17:31 23.03.2009 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Враг Беларуси
Ярослав Романчук отвечает академику А. Рубинову
Кто вправляет мозги Лукашенко, тот руководит страной,
или об экономических шаманах современной Беларуси
Физики опаснее кухарок
Известный шаман от экономики П. Самуэльсон как-то сказал, что ему все равно, кто руководит страной. Главное, по его мнению, кто пишет учебники по экономике. Сначала определенные идеи и ценности изложил в своих книгах еще один шаман экономической теории Дж. Кейнс. Потом его трудами и кажущейся простотой решения сложных вопросов заразились студенты и аспиранты по всему миру. Потом они стали докторами наук, профессорами, авторами учебников. Через них началось активное распространение псевдонаучных идей. Среди пропагандистов был П. Самуэльсон. Он постарался больше других. Ему сегодня обязаны работой сотни тысяч преподавателей экономики. Он превратил теоретические выкладки Дж. Кейнса в стройные параграфы учебника «Экономикс».
«Экономикс» стал могилой экономической теории. Экономикс изгнал человека из науки. Экономикс открыл дверь в экономическую науку математикам и физикам. И пошло, поехало. Гуманитарную науку экономику стали склонять к грубому сожительству с естественными науками.
Любители цифр, четких формул, жесткой логики и абстракций совершили не одну технологическую и техническую революцию. Хвала им и слава за это. Спасибо за компьютеры, спутники, автомобили, сотовые телефоны, лазеры и многое другое. Они стали источником беспрецедентного в истории роста благосостояния.
Достижения и слава лучших в сфере математики и физики не дают покоя тем, кто в этой сфере ленив, глуп, пассивен, кто завидует своим успешным коллегам. И вот эти математики и физики решили реализовать себя в других, смежных, с их точки зрения науках. Например, в экономике. В физике и математике используются цифры — и в экономике люди тоже считают. На этом простецком основании они сделали вывод, что они в состоянии углубить, развить и усовершенствовать экономическую теорию. Они увидели шанс облагородить общество и государство, сделать распределение более справедливым, эффективным, а развитие устойчивым, без кризисов и депрессий. Физики и математики предложили политикам классную, с точки зрения PR-а, клише — оптимизация. Для ее достижения как раз нужны две вещи: 1) централизация ресурсов в руках политиков и 2) наличие мегаплана, которые описывает, как эти ресурсы использовать, кому, сколько и на каких условиях давать.
Физики и математики почувствовали возможность отомстить как своих более удачливым коллегам в сфере естественных наук, так и приручить политиков, которые в большинстве своем ни черта не понимают ни в какой науке, но с пиететом слушают умные разговоры об оптимизации, эффективности, справедливом распределении и сбалансированном развитии. Когда доклады физиков пестрят чисто физическими терминами, которые применяются к экономическому поведению человека (трение, скольжение, притяжение, сопротивление, гравитация и т.д.), полисимейкеры попадают в ступор. Мозги отключаются. В голове четко прорисовывается один вывод: «Да, мне это подходит!»
Политики легко соглашаются с физиками, потому что те оставляют за ними право нажимать на кнопки, поднимать руки и подписывать подготовленные ими планы. Так формируется порочный круг, опаснейшая геометрическая фигура для человека. Ситуация усугубляется, когда физики сами становятся политиками и чиновниками. Тогда количество голов, вовлеченных в процесс принятия решений, еще больше сужается. Появляется один мегаплан жизни для всех граждан страны. Он напоминает матрицу, где расписаны все роли, сказано, что, кому и как делать. Если у человека есть план, который идет в противоречие с мегапланом физиков/политиков, его просто игнорируют или ликвидируют. Во имя национальных интересов, всеобщего благосостояния, вселенской справедливости, экологической устойчивости и т.д.
Таким образом, физики/политики, предлагая плановую экономику или интервенционизм, противопоставляют свой мегаплан планам миллионов человек. Они подменяют ценности, предпочтения, вкусы и приоритеты каждого человека, выбрасывая их из своих формул и расчетов, в мусорную корзину псевдоэкономической науки под названием «при прочих равных». Для физиков эта фраза, которая была внедрена в «Экономикс» и забила здравый смысл, логику и уникальный характер каждого человека. Это методологическое шаманство физиков вполне устраивает политиков, особенно тех, кто предпочитает плановую экономику и авторитарное государство. Они думают, что физики базируют свои взгляды на экономической науке. На самом деле они занимаются грубыми манипуляциями, псевдонаукой, подменой понятий — шаманством, выраженным в формулах, графиках и калькуляциях оптимизационных схем.
Честно говоря, вреда от физиков, которые надевают на себя одежды экономистов, гораздо больше, чем от кухарки, которая управляет государством. Кухарка знает некие рецепты, но не навязывает их всем. Профессиональная, честная кухарка знает, что о вкусах не спорят. Поэтому она едва ли будет готовить один суп на всех и настаивать на своем меню для всех страны на протяжении многих пятилеток. К тому же, кухарка едва ли убедит людей в том, что ее рецепты спасения экономики страны научны.
Физики же гораздо опаснее кухарок. Они получают ученые степени за работу в одной сфере, а потом, ничтоже сумняшеся, применяют свои профессиональные знания для вмешательства в экономику страны, фирмы и жизнь каждого человека. При этом политики смотрят им в рот и говорят: «Они же профессора. Говорят умно. Считают точно. Разве они могут ошибаться?» Ошибаются гораздо чаще кухарок. И гораздо опаснее. Если кухарка совершает ошибку и готовит плохой борщ или невкусное мясо, ее увольняют. Ущерб минимален. Ведь эти блюда не ест вся страна, а всего лишь посетители ее кафе или столовой. А вот если физик, которые придумывает оптимизационный мегаплан для всех страны, ошибается, страдают миллионы. Страдают не день и не два, а даже десятилетия. Более того, страна теряет «мозги» и высококвалифицированных рабочих. Страна теряет деньги и предпринимательский потенциал.
Академик физик Анатолий Рубинов как шаман белорусской власти
Беларусью управляет не Александр Лукашенко. Он лишь нажимает на кнопки и дергает нити. Какие кнопки нажимать, кого дергать, кому давать ресурсы — ответы на все эти вопросы расположены в узкой теоретической матрице, подготовленной и представленной белорусскими шаманами от экономики и обществоведения. Беларусь развивается по мысли, плану и оптимизационной модели Анатолия Рубинова. Не он ее придумал. Он является теоретическим сэконд хэндером, который сначала прилежно переписывал работы иностранных и советских теоретиков, а потом решил сделать из них компиляцию.
Этот человек руководил высшей аттестационной комиссией (ВАКом), т. е. был мощным идеологическим шлагбаумом белорусской науки, фильтром, который уничтожал научный плюрализм, открытость и конкуренцию теорий и мыслей.
