13:45 10.04.2017 | Все новости раздела "Белорусская социал-демократическая партия (Грамада)"
ПРОТЕСТ - 2017
Несколько мыслей о языке протеста и новой политической реальности
Россия – внезапная страна. Каждая зима становится неожиданностью для чиновников. Каждый всплеск протестной активности застает врасплох лидеров оппозиции. Когда были обнародованы данные о фальсификации думских выборов-2011, никто не ожидал, что это станет запалом белоленточного протеста, которого в первую минуту власть довольно сильно испугалась. У протеста 26.03.17 множество особенностей, которые делают его уникальным явлением во всей истории постсоветской России.
Во-первых, Россия перестала быть страной одного политика, Путина. Оформился второй политик, Навальный, он же единоличный лидер оппозиции. Можно сколько угодно и вполне справедливо говорить о подспудных предпосылках протеста, можно сколько угодно, и вполне справедливо, говорить о пороках Навального как политика, но все, что произошло 26.03.17 в сотне городов России, организовал он лично, опираясь на свою, сравнительно немногочисленную команду. До этого так в России не работал никто.
Молодой и трезвый Ельцин.
Это ругательство в адрес Навального со стороны Зюганова, можно, конечно, воспринимать как комплимент, можно находить в этом сравнении изъяны, неизбежные в любой аналогии, но есть в этих столь различных людях несколько сближений, которые дают возможность для первичного анализа ситуации.
Ельцин, как и Навальный комфортно себя чувствовал в вертикально интегрированном политическом пространстве, состоящем из группы помощников и массы сторонников, в которых выделяется ядро фанатов, готовых порвать за вождя и периферия, готовой идти за перспективным лидером. Органическая неспособность работать в команде, если речь не идет о команде помощников, обслуживающих вождя, характерна и для Ельцина и для Навального.
Оказавшись в Верховном Совете СССР и в Межрегиональной депутатской группе, Ельцин довольно быстро охладел и к той и к другой структуре, а став депутатом ВС РСФСР все силы сосредоточил на том, чтобы перетянуть на себя одеяло власти. Структуры, которые выносили Ельцина к вершинам власти, сначала МДГ, затем «Демократическая Россия», отбрасывались им как ступени ракетоносителя. Те, кто привел его к власти, прежде всего демократически настроенные народные депутаты СССР и РСФСР, не сразу поняли, что Борис Николаевич довольно быстро дистанцируется от тех сил, в которых он более не нуждается. Буквально через год те, кто считал себя его товарищем, уже не могли попасть к нему на прием.
Навальный в этом отношении очень похож на Ельцина. После избрания в Координационный совет оппозиции, будучи в этом органе явным неформальным лидером, которому, тем не менее, надо было работать с людьми, не готовыми на роль обслуги, Навальный тут же потерял интерес к своему детищу, практически не проявлял никакой инициативы, что стало существенной причиной бесславной кончины этой организации.
Навальный, как и Ельцин популист, делающий ставку на идею справедливости. Главным тезисом Ельцина была борьба с привилегиями номенклатуры. В переводе на современный язык – борьба с коррупцией. И то и другое – это классическая «ложная цель». Не в том, разумеется, смысле, что тогда не надо было отменять номенклатурные привилегии, а сейчас не надо бороться с коррупцией. Просто ни то ни другое не являлись тогда и не являются сейчас, во-первых, первостепенной проблемой, а во-вторых, никакого отношения к установлению справедливости не имела тогдашняя борьба с привилегиями и не имеет сегодняшняя борьба с коррупцией. Чтобы это понять, достаточно вспомнить дистанцию, отделяющую достаток среднего советского гражданина от достатка советского номенклатурщика и сравнить эту дистанцию с той пропастью, которая отделяет, например, Дерипаску, Миллера и Сечина от 99,9% россиян.
Аналогично и с борьбой с коррупцией: посадка «Не-Димона», возможно, вызовет у многих чувство удовлетворения, но справедливости в обществе точно не прибавит. Для достижения справедливого общественного устройства необходим полный слом режима и переучреждения страны на принципиально иных основах. Ничего похожего на план такого переучреждения у Навального и его окружения нет. В окружении Ельцина нашлись люди, которые "перенацелили" протест с привилегий на отмену 6-й статьи, что стало ударом с самое сердце советской власти. Найдутся ли в окружении Навального люди, способные перенацелить протест с "ложной цели" на настоящую?
И тут возникает еще одно сближение, а, точнее важная проблема. В голове Бориса Николаевича Ельцина в 1989 году не было ничего похожего на план построения новой России. В этом можно убедиться, прочитав все его перестроечные речи. Эти планы были у некоторых его коллег по Межрегиональной депутатской группе: у Сахарова, Попова, Афанасьева, Пальма, Рыжова, Яблокова. Проблема в том, что ни один из этих умных и образованных людей не был политическим лидером. Все они были избраны депутатами, но ни один из них, даже Андрей Дмитриевич, с его огромным моральным авторитетом у интеллигенции, не имел шанса стать общенациональным лидером. Даже в интеллигентской тусовке МДГ, в которой Ельцин был несколько чужеродным телом, ЕБН имел самый высокий рейтинг. Вот результаты выборов сопредседателей МДГ: Ельцин – 144 голоса, Афанасьев – 143, