15:00 21.09.2006 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Мама <br>Один из сыновей Галины Васильевны известный оппозиционер — Вячеслав Сивчик. Каково ей, матери оппозиционера, преследуемого властями более десяти лет, можно только догадываться...
13:19, 21 Сентября | Александр Томкович,
У нее дома много иконок Божьей матери, что, впрочем, весьма просто объясняется. Она сама Мама. Один из сыновей Галины Васильевны известный оппозиционер — Вячеслав Сивчик. Каково ей, матери оппозиционера, преследуемого властями более десяти лет, можно только догадываться...
— У вас трое детей?
— Совершенно верно: сыновья Вячеслав и Константин, а также дочь Галина. Вячеслав очень талантливый человек. К сожалению, он целиком отдается политике. У нас в стране это очень опасное занятие. В БНФ его всегда представляли радикалом. Дескать, они — интеллектуалы, а он бескомпромиссный революционер. Меня это всегда несколько коробило. Он очень образованный человек. Я всегда с самого раннего детства видела его только с книжкой. Он всем интересовался.
Наша семья в третьем поколении занимается геологией. Наверное, это оказало влияние на выбор Славы. Географическое образование в БГУ на довольно высоком уровне. Кроме географии, он изучал физику, математику, химию, экономику... Для политика иметь такие знания всегда очень кстати.
В моей жизни есть три черные полосы. В 1986 году случился Чернобыль. В 1996 году посадили Вячеслава. В 1998-м я потеряла мужа.
… Перед тюрьмой стояли пикеты. Наверное, от меня ждали каких-то политических заявлений, а я говорила, что рядом роддом, где он родился. Он был такой красивый, что все сбежались посмотреть. Весил 4 килограмма 600 граммов, у него были густые кудрявые волосы до плеч цвета красного дерева. Я говорила тогда, что неужели родила его для таких мучений? Он никогда не ругался, был всегда вежливым, спокойным, поэтому пребывание сына среди преступников на Володарке для меня было шоком.
Я даже чувствовала себя виноватой, ибо ничем не могла помочь. Сейчас чувство точно такое же. Сколько бы ни было лет ребенку, мать несет ответственность за жизнь, которую ему подарила. Все дети у меня желанные, и мне очень горестно за тяжелую судьбу Славы, хотя он никогда и не жалуется. Знаю, что если бы была такая возможность, он еще раз все бы повторил. В том числе и ту голодовку, которую я осуждала.
Возможно, с политической точки зрения это было нужно, но, на мой взгляд, в нашей стране объявлять голодовку просто бессмысленно. В нашем обществе сегодня нет независимых от государства влиятельных СМИ, массового сочувствия и общественной солидарности. Голодовка является чем-то вроде гласа вопиющего в пустыне, последним шагом отчаяния. Случается она тогда, когда человек сделать больше уже ничего не может. Имеется в виду настоящая голодовка в знак протеста, а не голодание по системе Брегга или Малахова. Для здоровья она очень вредна. Возможно, то, что у него тогда отказали почки, и стало причиной освобождения из тюрьмы.
Когда сын был за решеткой, мне хотелось, не поверите, голыми руками рушить каменные стены. Наверное, если бы хватило физических сил, я так бы и сделала. Это от осознания безысходности.
Никаких контактов с сыном не было. Из солидарности начала голодать и Аня, Славина жена. А у нее был семимесячный ребенок. Я пошла к следователю и сказала, что за себя не ручаюсь, если что-то случится с моим внуком. Тогда от Славы передали записку, где он попросил Аню прекратить голодовку, и разрешили жене свидание.
У меня с сердцем всегда были проблемы, но тогда я ни разу не приняла валидол. И вообще ничего не болело. И не плакала.
— Насколько мне известно, у вашего сына и сейчас есть определенные проблемы с отечественным правосудием?
— Однажды я посчитала, что на Окрестина он сидел больше 20 раз, там он провел около года. Три сотрясения мозга.
23 марта он был на Октябрьской площади. Именно в этот день взяли и меня. Самое интересное, что я туда еще не дошла. Поставила тесто для пирожков, чтобы к обеду отнести ребятам. Позвонила в музей Великой Отечественной войны, где с моей помощью открыли стенд про ленд-лиз (Константин Лукашев, отец моего мужа, когда-то возглавлял закупочную комиссию), меня попросили прийти до 11.30. Возвращалась домой, на углу улицы Энгельса меня задержали несколько молодых людей. Они не представились, на них не было формы. Скрутили руки и поволокли к автобусу. Я просила меня отпустить, говорила, что в 64 года не убегу, но они не слушали. В автобусе возникло определенное замешательство. У меня была папка с документами 40-х годов на английском языке (потом ее забрали минут на сорок куда-то). Меня уже хотели отпустить, но потом кто-то по рации грубо крикнул: «Это мать Сивчика!». И я с ужасом подумала, в какой стране мы живем. Я поняла, что все мое «правонарушение» именно в том и состоит, что я являюсь мамой известного оппозиционера. На Окрестина меня не повезли, не осудили, как моих интеллигентных знакомых, за «нецензурные выражения и сопротивление милиции». Меня спасло от всего этого мое сердце. У меня начался приступ, вызвали «скорую помощь».
