11:12 15.11.2006 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Сергей Скребец:<br>«Я опасаюсь за жизнь Козулина»
10:02, 15 Ноября | , Фото:
Сергея Скребца сразу после его освобождения корреспондент пресс-службы ОГП застал ночью в дороге. Политзаключенного освободили, лишь только настала полночь и пошли первые минуты нового дня 15 ноября. После полутора лет заключения Сергей возвращался домой в Минск с братом Александром, который встречал его возле колонии. Несмотря на позднее время и 27-й день политической голодовки протеста, Сергей Скребец ответил на вопросы пресс-службы ОГП.
— Сергей, что происходило с вами в последнее время за стенами колонии? Вы единственный человек, кто может рассказать об Александре Козулине.
— Козулин, конечно, очень ослаб физически. Но духовно он молодец, крепкий человек. Мы уже по 17 килограммов скинули. Ему тяжеловато, потому что при его росте он и был худой. Сейчас вообще — кости и кожа, светится уже.
— Вы до сих пор находились в отряде, вас не изолировали?
— Мы были против изоляции. Нас сначала изолировали в санчасти, с больными положили. Но мы возмутились. Потому что при такой голодовке — сильная токсикация, и нужно гулять на свежем воздухе. Администрация пошла навстречу, и нас не стали изолировать.
— Вас освободили от работы?
— Меня освободили. Козулин числится, что работает. Выдает вещи. Официального освобождения у него нет.
— По поводу столовой — вас до сих пор туда водят?
— Надо ходить на зарядку в 6.30. Потом в столовую. В саму столовую мы с Козулиным не заходим. Прогуливаемся возле столовой, потому что в отряд назад тоже не разрешают идти самим. Ждем, пока не построят.
— Как администрация относится к тому, что вы объявили голодовку?
— Администрация уговаривает прекратить. Ко мне обращались, чтобы я не начинал с Козулиным голодать. Я предупредил за 10 дней, чтобы искали мне замену на работе нарядчика. Но мне намекнули, что если я не буду голодать, ко мне применят УДО и амнистию. Но я сказал, что некорректно ко мне с такими вопросами обращаться. Поскольку я вообще не понимаю, как у них хватает наглости мне предлагать такое. Говорю: «Я не заинтересован ни в УДО, ни в ИТР, ни в амнистии. Если это не по закону, можете не применять». Естественно, я объявил голодовку вместе с Козулиным.
После этого тоже уговаривали прекратить. Особенно, когда ко мне применили амнистию.
— А к Козулину обращались с такими предложениями?
— Обращались и сейчас обращаются прекратить голодовку.
— Он получил телеграмму от жены?
— Да, получил.
— Его реакция — он думает прекратить голодовку?
— Нет, не думает. Вопрос-то в ООН о ситуации в Беларуси не поставлен.
— Но это долгая процедура.
— Так дело в том, что есть процедура рассмотрения не самого вопроса, а хотя бы постановки его на голосование: включать этот вопрос в повестку дня или нет. Это первое. А второе: Козулин хотел бы, чтобы наши демократические силы объединились и перестали друг друга «поливать». Это тоже одно из его условий прекращения голодовки. Но пока он не видит реального объединения.
— А как другие люди в колонии относятся к вашей акции?
— Дело в том, что люди запуганы. Поскольку администрация негласно запрещает общаться с нами — подходить, что-то спрашивать, разговаривать. Но, в общем, нас поддерживают, хотя опасаются. Потому что за то, что с нами поддерживают связь, могут лишить УДО или ИТР. Здесь же общий режим, все мечтают о том, чтобы скорее выйти.
— Как вы думаете, почему адвокату Козулина запретили посещения?
— Это связано с тем, что Козулина изолируют, чтобы не видели, в каком он состоянии. Его физическое состояние довольно плачевное. Врачам, которые в колонии, доверять нельзя. Мне один врач рассказывал о методах, которыми они выводят из голодовки. Вставляют в рот желоб и насильно вливают жидкую пищу. Таким образом можно только убить человека, но вывести из голодовки вряд ли. Поэтому я всерьез опасаюсь за жизнь Козулина. А адвокат — это все-таки хоть какой-то контроль со свободы.
— Начальство колонии говорит, что вас осматривают врачи. Что это за осмотр?
— Это вес и давление. Правда, Козулин вчера сдавал анализы крови и мочи. Но дело в том, что это ничего не показывает. Это все глупость. Мне не нужно контролировать свой вес, я его и так знаю без врачей. Когда я голодал в карантине 30 суток, можно сказать, подыхал, но без заявления о голодовке, ни один врач ко мне не подошел. А сейчас, когда есть заявление, они просто прикрывают свою задницу, вот и все.
— Начальник колонии Виталий Агнистиков говорит жене и журналистам, что самочувствие и ваше, и Козулина «нормальное». Это соответствует действительности?
— Нет, не соответствует.
— Когда вы узнали, что вас отпускают?
— Мы сидели с Козулиным, как раз 23 часа вечера было. Я говорю: «Час до свободы остался. У меня такое предчувствие, что меня могут выкинуть ночью». Мы с Козулиным уже все обговорили. Я уже собрался. И буквально через 10 минут зашел дежурный помощник начальника колонии и сказал: «На КП, на обыск». Мы предполагали, что меня могут выкинуть в ноль часов, чтобы не допустить «торжественной» встречи.
— Козулин напутствия давал?
— Он убедительно попросил меня выйти из голодовки. И очень много дал поручений. Сказал, что на сегодня я полностью обладаю доверием от него, полномочиями говорить от его имени и продолжать его работу.
— У вас есть определенные планы?
— Планов очень много. Вы скоро о них узнаете.
— Как вы выдержали эти полтора года?
— Полтора года унижений и оскорблений. Поводили лицом по асфальту, как хотели. Но в принципе вынес нормально. Я в хорошем настроении.
— У Козулина срок 5,5 лет. Но вы говорите, что он держится.
— Мы с ним очень близкие по духу люди. И уверены в своей победе в следующем году. Поэтому, сколько бы мне ни дали, это не имело значения — 10 лет или два с половиной. Я знал, что выйду, в крайнем случае, в 2007-м, когда рухнет режим Лукашенко. Поэтому никаких проблем я не вижу. Я думаю, что Козулин весной будет на свободе.
Обсудить новость на Форуме