15:00 27.02.2007 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Аарон РОУДС: "Мы боремся не за власть, а за свободу выбора"
13:46, 27 Февраля | Мария Садовская,
Исполнительный директор Международной Хельсинкской федерации по правам человека Аарон РОУДС на прошлой неделе посетил Минск. В интервью "БР" г-н Роудс рассказал о том, как современное правозащитное сообщество оценивает ситуацию в Беларуси, других постсоветских странах и западном мире.
— Г-н Роудс, В Международную Хельсинкскую федерацию входят 46 стран, однако в Беларусь вы приезжаете чаще, чем в другие страны. С чем это связано?
— Беларусь находится в списке главных стратегических приоритетов Международной Хельсинкской федерации. Мы заинтересованы в том, чтобы помочь белорусскому правительству выполнить международные обязательства, взятые Беларусью перед лицом ОБСЕ и ООН. Наилучшим партнером в этом могут быть структуры гражданского общества, в чьи функции входило бы наблюдение за ситуацией в области прав человека и независимое информирование о событиях в этой сфере.
— В Беларуси главным партнером МХФ является Белорусский Хельсинкский комитет, у которого в последнее время сложные отношения с властью. Недавно БХК разрешили продление аренды офиса на год. Считаете ли вы это улучшением положения комитета? Сможет ли организация остаться членом МХФ, если полностью утратит регистрацию?
— Мы не требуем юридической регистрации для членства в нашей федерации. У нас были случаи, когда наши организации-партнеры были лишены регистрации в странах, где они работали. Конечно, это создавало определенные препятствия в их работе — в финансовой сфере, в доступе к государственным структурам — но мы не прекращаем работать с такими организациями, не "наказываем" их вдвойне.
Что касается ситуации с БХК, мы не считаем, что она улучшилась. Оборудование организации конфисковано, у комитета существует проблема с юридическим статусом, ограничены возможности для получения финансирования. То, что БХК позволили еще на год арендовать офис, позволяет им лишь продолжать работать в нынешнем режиме, но никак не является улучшением.
— Однако возможно, что даже "косметическое" смягчение позиции относительно БХК или других организаций гражданского общества — это часть тактики белорусских властей, активизировавших "западный вектор" внешней политики. Считаете ли вы, что Запад действительно может пересмотреть отношение к белорусскому режиму в его нынешней ипостаси?
— Государства Евросоюза и другие страны остаются озабочены тем, что Беларусь продолжает нарушать права человека. Мы не знаем о каком-либо улучшении в области прав человека в Беларуси в последнее время. В стране действуют серьезные ограничения в области свободы слова и основных политических прав. По-прежнему не вышли на свободу политические заключенные. Судебная система фактически зависима и получает приказы "сверху".
— Белорусские власти утверждают, что политических заключенных в стране нет. Кто является политическим заключенным с точки зрения международных правозащитных организаций?
— Политический заключенный — это человек, осужденный и приговоренный к заключению за свои политические убеждения. Это человек, в отношении которого заведено политически мотивированное дело и который преследуется судебной системой именно за свои политические установки. Мы считаем, что такие люди в Беларуси есть.
— И все же, несмотря на сложную ситуацию с правами человека, некоторые политики в странах ЕС говорят о необходимости поиска "третьего пути" в отношениях с Беларусью, сближения с официальным Минском...
— Я думаю, что важно, с одной стороны, пытаться вовлекать власти в диалог, но с другой — продолжать настаивать на соблюдении общих стандартов в области прав человека. В этом нет никакого противоречия: с одной стороны, можно быть вовлеченным в процессы в стране, с другой — не отказываться от критики. Важно также разделять понятия "власть" и "граждане". Когда мы говорим о работе с Беларусью, мы имеем в виду все население Беларуси, а не конкретное белорусское правительство.
Я еще раз подчеркну, что мы настроены на помощь белорусскому правительству в области соблюдения прав человека. И лучшими партнерами здесь могли бы стать структуры гражданского общества. Важно понимать, что независимые СМИ, правозащитные организации отличаются от политической оппозиции. Мы не боремся за власть. Когда наши правозащитники наблюдают за выборами в Беларуси, мы не боремся с Александром Лукашенко. Мы лишь выступаем за право людей сделать свободный выбор в день выборов и иметь свободный доступ к информации в ходе избирательной кампании.
— Три года назад вы утверждали, что Россия имеет все рычаги для воздействия на ситуацию в области прав человека в Беларуси, однако ими не пользуется. Сейчас Россию сложно обвинить в том, что она не использует рычаги, однако ее за это никто не хвалит. Одни называют это "энергетическим шантажом", призванным сделать Беларусь полностью зависимой, другие — попыткой сделать "хорошее лицо" перед Западом, не меняя ничего в реальности. Какого мнения придерживаетесь вы?
