00:15 30.09.2008 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Живые картинки
22:12, 29 Сентября | Вадим Казначеев,
На фото:Эта типичная картинка – с другого участка: на описываемом такого всё-таки не было. Однако о реальных выборах говорить всё равно не приходится и там.
До начала «выборов» мне (и не только мне) доводилось отмечать, что при теперешнем законодательстве и сложившейся практике его применения правящий режим достигнет нужного ему результата, даже не прибегая к фальсификациям в день голосования. Ставка была сделана на состав участковых комиссий (0,05% представителей оппозиции) и на досрочное голосование. При этих условиях можно сделать всё в высшей степени прозрачно: пусть наблюдатели пересчитывают каждый бюллетень – результат будет тем, который заказала власть.
Вчера, находясь на избирательном участке в качестве наблюдателя, я убедился в том, что вышло именно так. Ошибся я разве что насчёт «высшей степени прозрачности»: пересчитать бюллетени мне возможности не дали (но это нашим «демократическим» законодательством и не предусмотрено). В остальном же всё совпало.
В этом материале я намеренно не хочу говорить о политической и правовой ситуации в целом по Беларуси. О том, что в условиях тотального зажима даже самая наисвободнейшая предвыборная кампания – это полумера. И даже «подбивать бабки» по всем нарушениям непосредственно в ходе кампании и голосования цель тоже не ставится.
Возьмём один конкретный пример. Избирательный участок №469 Старовиленского округа №105. Притом капля воды, в которой отражается океан, в данном случае даже не самая грязная, поскольку формальных нарушений там не зафиксировано, и демократический кандидат Анатолий Лебедько по официальным итогам набрал 17% (в среднем по округу ему насчитали 9,7%).
Сразу отмечу, что нарушений закона я на 469-м участке Старовиленского избирательного округа в день голосования не обнаружил. Урны при мне были опечатаны в 8 утра и распечатаны в 8 вечера; бюллетени выдавались по документам, а пришедших только с приглашениями «заворачивали»; по два бюллетеня в руки не давали; никаких «левых» вбросов я не наблюдал.
Члены комиссии, вместе с которыми я отправился по квартирам с выносной урной, также скрупулёзно соблюдали законодательство.
Во время подсчёта голосов… здесь чуть-чуть сложнее. Не могу утверждать, что были фальсификации – хотя в равной мере не могу утверждать и обратного. У меня просто не было возможности в этом убедиться.
Картинка такова. Стоят шесть больших столов, сдвинутых в одну площадку. За этими столами члены участковой комиссии сортируют бюллетени по стопкам – затем эти стопки сводятся воедино. Всё это было как бы на моих глазах – от этих столов меня не отгоняли. Вернее, предложили сесть за несколько метров – но не слишком настойчиво; предложение я отклонил, и за процессом подсчёта наблюдал. То, что я успел увидеть, позволяет сказать, что процесс действительно соответствовал истине: бюллетени клались в ту кучку, где реально стоит знак напротив фамилии того или иного кандидата.
Но, во-первых, в поле моего зрения все полтора десятка членов комиссии одновременно оказаться никак не могли, и я, соответственно, отнюдь не могу ручаться, что всё было правильно. Сказал же мне потом один из этих членов: «У вас своя свадьба – у нас своя». Как посчитал этот член, – я, кстати, не заметил: свою стопку он прикрыл ладонью, и считал (?) из-под пальцев.
Во-вторых, каким образом это всё суммировалось… ну, как-то чересчур в рабочем порядке, т.е. в «междусобойчике» (вся комиссия – из одной организации). В детали механизма подсчёта меня не посвящали – лишь постфактум огласили цифры. «На глазок» разница между стопками за Николая Самосейко (председателя Центрального райсуда – кандидата от власти) и за Анатолия Лебедько (председателя ОГП – кандидата от Объединённых демократических сил) показалась мне чуть меньшей, чем прозвучало официально. А дать в руки наблюдателю на избирательном участке избирательный же бюллетень… это ж вообще кощунство!.. не трожь святое!.. Сказано это было, конечно, не в такой терминологии – мне просто заявили, что это не входит в мои функции (в белорусском законе такое право не оговорено). То бишь, в конечном итоге функция наблюдателя – верить главе комиссии на слово. Буква закона при этом соблюдена.
