17:00 21.04.2008 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
Против радикальной оппозиции, или Партия 1990-х годов
Давно уже идт дискуссия о том, есть ли в России сильная оппозиция, способная и готовая претендовать на власть. И чем дольше и шире дискуссия – тем короче и уже наличная оппозиция. А тем временем мы чуть не проспали появление настоящей радикальной оппозиции. Которая если и не возьмет власть, то развалить к чертям Государство Российское вполне в состоянии.
Вот, послушайте. Всего лишь горстка цитат из нескольких непримиримых оппозиционеров.
«Все равно Путин через какое-то время будет, как Дэн Сяопин, он стремится стать неформальным лидером, сохраняя все рычаги власти в своих руках».
«Единственный реальный суверен нашей российской политической системы — Владимир Владимирович Путин. Он является суверенным правителем России, перейдя из статуса президента, когда легитимность и легальность на его фигуре естественным образом совпадали, теперь он выстраивает новую модель соотношения легальности и легитимности, то есть он остается главной политической фигурой».
«Нашим национальным лидером остается Владимир Путин. В его руках находятся все самые важные политические позиции».
«Это нестандартное решение, этот мощный политический ход вселяет уверенность в обществе, что лидер, который до сих пор не потерял доверия, сохранит свою власть».
«Понятно, что, перестав быть президентом, Путин не перестанет быть «царем». «Царем» я называю фактического главу государства».
Руководствуясь принципом гуманности, не стану приводить здесь дерзкие имена авторов этих заявлений. Поскольку всякое из заявлений легко тянет на ст.ст. 280, 282 Уголовного кодекса РФ. Пять с лишком лет тюрьмы и потом еще 3 года — запрет заниматься любимым делом, т.е. сватать прогорклого Путина в цари небесные.
Главная тайна Путина
Об итогах правления уходящего президента РФ написано и сказано немало. Всем, кто хочет понимать, уже вс ясно и про уничтоженную армию, и про агонизирующую науку, и насчет кризиса ВПК, и про утраченные позиции региональной державы, и про тотальную коррупцию как основу работы госаппарата, и про предпосылки экономического кризиса, и по поводу уходящего из-под разумного контроля Северного Кавказа. Не будет возвращаться к многочисленно повторенным деталям.
Как ни странно, и благодарный русский народ оценивает итоги с Владимиром Путиным не очень-то оптимистично. Даже вполне подкремлевские социологические центры, умеющие правильно подбирать и формулировать леденящие сердце опросы, вынуждены признавать, что 81% россиян уверен сегодня в полной вседозволенности олигархов (тех самых, которых Путин якобы «построил»), более 50% — отрицательно и резко отрицательно относятся к путинским правоохранителям и судам, около 50% считают, что коррупции при Путине было столько же или даже больше, чем при Ельцине, 53% — что за последние 8 лет вырос разрыв между богатыми и бедными. Изо всех государственных и общественных институтов лидерами доверия остаются еле живая армия, почти добитая наведением конституционно-финансового порядка, и не любимые уходящим президентом СМИ. Институты, созданные под контролем Путина и во имя Путина, проводящие в русскую жизнь его фантомную программу передач — правительство, Госдума, Совет Федерации — как не пользовались популярностью, так и не пользуются.
И тем не менее, сам Путин остатся премного популярен. Его рейтинг доверия и сейчас приближается к 60%. И ни галопирующие цены на продовольствие, ни развал социальной сферы, ни беспредел бандитско-ментовских орд практически никак не влияют на популярность Первого Лица.
Итак, мы имеем счастливую возможность убедиться: отношение народа к Путину не зависит от результатов его деятельности на президентском посту. Это и есть, пожалуй, главная тайна Кремля.
Почему так? Потому что одно доброе дело за свои кремлвские годы Владимир Путин вс же сделал: он восстановил в России монархический ритуал.
Ритуал этот состоит из 3 основных элементов:
1. Исключительность монарха — один царь на троне, как одно Солнце на небе, и прямых соперников, в режиме реального времени публично покушающихся на верховную власть, у монарха быть ни в коем случае не должно;
2. Непогрешимость монарха; можно критиковать вс что угодно — бюрократию (неизбывных «плохих бояр», которые вс всегда и портят, скрывая от царя правду и мешая ему принимать правильные решения), последствия царских решений, отдельные национальные поражения и т.п.; но трогать грязными руками лично монарха не дано и не позволено никому;
3. Независимость монарха от общества и закона; только тот в России может называться царм, кто уверенно стоит выше политической и правовой систем и готов принимать любые решения, отбросив ветхие путы формального законодательства; иными словами, нет таких институтов и уложений, которым был бы вправе (а не то что обязан) подчиняться русский царь.
