16:45 11.12.2007 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
СУПЕРМЕГАМЕДВЕДЬ - МЕДВЕДЕВ, ИЛИ ЛУЧШИЙ ИЗ ПРЕЕМНИКОВ ("ГОСПОДИН НАЗНАЧИЛ МЕНЯ ЛЮБИМОЙ ЖЕНОЙ")
Супермегамедведь – Медведев
Итак, первый вице-премьер Дмитрий Медведев провозглашен официальным престолонаследником. Ну что ж, как говорится, «поглядим, какой ты Сухов». С Игорем Сечиным воевать – не в газпромовских роликах сниматься. Кандидатура, впрочем, немножко неожиданная – в последнее время большинство аналитиков сходились на том, что так называемая либеральная башня Кремля (ее еще называют «партией Газпрома») выпустит на это ристалище нашего второго первого вице – Сергея Иванова. Видимо, Медведева не так жалко… Впрочем, наша сладкая парочка вице-премьеров в этой партии никакие не игроки. Они, пусть и важные, но только фигуры.
Могут ли Медведева «съесть» еще до второго марта? Запросто – понятно же, что «силовики» готовят ответный ход. Не исключаю, что в ближайшие дни мы получим еще одного кандидата в президенты. Скорее всего, им станет нынешний непосредственный начальник Дмитрия Медведева – Виктор Зубков. И кандидатура премьера, несомненно, будет поддержана главой государства (а куда ему деваться?). В условиях наших политических реалий такая вроде бы вполне демократичная конструкция неминуемо приведет к жесточайшему политическому кризису с практически непредсказуемыми последствиями.
Любопытно, что «либералы» выдвинули своего кандидата за неделю до намеченного срока – съезд «Единой России» запланирован на 17 декабря. То есть, похоже, Владислав Сурков решил сыграть на опережение. Возможен и другой вариант: «либералы» узнали, что Игорь Иванович в ближайшие дни готовит им сюрприз, и вынуждены были стимулировать роды своего преемника. Теперь вопрос только в том, насколько дитятя окажется жизнеспособным. Пока ничто не указывает на то, что его действительно удастся выходить: главная характеристика, которой наделяют Медведева все околокремлевские аналитики в частных беседах, – «крайне слабый». Что, разумеется, является для партии Сечина еще одним аргументом в пользу того, что на эту кандидатуру нельзя соглашаться ни при каких обстоятельствах – рулят-то им другие люди, среди которых чаще всего называют Романа Абрамовича, Александра Волошина и Владислава Суркова.
Позиция Владимира Путина в этих обстоятельствах на первый взгляд выглядит вполне выигрышной – вот вам, дорогие сограждане, два достойных кандидата, выбирайте, кто вам больше по сердцу. Но только до того момента, покуда за зубчатыми стенами удается избегать совсем уже неприличных (а не приведи Господь – и кровавых) разборок.
На самом деле, у меня нет никакой уверенности в том, что такого сценария действительно удастся избежать. Сегодня «силовики» оказались зажаты в угол. Даже если они выдвинут своего преемника, понятно, что им нет никакого резона доводить дело до выборов. Игорь Сечин прекрасно осознает, что в кулуарных интригах, в неформальных контактах с региональными элитами ему будет крайне сложно переиграть Владислава Суркова. Следовательно, в день голосования у Медведева будет серьезное преимущество над любым ставленником «силовиков». А значит, последние должны решить проблему до 2 марта. Примерно представляя себе ментальность этих людей, несложно вообразить, каким арсеналом средств они воспользуются.
Словом, усаживайтесь поудобнее – все только начинается.
10 ДЕКАБРЯ 2007 г.Лучший из преемников
Свежий анекдот: «Вчера, 2 марта 2008 года, состоялись выборы президента РФ. За него отдали свои голоса свыше 80% избирателей. Сегодня наконец мы узнаем, за кого мы проголосовали».
