18:24 08.11.2006 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"

Blackland, или Зачарованные адом

17:03, 8 Ноября | Андрей Климов,

Не так много времени осталось до моего освобождения 22 декабря. Казалось бы, я должен с удовольствием подсчитывать оставшиеся до этого знаменательного события дни. Но мои мысли поглощены совершенно другим. Меня гложет нечто более существенное. Что? Может быть, предстоящая отставка Лукашенко, которая почти совпадает с моим освобождением? Впору скаламбурить, что мы оба «освобождаемся». Но мое освобождение меня совсем не вдохновляет, если не сказать больше — удручает. Как не радует меня предстоящее «освобождение» Лукашенко.

Как выразился свидетель-неудачник из «16 кварталов»: ищите знаки. Таким знаковым событием для меня стал фильм «Страна слепых» с несравненным Дональдом Сазерлендом в главной роли, знакомого нам по фильму Бернардо Бертоллучи «Казанова». Депутат парламента, незаконно содержащийся в тюрьме, выходит на свободу и становится президентом, а его бывший тюремный охранник уходит в оппозицию и попадает за свои взгляды  в ту же тюрьму, где в свое время один сидел, а второй — надзирал. Сюжет, достойный Оруэлла и сладкоголосого Лукашенко, рисующего белорусам мрачное будущее после своей отставки.

Мне бы очень не хотелось, чтобы после отстранения нынешнего президента от власти люди говорили: при прежнем режиме человек эксплуатировал человека, при новом — стало все наоборот. Совсем как в стихотворении ирландского поэта и драматурга Уильяма Батлера Ейтса «Второе Пришествие», которое я привожу целиком — ведь мы же хотим узнать, как выглядит со стороны все, что с нами происходит?

Второе Пришествие

Кружась все шире в ветреной спирали,
       Сапсан услышит властный зов едва ли.
       Все рушится; не держит середина,
       Анархия — в миру; и, как лавина,
       Безудержен прилив кровавотемный,
       И чистота повсюду захлебнулась.
       В безверии всё лучшее, и в страстном
       Всё худшее трепещет напряженье

Конечно, откровенье недалёко;
       Пришествие Второе — недалёко.
       Пришествие! Едва лишь это слово
       Произнеслось, как необъятный образ,
       Рожденный Людским Духом, взор встревожил:
       В пустыне — львинотелая фигура,
       С обличьем человеческим, со взглядом
       Пустым, безжалостным, как солнце, водит
       Медлительными бедрами; вокруг
       Неё мелькают тени злобных птиц.
       И снова тьма. Но мне теперь известно,
       Что двадцать в дрёме каменной столетий
       Превращены в кошмар у колыбели;
       И что за страшный зверь, чей час уж пробил,
       Влачится к Вифлеему быть рожденным?

Дайте мне героя, и я дам вам трагедию, говорит главный герой фильма писатель Торн. Облитый горечью и злостью, неудовлетворенный собственными пороками, я принялся изучать глубину падения окружающих меня людей. Чтобы не терять умственную концентрацию и не растворяться в нирване нереализуемых фантазий, я включаю БТ и слушаю Лукашенко. Глядя на его сгорбившуюся под тяжестью неразрешимых проблем старческую фигуру, впалые глаза и блуждающий взгляд, я не знаю, чего во мне больше — ненависти, мести, благородства?

Меня постоянно преследует один и тот же вопрос — зачем убили Виктора Гончара? Неужели Виктор Шейман тем самым избавился от комплекса маленького человека? Может быть, Александру Лукашенко стало проще решать вопросы с Кремлем? Может, Владимир Наумов повысил таким способом свой авторитет в правоохранительных органах? Может, только после этого Лидия Ермошина уже не мучается осознанием того, что занимает чужую должность? Может, Павличенко таким способом сделал «военную» карьеру, о которой мечтал? Может, у Степана Сухоренко и не было бы больше работы, как скрывать правду об этом преступлении и всячески покрывать его заказчиков? Может, благодаря этому электорат будет любить только действующего президента? Может, благодаря этому убийству мы навсегда забудем о том, кем мы были, и будем думать только о том, кем мы стали? Как тонко подметил Павел Северинец в статье «Камэндант i страх смерцi» в «Нашай Нiве»: «Узрывайце далей — замест вас пасадзiм палiтычных!»