Эту букву комиссия не нарушила и в другом: согласно Избирательному кодексу, подсчёт голосов осуществляется вначале из урн для досрочного голосования, затем из переносных урн, и после этого – из урн, находившихся на участке в день голосования.
Хотя и с некоторой неохотой, но указанное положение соблюли. Данные выявились прелюбопытнейшие.
Из урны для досрочного голосования извлекли 291 бюллетень за Н.Самосейко, 14 за Ю.Аркадова, 11 за А.Лебедько, 9 за Ю.Гуртовенко, 6 против всех и 1 недействительный.
Из выносных урн: 55 за Н.Самосейко, 4 за А.Лебедько, по 3 за М.Аркадова и Ю.Гуртовенко; «против всех» и недействетельных бюллетеней не оказалось.
В день голосования непосредственно на участке: Н.Самосейко – 187 голосов; А.Лебедько – 128; М.Аркадов – 48; против всех – 33; Ю.Гуртовенко – 26; недействительным признан 21 бюллетень.
Как видим, досрочно и на дому проголосовало несколько меньшее количество избирателей (397 человек), нежели на участке (443 человека). При этом в бесконтрольном варианте за кандидата от власти Николая Самосейко число бюллетеней значительно больше: 346; на участке же – ладно, примем результаты комиссии за чистую монету – у него 187 голосов.
Результаты же по Анатолию Лебедько различаются почти на порядок: «досрочные» и «выносные» бюллетени вкупе дают число 15; на участке он получил 128.
В процентном отношении получается следующее: по сумме досрочного и домашнего голосования А.Лебедько получил 3,8%, Н.Самосейко – 87,1%. По итогам голосования на участке у А.Лебедько 28,9%, у Н.Самосейко – 42,2%.
Мыслима ли такая разбежка, если реально считать голоса?
Вопрос праздный.
Здесь был ещё один занятный момент. С выносными урнами для голосования на дому выходили три группы членов избиркома. Вместе с одной из них отправился я. Пожилые люди, голосующие у себя дома, обычно в сторонку с бюллетенем не отходят. Так вот, на моих глазах в поддержку Лебедько было поставлено 4 отметки, за Аркадова 3, за Гуртовенко и Самосейко – по 2. Когда вскрыли все переносные урны, выяснилось, что за Лебедько так и остались эти 4, а за Аркадова 3 голоса. То есть, все остальные избиратели у себя дома – те, к кому члены комиссии ходили без наблюдателей – проголосовали сплошь, 100% (минус один бюллетень – впрочем, скорей всего, я просто его не заметил) за Самосейко?
Подобная ситуация отмечалась и на других участках, где проводился раздельный подсчёт. А то, о чём свидетельствую я, происходило, повторюсь, на участке, где соблюдались нормы законодательства. Что ж, если закон предоставляет простор для манипуляций – значит, надо менять закон!
И Александр Лукашенко, и Лидия Ермошина, и пропагандисты любят ссылаться на то, что многие западные государства применяют институт досрочного голосования. Да. Только там разница между итогами досрочного и обычного составляет, как правило, доли процента. И никто не жалуется на фальсификации. Поэтому не надо в калачный-то ряд… известно с каким рылом.
А вот что касается того, кому считать голоса – тут с цивилизованными государствами уже и не сравниваются даже на уровне лукашенковской пропаганды. Эту тему, скорее, замалчивают. Ибо объяснить, почему в комиссиях не представлены все соперничающие стороны, невозможно ничем, кроме желания сфальсифицировать результаты. А то, что избиратель не имеет возможности пересчитать бюллетени, – ничем, кроме стремления эти фальсификации скрыть.
И здесь не имеет значения, составлен таким образом закон или такова практика его применения. Важно то, что в этих условиях говорить о какой-то «честности, открытости и прозрачности» просто смешно. Важно то, что так или иначе система «выборов» в нашей стране заточена под то, чтобы избиратель был один-единственный: Александр Лукашенко. Именно он своим волеизъявлением избирает 110 депутатов «палаты представителей». Все остальные миллионы граждан в этом действе – не более чем декорация.
Обсудить новость на Форуме