10:00 10.02.2016 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
Статкевич: Я пять весен пропустил в тюрьме, хотелось бы увидеть
Белорусские демократические силы уже долгое время ходят по кругу, в то время как наша страна оказалась на пороге драматических событий, которые оппозиция встречает разобщенной. Чем грозит Беларуси неспособность договариваться внутри оппозиции, о предательстве политиков, нечисти и новых лидерах рассказал в интервью "Белорусскому партизану" Николай Статкевич.
- После вашего выхода из тюрьмы многие говорили о том, что вашего авторитета хватит для запуска большого протестного движения. Тем не менее, на акции, которые вы организовывали, пришло совсем немного людей. Что дальше?
- Люди массово выходят на акции протеста в много лет напуганной стране, находящейся под прессом, когда они чувствуют победу. В ситуации, когда победы нет, на акции будут выходить идеалисты - самые достойные и смелые люди. Нужно достойно воспользоваться тем, что такие люди есть, их не так и мало, чтобы уменьшить уровень страха в обществе.
На социальные акции выходят сотни людей в провинции, если брать индивидуальных предпринимателей. И это тоже результат прошлогодних, осенних акций достоинства.
Я ставлю перед собой весьма скромные задачи. Я чувствую настроения людей, общества, вижу, до какой степени оно напугано, но есть люди, которые уже преодолели страх.
15 лет назад на несанкционированную акцию на площадь Свободы или возле Дома правительства или КГБ пришло бы в 10 раз меньше людей. Теперь страх и давление увеличились, но людей пришло больше.
Благодаря осенней кампании, уличный протест сегодня возвращен в политическую повестку дня. Раньше его не было. Он возвращен за пределами избирательной кампании. Господин Лукашенко, чтобы успокоить своих псов, которым во время выборов вместо фас сказали фу, сказал после выборов - "все, демократия закончилась, теперь все будет как раньше". А люди ответили - "нет, как раньше уже не будет". Пришли к КГБ, к Дому правительства.
Сейчас общество не созрело для того, чтобы побеждать, возвращать власть народу в этой стране. Но тенденции очевидны, и я думаю, через год-два мы дождемся, что общество дозреет и до этого.
- Вы и нынешние протесты предпринимателей ставите себе в заслугу? Или это все-таки акции за собственные карманы?
- Это социальная акция, не акция достоинства. Но сейчас люди и за свои карманы часто молчат. Люди выходят протестовать в том числе и потому, что проходят акции, участников которых не сажают. Поэтому, думаю, это повлияло. Безусловно, процесс там идет по нарастающей.
Ко мне обращались отдельные предприниматели, мол, политики нас бросили, помогайте. Я высказал свои предложения и озвучил план, каким образом они могут решить свою проблему.
Первый шаг они делают: идут с заявлениями в районные и областные администрации. Следующий шаг: они должны собраться со всей Беларуси и прийти к общенациональной администрации со своими заявлениями. Понятно, что заявления здесь - легальный повод собраться и прийти. Главное - чтобы они пришли туда в большом количестве. Это будет дерзкая, но вполне законная легальная акция. Если они не дойдут до этого шага, все их протесты по регионам эффекта особого не дадут.
Я не собираюсь призывать людей на акцию в поддержку предпринимателей, если не буду уверен, что на нее придут хотя бы 500, а желательно 1000 человек. Это социальная тема, которая касается сотен тысяч людей. И если под эту тему политик собирает несколько десятков людей, то он показывает власти, что она может делать с этим социальным слоем и дальше все, что угодно. Поэтому когда ко мне обращаются, я задаю вопрос в ответ - а вы сами готовы? Готовы. А ваши друзья и коллеги предприниматели? Ну вот, они все боятся. Тогда ждем.
Я не буду собирать акцию, на которую придет 30 человек. Значит, вы еще не созрели. А если не созрели, то вам это вообще не нужно. Собирать студентов, демократических активистов, пенсионеров, чтобы защищать интересы предпринимателей, а сами предприниматели будут наблюдать со стороны? А когда их проблема будет решена, и такое бывало не раз, они радостно побегут зарабатывать деньги с криками "Спасибо, Александр Григорьевич". Такое было, когда молодых людей сажали на "химию". Я сам в 2005 году за выступление на митинге предпринимателей получил 150 базовых величин штрафа. Эти деньги высчитывали из моей военной пенсии. И ни один предприниматель, который свои проблемы тогда решил, не предложил мне никакой помощи. Но я это я, а молодые люди оказались после протеста в 2008 году на "химии".
