12:00 11.11.2012 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Книги и герои Александра Томковича
09 Ноября 2012, 11.15 | ОГП, Анна Красулина |
Сегодня день рождения Александра Томковича, замечательного журналиста с необычной судьбой. От военного корреспондента он прошел путь до «большого начальника» – с 2000 года является членом руководства Белорусской ассоциации журналистов, а в 2001 г. создал и возглавил газету «День», в которой впервые появились эксклюзивные материалы о так называемых белорусских «Эскадронах смерти». Осенью 2002 года неожиданно тяжело заболел и весной 2003 года получил вторую группу инвалидности. Некоторые врачи высказывали версию об умышленном отравлении спецслужбами. Точного диагноза нет до сих пор. Специалисты говорят, что скажут точно «только после вскрытия». Болезнь, по его собственному определению, «выбила его из обоймы».
И вот после этого крутого поворота Александр Томкович начал писать и издавать книги, состоящие из его журналистских работ. Именно о них он рассказал нам накануне своего неюбилейного дня рождения.
Сколько всего книг
"Аритмия, или Код сопротивления" – 16-ая. Через мой диктофон за последние 6 лет прошло уже свыше 300 человек, так что всех по именам перечислять не буду – а то вдруг кого не упомяну.
Принцип отбора
Я расскажу, как появилась первая книжка – и станет понятно. В 2005 году мы были в санатории в Друскининкае – я, Зинаида Александровна Бондаренко, мама Завадского Ольга Григорьевна и Вера Михайловна, мама Геннадия Карпенко. Пользуясь случаем, я записал интервью с Верой Михайловной. Меня поражало, что она все помнит в деталях. Ей тогда уже было 72 года. Она мне немножко рассказала про себя. А потом, когда мы приехали из санатория, я решил записать интервью и с остальными. Правда, я еще не знал тогда, как что.
Первой ко мне пришла Зинаида Александровна Бондаренко. Я ей говорю: «Вот Вы были такая упакованная ведущая, известная, даже знаменитая. Зачем Вам вся эта политика, зачем Вы полезли в оппозицию? Расскажите, пожалуйста, про политические метаморфозы…» Она говорит: «Ты знаешь, политика – это как-то так… Давай я лучше тебе про свою жизнь расскажу». И она рассказала мне про свою жизнь. По сути дела, она мне подкинула идею сделать серию книг – это первая книга была – «Судьбы». Я тогда еще белорусской мовы не ведал – я ж бывший военный. Потом к этой книжке очень хорошо подошло то, что я с Верой Михайловной записал, а потом – с Завадской – ну, и пошло-поехало.
Первая книга – еще ни опыта не было, ничего. Вот книжка есть, идея есть, а ни опыта, ни связей – ничего. Когда был при власти, начальником, естественно, проще что-то сделать – контакты установить, наладить нужные связи. Сверстать могли подчиненные. А тут…
Про тумблер
Но потом – как будто кто-то тумблер переключил. Вот человек хочет издать книжку. Ну, я представлял, что верстка какая-то должна быть, корректура – потому что в газете работал. Имел какое-то общее представление, что обложку кто-то должен сделать. Начинаю вспоминать, кто к этому делу имеет отношение. Помогли мне тогда Жанна Литвина и Саша Федута.
С Сашей мы никогда друзьями такими уж не были. Даже оппонентами часто бывали. Я очень сильно удивился. И кстати, именно он выбрал вот эту книгу для печати. У меня тогда 2 было, одна – «Хроника пикирующей демократии». Но это, наверное, конъюнктурная книжка. Федута прав, что ему больше понравилась другая. Почему? Потому что события же все время изменяются, и читать про то, что было вчера и позавчера – никакого интереса нет. Поэтому я с ним согласен. Так вот первая книга «Лёсы» («Судьбы») и получилась.
О героях моих книг. У них есть что-то общее: они чего-то добились, достигли в жизни. Все абсолютно. Особенно это касается книжки «Лёсы», где 50 ВИП-ов белорусских. Да и в других книжках тоже.
Почему тот, а не этот
Можно спорить по персоналиям... Но если кого-то слушать, то одна там одну не любит, другая другую – короче, ни фига не напишешь. То же самое с политиками: если слушать – … Вот, например, в одной книжке про-фронтовский Орлов или там еще кто-то – и Калякин. Если обращать внимание на эти политические моменты и личностные – ничего не получится. Поэтому я всегда стараюсь не обращать. Да, конечно, сегодня по каким-то персоналиям отдельным, может быть, у меня и возникли бы вопросы. На сегодняшние мозги, может быть, я и не взял бы некоторых, но – единицы. Да даже и единиц нет. Наверное, даже и этого нет.
А еще есть один такой момент: с точки зрения сегодняшнего дня все мы, конечно, умные.
Темы книг
Я изначально беру какую-то тему. Например, сначала были гендерные моменты. Потом книжка «Будзіцелі». Мы ее делали с Инной Кулей. Будителями называли тех, кто в Чехии и Словакии будил на сопротивление Австро-Венгрии когда-то. Там понятно – Дашкевич, Палажанка и другие. Если взять книжку «Без политики», то там хобби известных людей. «Лёсы» – там судьбы таких людей, например, как Чигирь, Леонов, Богданкевич – людей, которые когда-то занимали высокий пост и которые сделали что-то глобальное.
«Как я мову вывучыў»
Если брать принцип книжки «Асобы», то тут не мой принцип подбора героев. Эта идея редактора газеты "Новы час" Алексея Кароля. Вообще, идея этой книжки возникла во время Конгресса, когда Лебедька с Милинкевичем бодались. Кароль подошел ко мне, говорит: «Есть идея. Давай сделаем книгу очерков». Я растерялся, говорю: «Спасибо. Но у вас же газета беларускамоўная, а я на русском пишу». Он говорит: «Пішы, будзем перакладаць». И мне, если честно, немножко стыдновато стало: как это так, я белорус, а меня «перакладаць».
Короче говоря, взял я словари, потом жена притащила программу компьютерную, которая ошибки красным подчеркивает. И я потихоньку-потихоньку начал делать очерки. Язык освоил сам. Но столкнулся с дефицитом фактуры, с тем, что что-то совсем недавно было, все помнят, а нигде нету.
Про энциклопедию, где ничего нет
У меня там на полке – энциклопедии. Вот эта черненькая – двух томов не нашел еще – до 1995 года издавалась. Там еще первый том с "Пагоней" даже. Она более или менее объективная. А рядом стоит энциклопедия, которая сейчас делалась, – шикарное издание, мелованная бумага, цветные фотки – все очень дорого и круто. Если та, старая, по-скромному, то эта – очень дорого. Но в этой энциклопедии нет ни Гончара, ни Чигиря, ни Гончарика, который профсоюзы возглавлял, - короче, здесь цензура страшная, потому что это – нынешняя, при Лукашенко сделанная энциклопедия. Если Богданкевича не смогли обойти – он разумный человек, хотя и оппозиция – его как-то обойти невозможно было. Но Чигиря обошли!
«Асобы», ошибки и досье Манаева
И поэтому я старался в своих книжках этот пробел восполнить. Но столкнулся с тем, что нет источников. Никаких. В интернете – много ошибок. Я помню, когда «Асобы» делал, то обнаружил, что у Синицына разные дни рождения указаны. Я ему звоню: «Леонид Георгиевич, Вы посмотрите паспорт, что у Вас там написано?» Хобби у него в интернете написано – подводное плавание и конный спорт. Я говорю: «Я знаю про увлечение зимней рыбалкой». Он смеется: «Это не мои хобби в интернете, это мне чьи-то приписали». Поэтому эти книжки чем хороши, особенно последние, «Аритмия», например, - тем, что там из нескольких источников проверено. Очень много я уточнял: и в интернете, и в энциклопедиях, и в справочниках «Кто есть кто», хотя там всего по паре предложений. И то ошибки есть. Но больше всего ошибок, конечно, в интернете. Приходилось звонить. И очень сильно мне помог профессор Олег Манаев, потому что у Манаева – папки, личные дела всей оппозиции – там не так, как у Штирлица, 1 страница, там вырезки из газет, все, что про этого человека писалось когда-нибудь. Я у него и свои публикации находил. Даже интересно было посмотреть, что я лет 15 назад писал в какой-то газете. Так вот первые очерки для этой книжки я начал делать благодаря Манаеву – я у него брал папки и делал. Была идея парных очерков: Кебич – Шушкевич – как бы на противопоставлении. Позьняк – Малофеев. Так дошли до двух генералов: Гриб – Чергинец. Но Чергинец подал в суд, и у Кароля сразу импэт эти пары делать исчез, и поэтому третий сектор непарный. Ну, наверное, и правильно. Своих как-то не хочется поливать. А поливать одних и не поливать других – это не совсем объективно.
