21:17 25.04.2016 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
Вспоминает ликвидатор аварии на ЧАЭС
В аспирантуре тема моего диссертационного исследования была посвящена ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Изучал миграцию радионуклидов в ландшафтах Беларуси. Более 10 раз (по 5-7 дней ) посещал зону отчуждения с целью отбора образцов грунтовых вод, почв, растений. Опубликовал более 20 научных статей на эту тему. Но с завершением преподавательской деятельности в университете завершилась и научная. Думал опубликовать здесь определенные выдержки, но решил не «жаргонить» научной терминологией, после того, как получил на почту вот это письмо от нашего сторонника:
* * * Как это было и что с нами стало
С годами, то, что делал вчера, быстро забываешь, но то, что было 30 лет тому назад помнишь, порой, до мелочей. До трагедии мы знали г. Припять даже не из-за атомной станции, а из-за хорошего снабжения. В этот город мы ездили за колбасой, когда работали недалеко на буровых в Норовлянском районе Гомельской области. Но вот уже 15 мая 1986 года 80 человек, работавших в Тампонажной конторе ПО «Белоруснефть», поехали туда для сооружения саркофага. Из них в живых сейчас осталось 34 человека. Может поэтому надо вспомнить, как это было и рассказать, что с нами стало…Возможно, многих из нас нельзя было посылать туда и близко по состоянию здоровья. Не каждый же моторист цементировочного агрегата или цементосмесителя мог быть летчиком, моряком или военным. Медицинская комиссия, если бы такая была, забраковала бы какой-то процент из этих 80 человек. Но в зону повышенной радиации нас послали без всякого медицинского осмотра. И даже никто не учел, что в г. Речица люди уже приняли приличную дозу радиации, а тампонажники, работавшие на буровых в Норовлянском и Хойницких районах, «взяли» ее еще больше. Никто толком не знал, что радиация летала по воздуху и уже лежала на земле, по которой мы ходили.15 мая наша колона прибыла в город Чернобыль и без видимой цели мы простояли там несколько часов. После чего нас отвезли на берег реки Уж и разместили на двух базах отдыха. Люди на этих базах отдыха вели себя по-разному. Кто-то ловил рыбу, кто-то играл в карты или в шахматы, кто-то впал в депрессию. Возможно, эти люди были уже больны, а новая доза радиации усилила болезнь. Появились медики. Взяли кровь на анализ и четверых человек отправили в районную больницу Иванковского района. Это были Грапов В., Цыбук, Шелюта Н., и меня Гулая Василия. Какие у нас были проблемы с кровью, нам не сказали, но сам могу предположить. Еще 1 мая мы с семьей Граповых пошли на природу, нечто похожее сделали и остальные. О взрыве тогда никто не знал. К вечеру ветер стал дуть очень сильно, дул со стороны Чернобыля и мы надышались им полной грудью. Кто знал, что там летит радиоактивный йод, да еще под двумя номерами? В Иванковскую больницу привезли бабушек из г. Припять. Я стал расспрашивать их об эвакуации, которая прошла 2 мая. Оказалось, что бабушек только что привезли из Припяти. А было уже 20 мая.По приезду нас стали возить к агрегатам, чтобы мы их подготовили к работе. Какой-то фронт работ нам готовили шахтеры, делая подкоп под реактор. Затем завозилась опалубка, для будущего саркофага, сваренная из огромных листов железа, арматуры и уголка, приваренная прямо к полуприцепам. Нас привозили на атомную станцию, к главному входу и мы сидели в машинах. На вопрос, для чего мы тут сидим, отвечали, что ждем команды. Хотя эту команду можно было бы ждать на тех базах отдыха, где мы жили, или как крайность, в здании станции, где радиация была в десятки раз меньше. Но все было так, как было.Когда дело шло к началу работы, наши бригадиры Балмаков Г. и Кощенко В. дали команду посмотреть наличие цемента в цементосмесителях. Этим цементом надо было затворять, прокачав его по проложенной трубе на саркофаг. Цемент, который по документам завезли полностью военные водители на цементовозах, отсутствовал. Солдаты, без опыта работы на цементовозах, делали рейсы на полупустых машинах. В общем, цемент завозили заново, но теперь по-настоящему.