И только тот правитель воспринимается в России как настоящий царь, кто твердо соблюдает монархический ритуал. С народной точки зрения, такой и только такой властелин занимает трон действительно по праву (грубо говоря, соответствует занимаемой монаршей должности), а потому должен быть любим и прощаем, что бы он в своей практической политике ни сотворил. А для ответственности всегда есть плохие бояре. Фактически рейтинг Путина отражает его легитимность, построенную на следовании ритуалу. Для верховного правителя России, как бы он ни назывался, «популярность» и «легитимность» — почти синонимы.
Проблемы с легитимностью/популярностью позднего (конец 1980-х) Михаила Горбачева были связаны именно с разрушением заветного ритуала. Когда говорят, что советскую власть погубила программа «Взгляд» — это преувеличение лишь отчасти. Доверие к Горбачеву резко и стремительно рухнуло, когда народ вдруг понял, что Первое Лицо можно невозбранно ругать по первому каналу государственного телевидения (нарушение п. 2 ритуала). А значит, царь ненастоящий. Потом, с появлением эффектного претендента на престол Бориса Ельцина, Горбачев перестал быть эксклюзивен (нарушение п. 1 ритуала), и, наконец, игры в Союзный договор, подчинявший президента СССР воле республик свободных, добили кремлевского властителя (см. п. 3).
То же — и с Ельциным. Наполовину искреннее и отчасти конъюнктурное стремление к демократии сыграло с «первым всенародно избранным» злую шутку. Легитимным Борис Николаевич бывал редко — в основном, в конце августа 1991-го и начале октября 1993-го. В остальное же время близ ельцинского престола жадно толпились прямые соперники и нетерпеливые наследники, крупнейшие телеканалы регулярно «мочили» президента на чем свет стоит, а подконтрольная коммунистам Дума то и дело принимала законы, не дававшие правителю ни повернуться, ни развернуться. Какой уж тут царь, какая уж тут любовь народная?
В этом смысле у Путина вс получилось. Довольно быстро и почти что счастливо. Уже к весне 2000-го он избавился от серьезных конкурентов. Потом все поняли, что Путина в обшенациональном медиа-эфире трогать нельзя. И еще, за 2 своих тяжеломысленных срока экс-президент подтвердил, что закон ему не указ, и его скользкое дышло он готов двигать в любом направлении – словно большевистские русла великих сибирских рек.
И народ поверил ему. Мы снова поняли, что царь настоящий.
Конечно, Путин восстановил монархический ритуал не потому, что тонко разобрался в древней логике русской власти. А по другим причинам, гораздо более простым и приземленным. Во-первых, правящему классу нужна была полная стабильность — для завершения приватизации и ликвидации советской социальной системы. Стабильность же требовала упразднения демократии. Во-вторых, сам В. В. панически боялся и боится честной политической конкуренции. Потому что знает, что никаких политталантов у него, на самом деле, нет и в открытом бою он с высокой вероятностью проиграет. Вспомним самое горькое: выборы в Санкт-Петербурге 1995-1996 гг. (Путин тогда — начальник штаба НДР и Анатолия Собчака), выборы в большой Украине и маленькой гордой Абхазии в 2004 г. (Путин — глава группы поддержки кандидатов, потерпевших в итоге унизительные поражения). Путинский Кремль был успешен лишь в боях с фиктивными соперниками, и хозяин его это, кажется, всегда понимал. Отсюда, кстати, и навязчиво-вечный отказ от дебатов, продиктованный отнюдь не только монаршим высокомерием.
Но результат, тем не менее, налицо. В сегодняшней России восстановлен священный авторитет верховной власти. Который позволяет этой власти проводить реформы и вообще добиваться чего-нибудь предметно-осмысленного. При желании, разумеется, коего Путин в 2000-2008 гг. практически не проявлял.