- Вы довольно резко и смело себя ведете. Не боитесь, что снова попадете за решетку?
- Я руководствуюсь не личным страхом, а страхом за наш с вами общий дом, нашу страну. Когда страна полностью рабская, и существуют такие серьезные внешние угрозы, то рабы не будут защищать этот дом, потому что это не их дом. Поэтому надо возвращать людям чувство достоинства, давать им возможность преодолеть страх. Все эти акции, что я провел осенью, имели плоды - многие смогли свой страх преодолеть.
Смотрите: после этого прошли акции пенсионеров, студентов, индивидуальных предпринимателей, некоторые политики начали пикеты проводить - тоже перестали бояться. По сути, на данный момент в какой-то степени я свою задачу по расширению пространства свободы выполнил. Далее будут другие задачи.
После тех дерзких акций можно теперь делать спокойные, не страшные для власти, так как психологически власть приучена - не собираются идти к зданию КГБ или правительства, демонстрацию не устраивают, то пусть тогда и делают.
Понятно, что мне не хотелось бы снова оказаться в тюрьме. Но бороться надо там, где есть возможность бороться. Люди борются за свободу страны на различных площадках.
Можно, конечно, держаться обратного примера: вот он призывал, выступал и где он сейчас? Сидит! Поэтому бойтесь. Значит, надо показывать, что и в тюрьме не страшно.
Меня некоторые упрекают, что я так рассказываю, что в тюрьме все просто и легко. Но я не хочу запугивать людей. Там будет намного легче, если внутри ты свободный человек. Чем можно взять человека, который не имеет внутреннего страха, не боится - да ничем! Поэтому - только личный пример.
Есть же обратные случаи, когда политические лидеры многое сделали для белорусского дела, сделали себя символом, а после просто перечеркнули все сделанное в глазах большинства. Они стали символом независимости, языка, национальных флага и герба, а потом, спасая свою жизнь, убежали из страны. Для простого человека это стало сигналом, что эти символы - независимость, язык - ничего не стоят. Это колоссальный удар по всему тому, что эти политики сделали перед этим.
И теперь понадобился настоящий подвиг национально ориентированных активистов, говорящих на белорусском языке, уважающих эти символы, подвиг в том числе и в тюрьме, чтобы снова вернуть уважение к этим символам, к нашему языку.
А если кто-то говорит: “Мова, Пагоня”, - а после убегает, он показывает, что белорусский язык, бело-красно-белый флаг и Погоня - символы трусов, и они ничего не стоят. Страдания, потери, жертвы личной свободой ради свободы - они вернули уважение обществу. Я думаю, в этом буме среди образованной молодежи, интереса к белорусскому языку и национальным символам нужно признать заслугу и тех, кто за это пострадал.
- Кого вы имели в виду под теми, кто убежал?
- Это, прежде всего, Зенон Позняк. Во второй половине 90-х, после бегства Позняка, когда началась история с Союзным государством, я старался делать как можно больше демонстраций против этого. Я не помню уже, сколько раз меня сажали на сутки. Точно больше 20. Обычно на сутки сажали с обычными бытовикам, алканавтами, которые по пьянке жен гоняли. И всегда было одно и то же: с обидой они говорили - вот ваш Позняк всех взбаламутил, поднял, а сам сбежал. У них была какая-то такая детская обида. В определенное время они поверили во что-то, а потом они решили, что их предали.
Преодолеть это не было моей целью, я прежде всего хотел сам остаться достойным человеком, но понял, что это важно и для нашего дела. Эти молодые люди, в какой-то степени, и я, вернули уважение к белорусскому языку, символам. Столько лет дело шло вниз - все меньше интереса к белорусскому языку, все больше презрения к белорусской национальной культуре.
Здесь не только государство что-то позволило в плане возрождения национального. Лукашенко, как вогнутое зеркало, реагирует на тенденции в обществе, увидел, что началась эта волна. Он не хочет быть против волны, идущей снизу. Плюс еще безусловно российская угроза, которую он понимает.
