12:30 24.05.2011 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
Валерий Цепкало: КАКОВА РЕАЛЬНАЯ СТОИМОСТЬ БЕЛОРУССКОГО РУБЛЯ?
Нет, наверное, ни одного человека в стране, который не задавался бы вопросом: что происходит на валютном рынке страны? в чем причина такого положения? и когда это закончится?
Одной из причин нынешнего положения на валютном рынке Беларуси послужила неверно выбранная стратегия по выходу из экономического кризиса 2008-2009 годов.
В периоды кризиса, когда резко сокращается платежеспособный спрос, когда продукция не реализуется, предприятия должны направлять накопленные резервы на модернизацию производства, на инновации, на разработку новых видов продукции, которые «выстрелят» после того, как кризис закончится.
Так, знаменитые i–pod, i–phone и другие популярные модели, позволившие компании Apple заработать десятки миллиардов долларов, были разработаны специалистами компании именно в период кризиса 2001 года...
Во время острейшего кризиса конца 80 — начала 90–х гг. финская компания Nokia, производившая резиновые подошвы для обуви и автомобильные шины и лишившаяся гарантированного советского рынка, начала исследования в области мобильной телефонии...
Иными словами, в период кризиса фокусируются на качестве продукции, рентабельности, эффективности производства, создании изделий с более высокой интеллектуальной составляющей в стоимости продукции (более подробно о выборе антикризисной стратегии, которую избрали наиболее успешные народы земли, мною писалось еще летом 2009 года ).
Однако, этим путем белорусское правительство не пошло. Напротив, оно поставило задачу продолжать наращивать объемы выпускаемой продукции. Выполняя это решение, белорусские предприятия продолжали закупать иностранные комплектующие и производить продукцию. Они это делали, несмотря на отсутствие сбыта, отправляя продукцию на склад в надежде, что кризис быстро закончится, товар распродастся либо его купит государство.
Фактически накопленные за период благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры валютные резервы направлялись на приобретение импортных компонентов для белорусской продукции.
И все это отправлялось на склад. Мы помним, как тракторами МТЗ была заставлена чуть ли не вся кольцевая дорога. То, что не отправлялось на склад выкупалось государством для социальных программ или приобреталось белорусскими гражданами.
Но даже это означало серьезную экономическую поддержку французских, тайваньских и немецких предприятий и приводило к ухудшению платежного баланса. Для иностранных производителей это означало прямую финансовую помощь со стороны белорусских предприятий. Для Беларуси — вымывание валютных резервов и формирование отрицательного платежного сальдо.
Схожие проблемы, кстати, возникли и у России, где сложилась гигантская внешняя задолженность большинства крупнейших предприятий. Только в отличие от Беларуси, где внешняя задолженность возникла благодаря приобретению импортных товаров (комплектующих), российские компании в основном использовали иностранные займы для приобретения активов за рубежом. В результате внешняя корпоративная задолженность российских компаний стала существенно превышать международные резервы государства.
Но если у России был серьезный ресурс — природные ископаемые, нефть, газ и другое сырье, за которые можно регулярно пополнять бюджет, то Беларуси потребовались внешние заимствования. Международный валютный фонд согласился предоставить нашей стране кредит в размере 3,5 миллиарда долларов.
По идее, эти деньги необходимо было направить на структурную реформу экономики/предприятия. Иными словами, необходимо было, прежде всего, внедрить современные методы управления предприятием. Это позволило бы резко сократить количество «офисного планктона» (на некоторых минских предприятиях количество служащих доходит до 50 процентов(!) занятых на производстве). Где-то необходимо было установить новые производственные линии, обслуживание которых также требовало бы меньшего количества обслуживающего персонала.
При сохранении фонда оплаты труда заработная плата работников существенно бы выросла; выросла бы и производительность труда на этих предприятиях. Другой вопрос: что делать с теми, кто высвобождается.
Около года назад белорусский президент поставил задачу довести уровень средней заработной платы до 500 долларов США (в то время она составляла 350 долларов) в эквиваленте. Задача сама по себе правильная.
Ведь люди с высокими зарплатами стимулируют развитие различных отраслей народного хозяйства - строительства, сферы услуг, связи, туризма, здравоохранения. И самое главное – в стране активно внедряются высокие технологии во всех областях – от производства до социальной жизни и государственного управления.
И наоборот. При низкой заработной плате люди питаются дома – следовательно, не развивается ресторанная сфера. Они покупают лишь базовые продукты питания – соответственно, не развивается сфера переработки сельхозпродукции, слабо идет развитие торговых и логистических центров. Они не имеют средств построить себе дом или квартиру – в результате государство должно возводить для них социальное жилье. Они не могут позволить себе купить автомобиль (государству надо дотировать систему общественного транспорта), либо покупают себе старые подержанные машины, которые оказывают вредное воздействие на окружающую среду.
И, наконец, низкая зарплата препятствует внедрению современной техники и технологий.
Директорскому корпусу выгодней содержать сотни, а на некоторых белорусских предприятиях и тысячи сотрудников (служащих), занимающихся начислением зарплаты и подготовкой различных отчетностей, иметь многочисленные отделы снабжения и сбыта, департаменты по контролю над трудовым распорядком рабочего и инженерно-технического персонала, чем внедрить современные средства управления предприятием. А муниципальным службам дешевле содержать молодых здоровых парней, которые собирают деньги на парковках с владельцев автомобилей, чем внедрить систему электронных платежей.
И, наконец, люди стремятся туда, где больше платят. При высоких зарплатах они свою страну не покидают в поисках работы и лучшей жизни. Они не ездят на сбор клубники в соседнюю Польшу или на стройку в Литву, Латвию или в Россию. Они гордятся своей страной. Ведь патриотизм – это не подчинение частного общему, как по инерции продолжают полагать многие. Патриотизм возникает тогда, когда моя страна дает мне возможность реализовываться как субъекту, как личности, когда я имею в стране собственность, когда мне обеспечен высокий достаток, когда государство помогает развивать мой бизнес, богатеть. Тогда родина – это не только что-то общее, отвлеченное, абстрактное, символическое, но и мое частное, осязаемое, конкретное. Это симбиоз личного интереса и общественных нужд...
Но это мы несколько отвлеклись. Задача повышения заработных плат стояла абсолютно правильная. Только пути ее решения лежали не в области повышения производительности труда…
Правительство приняло решение использовать кредит МВФ на простое увеличение зарплаты. То есть людям на руки начали выдавать незаработанные ими деньги. На эти деньги приобретался импорт – автомобили (благо, этому способствовало и решение с 1 июля унифицировать пошлины в рамках Таможенного Союза), бытовая техника (пылесосы, холодильники, стиральные машины и прочее) и прочие товары.
Долго так продолжаться не могло. Валюта закончилась, а зарплаты продолжали оставаться прежними (высокими) и не соответствовали реальной производительности труда. Иными словами, мы получали на руки больше, чем реально зарабатывали.
Таким образом, отрицательное торговое сальдо сложилось не из–за того, что мы стали больше импортировать чилийских и аргентинских вин, китайских карандашей и зажигалок, корейских или финских мобильных телефонов, французских духов или японских машин. Оно образовалось за счет связывания валютных ресурсов в нереализованной продукции белорусских предприятий (на складах) - около 1,5 миллиарда долларов. И потраченный на зарплаты кредит МВФ – около 3, 5 миллиардов долларов.
Смотрим платежный баланс Беларуси за 2010 год. Экспорт – 24,5 миллиардов, импорт – 29,8.
…У многих стран импорт превышает экспорт. По теории, перекрыть это можно либо инвестициями, либо жесткой бюджетной экономией. Для привлечения инвестиций требовалось бы перестраивать всю налоговую систему, систему отчетности, существенно упростить административные барьеры (выдача различных разрешений, сертификатов, лицензий), начать вкладывать деньги в технологическую инфраструктуру – технопарки, университеты, СЭЗы, а не в неэффективные предприятия. Что касается бюджетной экономии, то это включает в себя также известный набор: сокращение строительства социального жилья, реформирование системы ЖКХ, уменьшение финансирования предприятий из госбюджета под видом различных инновационных и инвестиционных программ.
В первом случае правительство решило считать кредиты инвестициями - даже китайский товарный кредит (обычная покупка китайского товара под долговые обязательства белорусского правительства) стал рассматриваться как инвестиции.
Второй ресурс задействован нами также не был. У Беларуси имеется огромный потенциал для сокращения бюджетных расходов. У нас расходная часть бюджета составляет 50 процентов от ВВП, в то время как в Китае – 12 процентов, Сингапуре – 12 процентов, в Корее – 20 процентов; даже в «социально-ориентированных» Финляндии и Германии – 30 процентов.
Это бремя, которое несут на себе эффективно работающие предприятия. Те деньги, которые они зарабатывают, идут не только на социальные программы, но и на постоянную поддержку неэффективных и нерентабельных предприятий, которые лишают эффективно работающих субъектов хозяйствования не только финансовых средств, но и возможности развития, прежде всего, за счет получения квалифицированных людских ресурсов.
Итак, при такой политике девальвация была неизбежной. Ее не избежала бы ни одна страна в мире. Вопрос в другом. Насколько должен был быть девальвирован белорусский рубль?
Сначала отметем предположения.
Прежде всего, я не верю в то, что причиной фактического дефолта национальной валюты стало то, что Нацбанк стал печатать белорусские рубли как «фантики», чтобы резко обесценить все национальные активы и подготовить страну к «враждебной аквизиции» (покупке наиболее ценных активов по дешевке). Если это так, то это выходит за пределы экономического анализа (рублевая эмиссия может увеличиваться только пропорционально росту ВНП), и переходит в сферу криминалистики.
Не разделяю я и утверждения о том, что изначальной целью проводимой политики спекуляций на валютных курсах было обогащение ряда людей внутри банковской сферы за счет ухудшения уровня жизни населения.
Просто Нацбанк неосознанно включил спекулятивный механизм. Он попытался своими действиями скрыть реальное положение дел в банковской сфере вводя бизнес сообщество и население в заблуждение относительно своих действий и намерений ().
На самом деле – люди у нас нормальные. Они все прекрасно понимают. Если бы им честно сказали про сложившуюся ситуацию, не останавливались бы предприятия, не возникло бы дефицита валюты. Да, девальвация имела бы место. Незаработанные страной деньги (складские запасы + кредит МВФ составляет 5 миллиардов) составляют 10 процентов от ВВП (52 миллиарда) – денег, заработанных страной. В этом случае девальвация не должна превысить 10 процента. Но незаработанные нами деньги были в основном потрачены на приобретение импортных товаров (то есть за валюту). Следовательно, если даже считать от объема экспорта, который составил 25 миллиардов долларов, то максимальный процент инфляции должен бы составлять 20 процентов.
Таким образом, даже несмотря на все стратегические просчеты прежнего правительства, максимальный курс доллара должен был сегодня составлять 3600-3800 белорусских рублей. Но с сегодняшнего дня доллар стал эквивалентен 5 тысячам рублей.
Надеюсь, что в самое ближайшее время Нацбанк объяснит, откуда появился такой курс, каковы были мотивы в организации валютных спекуляций, начиная от привилегий каким-то специмпортерам и заканчивая фактическим разорением и обесцениванием активов тысяч белорусских предприятий.
May. 23rd, 2011 at 11:49 PM
Обсудить новость на Форуме