Для меня его убийство стало поворотным моментом в осознании своего места в нашей стране. Думая о смерти Виктора, я постоянно делаю выбор: либо я выведу всю эту банду с Карла Маркса,38 на чистую воду, либо я устраняюсь и таким способом сохраняю себе жизнь. Да, думать о смерти Виктора также опасно, как и добиваться отставки действующего президента. Один случайный поступок тянет за собой другой, превращая весь процесс в закономерность. Глядя на Виктора Лукашенко, я думаю, что ему не повезло с отцом. Глядя на своего сына, я также думаю, что и ему не повезло с отцом. Являясь объектами охоты друг на друга, мы оба создаем опасность для своих близких.

Выбор всегда основан на ожиданиях. Выбор — это всегда компромисс между желанием или отсутствием такового. Было время, когда нам везло. Было время, а сейчас все безнадежно. И предстоящее падение режима уже не радует. День рождения приятно отмечать с именинником. Разве отставка Лукашенко вернет нам Карпенко и Гончара? Разве это событие способно вернуть нам безвозвратно ушедшие годы? Или мы станем от этого добрее и жизнерадостнее? Ну ладно, мы осудим всех причастных к этому убийству. Ну ладно, люди почувствуют себя свободнее. Ну ладно, мы присоединимся к ЕС и станем жить богаче. Ну ладно, мы перевернем еще одну темную страницу нашей истории. Но что делать с разочарованием в природе человеческой, как с ним жить дальше? Найдите мне ответ на этот вопрос, Александр Григорьевич, и может быть, я смогу вас простить.
В нашей стране не стоит остро проблема выбора. У белорусов вообще отсутствует желание выбирать. Вот почему я не испытываю радости от своего предстоящего освобождения. Мои соотечественники упорно продолжают держаться за старое так, как будто они на 100% уверены, что у них нет будущего. Они не знают, что мы будем делать после отставки Лукашенко? Как вообще страна сможет жить в новых условиях? Более точно это состояние выразил Петр Садовский в статье «Кожнаму свая цыбулiна»: «Сутнасць у эстэтычным ды маральным камфорце, якi мы адчуваем, успрымаючы тую цi iншую падзею». Белорусы стали мыслить подобно  несовершеннолетним детям нынешнего президента. Как такое могло произойти? А может, в этом нет ни заслуги, ни вины Лукашенко, может, мы просто не менялись на протяжении столетий? Может, мы такие и были — беспомощные, ограниченные, боязливые, истощенные? Совсем как жертвы атомной бомбардировки Хиросимы.

Миниатюрность окружающих и ничтожность их проблем вызывает недоумение. Зачем нам такое процветание, если это процветание глупости, пошлости, трусости? Чтобы случаем не подхватить моду на некрофилию, белорусскому интеллектуалу только в случае крайней необходимости следует соприкасаться с действительностью. Например, для похода в магазин или рынок. Сближение народа с властью для нашей страны оказалось катастрофой. Пришла пора сохранить себя даже в форме маргиналов. Нас спасает от сумасшествия только осознание своего ничтожества. В таком положении терять нечего, а потому и переживать не за что.

