16:30 19.06.2008 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Если обвиняемый не убегает – незачем держать его в клетке
14:40, 19 Июня | Павел Левинов, Валерий Щукин
За последние полтора десятилетия политические деятели и правозащитники гримасы белоруской Фемиды испытали в полной мере. Разве может быть беспристрастность у Богини правосудия, которая судит не по уголовному, административному, гражданскому и т.п. праву, а по праву телефонному! О какой независимости белорусского судьи может идти речь, когда в зале суда распоряжается милицейский прапорщик, а Конституция государства не является для судьи Основным законом...
Европейская Академия Берлина предоставила белорусским правозащитникам возможность ознакомиться с правовой системой Германии, сравнить правовую систему демократического европейского государства с правовой системой антидемократической Беларуси.
Конечно же, знакомство было поверхностным (для глубокого изучения и полного анализа требуются годы). Но даже нескольких часов оказалось достаточно, чтобы увидеть ту пропасть, которая разделяет правовые системы наших государств.
* * *
Окружной суд Берлина можно сравнить с Минским городским судом. Но это не тождество: судебные вертикали Германии и Беларуси различаются. К примеру, в нашем государстве окружные суды не предусмотрены.
Различны и масштабы судопроизводства. В окружном суде Берлина 120 судей. В Беларуси судов, с таким количеством судей нет.
Здание суда – два разновозрастных корпуса:
Первый (старый)– криминальный. Возведен более ста лет назад, в эпоху кайзеровской империи. И архитектура здания, и внутренний интерьер предназначены для создания у подсудимых, их родственников атмосферы страха.
В зале заседания судьи восседают выше обвиняемых и адвокатов. Прокурор, находится на одной высоте с судом. На подсудимого и адвоката взирает свысока, демонстрируя тем самым свое единение с судом.
Во втором (новом) корпусе участники процесса, включая судей, находятся на одном уровне. Этим подчеркивается, что все равны перед законом.
Равенство подтверждается и тем, что участники процесса (обвиняемый, свидетели, эксперты, прокурор… выступают сидя. Данная процедура судебного следствия демонстрирует всем находящимся в зале суда: обвиняемый виновным еще не признан.
В наших судах и в старых, и во вновь построенных судья (судьи) как смотрели, так и смотрят на подсудимого свысока, подчеркивая тем самым его изначальное неравенство в судебном процессе.
В белорусском суде обвиняемого обязывают вставать даже не только когда вопросы задают ему, но и когда вопросы обвиняемый задает сам. При том, что сторона обвинения (в частности, прокурор) вопросы задает сидя.
Уже одно это является грубейшим нарушением принципа презумпции невиновности, поскольку упомянутая процедура на стадии судебного следствия преднамеренно демонстрирует виновность обвиняемого.
* * *
Особо следует подчеркнуть, что в зале немецкого правосудия главное действующее лицо – судья. Именно он, а не полицейский следователь, принимает решение о досудебном содержании под стражей. И судья, а не полицейский стражник решает, где находиться обвиняемому во время судебного следствия: рядом адвокатом или за его спиной в клетке.
Собственно клетка в прямом смысле этого слова (как для хищных зверей в зоопарке, изготовленная из толстых металлических прутьев) смонтирована в белорусских судах. Внедрена в зал суда по некой милицейской инструкции, вопреки нормам Уголовно-процессуального закона.
Место, ограничивающее передвижение обвиняемого имеется и в окружном суде Берлина. Только вот назвать место это клеткой язык не поворачивается, поскольку ограждено легкой деревянной конструкцией и частично остеклено. Причем даже в этом случае адвокат сидит напротив обвиняемого, чтобы иметь с ним контакт.
В белорусском суде в ходе заседания какой-либо контакт защитника с обвиняемым исключается.
Более того, в немецком суде, в этом огражденном пространстве обвиняемому установлен стол, на котором можно делать записи в процессе судебного следствия. Причем в новом здании даже и таких клеток нет.
В белорусском суде, обвиняемый, помещенный в звериную клетку, записи делает на коленях. Где равенство обвиняемого и обвинителя, который пишет, удобно разместившись за столом?
У нас заседания суда даже по гражданским и административным делам проводят в зале, оборудованными звериными клетками. Видимо для устрашения.
* * *
Информацию о правах человека в юстиции Германии белорусские правозащитники получали из уст хорошо знающего дело юриста: экскурсоводом по Зданию правосудия был сам председатель окружного суда Берлина.
Детлеф ЛИНД сказал нам, что за 18 лет работы судьей ни разу не судил обвиняемого, находящегося в "клетке" – всегда переводил его за стол к адвокату. Авторы страстно желают посмотреть на белорусского судью, который хотя бы единожды осмелился перед началом судебного процесса дать команду милицейскому прапорщику, выпустить обвиняемого из звериной клетки зала суда.
