15:45 19.11.2008 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Глобальный кризис
13:28, 19 Ноября | Ярослав Романчук,
Ошибка матрицы
Доверие дорогого стоит. Миллиарды, триллионы долларов. Их сегодня остро не хватает. Банкам и страховым компаниям. Заемщикам и заводам. Правительствам и предпринимателям. Обыкновенные рабочие тоще недовольны. Клинч системы. Доверие утеряно. Банков друг к другу. Финансовых институтов к рейтинговым агентствам. Кредитов не дают, опасаются обмана. Нет доверия бизнеса к покупателям. Могут и не заплатить. Кредиторов к заемщикам. В условиях высокой неопределенности риск дефолтов реален, как никогда. Задерживают выплату зарплаты. Рабочие не верят директорам. Не хватает оборотки. Банкиры не верят предприятиям. Растет инфляция. Банки скептически читают заверения министров. Правительства потеряли веру в международные финансовые организации. Студенты хихикают, слушая шаблонные объяснениям профессоров. Те, в свою очередь, недоуменно и скептически слушают потерявших ореол богов нобелевских лауреатов.
Посрамлены прогнозы самых крутых прогнозистов. В мусорке оказались бизнес планы многомиллиардных корпораций. Дипломы вузов, которые причисляют себя к экономической элите мира, стоят не больше, чем корочки какого-нибудь провинциального университета из Малого Нижнепопинска. Более того, по объему ущерба, нанесенного ведущими вузами США, Германии, Британии, Франции или Швеции люди с дипломами экономистов гораздо опаснее, чем их скромные коллеги из бедных экономических вузов из развивающихся стран. Они прилежно копировали учебники, кейсы и методики своих богатых коллег. Выработать свое не было ни мотивации, ни идей, ни потенциала.
Есть основания считать, что система зависла и требует перезагрузки. Только экономика – не компьютер. Там нет одной кнопки reset. Люди – тоже не элементы единой матрицы: написал другую программу – и порядок. Глобальный кризис требует объективного, глубокого анализа причин, последствий и виновных в его возникновении. Только после этого возможно принятие адекватных мер по выходу из него. Нам важно понять, почему такое большое количество вроде бы умных людей, с престижными дипломами, высокими зарплатами, при высоких должностях ошиблись. Одновременно. Одномоментно. Очевидно, дело не в простой технической погрешности или отсутствии квалификаций. Тщетно искать заговоры ТНК, банкиров Уолл Стрит, Вашингтона, масонов или евреев.
Глубинной причиной беспрецедентного по масштабу и глубине финансового и структурного кризиса (он еще только начинается) является целый набор чрезвычайно вредных идей. Их образно можно назвать сказкой, которую сначала через унифицированную сеть учебных программ внедрили во все гуманитарные, в том числе экономические вузы мира, а потом опять же синхронно решили сделать былью. С поправкой на устойчивость институтов, объем накопленного капитала, конкурентоспособность бизнеса, качество систем контроля и надзора страны одна за другой начали ощущать на себе действие кризиса.
Единая теоретическая и идейная матрица овладела миром. Никакого отношения к капитализму она не имеет. На саммит G-20 в Вашингтоне 14 - 15 ноября 2008г. собрались те люди, которые несут большую часть ответственности за наступивший кризис. Их теоретически знания, наборы практического инструментария, бремя политической целесообразности, не позволят принять адекватных решений. Содержание принятой Декларации лидеров 20 стран мира подтверждает это. Распорядители чужим на самом высоком уровне не смогли правильно диагностировать причины финансового и структурного кризиса. Соответственно, их рекомендации по выходу из него носят противоречивый, декларативный, интервенционистский характер, сдобренный отдельными реверансами в пользу свободного рынка.
Полный постмодернизм
Ушло доверие к политикам и регулирующим органам. Они не предупредили о кризисе. Пошла прахом репутация рейтинговых агентств. Все было в ААА-шоколаде, а многомиллиардные, даже триллионные компании лопнули, как мыльные пузыри. Нет доверия МВФ, Всемирному банку, растерявших авторитет аналитическим структурам. Потеряли лицо престижные университеты. Именно их воспитанники, впитавшие дух Маркса, Кейнса, Самуэльсона, Гэлбрейта и магию эконометрики, в очередной раз проморгали депрессию. На этот раз глобальную. Вернее не проморгали, а спровоцировали.
Не помогли рычаги монетарной и фискальной политики. Именно ими до сих пор учат управлять в оксфордах, кеймбриджах, гарвардах или сорбоннах. Провалились якобы вооруженные до зубов всеми инструментами госрегулирования комиссии по контролю над фондовыми рынками.
Проспали момент начала кризиса спецслужбы с их экономическими спецдепартаментами. Многочисленные миллиардеры, которые привыкли считать суммы, как минимум, с шестью нолями, испытали черные дни, потеряв огромных состояний. Люди, жившие в кредит, покупавшие жилье, автомобиль, образование или бытовую технику в кредит, растерялись и потерялись в груде новых счетов. Часто неподъемных и ставящих крест на прежней разгульной жизни в долг.