Мы агитируем на выборах, призываем обычных людей на площадь. Но разве не очевидно, что если бы голосование что-то меняло, его бы объявили незаконным? А делиться своими устремлениями с электоратом стало не просто бессмысленно, но даже опасно. Люди начинают думать, что наши идеалы избавят их от умственного и физического напряжения. Совет Коноплева об избавлении исполнительной власти от «упрямого» ВС 13-го созыва привел президента к мысли, что и все остальные проблемы можно решать с такой же легкостью. Так были убиты Гончар и Захаренко. Сегодня мы предлагаем сменить власть, сами того не понимая, что в сознании обывателя власть для него — это Лукашенко. Но исчезнут ли все наши проблемы, накопившиеся за двенадцать лет, если он подаст в отставку? Вряд ли, но желание одной рокировкой снять очередную головную боль останется. От такой привычки труднее будет избавиться, чем от диктатуры.

Мой знакомый инженер из речицкого леспромхоза Вася спрашивает у меня, когда мы наконец избавимся от Луки? От горе-президента мы избавимся уже в следующем году. Мой ответ его несколько обескуражил. Он решил, видимо, что я пошутил. Между тем, мне было не до смеха, когда на вопрос россиян в прямом эфире РТР о третьем сроке Путин вдруг сказал: «Даже утратив властные полномочия и рычаги президентской власти, я думаю, что, не подгоняя Основной закон под свои личные интересы, мне удастся сохранить самое главное, чем должен дорожить человек, который занимается    политикой,  — ваше доверие. И, используя это, мы с вами сможем влиять на жизнь в нашей стране и на то, чтобы гарантировать ее развитие поступательным образом».

Выходит, ко всем нашим проблемам мы должны еще взвалить на себя ответственность за стабильность в последующие четыре года в стране, которая с 1914 года никогда стабильностью не отличалась. Брежневский застой не в счет. Продление полномочий Путина в России в качестве президента Союзного государства — это и будет та цена, которую мы заплатим за отстранение Лукашенко от власти в нашей стране в 2007 году. Ради сохранения международного престижа и безболезненного решения проблемы третьего срока Путина российская властная элита готова пойти на ритуальное политическое убийство своего «верного» союзника Лукашенко.

Свой жизненный опыт мы расширили до пределов, за которыми наступает отвращение к самим себе. Белорусов пора спасать от чрезмерного азартного отношения к собственной жизни. Мы настолько устали от повседневного экстрима, что потеряли всякий интерес к нормальной жизни. Нобелевский лауреат по литературе турецкий писатель Орхан Памук предлагает нам свой рецепт счастья: чтобы найти себя нужно стать другим. Фридрих Ницше называл это генезисом трагического мифа.

Неважно, что мы видим, важно, что следует за этим. Приговор Дмитрию Дашкевичу — очередное подтверждение тому, что нынешняя власть по своей сути преступна и опасна для общества. В который раз мы позволили нашим колхозничкам поплясать на костях. Поощрение жестокости — один из пунктов обвинения нацистским преступникам на Нюрнбергском процессе. Сухоренко из кожи вон лезет, чтобы занять место на скамье подсудимых рядом с Лукашенко. Но если у Лукашенко есть чем торговаться для смягчения приговора, то у председателя КГБ таких смягчающих обстоятельств не имеется. Для чего «стажеру» эскадрона смерти с улицы Комсомольской так необходимо накопить материал для собственного обвинительного приговора?  Степан Сухоренко хочет прославиться? Мы ему предоставим такую возможность на суде по преступлениям режима.

Владимир Мацкевич в статье «Как стать оппозицией. О том, чего нет» заявляет, что для победы необходимо: «Понять свой народ. Если кто-то считает его недалеким и недостойным своих великих идей, ему нечего делать в политике». Он считает, что проблема Беларуси не в Лукашенко и не в диктатуре. Что наша проблема во взаимоотношениях электората и оппозиции. Мы думаем, что вот он, избиратель, такой и должен быть: чудаковатый, необразованный, пугливый, как побитая дворняга, с тяжелой головой после похмелья, подбирающий все, что плохо лежит. А он, избиратель, о нас, оппозиции, — непонятная, невнятная, скучная, неинтересная, фальшивая, оторванная от жизни. Мы рассчитываем на поддержку электората, а он — только на себя.

Но Лукашенко остается у власти, хотя и считает, что народ его не понимает, почему он стремится возродить в стране «славные» времена сталинских репрессий. Свобода, равенство, братство — лозунг времен Великой французской революции, рожденный в головах передового дворянства, разве нашел полное понимание в провинции? Одинаково отвратительно жить в стойле колхозного свинарника, завтракать своими испражнениями и при этом мечтать о европейском уровне жизни. Мы превратили свою светлую мечту детства в жалкие отбросы мясопереработки. А сами стали похожи на извращенцев, уродующих свое истинное понимание жизни приспособлением к отечественной действительности, растворив себя в заботах рядового обывателя.

Очевидность происходящего имеет ту ценность, что оно приближает нас к реальной оценке событий, но не может рассматриваться как фактор абстракции. Ведь если войти в положение своего народа, то следует признать, что ему так комфортнее, как сейчас, и начать работать на режим, а, следовательно, на народ? Строить свою политику в соответствии с пониманием ее народом равносильно тезису Лукашенко: я заставил согласиться со мной всех белорусов; если вы со мной не согласны, значит, вы не согласны с позицией всех белорусов. Но ведь бывают случаи, когда люди вообще ни о чем не думают.

Ад имеет большую привлекательность, чем рай, потому что в нем видна большая закономерность событий, угрожающих перерасти в катастрофу. Рай же имеет ничем не ограниченные просторы наслаждения, острота которого постепенно пропадает именно из-за этой неопределенности. Вот почему Данте с такой тщательностью описал Ад, но не уделил никакого внимания раю. Падение всегда заканчивается приземлением, взлет не имеет пределов. Может, дело не в убийстве, а в том, что важно? У каждого своя правда. Проблема не во власти и не в нас. Проблема в оптимальном выборе, при котором исход дела устраивает всех. Или почти всех. Но это опять повторение 1996-го. Добродетель нельзя стабилизировать. Ее нужно обозначать каждый Божий день. Как?

Древний китайский философ Лао-цзы отвечает нам на этот вопрос одной из своих притч. Беззубый встретился с Никого не Стесняющим и спросил:
 — Куда вы направляетесь?
 — Бегу от Высочайшего, — ответил тот.
 — Почему же?
 — Высочайший настолько предается милосердию, что над ним, я боюсь, станет смеяться вся Поднебесная. В будущих же поколениях люди станут пожирать людей. Ведь народ собрать нетрудно. Любишь людей — они приближаются, приносишь им выгоду — приходят; хвалишь их — поощряют. Но коснись того, что они не любят, — все разбегутся. Любовь и выгода рождаются от милосердия и справедливости. Тех, кто отбрасывает милосердие и справедливость, мало; тех, кто использует милосердие и справедливость, много. Но только поступки милосердных и справедливых неискренни, к тому же они заимствуют жадность у хищников.

Лукашенко — это наш Вилли Вонка из фильма «Чарли и шоколадная фабрика». Сладкие иллюзии сильнее отвращения к насилию. И ничего, что в шоколаде иногда попадаются лоскутки человеческой кожи или им присущ запах крови. Ведь на обертке написано, что это шоколад. Диктатор прощает нам наше отвращение к насилию и продолжает одаривать нас сладкими иллюзиями. Все недалекие жители СНГ, которые в своей жизни ничего лучше не пробовали, чем советские сладости, завидуют нам. Ведь мы не только работники белорусской фабрики грез, мы в ней и живем. Недостижимая мечта для пенсионера из Подмосковья. Мифическая родина, в которой живут и не живут одновременно.

Вот как описывает подобное ощущение Ницше в «Эллинство и пессимизм»: «Кому не довелось на себе пережить этой необходимости видеть и в то же время стремиться куда-то за пределы видимого, тот едва ли может представить себе, как определенно и ярко проходят рядом и ощущаются рядом эти оба процесса при созерцании трагического мифа. Он разделяет с аполлонической сферой искусства полную радость по поводу иллюзии и возможности созерцания, и вместе с тем он отрицает эту радость и находит еще более высокое удовлетворение в уничтожении видимого мира — мира иллюзий».