— Я лично считаю, что это ни то и ни другое. По-моему, это чисто рациональная экономическая стратегия, направленная на то, чтобы заработать больше денег. Россия серьезно субсидировала Беларусь и решила уменьшить эти субсидии.
Когда я говорил о возможном влиянии России, я имел в виду, что она могла бы играть серьезную правозащитную роль в отношениях с бывшими советскими республиками. Она могла бы напрямую связывать с улучшением положения с правами человека экономические отношения с такими странами, как Туркменистан. Однако этого не происходит. В самой России ухудшается правозащитная ситуация: власть становится все более централизованной, усиливается контроль над СМИ, появляется все больше вопросов относительно независимости судебной власти, не наблюдается прогресса в таких проблемных регионах, как Чечня.
Россия критикует страны Запада за "двойные стандарты", но в то же время я не припомню, чтобы Москва критиковала правительство хоть какой-нибудь из стран СНГ за нарушения в области прав человека. За исключением ситуации, когда в Туркменистане стали ущемлять права русскоязычного населения — тогда даже самые консервативные члены российской Госдумы внезапно стали лучше понимать вопрос о положении национальных меньшинств.
— Как бы вы охарактеризовали в целом ситуацию с правами человека в постсоветских странах? Какие регионы можно назвать самыми проблемными?
— Я уже упоминал о сложной ситуации в Беларуси. Несомненно, к проблемным странам следует отнести Узбекистан и Туркменистан. В этих странах власти не обеспечивают граждан основными свободами. Узбекистан является тоталитарным государством, в котором массово применяются пытки, смертная казнь (которая, кстати, не отменена и в Беларуси). Правозащитный сектор практически обездвижен — активисты либо сидят в тюрьмах, либо находятся в ссылке, либо не имеют никаких легальных возможностей работать в стране. К сожалению, многие чиновники в странах Евросоюза до сих пор верят, что если "позитивно" относиться к диктаторам типа Каримова, это может повлиять на их поведение. Сейчас, когда председателем ЕС является Германия, мы слышим от немецкого МИДа, что у него, учитывая сложное прошлое самой Германии, есть какой-то секретный рецепт обращения с диктаторами. Однако пока что мы не видим плодов такой стратегии. В то же время хотелось бы отметить, что канцлер ФРГ Ангела Меркель активно сотрудничает с правозащитными организациями и серьезно нам помогает.
Что касается Туркменистана, то прошедшие там в феврале выборы нельзя назвать выборами. Это лишь иллюзия выборов, во время которых риторика единственного кандидата была полна призывов продолжать политику умершего "великого лидера". Однако международное сообщество не слишком активно осуждает это, так как главным приоритетом для многих являются источники энергии, расположенные в стране. Я не завидую населению тех стран, в которых есть нефть или газ.
— В то же время и сами страны западной демократии в последнее время часто подвергаются критике за применение "двойных стандартов" в области прав человека. Как ваша федерация реагирует на такие явления, как секретные тюрьмы ЦРУ в Европе, нарушения прав узников, захваченных в плен во время антитеррористических операций?
— К сожалению, мы наблюдаем, как некоторые страны из числа лидеров в области соблюдения прав человека сейчас допускают шаги, которые подрывают их предыдущие усилия. Так, в условиях абсолютного запрета на пытки мы видим размытие этого запрета во время борьбы с террором. С 2001 года, хотя антитеррористические действия велись и до этого, мы видим, как правительства западного мира пытаются усилить меры безопасности, борясь с угрозой террора, за счет ущемления прав человека. Однако ущемление прав человека само по себе представляет еще более серьезную угрозу безопасности. В результате ситуация напоминает замкнутый круг.
Правозащитная деятельность в странах ЕС и США также является приоритетом в работе федерации. Правительствам этих стран мы рекомендуем надежно обеспечить соблюдение прав человека в своих странах и при выполнении международных операций.
— Есть ли возможность у правозащитных организаций влиять на "большую политику" или же вам остается лишь наблюдать за тем, как принимаются решения?
— Международная Хельсинкская федерация обладает консультативным статусом при ОБСЕ и ООН. Если говорить в целом, то у нас есть влияние, которое можно назвать "силой убеждения". Мы влияем на общественное мнение, мы получаем поддержку отдельных членов парламента и СМИ и тем самым можем изменять ситуацию. Это преимущество, которое дает нам демократическая система. И не только нам, но и любой другой организации гражданского общества.
Справка "БР"
Международная Хельсинкская федерация по правам человека — это международная неправительственная организация, состоящая из национальных хельсинкских комитетов и организаций-партнеров в странах — участницах ОБСЕ, совместно осуществляющих контроль за соблюдением прав человека, гуманитарных статей Заключительного Хельсинкского акта 1975 года. МХФ имеет консультативный статус в ООН и ОБСЕ и ежегодно готовит доклад по ситуации с правами человека в странах ОБСЕ. Сайт
Обсудить новость на Форуме