- Сейчас вы ведете активную публичную деятельность, часто появляетесь в СМИ. Есть ревность со стороны других лидеров оппозиции?
- В природе мужчин, в отличие от женщин, заложена завышенная самооценка. Борьба самцов за лидерство заложено в самой человеческой психологии. Поэтому каждый мужчина обычно считает себя самым лучшим и сильным. А все остальные, которые его опередили, - это стечение обстоятельств, нечестное и временное. Я к этому отношусь абсолютно спокойно. Если мой пример заставит кого-то шевелиться и делать дополнительные усилия - это будет очень хорошо. Давайте, догоняйте и перегоняйте - на пользу делу.
- 2016 год - год парламентских выборов. Какие у вас планы?
- Я хотел бы, чтобы эти планы были совместными для всех демократических сил. Чтобы мы все собрались вместе. Возможность для этого есть, она предложена благодаря инициативе интеллигенции - это Конгресс демократических сил, общая площадка для выработки общих подходов. Он требует подготовки, для этого нужна работа оргкомитета. Я очень надеюсь, что еще не все потеряно, и демократическим силам удастся использовать этот шанс, войти в оргкомитет и выработать общий план на парламентские выборы.
Если брать мои персональные предложения на выборы, я думаю, что важно, чтобы был один демократический список кандидатов. Это позволило бы консолидировать электорат и заставить власти идти на брутальные фальсификации, как минимум. Если они будут уступать финансовому давлению Запада, то это может привести к появлению демократических депутатов в парламенте. Хотя это маловероятно.
Люди же знают, как у нас выборы проходят. Чтобы над нами после не смеялись, очень важна после выборов, если они будут сфальсифицированы, общая позиция - это средство защитить свое достоинство. Но повторюсь, это моя собственная позиция. Если коллеги с этим не согласятся и выработают какой-то другой совместный подход - пусть будет так. В конце концов, акцию достоинства я могу провести и один, это не проблема.
Но за этими выборами, как мне кажется, мы забываем о главном. Мы, простите, как лошади ходим по этому кругу: выборы-фальсификации-протесты-репрессии-выборы-фальсификации-протесты-репрессии-выборы-фальсификации-молчание и снижение уважения к оппозиции. Мы, демократические силы, за этим не замечаем, что ресурсы этой власти исчерпаны.
Страна стоит перед изменениями, изменениями драматическими, мы видим, что главный донор режима - Россия, беднеет, и она сейчас за деньги, выданные ранее, будет требовать все больше и больше, и в итоге потребует всю нашу страну. Возможны какие-то действия персональные против руководителей нынешнего режима, возможно все, что угодно. И эту ситуацию мы встречаем расколотыми.
Если на несуществующие парламентские выборы уже заявляют готовность выдвинуть своих кандидатов в депутаты, то это просто позор. Все говорят - выборов нет, и на перегонки бросаются участвовать. С какой целью, что вы будете объяснять в своей программе, если вас будет 6 кандидатов на округе, будете друг друга мочить? Так Лукашенко тогда не надо и фальсифицировать эти выборы. Тем более для победы достаточно относительное большинство голосов в одном туре. А если голоса между демократическими кандидатами растягиваются...
Да и дело не только в выборах. Если эти драматические изменения произойдут, кто будет обращаться к обществу с призывом что-то делать, как строить государственность - куча организаций, у каждой свой мозг? Мы это уже видели 19 декабря, когда все тянули в разные стороны.
Оппозиция должна себе вернуть статус субъекта политики, так как теперь она является лишь объектом в силу своей распыленности. Она должна объединиться. Это, кстати, может стать сдерживающим фактором для возможной агрессии со стороны России. Ведь там, рассматривая возможности каких-то радикальных изменений, например, убрать Лукашенко в случае отказа или даже теракт, - смотрят, а что будет дальше. Ага, оппозиция распылена, ее нет, кто будет лидером, если там их куча и все друг друга поливают. Тогда лидером социального протеста станет Владимир Путин. Ведь по телевидению он раскручен, значительная часть белорусского общества его уважает, может даже пальцем показать по ТВ, с кем он будет дальше работать.