Фрейд считал главной побудительной силой инцеста стремление преодолеть страх смерти. Действительно, нам очень тяжело смириться с представлением о своей кончине. Каждый из нас подсознательно или сознательно ищет подтверждения тому, что жизнь после смерти существует, и при этом использует любую возможность оставить свой след на земле. Самый распространенный и простой способ — это рождение ребенка. И сексуальная близость с ребенком, как считают врачи, — еще одна форма выражения, хоть и крайняя, все той же подсознательной жажды бессмертия. То есть человек ищет того, на чьи плечи можно переложить ответственность за собственную жизнь, в кого можно "вложить" любовь, а потом строго за это спросить. В большинстве случаев объектом такой патологической любви становится ребенок.

В нашем случае власть насилует молодое, еще не окрепшее государство. Очередное ничтожество, занявшее кресло в исполнительной вертикали, сразу же приступает к кровосмешению с белорусским электоратом. От нас хотят одного, чтобы мы им родили Швейцарию или, на худой конец, Литву. Но мы неизменно получаем — Беларусь, и с каждым разом во все более и более уродливом виде. И пиво «Александрына» в придачу.

С нашим колхозным начальством, забаррикадировавшимся на Карла Маркса, 38, надо держать ухо востро. Мягко стелют, да больно жестко спится потом на тюремных нарах. Они постоянно наказывают нас только за одну провинность — мы никак не можем построить им Швейцарию в их родном совхозе «Городец». Ну, не растет у нас кокос. Модерато — значит умеренно. Чуть увеличишь темп, и мелодия уже не та. «В больном во время лечения действуют две силы одна против другой: с одной стороны, его сознательное стремление вспомнить забытое, с другой — знакомое нам сопротивление, которое препятствует вытесненному или его производным вернуться в сознание. Если это сопротивление равняется нулю или очень незначительно, то забытое без всякого искажения возникает в сознании; если же сопротивление незначительно, то следует признать, что вытесненное искажается тем сильнее, чем сильнее направленное против его осознания сопротивление. Та мысль, которая возникает у больного, сама образуется так же, как симптом: это новый, искусственный, эфемерный заместитель вытесненного». Так объяснил причины наших сложных отношений с властью Зигмунд Фрейд в своем труде «О психоанализе».

В 1238 году властителем Арабского халифата Мухаммадом I была построена резиденция Альгамбра в Гранаде. Великолепный мавританский дворец, символ утонченного арабского искусства, чье название переводится как «Красный замок», стал одним из величайших произведений архитектуры нашей цивилизации. Арабы принесли в Европу свою математику со знакомыми нам до сих пор цифрами, астрономию, китайскую бумагу, пельмени и порох. В 911 году французский король Карл III передал в аренду язычникам викингам христианскую Нормандию. Приняв христианство, викинги из разбойников превратились в строителей европейской цивилизации. Викинги Рюрики научили русских сражаться за свою независимость с Тевтонским орденом и Золотой ордой. Нынешняя власть отметилась «потемкинскими» агрогородками, безумными антинаучными проектами типа «белорусской силиконовой долины» и энергетической катастрофой, которая, как цунами, неотвратимо надвигается на нашу страну прямо к началу 2007 года.

«Для объяснения трагического мифа первое требование искать причину доставляемого им наслаждения в чисто эстетической сфере, не захватывая области сострадания, страха, нравственного возвышения», — писал Ницше. Современный миф белорусской толерантности и «счастья» родился из иллюзии вечной жизни, которая, в свою очередь, явилась производной от советского культа презрения к человеческим страданиям, а, следовательно, к аду как критерию осознания глубины нравственного падения человека через физические мучения.

