22:00 02.08.2006 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"

А.Лебедько: «Возможность выбора есть всегда и во всём»

20:08, 2 Августа |

Анатолий Лебедько – на свободе.  Таким образом, власти сами дали повод для разговора о происходящем по ту и эту сторону Окрестина.

– Это уже Ваша пятая тюремная отсидка. Коснулась ли печать перемен главной тюрьмы для белорусских политзаключённых?
 
– Заведения подобного типа – это неотъемлемая часть существующей системы, ее сжатые кулаки. Белорусские тюрьмы – это провода, по которым идет силовая энергия режима. Какова власть, какой суд – такие и спецприёмники-распределители. Если нет перемен в самом политическом режиме, – не стоит ждать, что измениться суть и функции Окрестина.
 
Да, есть косметические перемены на уровне быта.  И они связаны с человеческим фактором. Политические, – и особенно такие бунтари, как Валерий Щукин, – заставили посмотреть на арестантов как на людей.

– Как распорядились неожиданно свалившимся «свободным» временем?

– Читал Акунина, прессу, брошюры. Через общение с сокамерниками познавал другую Беларусь.

– И какая она, другая Беларусь?

– Это не та гламурная, удовлетворенная, улыбающаяся Беларусь, которую мы знаем в телеверсии местной пропаганды. Другая Беларусь – это дно, на которое никогда не опускается камера БТ. Контингент – на  70%  молодые ребята  в возрасте до 25 лет.  И это уже продукт лукашенковской системы. Похоже, что для государства это свалка социальных отходов. Этих людей несет поток дешевого алкоголя. У них нет мотивации плыть против  течения. Они не ощущают своей востребованности. Им не за что зацепиться на суше. Ни за семью, ни за интересную работу, ни даже за красивую мечту. Вот и получается, что к берегу они пристают суток на 15 в районе Окрестина.

– А те, кто постарше?
 
– 45-летние старцы. Это по паспорту – а по внешнему виду это люди, которым глубоко за шестьдесят. Позавчерашние прорабы строек, мастера с «Горизонта» и военные.

– Какова плата  за дешёвый алкоголь? Голос на выборах за Лукашенко?

– Да нет. Контингент Окрестина – протестный электорат. Правда, это пассивный протест, на уровне крепких слов на коммунальной кухне.

– Но не всю же отсидку вы обсуждали только гримасы нашего времени?

– Мы не всегда это делали с грустным выражением лица. К примеру, повествование одного из суточников о поездке Лукашенко в один из районов Минской области вообще достойно писательского пера. Приезд белорусского правителя в провинцию – это всегда событие. В колхозе, который должен был посетить Лукашенко, устроили большую стирку для… крупного рогатого скота. Для помывки стада коров закупили шампунь, который, по советской привычке, крестьяне частично прихватизировали. И это – самая приятная часть воспоминаний о встрече с «народным президентом». Более того, предприимчивый председатель колхоза договорился с соседом о бартере.   Худосочных коров, вид которых не вызывал ничего, кроме сострадания, временно перегнали в близлежащее хозяйство. На их место доставили буренок, похожих на коров, а не узников колхозного Освенцима. Такие вот чудеса изобретательности и предприимчивости.

– Насколько попадающие на Окрестина информированы о политической жизни страны?

– За десять дней хватило времени, чтобы и моим сокамерникам также открыть другую Беларусь. Надо признать, что это очень внимательный и благодарный слушатель. Многие впервые услышали о судебном процессе над Козулиным, открыли для себя «Народную волю» и «Нашу ниву». Мой вывод: эти люди хотят перемен. С ними они связывают надежду подняться со дна, на которое они опустились не без участия государства и власти.
 
– И всё-таки, когда к заключённым в  белорусских тюрьмах станут относиться как к людям?

– Всё изменится, когда другой станет Беларусь, и когда на политику будут реально влиять те, кто отсидел в тюрьме по политическим мотивам. Так было в Польше, Чехии, так будет и у нас.

– Скажите, Вам не жалко своего  времени, которое можно было использовать гораздо эффективнее? Есть ли вообще смысл в акциях, в которых принимают 50–100 человек?
 