Помимо А. Рубинова к шаманам Беларуси можно отнести бывшего министра экономики, а ныне ректора БГЭУ Михаила Шимова, Олега Пролесковского, бывшего помощника президента — начальник главного идеологического управления администрации, помощника президента по экономике Сергея Ткачева. Есть еще математик Михаил Ковалев, который руководит экономической наукой и образованием в БГУ. Его тоже используют для оправдания текущих экономических безобразий типа импортозамещение, бартеризация, регулирование цен, госсобственность и т.д.
Есть и другие идеологи, но они предпочитают оставаться в тени. А.Рубинов сотоварищи являются коллективной «шеей» А. Лукашенко. Они остаются жесткими приверженцами советского типа плановой экономики, централизованного управления, государственной собственности. Они по-прежнему считают историческим чудом и высочайшим достижением человечества модель Советского Союза, а его развал — крупнейшей геополитической катастрофой.
11 марта 2009 г. в «Советской Белоруссии» академик А. Рубинов опубликовал статью «Белорусская модель развития и мировой кризис». В ней нынешний заместитель Председателя Совета Республики, идеологический шаман А. Лукашенко и Беларуси описывает функционирующую в нашей стране политическую и социально-экономическую модель. Он вкладывает в уста А. Лукашенко ответы на вопросы, которые ставит кризис, которые задает бизнес и обыкновенные люди. Взгляды и убеждения А. Рубинова — это идеологическое зомбирование А. Лукашенко. То, что думает физик-академик, потом озвучивает глава государства. Изучение точки зрения Рубинова позволяет нам спрогнозировать решения А. Лукашенко и его ответы на самые важные вопросы стратегии и тактики развития на ближайший год.
В статье физика А. Рубинова четко проявляются все его невежество в экономической теории, истории. Его точка зрения застыла на советской идеологической основе. Искажение фактов, домыслы, ничем не подтвержденные гипотезы — Рубинов действует, как классический физик-шаман, претендуя на роль главного оптимизатора Беларуси. Трагедия Беларуси в том, что такие люди имеют, по сути дела, монопольное влияние на мозги А. Лукашенко в сфере экономической политики. Когда экономикой занимаются физики и математики, жди беды. Она и наступила. Кризис пришел в Беларусь. Даже шаманы запаниковали. А. Рубинов вынужден был оправдываться. Его мысли будут вложены в уста А. Лукашенко в очередном послании. Именно эта аргументация будет звучать с экранов белорусского телевидения и официальных газет.
Проанализируем статью академика Рубинова с точки зрения экономической теории и истории. Если ученый Рубинов заслуживает почета и уважения за свои достижения и изобретения в области лазеров и физики в целом, то, вступая на почву экономической теории и политики, он превращается в наукообразную версию нейтральных по отношению к экономическим знаниям представителей поп-культуры Инну Афанасьеву или Бориса Моисеева. Представьте, что О. Барабанщикова, Р. Олехно или Г. Колдун начинают рассуждать об экономической политике, глобальном кризисе и стратегии развития Беларуси, а А. Лукашенко, как завороженный, внимает, обвешанный словесной лапшой на тему экономики. Представить себе такое невозможно. А. Лукашенко может нравиться песни белорусских исполнителей, но ему в голову не придет звать их в советники и идеологи белорусского государства. А. Рубинов в экономике — это такая же попса, как И. Афанасьева на сцене. Трагедия в том, что сам глава государства, похоже, этого не понимает. Поможем ему разоблачить псевдонаучное шаманство и физика, который возомнил из себя экономического теоретика.
Суть белорусской модели развития
А. Рубинов пишет, что «белорусская модель — это не модель идеального государственного устройства, а модель именно развития, причем только на переходный период». Что такое переходный период, каковы его параметры, когда он заканчивается, физик-академик не уточняет, хотя мог бы, ведь, если быть последовательным сторонником математической модели и прогнозов, то следовало бы четко очертить, когда этот самый переходный период заканчивается. Чтобы политики могли вовремя сориентироваться и отказаться от тех мер, которые адекватны для переходного периода, А. Рубинов должен был бы предложить классификацию разных периодов. Например, можно было бы взять доход на душу населения по паритету покупательной способности, уровень зарплаты, объем экспорта на душу населения, доля hi-tech товаров в общем объеме промышленного производства. Европейский банк реконструкции и развития имеет свою методику определения переходного периода. А. Рубинов в своей вообще опускает этот ключевой момент. Если ты не знаешь, когда завершается переход (кстати, от чего к чему он тоже не пишет), то ты не можешь вовремя сориентироваться и перестроить свою экономическую и социальную политику.
Одновременно академик говорит, что не предлагает «строить новый социализм или новый коммунизм, т.е. создавать государственное устройство, принципиально отличающееся от того, что наработано в развитых западных странах». Опять же, отходя от строгой научной логики, физик А. Рубинов нигде не определяет такие понятия, как «социализм», «капитализм», не поясняет, «что наработано в западных странах». Делая большое обобщение, Запад — это демократия и безусловное соблюдение политических прав и гражданских свобод. Это разделение властей и независимость судов. Это святость частной собственности, экономическая свобода, открытая конкуренция и торговля. Это принципиально иная модель от той, которая создана в Беларуси. А в нашей стране построен именно социализм. Это система, в которой решения принимает ярко выраженный центр. В СССР это было Политбюро, а в Беларуси — президент. Так что суть РБ — это все та же БССР (Белорусская Советская Социалистическая Республика), только с политическим центром в Минске и донорским центром в Кремле.
А. Рубинов лицемерит, говоря, что он не предлагает для Беларуси эту модель. Именно она и построена и действует в нашей стране. Именно эта модель сегодня оказалась бессильной перед лицом кризиса и внешних шоков. Хваленая белорусская модель оказалась неконкурентоспособной без нефтяной и газовой ренты, без устойчивого спроса российского рынка, а также без роста мировых цен на калийные удобрения и металлы. А. Рубинов и другие шаманы белорусской модели усердно воспроизводили советскую, сделали ее, а сейчас, как оказалось, это всего лишь не целевая, а переходная модель. А дальше что? Коммунизм? Синдикализм или власть номенклатурных отраслевых бизнесов? Или поворот к ненавистному для белорусских шаманов от идеологии Запада?