Во время работы на ЧАЭС для насыщения щитовидной железы нам давали пить таблетки из йода. И если у нас до этого давление было 120 на 80, то после их приема верхнее подскочило у некоторых до 200. И только потом мы узнали, что наша щитовидка уже была насыщена йодом двух сортов. Тем, который к нам прилетел в Речицу из Чернобыля по воздуху и через две недели разложился, но мы тогда о нем ни чего не знали. А эти таблетки были попросту лишней нагрузкой на организм.С нами, бок о бок, работали коллеги из Ивано-Франковской и Полтавской тампонажных контор. Выяснилось, что людей навезли лишних. Но только спустя время часть сочли лишними и отправили домой. Надо сказать, что из восьмидесяти человек никто не попытался увильнуть, сбежать. Хотя у некоторых были такие возможности. Но если бы не мы, то кто это мог сделать? Такие специалисты были в Беларуси только на одном предприятии, в Украине – на двух предприятиях, и в России по одному на нефтяной регион. Может поэтому прислали парней из КГБ, которые пригрозили, что если что, то будем переодеты в военную форму и вернемся назад. Хотя это было совсем лишнее предупреждение с их стороны.5 июня мы уехали домой. Два человека, Балмаков Г. и Гвоздь М., были награждены медалями. Гвоздь М. и Музыченко Д. выходили на прямые лучи к реактору. Их заставили раскатывать трубы, по которым должны были качать цементный раствор. Потом оказалось, по нашим сведениям, что трубы не подошли. Оба заболели туберкулезом. И обеих уже нет в живых. После ликвидации аварии о нас вспомнили через четыре года. Дали удостоверения и какие-то льготы. В любой другой стране нам бы просто заплатили столько, что мы бы ни в чем не нуждались. А у нас дали льготы… Правда, сегодняшняя власть их полностью забрала. В соседней Украине, даже в это трудное время, государство несет ответственность перед своими ликвидаторами, им сохранены десятки льгот! А ведь мы были с ними на работе в одно и тоже время.У нас забрали даже то, что оставили после «реформы». В статье 19 п.1.1 Закона РБ «О социальной защите граждан, пострадавших от катастрофы на Чернобыльской АЭС, других радиационных аварий» написано, что человек может пользоваться теми медицинскими учреждениями, которыми пользовался во время работы, службы, военной службы, до выхода на пенсию. Так вот, тампонажники пользовались во время работы любым диагностическим и лечебным центрами г. Гомеля. Но, после выхода на пенсию, даже не закончившиеся страховки стали недействительными с первого дня пенсионной жизни. Люди, отдавшие по 40 лет ПО «Белоруснефть», отправленные по приказу Министерства нефтяной и газовой промышленности СССР на ликвидацию последствий ЧАЭС, лишились права пользоваться медицинским обслуживанием, данным им законом. Правом, которое им жизненно необходимо.У нас есть возможность рассказать молодежи, что иногда надо жертвовать здоровьем и годами жизни потому, что кто-то должен был защитить землю, в прямом смысле этих слов, чтобы на ней можно было жить. Следует помнить, что у нас строится АЭС. Но как это им сказать, когда они видят, как с нами обошлись? Если человек заболел, а Чернобыль никому не оставил шанс быть здоровым, то нищенских пенсий хватает только на таблетки. Возможности получить инвалидность, связанную с аварией на ЧАЭС, нет ни у кого. Разве что посмертно... Обманывать молодежь не хочется, а сказать правду стыдно! Ежегодно мы встречаемся у памятника, где есть имена живых и мертвых Чернобыльцев. Но уже ходит слух, что и памятник кому-то начал мешать и его не хотят узаконить. Найдется умник и снесут. После этого вообще будет нечего сказать молодежи. Но за то, что нам выпало сооружать саркофаг, мы имеем право гордиться. Это единственное, что у нас не заберешь. Гордость - она не выдается, пользоваться можно бесплатно и отобрать ее нельзя. Мы честны перед собственным народом и перед своей совестью.Написал по просьбе коллегучастник ликвидации аварии на ЧАЭС Гулай Василий Максимович
Обсудить новость на Форуме