17:15 04.08.2015 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
Сейчас выборы действительно ничего не решают…
Ирина Халип призвала Анатолия Лебедько снять свою кандидатуру: выборы ничего не решают. Это правда: выборы ничего не решают.: выборы ничего не решают. Это правда: выборы ничего не решают.
Оба они правы, когда говорят, что главное – тот месседж, который посылается обществу. Проблема в том, что единственный месседж, который белорусская оппозиция в состоянии сегодня послать обществу, в том и заключается, что выборы ничего не решают.
Всякая публичная кампания – «о чем-то». Лукашенко ведет кампании внятные. 1994 год – о борьбе с коррупцией и чистоте власти. 2001 год – о построении социального государства. 2006 год – о хрустальном сосуде, который нельзя разбить. 2010 год – о том, что 500 долларов будет у каждого. Сейчас, в 2015 году, о том, что Беларусь – все-таки не совсем Россия и совсем даже не Украина.
И его электорат все время слегка, чуть-чуть, но реструктурируется. В 1994 году это городские сумасшедшие (их было очень много), невостребованные идеалисты (сам был таким) и прагматичные циники. 2001 год – те, кто поверил в кредитную политику, в запущенные заводы, в бесконечный кошелек государства. 2006 год – те, кто испугался, что будет хуже. 2010 год – те, кому стало жить хорошо. И 2015 год – опять те, кто боится -- и Майдана, и «вежливых зеленых человечков» одновременно.Чего ждали от оппозиции? Не от прошлой – от нынешней. Да, внятного сигнала: альтернатива существует. И – сколько альтернатив? Три? Пять? Пять плюс кот Барсик?
Альтернатива ведь не в том, что вы назовете программу красивым слоганом. Не в том, что вы будете стоять на пикетах под флагами. Если бы дело было только во флагах, 25 марта на улицу выходили бы сотни тысяч, а число публично празднующих День Воли сокращается год от года. Значит, дело не в флагах.
В том, что вы будете говорить на белорусском языке? Ну, Лукашенко сказал, что он в семье (из двух человек) все чаще говорит на белорусском языке. Стал ли он от этого альтернативой собственному курсу, который проводил двадцать один год? Не думаю.Для того, чтобы понять, что должно быть альтернативой, нужно ответить на вопрос: альтернативой – чему? Тогда понятно, чего ждут те немногие, кто все еще готов голосовать за вас. Не за «не Лукашенко» -- эти социологические хитрости оставим социологам – конкретно: за оппозицию.
Сегодня власть – реальная сила. Не Лидия Ермошина голоса считает – генералы Шуневич и Вакульчик. Избиратели это хорошо понимают, не нужно считать их глупее себя. И альтернативы ждут именно силе – вернее, тому насилию, которое присвоило себе легитимность.
От оппозиции ждут, что она способна ему противостоять, и противостоять эффективно. Нет, не битьем стеклянных дверей в Доме Правительства. Способна противостоять интеллектуально, морально, организационно.
Вот почему план объединения оппозиции вокруг Николая Статкевича мог стать таким месседжем – о единстве и о внутренней силе. И тут вопрос был не в том, зарегистрируют или не зарегистрируют. Была бы единственная реальная оппозиционная инициативная группа – зарегистрировали, нашли бы и законодательную норму, и повод. Но нужно было озвучить это именно как объединение – через Конгресс.
Когда я читаю сегодня блоггера, аплодирующего «ребятам, сорвавшим Конгресс», я понимаю: аплодируют генералы Шуневич и Вакульчик. Аплодирует власть. Форма послания о наличии единой белорусской оппозиции существовала в наших условиях только в виде Конгресса. "Ребята, сорвавшие Конгресс", без всякой помощи со стороны власти, хотя в ее интересах, доказали: оппозиции нет.Когда я читаю сегодня интервью начальника штаба одного из кандидатов, откровенничающего – мы только тренируемся! – я понимаю: избирателю говорится, что оппозиции нет вообще. Нет и не было. Нет политической силы – есть бригада спринтеров, раз в пять лет бегающих на короткие дистанции. Вот и этот сезон – только тренировка. А до этого тренировкой были парламентские выборы. А до этого – местные выборы. Или – наоборот? Сначала местные, а потом парламентские? И на всех них задачей было одно – обозначить альтернативу? Какую альтернативу? Она что – поменялась за эти годы? Была альтернативой рыночная экономика, а стала плановая? Был суверенитет, а теперь – за вхождение шестью губерниями?