Узнали несколько раньше: в декабре. Следующим президентом станет первый вице-премьер Дмитрий Медведев. Выбор наилучший для Путина и, пожалуй, наилучший для России.
Почему? Извольте, поясню.
На мой взгляд, причин, по которым Владимир Путин так долго медлил с выбором, две, и обе очень основательные.
Одна причина – чисто политическая.
В течение всего срока президентства Путина мы наблюдали безграничное усиление президентской власти и ослабление всякой другой. Потеряли независимость губернаторы, и прокуратура, и суды, и парламент. Непокорные олигархи сели в тюрьму, а покорные принялись согласовывать сделки с президентом. Президентская должность превратилась в сверкающее Кольцо Всевластия, в лампу Аладдина — потри, и явится джинн, который исполнит любое желание.
Такую лампу Аладдина выплавляют не затем, чтобы передать кому-то. Такая лампа нужна для себя.
У президента Путина было два способа сохранить власть. Один – поменять Конституцию и остаться у власти. Другой – назначить преемника, который будет его слушаться. То есть технология должна выглядеть так: стоит преемник, рядом Путин, преемник трет лампу Аладдина, вылетает джинн, спрашивает: «Чего изволите?» Преемник говорит: «Вот спроси Владимира Владимировича, чего он изволит». Очевидно, что такая конструкция непрочна, потому что даже самый тихий, самый покорный, самый слабый преемник очень быстро сообразит, что лампа-то теперь – у него.
Тут, собственно, не вопрос политики, тут вопрос психологии: быстро ли это сообразит преемник? Очевидно, что личность Дмитрия Медведева, который никогда не был замечен в дерзновенных порывах, мгновенных свершениях и решительных поворотах, дает основания надеяться, что сообразит не скоро, а, сообразив – не сразу решится на действия.
В этом смысле поведение Дмитрия Медведева как куратора национальных проектов – безусловный для президента плюс. Вот если бы он эти проекты осуществил – это был бы минус. А так – человек, у которого при огромных деньгах, неограниченном ресурсе и личном мандате президента все куда-то завязло, забуксовало и испарилось, — это внушает надежду, что и с лампой Аладдина будет то же, что с национальными проектами. То есть – будет стоять в углу, пылясь, и Путин будет шастать в кабинет и тереть ее вместо Медведева.
Тут, собственно, важно вот что отметить: при обилии в Кремле всех и всяческих интриг, разводок и подстав Дмитрий Медведев отличается незлобивостью. Незлобивость эта даже не личная, а системная, потому что вокруг президента Путина, грубо говоря, две категории людей. Одни – кадровые чекисты, которые крутят, разводят, разоблачают заговоры против президента, сажают его врагов, ищут предателей, и делают все это потому, что ничего другого они делать не умеют. Другие – кадровые чиновники вроде Кудрина, Козака или Медведева, которые безотносительно к личной честности или решительности просто не умеют заниматься всем вышеперечисленным, не вступают, в виду явной бесперспективности, в соревнование со щукой, кто лучше плавает.
И вот президент Путин выбрал человека, который со щуками не соревнуется: вопрос, однако, защитит ли этот человек Путина от щук.
Ибо вторая причина колебаний президента Путина – чисто экономическая. Как я уже отмечала, экономический итог правления президента заключается в том, что российская экономика оказалась в значительной степени сосредоточена в руках его друзей. В частности, итог борьбы с ЮКОСом таков, что отныне экспорт нефти «Юганскнефтегаза» осуществляется через иностранного трейдера Gunvor с такой фантастической для трейдера прибылью, что капитализация Gunvor приближается к 20 млрд долларов.
Если бы президент остался на третий срок, то Запад мог бы огорчиться и заинтересоваться реальными владельцами Gunvor. А вот если президент уйдет, очень велика вероятность того, что все люди, которые благодаря Путину де-факто стали распорядителями миллиардов, почувствуют себя ничем никому не обязанными. «Это все наше, — скажут они, — а прежний президент – кристально чистый человек, и никакой его доли в Gunvor и прочих компаниях нет».
