20:30 24.04.2009 | Все новости раздела "Объединенная Гражданская Партия"
Избирался в депутаты, а попал в политэмигранты
Последствия участия в избирательной кампании в Палату представителеймногие демократические кандидаты продолжают ощущать на себе до настоящего времени. Вслед за Виктором Подчиненковым вынужден был эмигрировать из Беларуси и Андрей Бондаренко, проводивший осенью прошлого года свою избирательную кампанию при поддержке Объединенной гражданской партии. В настоящее время он находится в одной из стран Европейского Союза.
Андрей Бондаренко рассказал, почему он вынужден был покинуть Беларусь.
— Андрей, почему вы, бизнесмен, решили принять участие в избирательной кампании? Разве для вас было секретом, что, не являясь кандидатом от власти, ваши шансы были равны нулю, а риски и угрозы ста процентам?
— Решил пойти в политику, искренне поверив в то, что смогу своей деятельностью приблизить перемены, в которых так нуждается наше государство, наше общество. До решения выдвинуть свою кандидатуру на депутатское кресло я занимался бизнесом в качестве совладельца коммерческой структуры. Хотя перед началом кампании и было объявлено о полной демократичности выборов, я прислушался к предупреждениям опытных политиков и с целью максимально обезопасить свое предприятие в случае возникновения проблем, связанных с предстоящими событиями,я вышел из состава его учредителей.
— Но это не уберегло вас от неприятностей?
— Да, это так. Несмотря на все меры предосторожности избежать предсказанных проблем не удалось, и в настоящее времяя в полной мере ощутил на себе всю мощь административного пресса. Случилось то, о чем меня предупреждали и во что я отказывался верить. Оказывается, действительно, в нашем государстве заниматься политикой, баллотироваться в депутаты и становиться ими можно только людям, состоящим в специальных списках. А остальным «высовываться» не следует. Накажут.
Странные вещи стали происходить уже в конце июня 2008 г., когда подвергся аресту судом Фрунзенского р-на автомобиль BMW X-5, принадлежащий моей супруге. Его арестовалипод совершенно неожиданным предлогом: невозможность вызова меня в суд, хотя адрес моей прописки не менялся с 2006 г. Об этом я узнал лишь спустя 3 месяца, возвратившись к нормальной жизни после предвыборной гонки. На все мои попытки ознакомиться с делом судья Корзубова, не таясь,отвечала, что протокол заседания еще не готов и дело мне не дадут. Попытки обжалования и обращения к городскому суду ни к чему не привели.
Дальше ситуация стала накаляться не только в частной жизни, но и в производственной сфере: внезапно заказчики под различными предлогами отказались оплачивать нам деньги за выполненные работы, новые объекты «тормозились» тем или иным способом, что в конечном итоге привело к катастрофическим последствиям для нашей организации. Как пример абсурдности ситуации, могу привести историю взаимоотношений с ОАО «Глубокский консервный комбинат», который до июня месяца исправно принимал и оплачивал выполненные нами и нашими субподрядчиками работы.
В июле руководство завода неожиданно заявило, что документация оформляется неправильно и поэтому подписывать больше никто ничего не будет. На вопрос «как правильно?», ответ нам так никто и не дал, но денег мы больше не увидели. Примерно такая же история произошла и на других объектах. А в ноябре 2008 г. мне стало известно, что всем заказчикам разосланы письма, запрещающие проведение каких-либо расчетов с нашим предприятием.
— В ходе избирательной кампании у вас возникали проблемы?
— На первой стадии нет. Но вскоре через своих людей в силовых структурах я получил информацию, что мной заинтересовался КГБ. Дело в том, что с руководством Объединенной гражданской партии до начала избирательной кампании мы разработали стратегию «независимого кандидата». Было важно испробовать разные модели и посмотреть, как реагирует система. Руководителем моей кампании был опытный менеджер, член Политсовета ОГП, в мою команду вошли представители Объединенной гражданской партии. Конечно, утаить все это было невозможно. Власть прохлопала меня на этапе регистрации, но потом все наверстала сполна. И конечно, мой бизнес — это наиболее уязвимое место.