Все не доверяют всем. В экономику пришел полный постмодернизм. Не верь глазам своим. Реальность – только в твоей голове. Ценность – в пустоте. Здание, которое год назад стоило $1млрд., сегодня оценивается в $1млн. Крупнейшие сырьевые предприятия продаются по цене складских запасов. Ценные бумаги на миллиарды долларов стали ценными разве только для экономических историков и статистов. Сотни тысяч людей теряют рабочие места. Работающие предприятия забивают склады, отчаянно и растерянно ищут кредиты. Правительства секвестрируют бюджеты, пытаясь привлечь антикризисные займы. Доверия нет и в ближайшее время не будет.
Все обвиняют всех. Антиглобалисты поднимают бокалы за кризис капитализма. Религиозные фундаменталисты обвиняют безбожный Запад. «Зеленые» усиливают нападки на жадных бизнесменов. Медийщики, телевизионщики и киношники умело манипулируют образами, эпитетами и метафорами, чтобы в очередной раз пнуть богатых, спеть осанну бедным и вспомнить о добрых, благородных доиндустриальных временах.
Волки в овечьих шкурах или как антикапиталисты прикидываются сторонниками свободного рынка
Коллективисты всех мастей и размеров объединились против островков разума, индивидуализма и объективной науки. В очередной раз они делаю все, чтобы свалить ответственность на либертарианцев, объективистов (философия А. Рэнд) и представителей австрийской школы экономики, как самых последовательных сторонников капитализма. При этом они забывают указать на следующие существенные факты: 1) за очень редким исключением ни в одном правительстве мира нет последовательных сторонников капитализма; 2) ни в одном mainstream вузе западных и развивающихся стран, выпускники которых рулят правительствами, парламентами, инвестиционными фондами и другими институтами современной инфраструктуры рынка, практически нет защитников последовательного капитализма; 3) ни в одной стране нет по-настоящему свободной конкуренции на рынке денег, в единичных странах есть свободная конкуренция на рынке товаров, услуг и едва ли можно назвать хотя бы одну страну, где рынок рабочей силы изолирован от регулирования государства.
Во всех странах существует монополия государства на платежное средство. Свободная конкуренция валют, не говоря уже о золотых деньгах, запрещена. Такой опции, как введение золотого стандарта, нет на повестке дня ни одного правительства мира. Таким образом, последовательные теоретики и защитники капитализма вообще не представлены в академической, политической и очень редко в медийной среде. При этом СМИ, распорядители чужим, международные НГО именно на капитализм пытаются свались всю ответственность за первый глобальный кризис.
Делается это традиционно, по испытанной методике ведения спора с позиции устрашения и навешивания ярлыков. Сами виновники кризиса создают медийный образ, параллельную реальность, с которой и ведут бой. Они называют своих оппонентов и врагов (якобы виновников кризиса) «неолибералами», «консерваторами», «защитниками laissez faire капитализма» вне зависимости от того, какую реальную политику они проводят. Так в лагерь теоретиков и практиков капитализма записали Дж. Буша и Б. Бернанки (глава ФРС), руководителей стран ЕС и глав центральных банков. Сюда же вошли министры финансов, руководители регуляторных и надзорных структур по финансовым рынкам, а также МВФ, Всемирный банк, ОЭСР, ВТО и других международных организаций и аналитических центров. На самом деле именно они в последние десятилетия проводили ярко выраженную интервенционистскую политику, которая привела к сегодняшнему Глобальному кризису. Они эффектно бравировали эконометрическим моделями, убеждали, что уж на этот раз они приручили «дикие силы» рынка, что инфляция, рецессии, не говоря уже о депрессии, ушли в прошлое. Конкурс по присуждению нобелевских премий по экономике превратился в соревнование математических схем и моделей, лишь условно связанных с реальной жизнью.
Ни один из этих светил экономической науки не стал бить в набат и предупреждать об опасности проводимой западными и развивающимися странами экономической политики. За редким исключением она представляла собой типичный набор институтов, механизмов, инструментов вмешательства в экономику. Подтверждение тому является размер государства (расходы консолидированного бюджета, доля ресурсов и активов, которыми владеет государство). Например, в 2007г. в ЕС-27 расходы консолидированного бюджета составили 45,7% ВВП (доходы – 44,9% ВВП). В ЕС-15 расходы составили 46%, Франции – 52,4%, Германии – 43,8%, Британии – 44,4%. В ЕС не осталось ни одной страны с уровнем госрасходов меньше 30% ВВП. В США совокупные госрасходы увеличились с 32,3% ВВП в 1970г. до 39,3% в 2005г. Среди стран ОЭСР с 1970 по 2005г. только в Ирландии произошло сокращение объема расходов бюджета с 44,8% ВВП в 1970 до 34,1% в 2005г. Несмотря на громкий PR свободнорыночной экономической политики М. Тэтчер размер совокупных госрасходов в этой стране сократился с 46,4% ВВП в 1980 только до 42,4% в 1990г., чтобы в 1995г. увеличится до 44,9% ВВП. Разного рода комментаторы называют это торжеством рынка и капитализма. Такое утверждение абсурдно, когда государство перераспределяет каждый второй заработанный фунт/доллар или рубль плюс владеет огромными ресурсами (земля, активы в инфраструктурных, финансовых компаниях – так называемых командных высотах), является активным инвестором и потребителем, а также запрещает частные деньги, как способ нейтрализации государственных ошибок. М. Тэтчер приватизировала многие государственные активы, пыталась сломать заведшие страну в системный кризис тренды, но Британия ее времени – это никак не страна свободного рынка, капитализма, а всего лишь демократическое, сильно интервенционистское государство.