А. Рубинов пишет, что нельзя «одномоментно скопировать этот [Запада] опыт». Как будто кто-то предлагает скопировать его одномоментно. А. Рубинов борется с нарисованным им же врагом. Никто из независимых белорусских экономистов не предлагает провести компьютерную операцию cut & paste в экономической политике. Все предложенные проекты законов, антикризисная программа «Новый экономический курс» созданы именно для Беларуси, с учетом наших традиций, состояния. Мы учитываем недостатки стандартной западной модели и Вашингтонского консенсуса. То, что А. Рубинов называет попытками «ускорить, подстегнуть переходные процессы», на самом деле является действиями на опережение кризисных явлений. А. Рубинов не пишет о хронологии реформ, о том, от чего будут зависеть ее скорость. Он предлагает принять его представление о «нормальных темпах» на веру. Уважаемому академику скоро 70. Почтенный возраст, но в ситуации, когда кризисные явления разворачиваются очень быстро, когда правительства разных стран мира и международные организации пересматривают прогнозы чуть ли не каждый месяц, реакция на происходящие явления должна быть гораздо быстрее.
Сколько можно уповать на то, что мы вышли «из системы с иным государственным и экономическим устройством»? Если бы мы начали реформы в 1991 году, когда мы вышли из системы, сегодня Беларусь была бы, как Словения, т. е. с доходом на душу населения 85% от среднего по ЕС, а сегодня мы даже до 30% не дотягиваем. Если «тормозит» А. Рубинов, то почему должна тормозить вся Беларусь? Пусть уважаемый академик в рамках своего бюджета и активов принимает любые «нормальные» для него решения. Трагедия Беларуси в том, что именно его нормы, узаконенные А. Лукашенко, определяют темпы развития миллионов белорусов.
Белорусский социализм и Запад
Прав А. Рубинов, что во многих странах «вместо демократического общества западного типа с рыночной экономикой, свободой предпринимательства и конкуренцией возникают уродливые структуры с криминальными методами управления и диктатом олигархического капитала». Такое институциональное извращение создано в России и Украине. Не без проблем в Венгрии и Латвии. Однако Беларусь почему-то копирует эти страны, коррупционные механизмы управления. Эволюционный путь развития по-белорусски сегодня — это монетизация номенклатурного статуса, легализация заработанных в условиях жесткой госмонополии активов, дискриминация предпринимателей, отсутствие ответственности за инвестиционные ошибки, бюрократический произвол и правовая беззащитность человека. Это и есть суть той модели, идеологом которой является А. Рубинов. Он так любит слово «эволюция», но почему-то нигде не прописывает, когда и как будет происходить демократизация и становление рыночных механизмов.
Академик-шаман считает, что «принципиальной чертой» белорусской модели является ее социальная направленность: «Не люди для государства и для экономики, а государство и экономика для людей, для народа». Чтобы пояснить этот лозунг он приводит следующий пример: «Если, например, возникает вопрос, следует ли ликвидировать те или иные недостаточно эффективные промышленные или сельскохозяйственные предприятия, с тем чтобы освободиться от непроизводительных затрат и тем самым повысить эффективность экономики, то прежде всего надо посмотреть, что будет с работающими там людьми. Если экономика выиграет, а люди проиграют, то такой вариант у нас не принимается. Рост экономики за счет ущемления интересов трудящихся противоречит нашей политике».
Это пример типичного экономического заблуждения физика-академика в области экономической теории и практики. Во-первых, вопрос о ликвидации того или иного предприятия должен возникать только у его собственников (акционеров) или кредиторов. Только они имеют право оценивать эффективность его работы. Именно собственник, исходя из его субъективного представления о ценности, принимает решение о ликвидации своего инвестиционного проекта. Это может сделать кредитор, которому вовремя не вернули деньги. Если государство считает честным, «нормальным» безусловное выполнение сторонами договорных обязательств, то вопрос должен решаться однозначно. За нарушение взятых на себя обязательств, за то, что человек дал слово и его нарушил, должно следовать наказание. Если же политик/чиновник (распорядитель чужим) будет решать, как поступать в такой ситуации, то ни о каком рынке, честном сотрудничестве равных субъектов не может быть и речи.
Если завод не выполнил своих обязательств перед поставщиками сырья или комплектующих, не рассчитался с банком (т. е. совершило нарушение закона, а также нравственной нормы), а государство голосом А. Рубинова сказало, что оно должно продолжать работать, а кредиторы и поставщики должны ему простить долги во имя «национальных интересов», то оно тем с самым разрушает рабочие места в ответственных коммерческих структурах, наказывая людей за дисциплину и выполнение своих обязательств. Аморально и разрушительно для страны выгораживать лентяев, лузеров и людей, которые совершили ошибки, а наказывать работяг, умных и ответственных. Именно это и предлагает делать А. Рубинов.
Не бывает такого, чтобы экономика выигрывала, а люди проигрывали. Увлеченный своими агрегатными понятиями, Рубинов не понимает, что экономика — это люди. Если экономика растет, лучше людям. Предприятия создают новые рабочие места, платя налоги, привлекают инвестиции, удовлетворяют потребителей в стране и за рубежом.
В случае банкротства предприятия появляются новые возможности, размораживаются ресурсы, открываются новые ниши. В данной ситуации государство берет на себя часть ответственности за безработных, платит им пособия, создает возможности для переобучения, перемещения в новые города, где есть работа. Не менее важно создавать максимально благоприятные условия для самозанятости, т. е. для предпринимательства. А. Рубинов не понимает, что закрытие предприятия — это ликвидация старой инвестиционной ошибки. Это как сгнивший зуб, который не подлежит лечению. Он будет болеть и разрушать человека, если его не вырвать. А на его месте можно поставить новый. В реальной жизни сами люди, а не распорядители чужим, выбирают новые «живые» коммерческие проекты.
Незнание азбуки рыночной экономики
Рост экономики не может быть за счет «ущемления трудящихся», потому что именно трудящиеся обеспечивают этот рост. Рубинов тянет нас в прошлое, архаичное и абсолютно нереальное. Он думает, что можно постоянно входить в одну и ту же воду. А. Рубинов не знает букваря рыночной экономики. Ее суть — творческое разрушение старого, генерация нового. Новых товаров и услуг, которые больше нравятся потребителям. Физик Рубинов хочет, чтобы мы смотрели черно-белые телевизоры, пользовались счетами, ездили на «Жигулях» и ходили в обуви белорусских производителей. Чтобы трудящиеся этих предприятий получали свои зарплаты и наслаждались жизнью.
А. Рубников считает, что «отрыв производства от потребления является причиной регулярных экономических кризисов на Западе». Почему только на Западе? А в Беларуси рост складских запасов до Br 6,5трлн. — это не отрыв? Кто приказывает белорусским предприятиям производить на склад? Кто навязывает им дутые прогнозные показатели? Кто накачивает дешевыми кредитами? В Беларуси это делает правительство, реализуя мегаплан шамана Рубинова и его коллег. На Западе (тоже понятие очень абстрактное и очень разнообразное, нигде Рубиновым не определенное) именно центральные банки (порождение государства, а не рынка) делают очень доступными деньги, способствуют надуванию пузырей фондового рынка, рынка недвижимости, сырьевых ресурсов и даже продовольствия. Именно правительства принимают решения о реализации жилищных программ, накачивая их бюджетными ресурсами или создавая государственные страховые компании.