Когда я читаю текст демократа первой волны – еще горбачевской эпохи – поддразнивающего сторонников бойкота (дескать, вас нет, а мы – есть), в голову приходит мысль о сезонных овощах, которые обрели голос: вас нет, а мы, лучок зеленый, редисочка красная, а то и бело-красная, взошли всем на радость – а что потом нас не будет, так мы, съеденные властью, этого не увидим. Так ведь и майские жуки не знают, что именно случится в октябре. Так есть ли вы? Или единственная альтернатива – альтернатива постоянно тренирующихся в полетах майских жуков, перестающих существовать по окончании сезона?
Сейчас можно до бесконечности спорить, хороша идея бойкота или плоха, хорошо участие в выборах или плохо. Проблема в том, что спорили о сценарии Конгресса, просчитывали, у кого будет большинство, а альтернативу не построили. Потому что альтернатива – это сила. Это не сэлфи кандидата с татуированной журналисткой на городской улице. Не значок, подаренный другому журналисту в обмен на подпись. Это наличие единой цели, единого плана, единого центра, принимающего решения.
Коллеги, вы бы договорились, о чем вы ведете кампанию – о том, что есть выбор без выборов? о том, что мы вышли на улицы и нас не побили, а мы сказали о существовании политзаключенных и даже майку надели? наконец, о том, что сейчас мы тренируемся, а уж потом?Если бы вы все хотя бы говорили одно и то же – может быть, вас бы услышали те десять – двенадцать процентов, на дележку которых милостивой рукой генералов Шуневича и Вакульчика вы рассчитываете. Но вы даже об этом не договорились. И уже не договоритесь.Сейчас вы упрекаете сторонников бойкота: мы есть, а вас нет! И тех, и других – нет. Были бы, если бы Конгресс выдвинул единого кандидата с реально единым планом и правом единоличного принятия решений. Шел бы до конца – он бы отвечал, снялся бы – он бы отвечал. И его инициативная группа знала бы: это – то решение, за которое голосовал Конгресс. За единую и единственную тактику при общей стратегии. Силе должна противостоять сила, плану – план. И те активисты, о мнении которых блоггеры из клаки генералов Шуневича и Вакульчика сегодня так пекутся (дескать, бедные, почувствовали бы себя обманутыми!), как раз все бы поняли. Поняли бы. Видели бы – оппозиция едина и знает, что делает. И верили бы ей. Это и был бы месседж. Сильный месседж, обращенный в будущее. Потому что если договорились, значит, верят в победу и знают, как ее достичь
После того, как единство не было достигнуто и не было формализовано в виде единого кандидата и его штаба (пусть даже кандидат сидит в колонии, а его заменяет дублер), все становится бессмысленным – и бойкот, и участие. Потому что доказать результативность и того, и другого те, кто выступают от имени оппозиции, смогут лишь донорам, и так нуждающимся в оправдании списанных средств. Оправданием могли бы стать истинные цифры, но от генералов Шуневича и Вакульчика в ближайшие пять лет оппозиция (вернее, то, что от нее останется) их не узнает.
Все становится бессмысленным, потому что – ни о чем.
Именно отсутствие единства обрекает Запад на признание этих выборов. Признание неизбежно даже в том случае, если все кандидаты завтра снимутся. Но мы знаем: не снимутся. Разве что таинственная брестчанка, от которой весь мир ждет спасения.Не ссорьтесь, господа. Незачем, потому что – не о чем.
К тому же, вы всё уже решили до выборов. Мы проиграли.Все.
Обсудить новость на Форуме