– А почему в 68-м году люди выходили с протестом на Красную площадь? Почему Сахаров стоял на трибуне под вопли и плевки мочаливо-послушного большинства? Только с высоты прошедшего времени понимаешь смысл сделанного этими людьми. Кто-то должен звонить в колокол. Диктатуры любят кладбищенскую тишину. Только в этой среде они выживают. Но если хотя бы один против, то у авторитарных режимов начинаются проблемы.

Да, спецприёмник-распределитель на Окрестина – не санаторий, и в чём-то мне жаль потерянного времени. Но я знаю, что благодаря акциям солидарности «эскадрон смерти» переквалифицировался в «эскадрон страха». Кандидатов в президенты лишают свободы, но не похищают и не ликвидируют как перед избирательной компанией 2001 года. И если «Цепи неравнодушных людей» спасли хотя бы одну человеческую жизнь, я буду их звеном.
 
Есть ещё один позитивный штрих у случившегося. Не каждый день есть возможность два часа общаться с 13-ю спецназовцами, из которых власть старается сформировать карательный батальон. Поверьте, это был очень хороший, откровенный разговор.

– И, тем не менее, на следующий день двое ваших собеседников лжесвидетельствовапли против Вас в суде.

– Да, это правда. Но у неё есть и другая сторона.  Как минимум в своем кругу они не скажут, что Лебедько лжец и мерзавец.
  
– Судя по тому, что многих амбициозных политиков мы практически не видим на уличных акциях, – не все деятели разделяют Ваш подход. Хотя, с другой стороны, все сходятся на том, что ситуацию невозможно  изменить через выборы, потому что их нет. Значит, остаётся   улица. Почему её всё- таки избегает большинство оппозиционных политиков?

– Это выбор, который каждый делает для себя сам. Но чудес не бывает. И если кто-то положил себя на самосохранение в собственном кабинете, то это не лидер, а овощ в погребе. Если ты не присутствуешь там, где в наших условиях происходит политика, то тебя в ней просто нет.
 
– Пользуясь случаем, хотим уточнить, в какой ситуации находится расследование вашего похищения 26 апреля? «Народная воля» писала, что Вы обратились в прокуратуру на предмет установления личностей похитителей. Прошло три месяца – есть ли какой то результат?

– Всё в стадии перепасовки. Мое заявление каждый пытается отфутболить подальше от себя, а еще лучше и от своего ведомства. Но я не намерен останавливаться. Если всё закончится как всегда, то я проведу собственное расследование и назову фамилии организаторов и исполнителей похищения политиков в Беларуси – если не Гончара и Захаренко, то хотя бы своих собственных.

– Давайте открутим плёнку на несколько месяцев назад. По Беларуси блуждает призрак террористического заговора. Сухоренко, Миклашевич, Зимовский, подобно шаманам, повторяют заклинания, за которыми просматриваются  белорусские басаевы и радуевы, намеревающиеся то ли взорвать несколько избирательных участков, то ли отравить протухшей крысой добропорядочных минчан. Прошло время, и о терроризме уже никто не говорит. Однако арестованных лидеров «Партнёрства» обвиняют в деятельности от имени незарегистрированной организации. Что происходит?

– Шаманство закончилось. Мыльный пузырь лопнул, и обнажилась оболочка откровенной, мерзкой провокации. Чтобы ещё раз публично не демонстрировать вопиющий непрофессионализм и деградацию силовиков, процесс сделали закрытым и изменили расстановку акцентов.

На самом деле надо не «Партнёрство» судить, а провести медицинское обследование тех, кто раздувал истерию, и в чьем воспалённом воображении возникла эта олигофреническая провокация.

– Вы ввели в оборот термин «сукализация судебной системы». Означает ли это, что ожидать беспристрастного рассмотрения очередного дела с политической окраской не приходится (вопрос, конечно, риторический)?

– У меня давно уже нет иллюзий, осталось только неистребимое желание кардинально поменять существующую судебную систему. Поэтому я сам хожу в здания суда и раздаю брошюру, разработанную Национальным Комитетом (альтернативным правительством) о реформе этой системы.

 Между судьями который год проводится неофициальное первенство по плевкам в Конституцию. Едва ли не каждые полгода бьются рекорды абсурда. Рыбаковы и прочие крепостные актёры – по-своему глубоко несчастные люди. Но когда твоими руками совершается политическое убийство, – ты не судья, и даже не просто крепостной паяц – ты киллер в судебной мантии.



Источник: Объединенная Гражданская Партия

  Обсудить новость на Форуме