Так вот – если политический риск новым назначением минимизирован, в силу очевидной незлобивости Дмитрия Медведева, то риск экономический, наоборот, максимизирован.
Г-ну Медведеву вовсе не надо объявлять себя подлинным владельцем лампы Аладдина и выказывать крайнюю неблагодарность по отношению к тому, кто эту лампу ему передал. Г-ну Медведеву достаточно подождать.
Чего?
Грызни. Экономической, политической и финансовой грызни, которая немедленно произойдет, как только человек, разводивший всех, управляющий всеми, обо всех вытиравший ноги, — упадет на один уровень с теми, кого разводили и о кого вытирали. Грызни тайной, но страшной, когда формальные владельцы офшоров и фирм, теоретически чем-то кому-то обязанные, быстро станут забывать об обязательствах, понимать намеки и даже отвечать на звонки.
Эта грызня сама уничтожит Путина. Президенту Медведеву останется лишь прийти и подобрать совочком остатки. Потому что, согласитесь, если Дмитрий Медведев очень компромиссный человек и никогда не поднимет руку на своего предшественника — так ведь он никогда и не вмешается в чужую драку.
Так что мой прогноз: не съест ли Дмитрий Анатольевич Владимира Владимировича? Нет. Не съест. Потому что не успеет.
А впрочем, все одно хорошо. Как только представишь себе на этом посту Сергея Иванова, который на голубом глазу способен объяснять публике, что его сын, задавив 68-летнюю женщину, получил «моральные и физические травмы», или Виктора Зубкова, который тут же рвется вставлять зубы колхозникам и понижать процентные ставки, так перекрестишься и скажешь: слава те Господи, могло быть хуже.
10 ДЕКАБРЯ 2007 г. «Господин назначил меня любимой женой»Знаменитый крик Гюльчатай из вечного фильма «Белое солнце пустыни» удивительно точно отражает новость о поддержке Путиным кандидатуры Медведева на пост президента России. Будь Медведев немного поэмоциональнее, он, как Гюльчатай, прокричал бы о своей победе на весь Кремлевский двор...
Но он воздержался, а вернее послал к Путину ходоков, полностью подчиняясь сценарию, написанному в Кремле. Челобитную Путину о помазании Медведева «единым кандидатом в президенты», как известно, принесли «холопы» «Единой России», «Справедливой России», «Аграрной партии» и партии «Гражданская сила».
Зачем нужно было вести за Красную стенку «рабов кремлевской лампы» – понять довольно сложно. Исходя из сложившейся в игрушечном парламенте ситуации, достаточно было «Единой России» постучаться в Боровицкие ворота или двери Спасской башни.
Впрочем, разницы в данном случае никакой нет, так как у спящей сном младенца легитимности не было никаких шансов на пробуждение. Представление было отрежиссировано вполне по-российски, в духе многовековой истории управления страной.
С трудом представляю себе, как вереницей в Белый дом входят представители республиканской, демократической и (для обеспечения легитимности), например, либертарианской партии, чтобы просить президента США одобрить кандидатуру следующего главы Белого дома.
Впрочем, при всей лицемерности театрального представления в Кремле, тот же Вашингтон и европейские столицы, кажется, должны с облегчением перевести дух. Конечно, в том случае, если решение Путина помазать Медведева на президентство является окончательным. Могло быть значительно хуже, наверняка поспешат объявить многие, показывая пальцами в сторону кровожадных «силовиков».
Надежды на подачу света в российский «туннель», в первую очередь, связаны с выступлением Медведева на Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе этого года. Медведев там понравился Западу, который услышал от него много экономических смелостей, пока Путин вместе с Сергеем Ивановым в Дели пытались «откусить» кусок индийской экономики.