И вот теперь свежезаваренные ультраоппозиционеры, сгрудившиеся вокруг усталого национального дембеля, пытаются растоптать единственное позитивное достижение путинской эпохи — легитимность президентского поста. Попытки построения «диархии», создания «альтернативного центра верховной власти» вне Кремля, раскрутки некоего «национального лидера», не сидящего на троне, могут привести лишь к резкому падению популярности и параличу власти. Не больше и не меньше.
Странно, что эти околопутинские оппозиционеры позволяют себе горячо клеймить «лихие» 1990-е годы и ельцинский хаос. Ведь они, фактически, и предлагают вернуться в развитые девяностые и воссоздать систему, при которой первое лицо страны испытывает кричащий дефицит легитимности (т. е. царь ненастоящий, по-простому). И потому связан по рукам и ногам во всех своих действиях. Так что если есть у нас «партия 1990-х годов», то состоит она именно из восторженных холопов Владимира Путина. Авторов тех слов, какие я привел в начале статьи.
Пора бы им одуматься, пока правоохранительные органы не взялись за сво законное дело.
Ошибки оппозиции
Несмотря на реальную опасность для страны и государства, исходящую от радикальной пропутинской оппозиции, можно отметить, что эти непримиримые оппозиционеры совершают две системные ошибки, которые могут оказаться для них фатальными.
Ошибка 1. Переоценка уходящего президента.
Российский властвующий режим — не харизматический и не персоналистский, а традиционный монархический. Легитимность царя привязана к трону, а не к личности, пусть даже преизрядно одарнной. Потому, как только монарх слезает с трона, он становится простым смертным и теряет сакральную ауру невозвратно. Карета превращается в тыкву. Быстро, очень быстро, быстрее, чем многим хотелось бы.
Недаром, по данным «Левада-Центра» (март 2008), при всей сегодняшней любви к В. В. лишь 10% граждан считают возможным передать управление государством премьер-министру, если, конечно, эту должность получит Владимир Путин; две трети россиян (67 %) «предпочитают нынешнюю систему государственного правления, предусматривающую сильную президентскую власть».
И когда Путин сменит венец и бармы Мономаха на форменный мундир простого смертного, мы скоро узнаем, что:
— бывший лидер, оказывается, косноязычен и не может долго говорить без крупнобуквенной бумажки;
— свежих идей у него нет или не осталось;
— он постарел, похудел и почернел;
— волосы выпадают стремительно;
— не держит удар;
— по 5 часов в день сидит в фитнес-центре, а с важными вопросами к нему не прорвшься;
— одобряет сразу всех и принимает взаимоисключающие решения;
— постоянно и жутко опаздывает;
— не мычит и не телится;
— вообще непонятно, как он столько лет работал президентом, черт побери!
И так далее.
А вот новый президент — тот уж вправду Президент. Высокий, красивый, велеречивый, широкоплечий, решительный и вообще.
Итак, к моменту предполагаемого решающего наступления Владимир Путин, пассивный лидер радикальной оппозиции, может утратить большую часть популярности и почти всю харизму. Причем утратить так же быстро, как в сво время и приобрел. Оппозиция к этому, кажется, не готова.
Ошибка 2. Недооценка приходящего президента.
Восторгаясь согласием Путина стать председателем «Единой России», оппозиционеры и просто политические зеваки пропустили главное событие того дождливого дня: новоизбранный президент вступить в «ЕР» решительно отказался.
Это значит, что Дмитрий Медведев убедился, что русский самодержец никак не может быть партийным. И оставил за собой трон «доброго царя». Отдав предшественнику должность начальника над «плохими боярами».
Медведев — умный парень. Уже почти понятно, кто теперь будет отвечать за продуктовые цены, банковские вызовы, инфраструктурные катастрофы, Ингушетию и Чечню. Плохие бояре, кто же ещ. Чей корпоративный лидер, оказывается, упустил решающие 8 лет, которые были так нужны и полезны для ускоренного развития.
Остановить хаос
Автор этих строк примерно одинаково относится к Путину и Медведеву. Но не любить власть — вовсе не значит желать распада государству. Потому главная задача сегодняшнего политического дня — остановить радикальную оппозицию. Во главе с е пенсионным вождм. Который, скорее всего, откажется от лидерства в оппозиции так же мучительно и неизбежно, как отказался — от власти.
СТАНИСЛАВ БЕЛКОВСКИЙ `
Обсудить новость на Форуме