— Как дальше развивались события?
— Следующий виток событий произошел в декабре, когда стало известно, что я являюсь членом Восточно-Европейской школы политических исследований. Знаменательно, что в день отъезда на первую сессию на Украину в офисе появились сотрудники ОБЭП, которые изъяли из переписки организации всего лишьодно письмо, погрозили пальцем и исчезли.
Как потом оказалось, в отношении меня пытались возбудить уголовное дело по факту мошенничества: якобы я в июне 2006 г. украл 51 млн.белорусских рублей у коммерческой структуры. Попытка не увенчалась успехом ввиду очень веского обстоятельства — именно летом 2006 года я находился вместе с супругой в тяжелом состоянии в больнице, а предприятием руководил мой бывший компаньон Протасевич Г.П., который и подписывал документы, свидетельствовавшие по версии следствия о факте мошенничества..
До ситуации абсолютногоабсурдасобытия развились в тот момент, когда в середине декабря у себя в офисе мы увидели того самого Протасевича Г.П. в качестве … ревизора КРУ Минфина. Этот «ревизор» даже и не пытался скрывать, что пришел с конкретной задачей «посадить Бондаренко» … «и больше меня никто здесь не интересует». Каким образом бывший директор и учредитель оказался в структурах Минфина и, самое главное, как он оказался на проверке той самой организации, где серьезно «наследил», остается только догадываться. Резюмируя,могу сказать, что в результате спланированного неприкрытого давления на меня по всем, так сказать, фронтам,безработными остались более 60человек. Некоторые из них так и не успели получить зарплату, уничтожено предприятие, исправно платящее налоги, еще раз дискредитированадействующая власть.
Я же, просто как гражданин нашей страны и бывший кандидат в депутаты, впервые столкнувшийся с таким неприкрытым и циничным давлением, могу с уверенностью заявить, что все разговоры о либерализации в Беларуси пусты и бессмысленны. Хотел бы довести эту информацию до нашей общественности и зарубежных друзей, которые, возможно, поверили в какие-то перемены в Беларуси. Я в них не поверю до тех пор, пока мне и нашему коллективу не дадут спокойно жить, работать и свободно пользоваться своими правами, в том числе и политическими.
— Ваша супруга принимала какое-либо участие в политической жизни? Каким образом суд пришел к решению об аресте ее имущества?
— Нет, кроме полной моральной поддержки меня жена никоим образом в политике не участвовала. В июне 2006 г. мы с ней попали в тяжелую автокатастрофу под Смоленском, после чего были эвакуированы в РБ вертолетами МЧС, перенесли каждый по несколько тяжелых операций. Российский суд за 2 года не установил виновного. А вот у нас… Второй участник, тоже из РБ, подал иск в Минске, и судья, г-жа Корзубова, за 1,5 часа установила виновного, сделав его, т.е. меня, «невыездным», под абсолютно диким определением — уклонение от выполнения решения суда. На мои заявления, что я не мог уклониться теоретически, т.к. даже решение самого суда еще не получил (кроме того, для своей защиты мне как минимум нужно ездить в Смоленск), судья «отрезала»: «суду виднее». Для людей, спланировавших и осуществивших это «правосудие» не существует моральных принципов. Моя супруга очень сильно пострадала в том ДТП, теперь страдаем от аморальности этих людей. Кстати, у нас в разгар всей этой истории родилась дочка, которая, к счастью, пока не понимает, что происходит.
— Вы сказали, что ревизор КРУ Минфина, Протасевич Г.П., являлся Вашим компаньоном и возглавлял ту самую организацию, которую сейчас проверяет. Как это возможно?