Мы, по сути, соблазняем Россию к вмешательству своей разобщенностью. Если будет консолидированная оппозиция, это будет фактором против агрессии. Мы уберем Лукашенко, но вдруг инициативу перехватит Статкевич или Северинец, пусть тогда уж Лукашенко сидит.
- Попытки объединить оппозицию были и раньше, последний раз - накануне президентских выборов, когда все рассыпалось из-за множества собственных интересов у лидеров.
- Попыток объединения оппозиции действительно было много, часто - довольно успешные. Например, в 2005 году была удачная попытка объединения, когда выдвинули единого кандидата в президенты. Каждая коалиция имеет свое время жизни. И нельзя от демократических коалиций ожидать долговременного единства. Меня удивляют аналитики, которые упрекают оппозицию в том, что была коалиция и исчезла. Как будто они не знают опыта западных стран.
Мне мои партнеры в европейских странах говорят в шутку про коалиции. Есть три ступени политической вражды: первая - не любить друг друга, вторая - ненавидеть друг друга, третья - быть партнером по политической коалиции. Это все естественно и нормально, никто не святой.
Говорят, мол, конгрессы всем надоели. Но как они могут надоесть, если последний был девять лет назад. Для людей, особенно из регионов, это действительно важно. Они же там чуть ли не в одиночестве, в изоляции работают, им важно оказаться в большом зале среди своих. И самое важное – сигнал белорусскому обществу и международному сообществу, что посмотрите, белорусские демократические силы объединились, у них общая оценка ситуации и общий план.
- Вы говорите про объединение оппозиции, а в то же время параллельно создаются новые коалиции, например, правоцентристов. Как вы к такому относитесь?
- Я не стал бы это противопоставлять, как пытаются многие. Создавайте - это хорошо.
- Владимир Некляев громко заявил, что собирается создать движение "За государственность и независимость Беларуси"...
- Я рядовой член этого движения. Я присоединился на площади Свободы. Насколько я знаю, председатель аппарата этого движения ездит по регионам и ведет работу.
- Но что-то про это движение сейчас особо и не слышно.
- Мы объединились, работаем на общее дело. Владимир Некляев как руководитель движения вошел в состав оргкомитета Конгресса демсил.
Безусловно, надо бы и мне больше заниматься партийными делами как руководителю Народной Громады: в ближайшее время объявлю о приеме в партию.
Пока я сидел в тюрьме, мои коллеги, пораженные тем, что произошло в других командах, заморозили прием в партию, но недавно мы приняли решение снять этот запрет на прием. Ко мне обращается много молодежи и людей пожилого возраста, чтобы присоединиться к партии, даже точно не зная ее название. Но людей нужно всегда приглашать под конкретное дело и работу. Конечно, есть и такие, кому важно быть среди своих на партийных собраниях. Но для молодых людей важны действия и дело. Сейчас это появляется - сначала конгресс, после выборы. А потом нас ждут очень драматические события.
- БНФ отказался от участия в работе оргкомитета Конгресса, движение "За свободу", ОГП, оргкомитет БХД пока тянут с ответом по поводу своего участия. Что сейчас мешает объединиться?
- Первый мотив - какие-то локальные проекты со своими партнерами. Но повторюсь: одно другому не мешает. Второе - это личные амбиции. Боятся, что вдруг на Конгрессе кто-то встанет и скажет - а давайте выберем единого лидера, например, Статкевича. Боятся этого, исходя из того, что я сейчас имею определенную репутацию. Но я не стал бы раскалывать то, к чему мы стремимся.
На Конгресс должны быть вынесены только те вопросы, которые согласованы всеми. Регламент нашего оргкомитета - консенсус минус один. Сам я не имею права участвовать в выборах, так как имею судимость, но если будут брутальные фальсификации выборов, если снова будет плевок власти в лицо обществу, то я способен и один организовать акцию протеста.
Есть еще и влияние власти. У меня есть инсайдерская информация, что спецслужбы создали целый отдел под одного человека – против меня. За мной следят, они ведут меня по всему городу, а я люблю перемещаться пешком. Я им могу предложить - Давайте, поставьте машину под домом, два человека, шофер и носильщик, и нам всем будет проще.
Семь человек работают по мне в две смены. Вот я какой - достаточно крупный работодатель. Правда, с женой спорим, она говорит - Слушай, они зарабатывают, а нам денег не хватает, давай обложим их налогами, пусть платят. Пока идея зависла, потому что до сих пор не договорились по поводу процента, сколько же можно с них брать.