Смею заметить, что при всей своей разноликости в Кремле хорошо понимают важность российской экономической наживки для Запада. Она не только помогает сдерживать воссоединение США с некоторыми странами ЕС, такими, как Франция и Италия, но и «пресекает» неуклюжие попытки администрации Белого дома «поговорить» со своим крупным бизнесом о политических последствиях инвестиций в Россию.
Допуск иностранных инвесторов в стратегические отрасли российской экономики стал самым существенным из того, что, как показалось Западу, пообещал в Давосе Медведев. С удивлением об этом говорили в разных коридорах в Вашингтоне, указывая как на необычайную храбрость первого вице-премьера россйиского правительства, так и на возможное изменение внешнеполитического курса Кремля.
На самом деле желаемое было выдано за действительное. Я не побрезгую процитировать здесь «Российскую газету», которая «удивительно» точно освещает политику Кремля: «Здесь Дмитрий Медведев вернулся к все еще обсуждаемому вопросу о допуске иностранных инвесторов в стратегические отрасли российской экономики. В ближайшие месяцы, пообещал он, законопроект будет внесен в парламент и будет "ясным, вполне сбалансированным, отвечающим на вопросы, которые возникают в повседневной практике, потому что самое плохое в бизнесе — это мутность и непредсказуемость".
Закон действительно был внесен в Думу, но из его текста следует, что «мутности и непредсказуемости» от этого меньше не стало. «Светлый» путь западных инвесторов к 39 стратегическим отраслям российской экономики лежит через тернии отбора «достойных» специальной правительственной комиссией. Эзопов язык, благополучно вернувшийся в российские печатные СМИ, не миновал и Кремль, который вложил максимум желаемого в представленную в Думу формулировку закона.
Дополнительным подтверждением того, что Дмитрий Медведев не является реальным сторонником продекларированной им же «цивилизованной экономики, основанной на рыночных отношениях», — стала еще одна брошенная им в Давосе фраза, на которую мало кто обратил внимание. "Даже в случае сохранения контрольного пакета за государством мы ориентируемся на создание публичных компаний с существенной долей частных инвестиций в их капитале".
И наконец, в том же Давосе, Дмитрий Медведев дал клятву преемственности нынешнему курсу, задолго до того, как это публично поставил ему в заслугу Владимир Путин, помазав на президентство. Настаивая, как и нынешний глава России на демократичности построенной в стране системы, первый вице-премьер отметил: «Мир сегодня настолько взаимосвязан, что крайне сложно ожидать каких-либо резких шараханий в курсах тех или иных государств, даже при смене политических элит. Во всяком случае, демократические государства, на мой взгляд, тем и отличаются от недемократических, что в случае прихода к власти других сил, других партий сохраняется преемственность курсов".
Эти слова не дают мне возможности думать о смягчении внешнеполитического курса России. Вне зависимости от того, станет ли Медведев самостоятельным президентом или будет выполнять функцию «любимой жены в гареме» Путина, я не вижу никаких оснований предполагать, что Кремль перестанет раскачивать лодку, например, на Ближнем Востоке и в Персидском заливе.
Высокие цены на энергоносители продолжают оставаться базой экономики России, несмотря на победные крики о росте ВВП и золотовалютных резервов. Зависимость бюджета страны на 50 процентов от этих поступлений обязывает Дмитрия Медведева противостоять политике США в упомянутых регионах, а «горе от денег» только усилит навязчивую идею о способности Москвы к экономической и политической конкуренции с Вашингтоном.
Почему Медведев?
Владимир Путин определился с выбором. Решение одновременно и ожидаемое, и не очень. Ожидаемое – потому что Дмитрий Медведев являлся неофициальным преемником номер один еще с конца 2005 года, когда он стал публично-политической фигурой, заняв пост первого вице-премьера. Не очень – так как до сентября все больше говорили о Сергее Иванове, а после сентября – о Викторе Зубкове.
Представляется, что президент сделал свой выбор, и практически невероятно, что кто-либо во власти попытается его оспорить. Это слишком большой риск, на который могут пойти разве что совершенно отчаявшиеся люди – вроде товарища Ленина, понимавшего, что большевики безнадежно проигрывают выборы в Учредительное собрание и лишаются шанса на приход к власти. У товарища Ленина не было не только «Роснефти», но даже небольшой нефтяной скважины, которую можно было бы отобрать в случае неудачи его проекта. Нынешние же «силовики», во-первых, подвержены сильнейшим внутренним конфликтам и не могут выступать в качестве единого целого (пример – противоречия между ФСБ и наркополицейскими). А во-вторых, они обладают существенным экономическим влиянием, которое побуждает их не к безоглядной конфронтации, а, скорее, к встраиванию в новую систему сдержек и противовесов, где можно если не выиграть, то не сильно проиграть.
Почему же Путин выбрал Медведева? Видимо, главное заключается в системе отношений между этими людьми, которые изначально носили иерархический характер, что отличает их от аналогичных отношений с другими возможными кандидатами. Действительно, Путин и Сергей Иванов во второй половине 70-х годов были равными по званию офицерами ленинградского КГБ (добавим к этому, что после сентябрьской истории с несостоявшимся премьерством вариант «Иванов-преемник» был практически закрыт). Валентина Матвиенко сделала классическую партийно-комсомольскую карьеру, когда Путин был еще сотрудником резидентуры в Дрездене, а своим назначением вице-премьером была обязана Евгению Примакову. Наконец, Виктор Зубков, хотя и находился с 1992 года в путинском подчинении, но тогда воспринимался нынешним президентом скорее как «наставник» в непривычной для него науке управления городом. Медведев же всегда был «младшим» — в мэрии, администрации, правительстве. Видимо, действующий президент твердо уверен в том, что лояльность со стороны Медведева сохранится и в дальнейшем.
Еще одна причина могла заключаться в известной осторожности Медведева, являющейся особенностью его политического стиля и нередко принимаемой за слабость (что, по-моему, совершенно неверно). Вспомним, что все мероприятия, связанные с именем Медведева – от реформы государственной службы до либерализации рынка акций «Газпрома» — были проведены очень аккуратно, без радикализма и риска (но, в то же время, доведены до реального результата). Как представляется, он не будет претендовать на доминирование в политической системе и не будет слишком сильно менять курс – по крайней мере, в ближайшей перспективе дело ограничится, видимо, некоторой перестановкой акцентов. Хотя и акценты могут быть немаловажными – например, в отношениях с предпринимательским сообществом. А раз Медведев не будет претендовать на доминирующую роль, то он становится практически идеальным кандидатом в условиях системы сдержек и противовесов, которую в оставшееся до окончания срока своих полномочий время постарается выстроить Путин.
В пользу Медведева, наконец, играют и его узнаваемость, и имиджевые особенности. С помощью электронных СМИ за последние пару лет был создан вполне приемлемый для избирателя образ «государева человека», заботящегося о развитии социальной сферы. Все плюсы в этой области достались именно Медведеву, а минусы выпали на долю Зурабова (который изначально не собирался никуда баллотироваться). Поэтому не надо будет проводить и слишком затратную избирательную кампанию, как это было бы в том случае, если бы президент остановил свой выбор на «темной лошадке» из своего окружения, мало известной избирателям.
Если учесть, что 40% россиян, по известному исследованию «Левада-центра», готовы проголосовать за любого преемника, то задача Медведева – убедить проголосовать за себя колеблющихся избирателей. Их немало среди сторонников «Справедливой России», которые вполне лояльны по отношению к Путину, но негативно относятся к «единороссовской» бюрократии. Именно поэтому был избран несколько необычный формат объявления кандидатуры преемника, при котором «Единая Россия» сохраняет свою особую роль в партийной системе, но лишается монополии на отношения с будущим президентом.
10 ДЕКАБРЯ 2007 г.Автор — заместитель генерального директора Центра политических технологий
Обсудить новость на Форуме