Аналогична ситуация с еще одним историческим персонажем, который ассоциируется в СМИ и мировом сообществе с идеями свободного рынка. Речь идет о Р. Рейгане. В 1980г. размер совокупных госрасходов в США составлял 34,3% ВВП, а в 1990 – 36,3% ВВП. При правлении правительства последовательных сторонников капитализма размер государства никак не может вырасти. Поэтому в случае с Р. Рейганом и М. Тэтчер мы сталкиваемся с правильными декларациями, яркими высказывания в пользу капитализма при де-факто расширении размера государства или сохранения его на чрезвычайно высоком уровне присутствия в экономике. Да, эти борцы с коммунизмом заслужили огромного уважения. Однако в странах Запада борьба с социалистическими практиками оказалась менее успешной. Таким образом, мы сталкиваемся с раздутым мифом о торжестве так называемой неолиберальной экономики в последние 30 лет (с 1980 по 2009).
Место тоталитарного социализма занял жесткий интервенционизм, а не капитализм
Развал тоталитарной советской модели стал безусловным подтверждением преимущества свободного, демократического общества, рыночных решений. Однако на месте постсоветских стран Европы и Азии не было создано ни одного по-настоящему капиталистического государства. В Венгрии совокупные госрасходы в 1995г. составляли 55,4% ВВП, в 2005г. – 49,9%, Польше – 47,7% и 42,7% соответственно, Чехии – 54,0% и 43,6% соответственно, Словакии – 47,0% и 37,1%. В 1996г. эстонское государство тратило в совокупности 39,6% ВВП, в 2007г. – 35,5% ВВП, Литва – 37,4% и 35,2%, Латвия – 36,9% и 37,75 соответственно. Конечно, в этих странах произошла массовая приватизация. Появился обширный частный сектор, который в отдельных переходных странах производит до 75% ВВП, но с учетом налоговых изъятий, бремени административного регулирования, сохранения монополии или олигополии государства в так называемых командных высотах экономики мы фиксируем трансформацию централизованной плановой экономики с тоталитарным режимом в политике в модель широкого интервенционизма с демократическим политическим режимом.
Оппоненты капитализма окрестили данную модель «неолиберальной», хотя как новизны, так и экономической свободы в ней на полноценную капиталистическую модель явно не хватало. Произошла унификация модели посттоталитарных стран с моделью welfare state Запада, т. е. моделью широкомасштабного интервенционизма. На фоне тоталитарных практик в странах, которые находились под пятой СССР, и огосударствления экономик Запада после II мировой войны, данная модель характеризовалась большей степенью экономической и, в первую очередь, политической и гражданской свободы. Однако до капиталистической системы, которая характеризуется минимальным размером государства (максимум 25% ВВП), свободной торговлей, 100-процентно частным финансовым рынком, полностью свободным рынком земли и конкуренцией частных денег, им очень далеко.
Таким образом, нынешний острый финансовый и структурный кризис ни в коем разе нельзя назвать кризисом капитализма. Интервенционисты назвали «неолиберальными» модели, которые были лишь незначительно менее интервенционистские, чем те, которые доминировали до коллапса тоталитарного социализма. Правительства всех стран Запада, международные организации последние десятилетия работают в парадигме кейнсианства, марксизма и разного рода неоинституциональных теорий. Более того, эти самые организации были созданы кейнсианцами для «ручного» управления экономикой. Распорядители чужим уверяли нас, что финансовых кризисов не будет. Обманули. Обманывали сразу после создания современных институтов международной финансовой системы. Государство оказалось гораздо более слабой защитной системой от кризисов, чем золото, которое естественным образом ограничивало кредитные манипуляции и интервенции.