Про Чергинца и 100 миллионов
Но Чергинцу я благодарен по большому счету. Хотя, конечно, крови он мне тогда много попортил... Но он меня сделал самым дорогим журналистом Беларуси за всю историю. Даже Шейман Марине Коктыш 50 миллионов выставил, а мне Чергинец – 100! Было, конечно, сразу понятно, что это глупость, а главное – Чергинцу никто команды не давал. Там чуть не Совбез подключался, чтобы его успокоить, урезонить. Адвокат Чергинца притащила в суд письмо, якобы пишет какой-то зэк из Глубокого – с самой страшной зоны – что «я там чуть не убийца, а прочитал книжки Чергинца – стал на путь исправленья»… Весь суд покатом смеялся! Просила это приобщить к делу. В итоге 100 миллионов превратились в один. И журналисты смеялись, что я выиграл сразу 99 миллионов. Столько абсурда было! Но книжку эту – «Асобы» – мы издали. Она вышла в 2008 году.
И я уже думал, что закончил с этой темой. Но тут Кароль через несколько лет говорит: «Ну, вот мы про политиков сделали, а давай теперь про третий сектор напишем». Первый очерк мы сделали с Грушевым. Это было 16.10.2009. И в итоге 38 очерков набралось. Сейчас я хочу "Асобы" и "Аритмию" сложить, и получится вся новейшая история страны в одной книжке. Конечно, я прекрасно понимаю, что не все представлены, кого бы надо. Там еще и регионалы есть. Но опять же – хвататься за все не получится. У меня и так в этом году третья книжка делается.
Мистика с фото Ирины Козулиной и сам Козулин
С книжкой – про женщин – вообще мистика получилась. Когда я ее делал, еще Ирина Козулина была жива. И потом через несколько лет переиздали эту книжку с новой обложкой. И вот вдруг оказалось, что в этом новом издании пропала фотография именно Ирины Козулиной – единственного человека, который за это время ушел.
Что касается самого Козулина, то у меня интерес к нему был еще до посадки. И вот после его выхода уже у нас с ним состоялся разговор. Я его спрашиваю: «Вот Вы садились – была одна ситуация, вышли – другая. Вы как политик чувствуете разницу?» Он мне начинает что-то про воинов света, про религию рассказывать. Минут 20 я его слушал, он все об этом. Я думал, человек не понял, повторяю вопрос. Он снова то же самое. Видимо, вера в Бога очень сильно помогала ему пережить уход жены. Он говорил, что очень мучился от того, что она уходила, а он не мог ее обогреть, поцеловать в последний раз…
Нынешний маразм и беспредел не может длиться вечно. Когда-то это все кончится. И за это кое-кому придется ответить. Вот им кажется, что они на коне, взяли власть, все это будет вечно. Не будет. Советский Союз, казалось бы, такая махина, все было – и рухнул!
Планы на будущее
Параллельно сразу несколько проектов ведется. Сегодня вот с дипломатами уже есть готовая книга, ее можно издавать. Кроме тех, что вышли, я еще планирую, если Бог даст, к концу года сделать книгу «Жыццё пасля кратаў». В книге «Супраць плыні» последним идет очерк Класковского. И вот там в конце есть приписка, что во время разговора возникла идея сделать продолжение. Тогда 43 или 44 человека по разным источникам побывали за решеткой, а в книжке было только 18 очерков. Сейчас это исправлю.
«Что мне дали книги»
Ничего, кроме морального удовлетворения. Ну, это опять же слова такие громкие. Ну, я, если честно, и сам не знаю толком.