Под иллюзией понимается, согласно толково-словообразовательному словарю, искаженное восприятие действительности, основанное на обмане чувств, либо то, что существует лишь в воображении. К какому из этих двух значений приближает нас официальная идеология, мы узнаем сразу же после Нового года. Историй со схожей сюжетной конструкцией в мире не счесть. И всех их объединяет инстинкт самосохранения главных действующих лиц.

У кого за спиной — «стенка», тот от стенки и отталкивается, но отнюдь не от страстного желания бороться за «справедливость и закон». Вот природа политического террора, проводимого нынешней властью в своей стране. Ну, не хочется Александру Григорьевичу оказаться на спецкоридоре Володарки, где размещены камеры для приговоренных к высшей мере наказания. Тот же матрос Железняк, выкинувший депутатов ВС 13-го созыва из Дома правительства, отконвоирует его в один из подвалов минской тюрьмы. Где еще недавно бывший ее начальник Олег Алкаев приводил смертные приговоры в исполнение тем же пистолетом, каким верный пес Шеймана Павличенко пристрелил Гончара и Захаренко, а может, и не только их, но об этом следствие умалчивает.

Будущее страны сегодня определяется ни в Кремле, ни в Вашингтоне, ни в Брюсселе, и тем более ни в колхозной администрации белорусского президента. Это будущее определяется в наших умах. Я призываю весь оппозиционный белорусский электорат в присяжные заседатели. До нового года вам непременно нужно вынести свой вердикт: мы за или против смертного приговора бывшему президенту как заказчику убийства Гончара и Захаренко.

Где бы вы ни были, и чтобы вы ни делали, вам не удастся избежать ответа на этот вопрос. Не бойтесь, что потомки запомнят вас как палачей. Ваша задача ничем не отличается от работы обычного врача, ставящего больному диагноз. История не жалует нерешительных. Не стоит осторожничать там, где необходимо активно действовать, и искать дополнительные аргументы там, где и так все понятно. Сейчас в большом потоке информации вы сможете разглядеть то, что является определяющим для принятия единственно правильного решения.

Я не стану уговаривать вас ни жалеть, ни обвинять его. Цивилизованные люди должны принимать решение без принуждения. Если, конечно, нынешний президент не опередит нас всех и не покончит жизнь самоубийством. При таком сценарии развития событий он опять «сделает» оппозицию и уйдет непобедимым. А Виктор Гончар останется неотомщенным. «И что за страшный зверь, чей час уж пробил, влачится к Вифлеему быть рожденным?»                   

Я бы все отдал, чтобы увидеть в ночь с 31декабря 2006 на 1 января 2007 счастливое лицо Виктора Гончара — самого непримиримого борца с диктатурой Лукашенко. Увы, последний нам не дал такой возможности. Он преспокойно пакует чемоданы, чтобы где-нибудь на Ривьере на деньги, украденные у своего народа, спокойно встретить старость.

Неужели наша щедрость простирается настолько далеко, что мы готовы закрыть глаза на политические убийства, осуществляемые в нашей стране обличенными властью людьми? Забыть унижения нищетой и бесправием перед колхозными боронами? Простить оскорбления, звучащие в наш адрес с экрана государственного телевидения? Слить в унитаз все двенадцать лет счастливой жизни, которые у нас украл нынешний режим? Видимо, у нас хватит сил сделать это. Ведь что такое двенадцать лет перед вечностью процветания, спокойствия и мира? С 1 января 2007 года нам придется считаться с новой политической реальностью, в которой уже не будет «волшебников» с диктаторскими наклонностями, обещающими нам чудо в обмен на всеобщую покорность и отупение.

Ссылки по теме:
  • 02.11.2006 -
  • 14.03.2006 -
  • 23.02.2002 -
  • 20.02.2006 -
  • 20.09.2005 -


Источник: Объединенная Гражданская Партия

  Обсудить новость на Форуме