Контрциклическая монетарная политика (снижение процентных ставок, резервных требований, предоставление займов под залог сомнительного качества, легализация обращения денежных суррогатов в виде «пустых» финансовых инструментов), фискальная политика (налоговые льготы, отмена налогов для отдельных предприятий и/или секторов, особые режимы уплаты налогов, программы госпомощи и т.д.) вкупе с ограничением конкуренции и финансовой ответственности (блокировка института банкротства в отношении отдельных предприятий и/или секторов), административными мерами и торговым протекционизмом является типичным проявлением государственного интервенционизма, усиленного монополией государства на эмиссию денег. Данный набор инструментов экономической политики ни теоретически, ни практически нельзя назвать политикой свободного рынка. У капитализма, т. е. в парадигме свободного рынка, у его субъектов (частных предпринимателей, инвесторов, собственников, потребителей) таких инструментов просто нет.
Настоящая причина первого Глобального кризиса XXI века
Наличие одной теоретической, философской, идейной основы объясняет факт такой массовой слепоты политиков, аналитиков, дисижнмейкеров ведущих стран и уже не таких авторитетных международных организаций. Споры идут относительно глубины, охвата, продолжительности кризисных явлений, кто и как пострадает, кто выиграет, но политический и интеллектуальный mainstream обходит стороной главную тему – теоретическую, идейную основу кризиса. А она не меняется, генерируя с пугающим постоянством один кризис за другим.
Распорядители чужим XXI века, как их предшественники в XX веке при помощи разных комбинаций инструментов, механизмов и процедур государственной (а не рыночной) политики хотят добиться следующего:
1. обеспечить устойчивое развитие экономики на уровне страны и мира, ликвидировать колебания рынка, т. е. рецессии и депрессии за счет использования монетарных и фискальных контрциклические мер. Распорядители чужим и их идеологи (аналитики) исходят из того, что они могут предвидеть развитие рынка, т. е. будущее, «канализировать» ресурсы туда, куда нужно, создать рабочие места и «точки роста» там, где того требует мировой или региональный рынок, перераспределить их в пользу лидеров, защитить малоимущих – все как в большой компьютерной игре. Они мнят из себя провидцев, прогнозистов, всевидящих, всезнающих, охватывающих все сферы жизни и деятельности. Такого рода утилитаристам и оптимизаторам еще ни разу в истории человечества не удалось создать страну, которая бы имела высокие стандарты жизни, конкурентную экономику и довольных жизнью людей. Иными словами, распорядители чужим убеждают нас, что они могут создать систему, в которой ошибок совершается гораздо меньше, чем при капитализме, что за эти ошибки готово заплатить государство, так что люди могут спокойно пребывать в хроническом потребительском буме.
2. Ликвидировать «редкость», как объективную характеристику экономики и человеческой деятельности. Распорядители чужим уверяют, что нехватку денежных ресурсов можно преодолеть, если снижать стоимость кредитов, требования к залогу, если давать деньги на стимулирование потребления и смягчить процедуру банкротства. Дать каждому по потребностям пробовало уже не одно поколения инженеров человеческих жизней. Потребности растут, как на дрожжах, а вот добиться реализации лозунга «от каждого по способностям» в системе, полностью или частично отрицающую частную собственность, еще никому не удавалось. Каждый раз, когда распорядители чужим предлагают экономическую политику, успех которой зависит от изменения природы и сути человека (почему-то люди должны стать благороднее, честнее, ответственнее, скромнее, делиться с ближними, не сорить, не мешать соседям, творчески подходить к заданиям своего работодателя, доверять политикам и чиновникам и с удовольствием платить налоги), страна после непродолжительного периода PR-энтузиазма, погружается в хронический кризис. Часто с большими человеческими жертвами. Даже если не подвергать сомнению мотивацию и качество такого рода планов, система социального инжиниринга порождает огромные непреднамеренные последствия
3. Добиться выравнивания мотивации людей, действующих в рамках своей частной собственности и тех, кто распоряжается чужими ресурсами (деньгами, активами, имуществом). Теоретики и идеологи интервенционизма уверяют, что права собственности можно нейтрализовать, что «ответственные» политики, директора и чиновники, действующие от имени и по поручению народа, смогут добиться даже лучших результатов, чем частные лица, выступающие в роли инвесторов, потребителей и предпринимателей. Отсюда большие расходы государства на разного рода проекты, в том числе инновационные, сохранение государства-собственника и часто монополиста в целом ряде важнейших секторов (инфраструктурные, сетевые сектора, образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение и т.д.).
4. Обеспечить предсказуемость будущего при помощи новых, якобы совершенных инструментов, методик и формул. Развитие эконометрики было направлено на то, чтобы создать иллюзию превращения экономику в прогностическую науку. Для этого распорядители чужим должны были бы решить проблему неопределенности будущего. Если бы она была решена, экономистов не пускали бы казино, а также запрещали бы делать любые другие ставки (скачки, футбольные матчи и т.д.). Развитие финансового и структурного кризиса 2007-2009гг. доказывает абсурдность теорий и политики, направленной на ликвидацию неопределенности будущего.