— Это вопрос, наверное, больше к председателям Минфина и Госконтроля. После ДТП в Смоленске Протасевич исчез со всеми моими деньгами, организовал нелегальную финансовую деятельность на одной из наших совместных фирм, по которой потом были возбуждены уголовные дела по всей стране, ограбил казну на миллиарды рублей и преспокойно ушел работать в КРУ Минфина. Хотя я в свое время оповестил об этом все возможные структуры, воз и Протасевич поныне там. Я сделал соответствующие выводы.
— Кого Вы оповестили об этом?
— КРУ Минфина, Госконтроль, УДФР по г. Минску и Минской обл., ОБЭП разных уровней.
— И какая реакция?
— Вначале откровенный интерес и даже какие-то действия, потом тишина, затем ответ, что это наши внутренние вопросы с Протасевичем. Не знал, что грабеж страны — только наши вопросы.
— За ним кто-то стоял?
— Ну, если вы сможете устроиться в КРУ Минфина, будучи учредителем и директором коммерческой структуры, сделав из нее незаконную финансовую структуру, то я поверю, что там много таких. А называть конкретных людей нет смысла.
— Почему вы считаете, что мотивы вашего преследования кроются в вашей политической деятельности. Можно ли предположить, что основополагающими стали возможные просчеты в работе вашего предприятия?
— Определенные просчеты, безусловно, были, как говорится, кто не работает, тот не ошибается. Однако при развитии событий по обыденному сценарию ничего подобного не произошло бы, и сегодня мы имели бы в стране стабильное развивающееся предприятие. Мы успешно работали достаточно долго, а все неприятности начались как по команде в момент моего выдвижения в качестве кандидата.И развитие ситуации было тем стремительнее и глубже, чем успешнее шла избирательная кампания.
А сейчас, увы, из-за того, что произошло, речь уже идет не только о жизнедеятельности самого предприятия, а о моей безопасности, безопасности моей жены и нашей дочки. На меня есть политический заказ. Для того, чтобы предсказать, в какой форме он реализуется, не надо быть крупным аналитиком. Есть примеры, как расправлялись даже не с кандидатами в депутаты, а парламентариями Андреем Климовым и Владимиром Кудиновым, членами фракции «Гражданской действие».
У меня был небольшой выбор, либо стать очередным политзаключенным, либо политэмигрантом. Мои коллеги из ОГП сделали все необходимое, чтобы я смог уехать из Беларуси. Хочется надеяться, что все это временно. После избирательной кампании у меня появилась сильная тяга к политике. Мне обидно, что послекампании, которую мы выиграли в первом же туре, у меня украли депутатский мандат. Были планы активно поработать с избирателями по их информированиюо реальных результатах голосования.
— А в дальнейшем вы планируете заниматься политикой?
— Безусловно. Если раньше я еще взвешивал возможность или невозможность продолжения участия в политической жизни, то сейчас, прочувствовав на себе столь цинично спланированное давление, я принял твердое решение. Не просто участвовать, а активно бороться за то, чтобы в нашей стране торжествовало право, а не беззаконие, мошенники сидели в тюрьме, а не контролировали честных людей,парламент выбирался, а не назначался. Я уверен, что так будет. И довольно скоро. И я это буду делать независимо от того, где буду находиться физически.
Кажется, что власть сама уже запуталась в своих желаниях и возможностях. В результате страдают все. Безвинные люди, те, кто реально мог бы приносить пользу своей стране, те, кто хочет блага Беларуси.
Это не может продолжаться вечно. Многие просто уже устали от бессмысленной борьбы властей с ветряными мельницами. Устали от нищенской жизни, отсутствия элементарных норм демократии и свободы, отсутствия возможности получить защиту, честно и свободно трудиться. В тоже самое время наступил переломный момент, когда в условиях кризиса действительно выживут сильнейшие, к которымпредставителей нашей властной элиты я все же не отношу.
Уверен, что то, к чему пришла власть, можно смело называть тупиком. Тупиком политическим и экономическим. И сколько бы сейчас они не пытались находить все новых и новых врагов среди своего народа, время неумолимо расставляет все по своим местам.
Обсудить новость на Форуме