Государство разрушает самый основной элемент капиталистической системы — институт свободной цены. Цена — это самый лучший из известных человечеству координатор действий собственников, инвесторов, предпринимателей и потребителей. Именно через свободную цену собственники, предприниматели и инвесторы получают информацию о реальных предпочтениях потребителей. Именно на основании этой информации строят они свои инвестиционные планы. Если же государство вмешивается в ценообразование, оно искажает информацию и увеличивает риски совершения ошибок.
Глобальный кризис сегодня — это, в первую очередь, следствие того, что правительства практически всех стран долго и упорно искажали информацию о состоянии рынков денег, товаров, услуг и рабочей силы. Процентные ставки слишком долго оставались на низком уровне. Правительства инвестировали триллионы долларов в разного рода производства. Вот и надулись пузыри. Пришло время сдуваться. Именно государство руками центральных банков и правительств оторвало производство от потребления. Именно оно является главным генератором пузырей на фондовом рынке, рынке недвижимости, нефти и продовольствия. Рубинов не понимает фундаментального значения института свободной цены. Не знаком он с проблемой экономического расчета, возникающей в социализме и интервенционизме. Впрочем, физик этого и не должен знать, но этот физик-академик претендует на знание экономической теории. И своим невежеством в области экономической теории пудрит мозги А. Лукашенко, искажая действительность и создавая спрос на свои услуги.
О социальном расслоении и признании очевидного
А. Рубинов считает еще одной чертой белорусской модели «сдерживание чрезмерного социального расслоения на богатых и бедных». Он пишет, что Беларусь якобы ушла «от уравниловки», создала «материальные стимулы для проявления экономической инициативы и поощрения качественного труда». Только в начале 2009 г. предприятиям, наконец, разрешили выплачивать дополнительные деньги за хорошую работу. Наличие жесткой тарифной сети, обязательной для предприятий всех форм собственности, «убивает» стимулы к творчеству. Как только человек начинает больше зарабатывать, а предприятие показывает высокую рентабельность, власти тут же проявляют к ним нездоровый интерес, заставляя платить больше, объясняя все это «социальной ответственностью».
В Беларуси не терпят богатых, культивируя культур зависти, а не достижения, халявы, а не упорного труда. Зато 4/5 товаров роскоши покупает номенклатура и «крышуемый» ею бизнес. Если ее включить в расчет по определению неравенства, то Беларусь не выглядела бы такой безупречной. С другой стороны, с ситуации трансформаций появление богатых людей неизбежно. В капитализме бедные гораздо богаче, чем средний класс в развивающихся странах (см. Индекс экономической свободы 2009 от Heritage Foundationhttp://www.heritage.org/). Поэтому фетиш имущественного равенства ни в коем случае не является преимуществом так называемой белорусской модели.
А. Рубинов указывает еще на одно достоинство белорусской модели — «равное отношение со стороны общества и государства к людям разных национальностей и разного вероисповедания». Даже если не вспоминать о конфликте с Союзом поляков, дискриминации протестантов, периодические вылазки фашиствующих РНЕ-шников, то данный тезис звучит, как констатация черты любого цивилизованного общества. Как будто в капиталистической стране существует религиозное или этническое неравенство. Нельзя приписывать к преимуществам модели тот факт, что весна приходит с завидной регулярностью. При демократическом правительстве принцип равенства всех религий, этносов был бы однозначно обеспечен. Среди белорусских политических структур нет тех, которые бы выступали за дискриминацию.
Извращенное понимание сути рынка
Для формирования доверия к своей точке зрения А. Рубинов периодически вставляет аксиомы и абсолютно правильные утверждения. Например, что «сегодня ни одна страна не может полноценно развиваться вне рыночных отношений. Особенно такая экспортно ориентированная страна, как Беларусь». Браво! Понял академик такую глубокую мысль. Осталось понять, что, с его точки зрения, означает слово «сейчас». Оно распространяется на последние 15 лет развития Беларуси или только на 2009 год, когда белорусская модель затрещала в швах под бременем собственных инвестиционных и производственных ошибок? Рыночные отношения — это обмен между покупателями и продавцами, который осуществляется по свободным договорным ценам на условиях, которые самостоятельно определяют обменивающиеся стороны. При этом принуждение к выполнению требований третьей стороны (государства) автоматически меняет суть обменных отношений и они перестают быть рыночными. Рынок никогда не был «дикой стихией», как пытается доказать А. Рубинов. Отсутствие Госплана, Госснаба или Комитета по ценам не означает дикость рынка, а его естественную природу.
Спев оду рынку и свободной конкуренции, академик-физик говорит о том, что «…в Беларуси рыночные процессы в определенной мере контролируются государством. Например, ограничиваются цены на социально значимые продукты питания. Нельзя допустить, чтобы цены на основные продукты питания у нас в стране устанавливались стихийно, исходя из интересов производителей. Какая бы ни была экономическая обстановка, все люди должны достаточно питаться и, следовательно, продукты питания должны быть доступными. Поэтому государство жестко контролирует цены на них. Конечно, это в определенной мере ограничивает возможности материального развития сельхозпроизводителей. Но государство, насколько это возможно, компенсирует им часть затрат из бюджета».
Это утверждение очень убедительно показывает непонимание физиком сути рынка и незнание фактор мировой экономики. Во-первых, А. Рубинов не поясняет, почему те или иные товары включаются в «социально значимые». Во-вторых, он не знает или сознательно не упоминает того факта, что мировая цена основных продуктов питания (говядина, свинина, птица, подсолнечное масло) в 2 – 4 раза ниже, чем в розничной торговле в Беларуси. Ни в одной капиталистической стране мира нет проблемы голода, доступа к продуктам питания. Эта проблема была решена еще в начале XX века. В США, странах ЕС домашние хозяйства тратят на продукты питания 9 – 13% общих расходов. В Беларуси же этот показатель составляет свыше 40%, а в семьях пенсионеров — более 60%. Таким образом, так называемое «стихийное» ценообразование приводит к гораздо более низким ценам, чем в условиях жестко регулируемых рыночных отношений. Это справедливо. Рубинов пишет о «социальной справедливости» белорусской модели, в которой каждая белорусская семья переплачивает за продукты питания в среднем $300 в год.
Есть страны, которые сумели стать мировыми лидерами в области с/х производства и экспорта продовольствия без бюджетных дотаций и ограничений импорта. А. Рубинову на досуге следовало бы ознакомиться с работой сельского хозяйства Новой Зеландии. Тогда бы он не писал, что «…бюджетная поддержка сельского хозяйства неизбежна...».