5. Создать так называемое полное информационное поле, чтобы все участники рынка имели доступ ко всей информации с рынка, чтобы принимать самые лучшие для себя решения. Естественное состояние рынка - ассиметричность информации. Т. е. каждый человек – это уникальное информационное, ценностное поле. Даже у близнецов оно разное. Если учесть разное понимания слов, выражающих абстракции, концепции субъективные оценки (например, эффективность, оптимальность, удовлетворение, потребность, хорошо, качественно, аккуратно, вовремя и т.д.), то говорить о perfect information, режиме полной информации для всех участников рынка так же абсурдно, как вести борьбу с реальным голодом в реальном мире при помощи сказочной скатерти-самобранки.
Идейной основой экономической политики, которая привела к текущему финансовому и структурному кризису, является социализм и интервенционизм разной степени. Созданные «пузыри» фондового, денежного рынков, рынка недвижимости, энергоресурсов и металлов есть прямое следствие попыток распорядителей чужим (в первую очередь, органах госуправления США, ЕС, Японии и копирующих их политику переходных и развивающихся стран) улучшить рынок и нейтрализовать его так называемые «провалы», усовершенствовать человека и его слабости, сделать более эффективным государство с его тремя ветвями власти, бюрократией и механизмами принятия решений.
Теоретической основой экономической политики, которая привела к финансовому и структурному кризису, является кейнсианство, монетаризм и разного рода неоинституциональные школы экономики. Это неоклассическая парадигма, в рамках которой человек - homo economicus, рассматривается модель равновесия, а не динамического процесса изменений, совершенной конкуренции, а не процесса соперничества между предпринимателями, используется математизированное описание процессов и эмпирическое подтверждение гипотез. Предсказание является сознательно преследуемой целью, что выражается в конкуренции бесконечного количества моделей, формул и уравнений – все для ликвидации неопределенности будущего.
Очевидно, что ни на идейном, ни на теоретическом уровне среди вышеуказанных факторов и гипотез, которые стали причиной Глобального кризиса, нет тех, которые составляют основу капитализма, т. е. социально-экономической системы децентрализованного принятия решений потребителями, частными инвесторами, собственниками и предпринимателями. Поэтому нет никаких оснований квалифицировать данный кризис, как коллапс капитализма.
Мы вступаем в очередной, на этот раз гораздо более масштабный (по причине гораздо высокой степени координации контрциклической политики правительств и центральных банков, находящихся в рамках монетарной зоны доллара, евро, йены и фунта) кризис интервенционизма, т. е. смешанной экономики и архаичной, многократно обесчещенной, но, к сожалению, до сих пор не похороненной идеологии коллективизма.
Почему Глобальный кризис наступил именно сейчас
Глобальный кризис развивался так, как описывает австрийская теория бизнес циклов (АТБЦ). Развитие событий в 2007-2009гг. идут точно так, как описывали в теории Л. фон Мизес, М. Ротбард и другие представители австрийской школы экономики. В отличие от депрессий и кризисов предыдущих лет мы столкнулись с глобальным кризисом. Тому есть целый ряд объяснений:
• превращение доллара де-факто в мировую валюту,
• превращение всех финансовых, фондовых площадок мира в одну глобальную посредством современных информационных и телекоммуникационных технологий. Они начали работать, по сути дела, в режиме 24/7;
• унификация правил функционирования финансовых рынков, банковских, инвестиционных, страховых компаний, хэдж фондов и т.д.;
• резкий рост объема внешней торговли, потоков прямых иностранных инвестиций, сделок слияния и поглощения компаний, а также сети филиалов и структур ТНК, т. е. их интернационализация);
• интеграция больших развивающихся стран (Китай, Индия, Бразилия, Россия) в финансовую систему мира, принятие ими правил игры, вырабатываемых в США и ЕС;
• эмиссия крупными финансовыми институтами мира новых сложных финансовых инструментов, превращение их в очередную форму квазиденег и продажа их по всему миру;
• усиление интервенционистской политики США, ЕС, Японии, Британии (центральных банков, правительств) по удешевлению кредита, снижению норм резервирования, введение новых инструментов для проведения операций отрытого рынка по поддержке ликвидности финансового рынка).
В отличие от предыдущих случаев региональных депрессий и рецессий мировая экономика в результате развития информационных, телекоммуникационных, транспортных технологий стала гораздо более унифицированной. Этому способствовало также ускоренное внедрение международных норм и стандартов в различных сегментах рынка (бухучет, аудит, надзор, регулирование банковского и финансового секторов, стандарты качества (ISO), безопасности, таможенного оформления и т.д.).
В результате этих изменений проциклическая и контрциклическая политика центральных банков и правительств стала гораздо более скоординированной. К тому же, были полностью вовлечены в сферу обращения долларов все страны, которые долгое время были в самоизоляции (страны СССР и бывшего соцлагеря, Китай, Индия).