Председатель берлинского суда исходит из принципа: если обвиняемый не убегает, то незачем его держать взаперти.
Хотелось бы услышать из какого принципа исходят белорусские судьи, не выпуская обвиняемого из клетки?
Не знаем всем ли известно, что на кассационное рассмотрение и на рассмотрение ходатайства об изменении меры пресечения: содержание под стражей – в белорусский суд обвиняемого и вовсе не доставляют.
А в этом случае судьи каким принципом руководствуются?
Конечно же, обвиняемый обвиняемому рознь. В Германии, как и в любой стране, могут быть преступники-убийцы, террористы… Председатель суда рассказал, что был случай, когда обвиняемый при доставке из тюрьмы "Маобит" в суд напал на сопровождающего охранника и серьезно поранил его.
Тем не менее, на окнах зала суда нет решеток, способных удержать даже разъяренного тигра. Окна заблокированы изящной перегородкой с толстым стеклом. Эстетично и гарантия что обвиняемый не выпрыгнет.
Интересен и такой момент: в залы окружного суда заключенных не доставляют в автозаке. Здание правосудия размещено в одном квартале с учреждением предварительного заключения "Маобит", Суд связан с тюрьмой подземным переходом. Огражденное место обвиняемого имеет персональный вход.
Белорусские тюремные архитекторы до такого додуматься не в состоянии. Даже в здании минского городского суда конвой заводит арестованного не через отдельный вход, не из коридора, а через другой зал в котором идет судебный процесс. При этом спросить разрешения у председательствующего на процессе провести арестованного в соседний зал милиция считает ниже своего достоинства.
* * *
Соединительный коридор суда и учреждения предварительного заключения означает, что обвиняемого приводят после завтрака, отводят на обед и ужин.
В минском СИЗО-1 обвиняемых еще до завтрака, набивая как селедку в бочку, загружают в автозак (зачастую бедолагам даже стоять приходится сгорбившись) и в течение нескольких часов развозят по девяти районным судам. Административно задержанных дополнительно в более десяток филиалов. Но и там вначале запихивают в клетку, площадь которой менее одного квадратного метра (так называемый стакан) где и держат до начала судебного заседания.
Обед не привозят. Процедура возвращения – аналогична, и с ужином заключенный "пролетает". В итоге обвиняемый весь день голодный. И при этом милицейский генерал Наумов запрещает родственникам не только передать обвиняемому (пока еще не виновному) еду и воду, но даже просто поддержать словами.
Подчеркнем, что на авторов данной статьи наумовский запрет не распространяется. Нет, передать продукты, воду, прессу и мы не сможем. Но заткнуть витебским правозащитникам рот этот (а равно иной другой) министр не в состоянии.
Увы, далеко не все родственники обвиняемых готовы с открытым забралом идти в бой на врага.
Не могли мы не обратить внимание, что в зале суда зарезервированы места для прессы. Об этом свидетельствует соответствующая маркировка на спинках сидений.
В Беларуси журналистам на судебный процесс приходится пробиваться с боем. И опять же не суд, а милиция или спецслужбы решают, пропустить журналиста или нет.
Примечательно, что в окружном суде процесс по первой инстанции ведут три судьи и два заседателя. По второй инстанции – один судья и два заседателя.
У нас же один судья направо и налево раздает срока до десяти лет лишения свободы. Страшнее, чем в сталинские времена: при нем судили "тройки" и "двойки".
Да, пока еще белорусский судья единолично не приговаривает к высшей мере. Но, похоже, дело идет к тому. Полагаем, обществу понятно, что для этого даже закона принимать не надо.
К слову военные суды в Германии вправе приговорить только к штрафу, Военные суды нашего государства не только лишают свободы на многие годы, но и к высшей мере могут приговорить.
* * *
Белорусские правозащитники не могли не задать больной вопрос: есть ли в Германии телефонное право? Председатель суда даже не сразу понял, о чем мы спрашиваем. Ответ был таков: Это невозможно! Суд в Германии независимый. Если дойдет до прессы, то уже на следующий день из должностных кресел улетят и "звонитель" и судья. И добавил: за почти два десятилетия судейской карьеры мне ни разу не позвонили.
Судьи в Германии избираются на конкурсной основе пожизненно. Естественно есть и судебная этика и служебный контроль. Но нас удивило другое: на каждое свое решение судья пишет мотивировочную часть и направляет на контроль в вышестоящий суд вне зависимости от того обжаловано решение или нет.
И еще одно очень важное отличие: судьи в Германии боятся адвокатов, которые делают судейскую жизнь очень тяжелой.
Белорусские судьи адвокатов ни во что не ставят, потому как, по мнению авторов данной статьи, боятся прокурора и милицию. А все потому, что адвокаты в Германии частные, а адвокаты Беларуси – государственные "крепостные".
Обсудить новость на Форуме