Частная собственность — только с соизволения власти
Опять же А. Рубинов как заправский пропагандист начинает с аксиомы: «Конечно, раскрепощение инициативы, свобода предпринимательства являются необходимыми условиями для эффективного развития экономики. А гарантом свободы предпринимательства является частная собственность. Частник сам решает, куда и как ему вкладывать деньги. Это его собственная инициатива и его собственный риск».
После него шаман-экономист начинает проявлять свои истинные знания о частной собственности. Он считает, что выше сказанное «в полной мере справедливо лишь для мелкого и среднего бизнеса. Для крупных предприятий форма собственности не играет определяющей роли. В любом случае там нет единого хозяина, который бы на сто процентов распоряжался предприятием, и в любом случае все работники фирмы, включая директора, являются наемными».
Он делает оговорку на то, что «руководители государственных предприятий каждый свой шаг должны согласовывать с соответствующим министерством или другими органами власти, что сдерживает инициативу руководителей, делает государственное предприятие менее гибким и мобильным по сравнению с частным». Однако вывод соответствует идеологии убежденного марксиста-социалиста: «… В идеале, при минимальном вмешательстве в дела предприятия со стороны государства, обе формы собственности могут быть одинаково эффективны».
Почему А. Рубинов привязывает частную собственность и свободу конкуренции к размеру, понять сложно. Очевидно, он даже теоретически не допускает, что частники могут управлять и контролировать большие ресурсы. Ведущие мировые ТНК имеет выручку в 5 – 8 раз больше ВВПБеларуси. В них занято до полумиллиона человек, а в розничном гиганте Walmart вообще занято около 2 млн. человек. И ничего, работают, радуют акционеров и потребителей. Создают благо, и только человеку с полностью отравленным марксизмом-ленинзмом мозгом такая работа может казаться опасной для национальных интересов. А. Рубинов не знаком с выводами многочисленных исследований и опросов, которые однозначно подтверждают тезис: «Частная собственность управляется лучше, дает более качественные результаты, более инновационна, социально ориентирована и экологически ответственна».
И где это Рубинов видел тот идеал, в котором государство не вмешивалось бы в работу своих предприятий? Для чего же тогда оно их создавало? Чтобы выполнять начертанные идеологами-шаманами мегаплан. Академик скромно опускает вопиющий провал страны, в которой вообще не было частной собственности (СССР, Китай) или стран, где она была жестко ограничена (Индия). Не известен ему вывод перуанского экономиста Э. де Сото, который говорит о прямой связи между правами собственности и эффективности борьбы с бедностью. Очевидно, А.Рубинов видит в качестве примера «капиталистического» поведения большого бизнеса Россию.
Только очень далекий от экономической теории и практики человек может считать Россию капиталистической страной. В основе непонимания Рубиновым сути частной собственности лежит незнание сути экономической и политической власти. Опускаться до таких глубин экономической теории и понимания сути теории общественного выбора профессиональному физику ни в чему, но А. Рубинов претендует на роль общенационального оптимизатора. Ему бы надо было ознакомиться с таким основами экономической теории, как теория прав собственности или теория общественного выбора. Для физика эти знания не нужны, но для человека, претендующего на статус идеолога страны, архитектора экономической политики абсолютно необходимы. Достаточно вспомнить, какой порядок был в коммуналках или что творится в общежитиях, нет четко определенных прав собственности. В качестве эксперимента по определению социальной и экономической функции частной собственности предлагают поселить на полгода в одно общежитие шаманов-оптимизаторов Беларуси А. Рубинова, С. Ткачева, Н. Зайченко, А. Кобякова, М. Шимова, М. Ковалева, руководителей экономических и философских кафедр вузов. Будем снимать весь этот эксперимент и показывать зрителям в прямом эфире, как «Под стеклом». Смею сформулировать гипотезу, что после шести месяцев проживания в коммунальной среде без четко определенных прав собственности у А.Рубинова не будет такого желания ставить на один уровень эффективности частную и государственную формы собственности.
Сделав кучу реверансов в сторону госсобственности, А. Рубинов считает, что «иностранные инвестиции могут прийти лишь в частные предприятия... Поэтому в перспективе, учитывая возрастающие процессы глобализации экономики, неизбежно придется переходить к частной собственности почти во всех сферах экономической деятельности. Но делать это надо постепенно, накапливая опыт, формируя традиции и законодательную базу, причем в первую очередь на примере мелкого и среднего бизнеса».
Опять шаман-оптимизатор блефует и кривит душой. Что такое «в перспективе»? это через год, два или десять? Странно слышать такую неопределенность от физика, привыкшего к математической точности. Более того, он даже не пишет, когда это светлое будущее, когда можно будет начать приватизацию, наступит. Что должно произойти, чтобы он наступило быстрее. По каким индикаторам можно судить, что вот оно, время приватизации наступило. Ни на цену активов, ни на качество управления, финансовое состояние предприятий академик не указывает. Равно как не упоминает он об издержках упущенной выгоды, т. е. что потеряет неприватизированная Беларусь, сколько рабочих мест за пределами Беларуси будет создано иностранным капиталом, сколько белорусов покинет страну в поисках своей, частной земли, своего бизнеса и возможности реализации своего жизненного плана.
Извращенное представление о Западе
Не знаю, часто ли бывает А. Рубинов на Западе, но с его представлением об нет трудно согласиться. Прежде всего, очень сложно понять, что академик-оптимизатор имеет в виду под «западом». Это понятие из сферы географии или все-таки политики и идеологии? Мы говоримо ценностях, институтах или прост указываем на все то, что западнее Беларуси?
Запад весьма разнообразен. Есть Франция и Великобритания. Они очень разные, хотя базовые вещи — демократия, политические свободы и гражданские права, независимость СМИ, верховенство закона – в этих странах близки.
Западные страны (будет говорить об аксеологическом, ценностном Западе), по мнению А. Рубинова, происходят изменения. Они частично теряют суверенитет. Между ними увеличивается взаимозависимость. Да, страны добровольно делегировали определенные полномочия в наднациональные органы (ЕС). Они работают в условиях относительно единого экономического пространства, но это и есть мотор современной экономики. Работать на единый рынок 500 млн. человек выгоднее, чем на рынок 10 млн.
А. Рубинов пишет об обострении противоречия «между странами, обладающими природными ресурсами, прежде всего нефтью и газом, и странами, интенсивно их потребляющими». И все это в том месте, где описывается современный Запад. Опять же в чем проявляются эти противоречия, академик не пишет. Были высокие цены на нефть и газ — торговля шла бойко. Цены упали — и торговля продолжается. Да, у продавцов есть острое желание сохранить высокие цены, а потребители хотели бы опустить их как можно ниже. Однако эти «противоречия» являются объективным состоянием любого рынка. При этом мы же не говорим, что между строителями жилья и его покупателями существуют противоречия.