Появление новых денег (эмиссионных) в США запускало процесс структурных искажений (изменение временных и инвестиционных преференций инвесторов и предпринимателей в плане выбора места вложения ресурсов между средствами производства (fixed capital) и потребительскими товарами). Чтобы стимулировать экономический рост центральные банки существенно снизили ставки рефинансирования (стоимость денег). Коммерческие банки, в свою очередь, также снизили цену кредитов и увеличили сроки их предоставления, смягчили требования к потенциальным заемщикам. Устойчиво высоким и во многих странах увеличивающимся был спрос государства на разные товары и услуги. Правительства также расширяли сферы инвестиционной, инновационной и производственной деятельности. Госгарантии активно раздавались под разного рода проекты.
Бум дешевых денег неизбежно порождает депрессию
Новые деньги поднимали относительные цены на товары более высокого порядка по сравнению с товарами более низкого порядка и сокращали маржу прибыли между стадиями производства. Распорядители чужим стимулировали перераспределение ресурсов таким образом, что больше запасов, ассигнований приходится на долгосрочную перспективу и меньше – на краткосрочную.
Циклы в последние 25 лет стали длиннее, т. к. рынком стал уже весь мир. Финансовые инструменты финансовых и нефинансовых ТНК стали объектом для инвестиций для резко выросшего количества субъектов. Активность мировой экономики на стадии подъема продлил бурный рост спроса Китая и Индии (результат либерализации и поведения капиталистической политики в экономике). Нефтяные, продовольственные фьючерсы, опционы на покупку металлов превратились в инструменты сбережения и получения прибыли.
Функцию платежных средств стали выполнять многочисленные сложные ценные бумаги, выпускаемые под залог таких же ценных бумаг. Традиционно привлекательными стали фондовый рынок и рынок недвижимости. На них начали появляться все больше игроков, которым ранее вход на них был слишком дорогим (опять-таки благодаря государственным гарантиям, страхованию типа Fannie Mae и Freddy Mac эти рынки стали доступными). Даже развивающиеся страны поняли новый мессидж: если ты слишком большой, чтобы обанкротиться, тебя спасет либо твое правительство, либо международные финансовые организации. Так было много раз со странами Азии, Мексикой, Бразилией, Аргентиной, Россией, Турцией, в 2008г. – с Венгрией, Исландией, Украиной.
Центральные банки постепенно снижали нормы обязательного резервирования для банков. Новые деньги в самых разнообразных формах растекались по новым инвестиционным проектам. Затем они попадали на потребительский рынок и создавали там настоящий бум. Главными бенефициарами стадии подъема бизнес цикла стали первые получатели новых денег. К их числу относятся банки, инвестиционные компании, государственные предприятия, подрядчики правительства, ТНК, которые реализовывали некие «стратегические» проекты или стали административно выделенными точками роста. В результате активного использования разного рода инструментов интервенционизма изменилась структура капитала (по сравнению с той, которая была бы, если бы данных интервенций не было). В стадии бума оказались отрасли промышленности, которые производили средства производства высокого порядка (higher order capital goods). За счет вовлечения в единую финансовую систему внешних источников на начальной стадии проблем с предложением потребительских товаров тоже не возникло.
По мере разогрева мировой экономики, насыщения новыми деньгами (дешевым кредитом) основных сфер инвестирования, происходит стимулирование потребления. Кредиты раздаются потребителям, чтобы поддерживать производственный бум. В 2005-2008гг. на рынке продовольствия из-за грубого интервенционизма государства цены резко выросли. Аналогичная ситуация сложилась на рынке энергетических товаров, металлов и недвижимости. Из-за этого резко повысился спрос и цены на строительные материалы, мебель, автомобили и т.д.
Увеличилась угроза устойчивости банковских сбережений, поскольку проценты по ним оказались ниже уровня инфляции. В такой ситуации банки вынуждены увеличивать процентные ставки. Это приводит к удорожанию кредита, что охлаждает пыл заемщиков, особенно тех, процентные ставки по которым увязаны с уровнем ставки рефинансирования. Новые кредиты также становятся менее доступными. Покупатели жилья за счет ипотечных кредитов вдруг осознали, что их доходы не позволяют им обслуживать взятые займы.
Инвестиции, которые были привлекательными в ситуации дешевых денег, низких процентных ставок, оказываются либо убыточными, либо требующими дополнительных ресурсов. До тех пор, пока центральные банки и правительства искусственно поддерживают рынки, бум либо продолжается, либо остается на высоком плато. Когда внешние ресурсы поддержки заканчиваются, начинается фаза падения. Старые и плохие инвестиции (malinvestment и misinvestment) завершаются либо резким снижением запланированного объема прибыли, либо убытками в результате продажи товара (объекта, услуги) по цене даже ниже себестоимости.
Появляется большой объем замороженного капитала (в товарных остатках, объектах недвижимости, станках и оборудовании). Его быстрая реализация по ценам, обеспечивающим даже покрытие себестоимости невозможно. Поскольку условия предоставления новых кредитов гораздо жестче, равно как и требования к залогу, резко возрастает число банкротств. Происходит корректировка рынка. Чем меньше препятствий (в виде спасения отдельных предприятий или секторов) создают распорядители чужим, тем быстрее экономика достигает нижней точки падения. Большой объем капитала может быть отнесен к чистым убыткам, так как его вовлечение в новый коммерческий оборот невозможно.