- Вы неоднократно говорили, что Запад, пойдя на контакт с Лукашенко, показал, что европейские идеалы свободы и демократии ничего не стоят. Вы воспринимаете это как личное предательство со стороны европейских политиков?
- Предательство не всех. Я знаю европейских политиков, которые стоят на принципиальных позициях. Здесь, кстати, очень большая разница между политиками и чиновниками. У последних слишком много прагматизма, который потом выпирает очень не прагматичной стороной. Я имел возможность поблагодарить председателя Европейском парламента Мартина Шульца за его принципиальную позицию.
Но есть другие чиновники, которые идут на контакт с властями. Я действительно считаю это предательством. Имел также разговор с заместителем председателя парламентской ассамблеи ОБСЕ вместе с Лебедько и Стефановичем. Я сказал: “Ваш отчет был объективный, но на основе вашей оценки выборов нет, а ЕС приостанавливает санкции по отношению к людям, которые совершили преступления, сфальсифицировали выборы, антиконституционным путем продолжили полномочия власти, нарушая статьи уголовного кодекса РБ”.
Сейчас ситуация такова, что если есть возможность и время позволяет, и приглашают на встречи, готов слушать, обеспечить поездку материально, я готов ехать и выражать позицию. Тем более я не знаю, сколько еще смогу выезжать. Мои штрафы превышают мой доход как пенсионера вооруженных сил, подполковника запаса, и я не знаю, что они будут делать дальше, потому что я не плачу эти штрафы и не собираюсь этого делать. Можно готовиться к тому, что придут судебные исполнители домой, разделят мое имущество, чтобы выплатить штрафы, или запретят мне выезд за границу, начнут забирать определенный процент с пенсии: такое у меня уже когда-то было. Поменяют вид надзора, введут превентивный, когда после восьми вечера нельзя будет из дома выйти. Я не знаю, что будет со мной, поэтому использую любую возможность выразить свою позицию.
- Накануне рассмотрения вопроса по санкциям белорусские правозащитники встретились в Вильнюсе с докладчиком ООН Миклошем Харашти и два дня обсуждали ситуацию в Беларуси. И там же собирались лидеры нескольких оппозиционных партий после этого. Почему вы не поехали?
- Никогда не хожу туда, куда не приглашают, и не всегда хожу туда, куда приглашают. Если меня куда-то приглашают, я сейчас должен задавать вопрос, кто там будет. Я знаю, как минимум, пять человек, которые являются непристойными людьми, с которыми я не могу сидеть за одним столом и не могу с ними разговаривать.
- Непристойные - что это значит?
- Это доказанные доносчики, люди, которые публично себя опозорили. Мы можем подозревать что угодно друг о друге, приходит информация, что один встречается с куратором из КГБ, другой, но если нет доказательств, мы должны относиться друг к другу как честные люди. Но если доказательства есть, я с таким человеком за один стол не сяду. Я даже не соглашаюсь на эфир, где в разговоре участвуют такие люди. Я не хочу, чтобы наши фамилии стояли рядом.
Самое худшее, что можно сделать, - это потерять уважение к своей моральной позиции. Активная часть общества пристально наблюдает за нами, и если видит, что кто-то опозорился, а ты сидишь с ним за одним столом, то кто есть ты? Это совпадает с тюремными законами.
В тюрьме, где ты сидишь с людьми в одной камере и три года даже неба чистого не видишь, есть разные категории людей, в том чисте и нечисть - это те, кто опозорил себя. С ними нельзя даже за одним столом сидеть, иначе ты тоже становишься нечистью. То же самое и здесь - зачем вообще разговаривать с нечистью?
- В оппозиции все обвиняют друг друга в работе на КГБ.
- Некоторые доносы я читал сам, а некоторые сами говорили это по телевидению. Все люди порядочные, пока не доказано обратное, но если уже доказано - извините. Когда вы садитесь с такими людьми за один стол, вы даете сигнал всем, что для вас это приемлемо и вы тоже способны на то же самое.
Я думаю, оппозиция сделала за эти годы колоссальную ошибку, когда сидела вместе в своем кругу с такими людьми, это самая настоящая дискредитация.