А. Рубинов пишет об изменении «экономической и политической карты мира, где наряду с Америкой, Японией и ведущими странами Западной Европы возник экономически мощный Китай и другие «новые тигры», все в большей мере заявляет о себе Россия». Нет сомнений, что Китай и Индия, отказываясь от интервенционизма, либерализуя свои страны, существенно увеличили свое присутствие в мировой экономике. Их появление входит в противоречие не с «попытками сохранения однополюсной системы мирового устройства», как пишет Рубинов, а с протекционизмом развитых стран, т. е. с его интервенционистскими практиками, опасным меркантилизмом. Академик вслед за идеологами антиглобалистами повторяет, что у нас-де однополярный мир. При этом он, как ученый, не удосуживается пояснить, что это такое. Тот факт, что США производит четверть мирового ВВП, едва ли является основанием считать современный мир однополярным. У США нет особого права голоса в международных организациях. Место Америки в международной торговле, в производстве многих товаров и услуг падает. Все больше доля стран Азии, Восточной Европы и Южной Америки.
Да, США является безусловным лидеров в области научных исследований, технологий и ноу-хау. Однако американцы не имеют возможности блокировать научные исследование и внедрение открытий в других странах мира. Американские фильмы, музыка, литература также не имеют специального льготного режима входа на рынки других стран. Тот факт, что продукты Голливуда, пользуются спросом во всем мире, в том числе во Франции, Китае, России и даже в арабских странах, говорит лишь о качестве американских продуктов на едином, глобальном рынке развлечений, информации и культуры. Американцам может не нравится, что показывает и как комментирует «Аль-джазира», но они не могут закрыть этот ТВ канал. Сегодня культурное, информационное разнообразие гораздо больше, чем когда бы то ни было в истории человечества. Какое же это монополярный мир? А. Рубинов тиражирует поп-мифы, попадая в ловушку явно не знакомых с наукой людей. Если для обкуренного антиглобалиста выкрикивать лозунги об однополярном мире и бить стекла автомобилей — это еще как-то объяснимо, то когда профессор с претензией на статус идеолога Беларуси повторяет такие же лозунги, не удосуживаясь их проанализировать, то стыдно становится за науку в целом.
Перечислив целый ряд слабо связанных между собой факторов, которые, с точки зрения профессора, характеризуют современный мир, не упомянув целый ряд действительно ключевых характеристик, А. Рубинов делает вывод, что «сегодня нет идеального примера государственного устройства, к которому следовало бы стремиться. Поэтому, несмотря на разный уровень развития постсоветских и западных стран, нам всем вместе придется искать пути радикального совершенствования существующей системы мироустройства».
Трудно понять, что понимает под идеалом А. Рубинов. Если утопию, страну солнца, всеобщего равенства и братства, которую описывали коммунисты, фантасты и люди с больным или богатым воображением, то, конечно, такой страны в мире нет и быть не может. Если же мы говорим о тех странах, которые в реальном мире смогли пройти путь из грязи в князи в одно поколение, то таких исторических примеров предостаточно. Даже во второй половине XX века. Взять хотя бы послевоенную Германию, современную Ирландию, даже постсоциалистические страны, которые сегодня гораздо лучше справляются с кризисом, чем Беларуси или Россия. В списке успешных стран мира не найдешь ни одной, которая была бы приверженцем государственной формы собственности, торговой самоизоляции, агрессивной бюрократии, зависимости судебной системы, дискриминации предпринимателей, национализации и конфискации. Новая Зеландия и Голландия могут научить очень хорошим способом создания эффективной системы госуправления, создания эффективной, ответственной бюрократии. Сингапур наработал прекрасный опыт реформирования системы здравоохранения. В экономической истории можно найти тысячи примеров проведения удачных реформ. Их надо изучать, анализировать. На основе анализа и со знанием белорусской реальности — интегрировать этот опыт для создания нашей, идеальной страны. Академик-физик пребывает в плену утопий. Поэтому ему трудно решиться на поддержку реально работающих институтов и механизмов. Похоже, Рубинов до сих пор не выучил трагический урок тоталитарных систем (фашизм и коммунизм). Иначе он был бы первым сторонником суда над преступлениями коммунизма. Он настаивал бы на показе во БТ фильма «Катынь» или великолепного труда латышского документалиста «Советская история».
Непонятые причины экономического кризиса
Когда физик А. Рубинов начинает рассуждения о природе глобального экономического кризиса, становится грустно. Как опытный манипулятор он снова начинает с понятной каждой кухарке истины: «Можно выделить два варианта кризисных ситуаций: 1) деньги есть, но купить на них нечего, т.е. полки в магазинах пусты, и 2) наоборот, товаров хоть отбавляй, но у покупателей кошельки пусты». Такая констатация сразу же убеждает нас в том, что азы экономической теории, а также теорию денег А. Рубинову еще предстоит открыть. Его первый вариант — это, по сути дела, описание Советского Союза, но в этой констатации есть одна грубейшая ошибка. Говоря о том, что «деньги» есть, А. Рубинов не говорит о том, что такое деньги с этой системе. В Советском Союзе деньгами называли условные, расчетные единицы, фантики. КПСС заставила людей пользоваться ими, под страхом тюрьмы запретив пользоваться иностранными валютами. Деньги — это не бумажки, которые правительство узаконило в качестве платежного средства. Деньги — это важнейший общественный институт, который прошел эволюцию тысяч лет. Деньги — это тоже товар. Он не появляется из воздуха и не уходит в никуда. В свободной стране ситуация, когда есть деньги, а нет товара, не возможна в принципе. Деньги выпускаются только потому, что есть товар. Товар, который был избран людьми в результате многовекового демократического процесса, это золото.
А. Рубинов, очевидно, считает, что деньги – это результат действий государства. Поэтому для него «золото — это геологическая, а не экономическая категория. Жесткая привязка платежного средства к золоту автоматически приводит к торможению развития экономики». Нет сомнений, что золото — это металл, который находится в земле. Однако мы же говорим о золоте, как об экономическом товаре. Спрос на золото сохраняется уже много тысяч лет. Сохраняется он сейчас. Это, безусловно, экономическая категория. Привязка к золоту денег в период классического золотого стандарта не только не стала тормозом, а сопровождалась огромными прорывами в экономическом развитии. Золотой стандарт не только не остановил промышленную революцию, но ее укрепил. Предприниматели были уверены в стабильности денег. Они могли получать долгосрочные кредиты Финансовая система также работа без сбоев. В период классического золотого стандарта не было депрессий, системных сбоев в экономике. Поэтому тезис о том, что привязка денег к золоту тормозит экономическое развитие является, во-первых, грубым искажением истории, во-вторых, непониманием механизмов функционирования золотого стандарта и природы денег. Если бы политики и крупные финансисты США, а потом стран Европы не совершили диверсию в отношении своих денег, отвязав их от золота и раскрыв шлюзы для государственного фальшивомонетничества.