Средства производства гетерогенны. Они обладают разной степенью специфичности и должны быть использованы в жестко ограниченной конфигурации. Нельзя механически направить их в другие сферы или сектора и ожидать, что они там заработают с некой плановой нормой отдачи. Поэтому процесс корректировки, приспособления, необходимый для восстановления структуры капитала в соответствие с желаниями потребителя, т. е. реальным спросом, неизбежно приведет к временному сокращению выпуска товар и услуг. В зависимости от глубины падения (оно, в свою очередь, зависит от глубины и степени искажений на рынке на фазе бума), страна входит в рецессию или депрессию. Ее глубина, продолжительность и характер протекания зависит от степени свободы экономических субъектов, качества процедуры банкротства, качества правовой системы (вход на рынок и выход из него), степени интеграции внутренних субъектов в мировые рынки денег, товаров и услуг.
Издержки рецессии или депрессии могут покрывать те субъекты, которые совершили ошибки, а также их кредиторы. Если же распорядители чужим вмешиваются в ход выздоровления экономики, коей является фаза падения, контрциклическими инструментами (дешевые кредиты для банкротов или национализация, эмиссия, льготы, торговый протекционизм и т.д.), тогда основное бремя рецессии или депрессии переносится на потребителей и налогоплательщиков. Они покрывают издержки, поддерживая виновников кризиса посредством высокой инфляции, роста налогов, снижения стоимости депозитов и т.д.
Чем жестче регулирование рынка труда, тем выше вероятность высокой безработицы. Если интервенционизм государства привел к высокой концентрации производств, спрос на товары которых на фазе падения резко сокращается, страна может вступить в продолжительный период структурной безработицы или фиксировать большой отток рабочей силы за границу (именно это случилось в Беларуси). Товары технологически отсталых заводов едва ли могут быть локомотивом для выхода из кризиса. Ситуация еще больше усугубляется, если работники в городах-предприятиях обладают неэластичными навыками и низким уровнем знаний в других областях. Тогда на фазе спада кроме экономических и социальных проблем могут возникнуть острые политические конфликты.
Невыученные уроки
К сожалению, ни мир, ни Европа, ни развивающиеся страны, ни Беларусь пока не извлекли уроков из углубляющегося кризиса. С одной стороны, G-20 в декларации 15 ноября 2008г. заявляет о том, что реформы «будут успешными, если только будут основаны на обязательстве строго придерживаться принципов свободного рынка, в том числе верховенства закона, уважение частной собственности, открытой торговли и инвестиций, конкурентных рынков и эффективной регулируемых финансовых системах. Реализация этих принципов необходима для обеспечения экономического роста и процветания. Такая политика вывела из бедности миллионы людей и существенно повысила уровень жизни во всем мире».
На первый взгляд кажется, что главный урок кризиса выучен неплохо. Было мало рынка, свободы, а много бюрократии, безответственного поведения распорядителей чужим в отношении огромного количества ресурсов. К сожалению, радоваться явно преждевременно. В том же документе мы видим положения, которые подтверждают наши самые большие опасения. Главы G-20, министры финансов и центральных банков, их основные консультанты, во-первых, не понимают сути рынка, во-вторых, планируют выход их кризиса при помощи стандартных инструментов монетарной и фискальной политики. Они идут в паре с национализацией и выделением банальных бюджетных дотаций большому бизнесу; в-третьих, распорядители чужим в очередной раз перекладывают бремя издержек финансового и структурного кризиса на обыкновенных людей, а большой бизнес под политическим прикрытием сумел добиться получения необходимой себе помощи.
В-четвертых, Группа G-20. неправильно определила причины кризиса, поэтому едва ли можно было надеяться, что рецепты выхода из него будут адекватными. В Декларации G-20 среди причин кризиса указывается на то, что «участники рынка стремились к получению более высокой прибыли без адекватной оценки рисков. Они пренебрегли мерами предосторожности. В то же время низкие стандарты оценки и страховки рисков, плохие практики по управлению ими, растущая сложность и запутанность финансовых продуктов и последующий чрезмерный леверидж – все эти факторы вместе создали уязвимость в системе». Сколько можно пенять на жадность бизнеса, не говоря о гораздо боле опасной жадности политиков и номенклатуры?
Заметим, что среди причин кризиса нет ни слова о кредитной экспансии центральных банков, фискальной распущенности правительств, атмосферы моральных рисков, которые создали международные финансовые организации. Нет ни слова о том, что сами регулирующие органы лишили рынки возможности саморегуляции, навязали им правила игры, увеличил склонность к рисковой деятельности, потому что надеялись на всемогущее, всех спасающее государство. Наконец, нет ни слова о том, что первопричиной нынешнего глобально кризиса является засорение мировой финансовой системы огромных количеством фантиков, в роли которых выступает и доллар, и разного рода финансовые инструменты и ценные бумаги.
