИ, лично начальник РОВД в свой выходной день… Такое впечатление, что мозаичная психопатия – болезнь инфекционная. И поражает она представителей белорусской власти со скоростью распространения гораздо большей, чем птичий грипп.
… Виктора и Людмилу в сопровождении эскорта милицейской машины вернули в Дзержинск. Прямиком в кабинет Дорошевича. Разговор состоялся примерно следующий:
- Кто у тебя в машине был третий?
- Ты же сам знаешь.
- А куда она поехала в Минске?
- Откуда я знаю?
- Сам завтра пойдешь?
- Обязательно пошел бы, только пообещал племяннику помочь с ремонтом квартиры.
Оштрафовать за «превышение» было бы совсем уж… не уважать себя. На что рассчитывали, любой ценой выполняя приказ? Скорее всего – запугать. Только мне очень хочется сказать Дорошевичу и иже с ним: я последние капли страха оставила на площади Калиновского и в стенах жодинского ИВС ровно год назад. А вот где и когда они потеряли совесть и офицерскую честь – вопрос…
И последнее. Я все чаще слышу, что белорусская оппозиция ни на что не способна. Дескать, площадь – отдельно, оппозиция – отдельно, как те «мухи с котлетами». Я была заместителем председателя Белорусской партии труда, председателем мандатной комиссии на Конгрессе, помощником руководителя инициативной группы Милинкевича. Сейчас – секретарь Оргкомитета по подготовке Конгресса демократических сил. Мы снова пытаемся создать партию, которая сможет стать опорой рабочего движения и всех работников наемного труда, которые в наибольшей степени нуждаются в этой опоре, подвергаясь эксплуатации со стороны государства, уничтожившего профсоюзы. Я – эта самая оппозиция, которая, по мнению власти, «живет на вражеские деньги». Прожив почти полвека, я сегодня не в состоянии обеспечить даже себя, мой муж уже год не может найти работу после сокращения на заводе. И спасибо полякам, благодаря которым мой сын имеет возможность учиться, а не живет впроголодь, как его семья, практически существуя на пенсию престарелой матери – инвалида I группы.
Я все 69 часов была на площади вместе со студентами и чувствовала, что была нужна им, как нужна была в тюрьме 18-20 летним девочкам. Точно так же на площади и в тюрьме была моя подруга и коллега по партии Лариса Бухаленко. Там была Валентина Полевикова – руководитель минского городского штаба, Анатолий Лебедько, Александр Добровольский и многие другие из той самой, такой нелюбимой вами оппозиции. Давайте, бросайте в нас камни… Для того, чтобы судить, нужно если не быть праведником, то хотя бы сделать в жизни больше, чем сделали многие из нас.
…«Наружка» со снятыми номерами простояла возле моего дома до половины одиннадцатого, хотя я через знакомых попросила Дорошевича снять наблюдение и не мучить напрасно людей. Мне вдруг стало жалко этих ребят, которые в не меньшей степени являются жертвами стремительно прогрессирующего психического заболевания…
Обсудить новость на Форуме