Если рассуждать, то вот человек был в обойме. Все хорошо было, всем нужный. И вдруг – человек выпадает с обоймы. И становится на фиг никому не нужен. Все меняется. И вот первые книжки, может быть, были необходимостью доказать. Большинство же ожидали, что вот сдастся, сопьется. По большому счету, так ведь и должно было произойти. И вот одна книжка вышла – ну, случайность. Когда вторая – уже вопрос. Третья. А сейчас… сейчас опять со мной все дружить хотят.
Отношения с героями
Как было, так и осталось. Как были друзьями с Чигирями, так и остались. Вообще, хорошие отношения со всеми героями. Вы ж сами видите, сколько людей приходит на презентации. Уже ведь 16-ая книга, а не первая, и люди приходят. Брал сейчас с собой на презентацию 90 экземпляров, и все ушло. Поддерживаю отношения со многими.
Про Дни рождения и Фэйсбук
Поздравляю с днем рождения всех, кого знаю. Сейчас это просто – в Фэйсбуке есть подсказка. А раньше… Как-то со мной случилась такая история. Звоню я Володе Дзюбе и болтаю минут 15. Он такой: «Ты извини, ко мне тут гости пришли». Я говорю: «Какие гости?» Он: «У меня день рождения». Мне неудобно стало страшно: болтаешь с человеком и не знаешь ни фига! Я попросил, и мне скинули базу данных БАЖа с днями рождения. И теперь всегда, когда делаю интервью с человеком, то обязательно заношу данные в свой список. Кроме этого попросил информацию в других источниках. Так что у меня список теперь очень богатый.
Почему хуже живем?
Мы редко радуемся успехам других. Из коллег только Леня Миндлин может позвонить и сказать, что я хорошо написал. Ну, еще Жанна Литвина. А так, чтоб кто-то там позвонил, обрадовался… Ну, Улитенок, с которым контактируешь, а так – нет. Причем я уверен, что это во всех сферах так, но особенно в творческих.
«Вот почему ты про этого написал, а про меня нет?»
Во-первых, про всех невозможно. Из художников в "Аритмии" написал про Марочкина. А в другой книге – про Алеся Пушкина. Ну, он мне просто нравится – эпатажный мужик. Мы когда-то с Лебедькой к нему приехали, это было году в 94-ом или 95-ом. Пушкин тогда еще жил в Витебске, у него была галерея неформатного искусства, и Пушкин ходил с обезьяной на плече. Одет в сутану типа монаха, а под ней ничего нету. Я говорю: «А как?» - «Так эрекция же лучше!» В общем, мужик интересный. Как-то сходил в поликлинику, откачал там крови 250 или 300 грамм, взял белое полотнище 2 на 3, провел своей рукой кровавую полосу и выставил этот флаг. И мы вот тогда это увидели.
Что остается после?
Каждый человек интересен. Вот Щукин – все знают, что его за бороду таскали, что он стекла бил и так далее. Сказать что-то новое здесь про него – не скажешь. Но вот в цирке наверху есть перила кованые, их все видели. Так вот их делал слесарь Щукин. Тот самый Щукин, которого мы теперь знаем по другим поступкам. А Гончарик рассказывал, как в послевоенные годы, когда был дефицит всего, и вот вдруг его мама как-то раздобыла иголку. Они жили в землянке, там пол был с большими щелями. И вот, говорит Гончарик, черт меня дернул вводить в эту иголку нитку. Иголка упала и провалилась, так что и не нашли. Леонов рассказывал, что курил еще до школы. И так у каждого что-то такое интересное есть.
«Что узнал, умею и делаю»
Узнал, что вот такие книги могу делать. Копать – не умею, что-то мастерить – не умею. И я считаю, что раз умею делать книги – надо обязательно сделать. Потому что если не сделать сейчас, потом будем вот такие энциклопедии получать, где людей вымарали, как будто их не было. Мне в голову не может вместиться, как это можно председателя ЦИК, вице-премьера Виктора Гончара выкинуть из истории, как будто бы не было! Как можно премьер-министра Михаила Чигиря выкинуть, как будто бы не было! Пройдет 10-15 лет, и не будут знать, кто такой. Поэтому буду восполнять эти пробелы, сколько Бог даст.
Обсудить новость на Форуме