После введения государством монополии на деньги они превратились в денежные фантики, банкноты, которые были выбраны чиновникам и политиками, а не рынком. Так вместо денег появились денежные суррогаты. Это самая опасная подмена понятий в истории человечества. Это гораздо опаснее, чем назвать «Жигули» «Мерседесом» и всучить его людям. Поэтому ситуация, когда «деньги» или фантики государства есть. А товаров нет — это ситуация провала государства, результат действия плановой экономики, национализации и ликвидации частной собственности.
Академик Рубинов, как заправский литератор, так описывает природу денег метафорически: «Деньги — это кровь экономики. Подобно тому, как кровь обеспечивает обменные процессы во всех органах живого тела, так и деньги обеспечивают обменные процессы между производителями и потребителями по всему экономическому организму». Конечно, нельзя требовать от шамана-оптимизатора прочтение «Теории денег и кредита»Л. фон Мизеса, чтобы понять суть денег. Однако именно в непонимании их природы лежат многие заблуждения в сфере экономической политике.
Можно сравнивать деньги с кровью или плазмой. Однако все сравнения с телом человека нужно делать очень осторожно. Тело человека — это единый механизм, который действует по объективным законам физики и химии. Суть многих механизмов еще не изучена человеком, поэтому попытки лечения иногда заканчиваются летальным исходом. Многие болезни остаются неизлечимыми. Попытки создавать искусственную кровь, органы, воспроизвести человека пока в большинстве случаев заканчиваются провалами.
Деньги на золотом стандарте — это объективный выбор человека. Не одного, а сотен миллионов на протяжении столетий. Это как его родная кровь. А. Рубинов же предлагает разбавить кровь водой. Т. е. его не устраивает, что организм болеет, что крови мало. При помощи воды он хочет создать человека, который не болеет, работает больше, устает меньше. При этом он благороден, честен, гуманен и полон всеми возможными добродетелями. Бред? Полный. Слава богу, что Рубинов не берется экспериментировать в области медицины, но вот бредовые идеи такого же содержания он активно и с умным видом он предлагает для экономики Беларуси. Очевидно, что экономика с водой вместо крови, протезами вместо рук и ног не может быть конкурентной. К сожалению, профессор-оптимизатор предлагает нам в очередной раз убедиться в правоте этой аксиомы.
Вторая ситуация, описанная Рубиновым, тоже требует пояснения. Много товаров, а денег нет. Опять же в капиталистической экономике, когда решения принимают собственники, инвесторы и предприниматели, невозможна ситуация, когда производители выпускают товары и услуги не для продажи, а ради выполнения неких прогнозных показателей. Да, бывают ошибки. За них собственники расплачиваются банкротством, но в капитализме все одновременно не ошибаются. Значит, ситуация, когда товаров много, а денег мало, возможно только тогда, когда государство искусственно снижает стоимость денег (кредитов), когда оно стимулирует спрос, когда оно вклинивается между производством и потреблением.
Государство блокирует институт свободной цены, тем самым резко увеличивая риски совершения инвестиционных ошибок. Нарушается координация между производителями и потребителями. Инвестиции идут не туда и не в таких объемах. После насыщения потребители отказываются их покупать, а производство продолжает работать. Так происходит «омертвление» капитала. Так появляется высокая безработица, мертвые города и целый пучок острейших социальных и политических проблем. Подчеркиваю, что и в первом, и во втором варианте, источником опасности, рисков и ошибок является государство.
Однако А. Рубинов иначе смотрит на предложенные кризисные варианты. Он считает, что первый вариант «возникает в результате природных, военных или политических катаклизмов, приводящих к массовой дезорганизации и разрушению производства в стране». Поскольку вся история СССР — это история дефицита, очередей и печатания пустых денег, то 1917–1991 гг. можно считать войной КПСС против своего народа.
А. Рубинов не понимает природу Великой депрессии, считая что это был не кризис дешевых денег, инвестиционных ошибок, а кризис недопотребления. «Кризис 20–30-х годов был вызван технической революцией, прежде всего широким и быстрым внедрением конвейерного производства». О выводах М. Ротбарда, М. Фридмана Рубинов явно не слышал. Для физика сложно связать факт появления Федеральной резервной системы, ее активный интервенционизм в рынок денег и Великую депрессию. А ведь надо было бы включить простую логику и задать себе несколько вопросов. Откуда вдруг у производителей появилось большое количество «новых» денег, чтобы расширять производство? Рубинову проще обвинять во всем конвейерное производство, чем вникать в механизмы государственного вмешательства в денежную систему.
Он уверен, что ценность можно создавать, если просто напечатать новых денег ли же забрать «излишек» у богатых. Этим самым он убедительно показывает нам свою марксистскую сущность. С его точки зрения, для выхода из кризиса недопотребления надо просто увеличить оплату труда населения. И все. Просто, как у наперсточника. Вопрос о том, откуда берутся ресурсы для выплаты зарплаты, что есть такое понятие, как производительность труда, академик Рубинов опускает. Он предлагает распределить непроизведенное, незаработанное и непроданное. Иными словами, Рубинов предлагает продать воздух, только в виде бумажек, которые по мановению государства стали «деньгами». Стимулирование потребления — это типичный пример марксистско-кейнсианской политики, которая уже завела мир в десятки кризисов разной глубины и продолжительности. Глобальный кризис сегодня – это тоже результат интервенционистской политики центральных банков и правительств. США, Япония, страны ЕС совершили много ошибок. Если бы переходные страны не копировали институциональные ошибки западных стран, если бы не пытались воспроизвести систему интервенционизма, а выбрали модели капитализма, в том числе с конкуренцией денег, то они бы максимально полно защитили бы себя от чужих глупостей и ошибок.
Ненависть к деньгам, прославление фактиков
А. Рубинов демонстрирует полное непонимание природы и последствий инфляции. Он пишет: «Раньше у себя в стране мы рассчитывались рублями, а теперь тысячами. То есть стоимость платежного средства изменилась более чем в тысячу раз. Но и при старом, и при новом масштабе денег экономика работает вполне нормально». «Нормальным» шаман-идеолог оправдывает отвратительный, аморальный грабеж сбережений населения в 1990-х, перераспределение денег населения в пользу банкиров и близких к власти предпринимателей.
Для Рубинова инфляция — это всего лишь поддержка производителей, обеспечения запросов заводов вне контекста от того, что они могут производить. Когда человек не понимает, как в экономику поступают новые деньги, кто больше всего страдает от роста цен, слушать его советы чрезвычайно опасно даже для студентов первокурсников, не говоря уже о президенте. Если доверить Рубинову денежный печатный станок, он напечатает столько, сколько ему придет в голову, исходят из запросов простаивающих заводов. При этом Рубинов признает, что «от инфляции страдают граждане, так как стоимость их денежных накоплений падает. Если темпы инфляции слишком велики, то инфляция может вызвать и определенные деформации в экономике — одни субъекты хозяйствования будут терпеть дополнительные убытки, а другие, наоборот, неоправданно обогатятся». После этого следует неожиданный вывод: «В целом инфляция не приводит к экономическому кризису».