Славу с площади элементарно выкрали, побили и отвезли в РУВД Центрального района. Там составили протокол, а потом отвезли на Окрестина. В камеру Славу бросили без сознания. На следующий день его повезли в суд, где судья поинтересовался причиной столь сильных побоев, а потом, за что я могу быть ему только благодарной, вызвал «скорую помощь».
Где-то в полдень он позвонил сам и сказал, что находится в приемном покое третьей клинической больницы. Я очень быстро туда добралась. Лицо у него было отечным от побоев, но я абсолютно искренне благодарила Бога, что он остался жив.
Потом Славу положили в больницу, где у дверей его палаты круглосуточно были какие-то подозрительные люди. Я очень боялась, чтобы его снова не выкрали. Поэтому мой младший сын с друзьями дежурили во дворе больницы. Через несколько дней Славу выписали, хотя до выздоровления было очень далеко. Перед палатой стояли неизвестные, которые никому не представлялись. Всех, кого смогла, я попросила прийти к больнице. Неизвестные в штатском попытались Славу задержать, но не получилось. Люди не дали, в плотном кольце друзей и журналистов Слава прошел к машине. Машина резко рванула.
— Расскажите еще о Константине...
— Константин моложе Вячеслава, он хотел поступать в Московский университет, но дедушка (он лежал в это время в больнице, а Костя вечером навестил его) попросил поступать в Минске. Он сказал, что ни один университет не сможет дать ему то, что дадут дедушка, папа и домашняя библиотека. Это был их последний разговор. Ночью дедушки не стало. Константин подал документы на геофак БГУ, который успешно закончили его отец и старший брат. Учился очень хорошо, потом серьезно заболел. Считаю, что это последствия Чернобыля. В 1989-м у него обнаружили мононуклеоз, болезнь крови. Кстати, правильный диагноз поставили не сразу, а только через три месяца. Гематолог повела его на УЗИ. Печень и селезенка были сильно увеличены, и она тихонько говорит другому врачу: «Жалко. Такой красивый молодой парень. У него лимфогранулематоз». Костя это услышал. Дома залез в медицинскую энциклопедию и сначала никому ничего не сказал. Потом как-то ночью говорит: «Мама, я хочу подготовить тебя. Я скоро умру, я слышал диагноз»... Но я, чтобы его успокоить, сказала, что это не так, что у него, скорее всего, мононуклеоз. К счастью, так и оказалось.
— Если позволите, я задам традиционный вопрос. В чем, на ваш взгляд, суть счастья?
— Ответить очень сложно. Гораздо проще сформулировать, что такое несчастье. Перечисление может составить несколько страниц. А счастье? Неуловимая Синяя птица? Избавление от какой-нибудь беды иногда воспринимается как счастье. Какое счастье после долгой болезни почувствовать себя здоровым! Счастье — это очень субъективное состояние. Например, когда я прибежала 24 марта в приемный покой третьей городской клинической больницы и увидела опухшее от побоев лицо моего сына Вячеслава, я испытывала счастье от того, что он жив.
Я — дитя войны и, наверное, поэтому с самого детства ждала, что после великой радости будут слезы. Отсюда и какой-то мистический страх быть счастливой. Но, оглядываясь на прожитую жизнь, уверенно могу сказать, что я человек счастливый. Мой отец вернулся с фронта в то время, когда большинство моих друзей стали сиротами. Я встретила чудесного, мудрого, мужественного, сильного и нежного друга, единомышленника, свою половинку, любила и была любимой. А какое это счастье, когда ты можешь сделать что-то приятное! С любовью приготовить вкусный обед или ужин... В минуты отчаяния я успокаиваю себя воспоминаниями. Какая я была счастливая мать, когда мои дети были маленькими! Они были такими красивыми и любимыми и так искренне отзывались любовью! Я помню и первую улыбку, и первые шаги, и первые слова, произнесенные каждым. Их успехи и радости приносили мне больше счастья, чем мои собственные. Я помню, как плакала от счастья, когда моя дочь села и сделала «ладушки». Врачи до этого говорили, что у нее атрофия мышц и она никогда не поднимется, будет лежать. А Слава в этот день сделал свою первую запись в личном дневнике: «Мама сегодня очень сильно плакала, потому что Галочка сделала «ладушки». Такие мгновения счастья и помогают жить.
Обсудить новость на Форуме