21:45 30.03.2014 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
"Во время работы над первой Конституцией я начал учить белорусский!"
20 лет назад была подписана первая Конституция независимой Беларуси. Что не вошло и как обсуждали Основной закон, нам рассказал Мечислав Гриб, который весной 1994 года его и подписал
- Мечислав Иванович, во время работы над Конституцией было предложение наравне с белорусским сделать государственным и русский язык, но большинство в Верховном совете его не поддержало, национальным остался белорусский. А вы за что ратовали?
- Я однозначно был за белорусский язык. Но вопрос был очень сложным…
- Что же в нем сложного?
- А то, что у нас общество было сложное. Многие белорусы до сих пор считают себя русскоязычными. А тогда, в 1994-м, в Конституции государственным языком был закреплен один язык - белорусский.
Я считал, что поскольку мы суверенная независимая страна, то национальным языком должен быть язык Беларуси. Эти свои рассуждения я черпал из международной практики. Потому что практически во всей Европе национальный язык является языком коренной нации. Да и в мире тоже...
«Хочешь жить в этой стране - учи ее язык»
- Я считал, что если ты хочешь жить в этой стране, соблюдать ее законы - учи язык этой страны. Но ни в коем случае не надо никого заставлять. Есть государственный язык, хочешь продвигаться по госслужбе - изучай и тебе все дороги открыты. Не хочешь - иди туда, где язык не нужен.
Немцы не заставляют никого учить немецкий, англичане не принуждают учить английский, а французы - французский. И даже вопрос такой не встает. И у литовцев, латышей и эстонцев такого нет.
Это было мое мнение и мнение большинства. Поэтому введение русского в качестве государственного я считал неправильным.
- А вы сами на белорусском тогда говорили?
- Я окончил Дятловскую среднюю русскоязычную школу, потом учился в русскоязычном училище и институте. Я пришел в Верховный совет русскоязычным, но когда меня избрали председателем Верховного совета Беларуси, я решил, что должен разговаривать на белорусском. Я стал учить язык и довольно быстро его выучил, мне было несложно.
- Ну как же несложно, когда почти весь Верховый совет разговаривал на русском?
- Да, верно. Если честно, сначала было страшно, я делал ошибки, думал, что надо мной будут смеяться, подкалывать. Было море ошибок, можно было анекдоты рассказывать. Наверное, так и было, но я ни одного так и не услышал.
Хотя честно пришел к коллегам и сказал: «Товарищи, критикуйте, замечайте, не стесняйтесь - говорите мне об ошибках прямо, не боясь, буду исправлять!..» Но да, большинство в Верховном совете говорило на русском, и я никого не заставлял говорить по-белорусски, это личное дело каждого.
- А сейчас вы помните родной язык, говорите на нем?
- Я і зараз магу размаўляць, і чытаць, і пісаць. Кали ёсць з кім размаўляць…
«Минск не смог стать Менском из-за коммунистов»
- У нас была нормальная Конституция, она прошла экспертизу в Америке, в Англии, Франции, Германии, мы получили заключение независимых экспертов и хорошие отзывы.
Потом мы опубликовали проект Конституции в прессе, к нам посыпались тысячи предложений от граждан. Предложения от белорусов поступали разные: и юморные, и несуразные, но разве упомнишь все - 20 лет прошло! Но все это было, все делалось открыто, никто ничего не прятал.
- Неужели в 94-м году было реально, что Минск может стать Менском?
- Только теоретически. Потому что Верховный совет на 87% состоял из представителей Коммунистической партии. Но была и фракция БНФ, тогда она была не партией, а общественным объединением. И они с точки зрения истории вносили свои предложения. Менск - это же не надуманное название города, раньше Минск назывался Менском. Минск больше созвучно польскому языку и произношению. А Менск - чисто белорусское, поэтому и был поставлен такой вопрос.
Но предложение не прошло. Да и большинство давно привыкло к Минску. Да, нам надо было восстанавливать историческую справедливость, но загвоздка в том, что к этой исторической справедливости нам надо было привыкать заново. А Минск был у всех на слуху, и мы тогда не видели большой разницы, как будет называться белорусская столица: Минск или Менск.
Главным достижением я считаю то, что при работе над Конституцией все проходило демократично: были дебаты, жаркие споры, голосования и переголосовывания. Каждая статья Конституции состоит из нескольких частей, голосовали практически по каждому предложению.
- Какие изменения вы внесли бы в ту Конституцию с точки зрения сегодняшнего дня? Что, на ваш взгляд, было ошибочно?
- Поскольку в этом мире нет ничего вечного, все течет, все изменяется, то и Конституция, как и любой закон тоже требует изменений.
Если бы вернуть все назад, то я бы поостерегся давать право всеобщего избрания президента. На один-два срока сделал бы это обязанностью депутатов Верховного Совета. Ведь до того должности президента в стране не было. И стоило посмотреть, как эта новая должность к нам придет, как она приживется, и как мы уживемся с ней.
Сегодня я бы голосовал за парламентско-президентскую республику. Также можно было бы детально проработать и прописать демократию местных советов, она, на мой взгляд, недоработана. Считаю, что местные советы остались практически на том же уровне, на котором они были при советской власти. Вроде они есть, но в то же время немногое могут.
Что же касается прав и свобод граждан - то здесь вопросов нет, в Конституции все прописано так, как надо.
«Ручка, которой подписали первую Конституцию Беларуси, исчезла»
- Наверняка в Верховном Совете шумно праздновали подписание первой Конституции, работа над которой шла более трех лет?
- Нет, никаких помпезных банкетов тогда не устраивали, разве что поднимали рюмку в узких кругах. Я отметил это событие в кругу домашних, но спокойно. А после торжественного публичного подписания в зале заседания президиума Верховного совета открыли шампанское. Кстати, интересный момент: помню волнительный момент подписания, я расписывался в документе чернильной ручкой черного цвета. Остренькая такая, перьевая. Она еще на черной подставке была. Ну, такой письменный чернильный прибор. Его потом как историческую ценность передали в Национальный исторический музей Беларуси.
Правда, я об этом узнал по факту передачи. Как и о том, что этот прибор оттуда куда-то пропал. Я даже поинтересовался в музее, куда. Мне ответили что-то странное - типа, в запасники. Где он, я до сих пор так и не знаю…
ЗВОНОК В МУЗЕЙ
- Это не письменный чернильный прибор, а перьевая чернильная ручка с подставкой. Наверное, по этой причине ее и перевели из коллекции «Металл» в коллекцию «Пластмасса», - рассказали «Комсомолке» в Национальном историческом музее Беларуси. - Набор находится не в основном фонде музея, а в научно-вспомогательном, как и остальные поступления 1994 года. Он передан в наш музей старшим референтом секретариата Верховного совета того времени.
- Если ручка, которой подписывали первую Конституцию, находится не в основном фонде, значит ли это, что она не выставляется и белорусы не могут ее увидеть?
- На данный момент фонды упаковываются для переезда, где и когда можно будет увидеть экспозицию и этот музейный предмет, мы сообщим дополнительно.
Обсудить новость на Форуме