О полном пренебрежении принципами свободного рынка говорят действия G-20 по выходу из кризиса, на которые они указали в своей декларации: «Мы предприняли решительные действия по стимулированию наших экономик, предложили ликвидность, усилили стандарты рынка капитала, защитили сбережения и вклады, обратили внимание на неадекватность регуляторной системы, разморозили кредитные рынки. Мы работает над тем, чтобы международные финансовые институты могли предложить критически важную поддержку для глобальной экономики».
Это им так кажется, что они всех защитили, всем все гарантировали. Под «всеми» речь идет о большом бизнесе, крупных банках и корпорациях. Это такой привычный способ подмены понятий. О малом бизнесе, обыкновенных предпринимателям, которые заплатят за ошибки большого государства и большого «придворного» бизнеса, в Декларации не сказано ни слова.
Затем распорядители чужим в привычной для себе интервенционистской манере пообещали следующее: «..продолжать активные усилия и предпринимать любые необходимые действия для стабилизации финансовой системы, признать важность поддержки монетарной политики, если это необходимо, исходят из внутренней оценки положения в стране, использовать бюджетно-налоговые меры для стимулирования внутреннего спроса для достижения быстрого результата, при этом придерживаться политики, обеспечивающей фискальную устойчивость». Это значит, что центральные банки продолжат накачивать экономики «новыми», пустыми деньгами, спасать крупные банки, не требовать повышения норм резервирования. Ни один центральный банк даже не заикнулся о необходимости введения золотого стандарта или выступить в поддержку конкуренции частных денег. Без этого социально-экономическую модель нельзя назвать по-настоящему капиталистической.
Правительства продолжат раздавать направо - налево кредиты, списывать долги, устраивать налоговые каникулы, гарантировать займы, списывать проценты, а также увеличивать внешний долг. Пусть бросит в меня камень тот, что классифицирует эти меры, как рыночные. Свою долю антикризисного бюджетного пирога, а также будущих поступлений налогоплательщиков получают крупные автомобильные концерны, нефтяные компании, банки, страховые компании, строительные фирмы – в каждой стране у правительства свои любимчики и «точки роста», вернее не роста, а отсоса денег налогоплательщиков через государство. Впечатляет список этим «малообеспеченных» и «бедных».
Такая вот получилась «осанна» свободному рынку в Декларации G-20. Лицемерие, подмена понятий, перекладывание ответственности на жадных менеджеров и финансистов, обещания помочь всем – все, чтобы только люди успокоились и не поставили под сомнение статус распорядителей чужим. Чтобы не лишали их права распоряжаться их деньгами и жизнями. Причем, по большому счету, этот статус во всех странах уже примерно одинаков. Неизменно в центре экономической системы. Распорядители чужими ресурсами США, стран ЕС, России, Бразилии, Японии или Беларуси поступают по одной матрице. Ее авторами являются К. Маркс, Дж. Кейнс из старых, Дж Гэлбрейт, П. Самуэльсон, Дж. Стиглиц, П. Кругман из тех, кто помоложе.
Продолжается Real politik. Она сплошь и рядом построена на жонглировании инструментами жесткого интервенционизма. До сих пор руководители стран G-20 не могут громко признаться в том, что они проводят социалистическую, интервенционистскую политику. Смелости не хватает, потому что тогда бы люди четко увидели, в чем суть этой антигуманной, антипредпринимательской, асоциальной системы. Распорядители чужим как в G-20, так и за ее пределами продолжают дискредитировать светлое имя капитализма и свободного рынка, каждый раз когда говорят о своей приверженности ему.
Кризис – это время задуматься над фундаментами знаний и веры. Это время очищения от скверны в теории и идеологии. Это время, как исповедь. К сожалению, многие подошли к ней с неуемных желаниям в очередной раз перераспределить в свой карман чужие ресурсы. К сожалению, это распространенное человеческое желание. Искренности бы побольше, правдивости.
Что бы там не говорили идеологи, PR-щики, распорядители чужим, история убедительно доказала, что единственной моральной, самой эффективной, экологически дружественной, социально приятной из всех реальных моделей устройства общества является капитализм. Не потому, что выбор элит (они наоборот являются горячими сторонниками интервенционизма), а потому что это выбор миллионов обыкновенных людей.
Капитализм – это единственная народная социально-экономическая система. Поэтому ее так боятся, так часто дискредитируют как представители Группы стран G-20, так распорядители чужим, академики, теоретики и идеологи сегодняшнего кризисного мира. Сегодня, как и в далеком 1917-м году, как в годы Великой депрессии конца 1920-х, как после развала советской тоталитарной системы на повестке дня один главный вопрос – революция идей. Мирная, бескровная, ненасильственная. Без нее все попытки выйти из глобального кризиса обречены.
Обсудить новость на Форуме