- Например, с кем вы не сядете за один стол?
- Я прежде всего имею в виду тех, кто делал публичные заявления по телевидению, например: один из кандидатов в президенты Ярослав Романчук, лидер “Говори правду” Андрей Дмитриев. Я читал в своем судебном деле оформленное заявление господина Рымашевского. Я никаких эмоций к этим людям не испытываю. Но у меня остались с той ситуации журнальный столик и репутация. Журнальный столик могу отдать.
Хорошо, когда предал и ушел из политики, не лезет в руководство, как Романчук. Но если предал и заново лезешь во власть - это просто нечисть. Если человек пошел на публичный позор, значит, тихий позор уже был.
- Политики в эмиграции - Позняк, Санников, которые, как вы выше сказали, из-за страха все бросили и сбежали, предали символы - всех тех, кто остался в Беларуси, записывают в агенты КГБ. Вы близки к Санникову, но если вас также назовут агентом?
- Позняк меня постоянно обвиняет в агентуре. На встрече с молодежью, которую организовал "Молодой фронт", один молодой человек спросил, что я могу ответить на статьи Позняка обо мне. Я ответил, что не комментирую высказывания эмигрантов.
Что касается Андрея Санникова, то он в оргкомитете Конгресса. А когда люди сидят в эмиграции и только поливают всех грязью - я уже на это не реагирую.
Эмиграцию Позняка много людей восприняли как предательство, и это предупреждение для нас, что если ты взял на себя функцию лидера, имеешь какой-то вес, авторитет, у тебя появились сторонники, ты должен нести за это ответственность.
- Авторитет белорусской оппозиции сегодня довольно низкий - и в белорусском обществе, и на Западе. Среди прочего звучат упреки, что на позициях лидеров много лет сидят одни и те же люди, как и Лукашенко.
- Ничего не надо делать искусственно. В наших условиях, где политика не приносит повышение статуса и прибыли, не является профессией, а является борьбой за идеалы, несущей пока только убытки, уход любого политического лидера будет предательством для его сторонников. Если за человеком готовы идти даже 100 сторонников, его уход будет разочарованием, и вся Беларусь понесет убытки.
Думаю, есть демократические процедуры внутри партий, хотя они могут использоваться властью. У нас в “Народной Грамаде” повелось, что каждые президентские выборы - раскол в партии и уголовное дело против председателя.
Выковать лидера - это колоссальный труд и время. И это штучный товар. Нельзя подходить по формальным признакам. А если он исчерпал свой ресурс, потерял сторонников, репутацию своей организации и за ним нет людей, он не мешает. Но если человек находится во власти, это другой ритм жизни, другая ситуация, а человек вырабатывается очень быстро. Я знаю своих коллег, например, из Польши, которые оказались во власти и вспоминали оппозиционные времена, потому что власть - несравнимая нагрузка. В оппозиции можно очень долго готовиться к власти, накапливать идеи, наработки, готовить команду, а после за короткий промежуток времени в несколько лет все использовать. Поэтому ни в одной демократической стране нет ограничений по времени, сколько ты можешь быть председателем партии. Но есть ограничения на сроки у власти, и это тоже не случайно.
- В ближайшие годы у нескольких оппозиционных партий пройдут съезды, на которых, если актив того пожелает, могут быть избраны новые руководители. У некоторых оппозиционных лидеров заканчивается лимит сроков председательства. Может ли это каким-то образом повлиять на оппозиционное жизнь в стране и смену поколений в оппозиции?
- В нынешних условиях я никаких сюрпризов не жду. Но в ближайшие два года Беларусь ждут очень драматические события и изменения, а эти масштабы несопоставимы с выборами в партии. Это конечно личное дело каждой партии, но там где ограничено председательство в два срока просто нет сильных лидеров, и там мы наблюдаем полную деградацию. Я не хотел бы приводить примеры, но если подумать, в каких партий есть такие ограничения, можно все понять.
Лидеры долго создаются. Чудес не бывает - мол, появится молодой, энергичный, сразу готов к борьбе и он все здесь перевернет. К сожалению, все идет в сторону ухудшения. Здесь нет готовых рецептов, должны быть честные партийные выборы, на равных. У нас как бывает – вмешательство власти и денег на выборах.