Академик очень хочет вершить судьбы Беларуси и управлять доходами миллионов белорусов. Это он хочет решать, что такое «слишком высокие темпы инфляции» и «определенные деформации». От физика следовало бы ожидать неких цифр, чтобы он сказал, какую инфляцию он считает «нормальной», какие искажения «приемлемыми». Если граждане теряют миллиарды долларов своих сбережений — это нормально? Поразительно, как человек, оправдывающий грабеж самых бедных людей, может считать белорусскую модель социально ориентированной.
Инфляция в рыночной экономике считается высокой, кризисной, когда она превышает 3–5% в год. В Беларуси даже при тотальном регулировании цен наши власти не могут снизить ее до уровня, который во всем цивилизованном мире означает денежную стабильность (0–3% в год). Однако Рубинов не считает это большой проблемой. То, что бюджетники, студенты и пенсионеры теряют покупательную способность, тоже вполне укладывается в его видение социально ответственной политики.
При полном непонимании природы денег, не удивительно, что причину глобального кризиса профессор-шаман видит «в том, что у потребителей нет денег. Упрощенно говоря, для них не напечатали в нужном количестве долларовые бумажки. То есть причины кризиса лежат не в материальной сфере, а в бумажной». Тот факт, что около $ 60трлн. ВВП мира обслуживает около $ 600трлн. разных денег и денежных суррогатов, все равно не убеждает Рубинова в том, что бумажек в экономике было предостаточно. Он предлагает решать проблему вбросом в экономику «новых» денег. При этом, очевидно, он предлагает свои услуги для определения того, какие новые деньги будут хорошими, а какие плохими. Вот потрясающие по своей глупости изречение на тему мирового экономического кризиса: «Если бы вместо того чтобы допускать введение суррогатных денег, федеральный резервный фонд США вовремя выпустил реальные деньги, мирового кризиса бы не было. И ипотечные кредиты здесь ни при чем».
Более сконцентрированной квинтэссенцией экономической глупости трудно себе представить. Ясно одно, что шамана-экономиста Рубинова нельзя просить помочь потушить пожар, ибо он может для выполнения этой задачи предложить использовать бензин или солярку.
А. Рубинов написал большую статьи в защиту созданной им и группой других идеологических шаманов модели. Они убедили А. Лукашенко в том, что другой альтернативы нет. Сегодня под ними земля горит. Чиновничьи, научные и политические кресла зашатались. Модель дала глубокие трещины. Она так быстро крошится, что министры и идеологи вертикали не успевают корректировать очень тревожные статданные. Сокращаются реальные доходы. Пропасть между утвержденными прогнозами и реальностью увеличивается. Останавливаются производства. Сотни тысяч людей могут в ближайшее время потерять работу. Взъерошенный, нервный профессор Рубинов пытается перевести стрелки на внешние факторы. Он спасает свою шкуру: «Было бы совершенно неверно утверждать, как это иногда делают некоторые представители оппозиции, что одна из причин наших трудностей в период кризиса связана с белорусской моделью развития, с тем, что мы недостаточно интенсивно занимались приватизацией и либерализацией».
Можно допустить, что А. Рубинов не понимает причин кризиса белорусской и мировой экономики. В этом нет ничего необычного. Большинство политиков и чиновников во всем мире до сих пор не знают, почему случился глобальный кризис и почему в принципе возникают рецессии и депрессии. Это ни коим образом не девальвирует его достижения в области физики. Не исключено, что он хороший человек, надежный друг и приятный сосед. Однако его рассуждения по поводу экономической теории и политики, его полная методологическая слепота в сфере гуманитарной науки «экономика», передергивание фактов и манипуляция очень грубыми допущениями, наконец, невежество в сфере денежной теории, теории ценности и общественного выбора позволяет сделать вывод о его полной непригодности в качестве идеолога Беларуси, советника кого бы то ни было в сфере выработки стратегия развития.
Рубинов-экономист — враг Беларуси. Он пользуется своими достижения, титулами и статусом, полученными в других сферах знаний, чтобы быть в обойме идеологов белорусской вертикали и главы государства. Он берется определять стратегию и тактику развития нашей страны, хотя профессиональных знаний в этой сфере не имеет. Он формирует знания А. Лукашенко в сфере экономики, основываясь на методологии естественных наук, на извращенном представлении о мире, капитализме и предпринимательстве. Причем делает это не в условиях открытого диалога и интеллектуальной конкуренции, а в режиме кулуарных, закрытых встреч и бесед. И в этом его огромная опасность.
Беларусь стоит на пороге одного из самых глубоких институциональных и структурных кризисов в своей истории. Наше положение усугубляется в том, что многие топ дисижнмейкеры не адекватны занимаемым должностям. Они до сих пор окружают себя теми людьми, которые по формальным признакам являются экспертами по белорусским меркам: профессорами, академиками, докторами, но не тех наук, экспертиза и профессиональные знания в которых требуются.
Политики могут не разбираться в премудростях экономической теории, не знать многих фактов экономической истории. Трагедия Беларуси заключается в том, что наши политики властной Вертикали до сих пор не могут сформировать вокруг себя профессиональное, научное экспертное окружение. Те люди, которые должны развивать белорусскую научную экономическую школу, полностью провалили выполнение данных задач. Руководство Белорусского государственного экономического университета, Белорусского государственного университета, как флагманских вузов Беларуси, превратились в идеологов, в обслуживающий персонал Вертикали, раболепно вопрошающие «Чего изволите?» Поэтому на интеллектуальном рынке экономического консалтинга появились физики и математики. Поскольку они философски и идейно были близки А. Лукашенко, имели статус профессоров и академиков в естественных науках, то они быстро заняли позиции ведущих консультантов и идеологов белорусской модели.
Сегодня белорусской экономикой управляют даже не кухарки. Ею управляют высокомерные люди, убежденные в полной непогрешимости своих заблуждений и глупости. Они стали коллективной шеей Головы нашего государства. А. Рубинов, С. Ткачев и другие идеологи Беларуси стали тем хвостом, который виляет собакой. Сегодня они испугались. Халява закончилась. Навыки и умения распределять чужое заблокировали умение думать, необходимость учиться и познавать новое.
А. Рубинов тянул и тянет нас в прошлое. Глубокое, бедное и аморальное. Беларусь достойна лучшей жизни. Беларусь выстрадала перемены. Давайте начнем их с проводов на пенсию всех тех людей, которые последние 15 лет дурили А. Лукашенко и всем нам мозги. Причем за наши с вами деньги.
Обсудить новость на Форуме