У нас в Брестской области вдруг произошел всплеск партийной деятельности. Я вспоминаю 2004 год, выборы в партии, один новый молодой политик нашел большую сумму денег, инвестировал в партию, чтобы привлечь большинство на свою сторону. Чтобы его поддержали, в каждом городке возникает по партийной организации. Получилось 40% делегатов съезда - из Брестской области. При этом партия ходила на местные выборы и убедилась - выборов нет.
Зазвучали две позиции: позиция председателя, то есть моя - выборов нет, надо выводить людей на улицы, вторая позиция - выборов нет, надо продать партию и заработать денег. И я удивляюсь, как при таком раскладе я сумел выиграть эти партийные выборы. Большое количество организаций на парламентских выборах исчезает, но проигравший возвращается в Минюст и просто забирает свидетельство о регистрации партии. А потом продали и этого политика, который сидел в тюрьме.
Я разговаривал с Александром Милинкевичам, который хотел бы изменить вид деятельности, и говорил ему, что если он уйдет из политики, то уйдут его сторонники, и это будет большая потеря для Беларуси. Сейчас идет борьба за свободу нашей страны. “Подумай хорошо”, - просил я его. Александр обещал подумать.
- Можете назвать конкретные фамилии молодых политиков, из которых могут получиться настоящие сильные лидеры?
- За эти пять лет были на подходе такие лидеры, но их не защитили, затоптали и заставили уехать из страны. Многих имею в виду, в том числе и тех, кто сейчас воюет.
С большим уважением я отношусь к Дмитрию Дашкевичу, этот человек прошел через тяжелые испытания и выдержал. Надеюсь также на Павла Северинца. Возможно, есть еще кто-то, кто не успел о себе заявить. Но пока им не дали воспитаться, на это нужно время.
Меня упрекали, почему я, имея возможность проводить акции самостоятельно, поставил рядом с собой проигравших лидеров. Я отвечал, что новых командиров вы не вырастили, а нужно, чтобы они были рядом. Поэтому я даю возможность реабилитироваться старым, проигравшим лидерам, которые подмочили свою репутацию, даю им подняться.
Моя задача, чтобы в оппозиции было движение, а для этого нужна конкуренция. Меня предупреждали, что некоторые могут впоследствии выступить против меня, и это сейчас сбывается. Даже по Конгрессу видно, но для оппозиции необходимо, чтобы была внутренняя конкуренция за лидерство. Я против формального лидерства. Если есть формальный лидер, все смотрят на него, ждут чего-то, в наших же условиях формальное лидерство так же просто забрать, как и дать. Нужно быть неформальным лидером, когда все равны, но теперь ты лидер, так как что-то делаешь, действуешь. Делай ты, делай больше, становись лидером. У нас так просто стать лидером - взял мегафон и все, будь только еще готовым платить штрафы.
- Вы стали символом борьбы, на вас возложили много надежд и ожиданий. Вы не чувствуете себя заложником такого положения?
- Я бы не стал употреблять слово заложник, но чувство повышенной ответственности есть. Я понимал, что чуда не произойдет, что какие-то изменения возможны, если ситуация позволяет, общество к этому созрело, когда созрели обстоятельства. Но я дал себе обещание, что надежды этих людей постараюсь не опозорить. Получилось - не получилось, но я не уклоняюсь от ответственности, в любом случае страх не будет моим мотивом.
Но большое количество людей, которые возлагали на меня надежды, не оторвалась от компьютеров. Может, и это хорошо, так как они делятся своими мнениями с родственниками, знакомыми, друзьями, это тоже важно, пусть будут и такие поклонники. Если на тебя возлагали надежды, когда ты становишься символом чего-то, твой страх и бегство - это измена. Если взять и сбежать из страны, то и значительное количество твоих поклонников может уехать в эмиграцию, физическую или внутреннюю.
Но вместе с этой ответственностью я радуюсь жизни, хожу по улицам, надеюсь дождаться и увидеть, наконец, весну. Я пять весен пропустил в тюрьме, хотелось бы увидеть. Люблю смотреть на природу, людей, внутри я очень стабильный спокойный человек. И воспринимаю как данность, что не могу бросить свое дело и буду им заниматься, пока есть силы.
Обсудить новость на Форуме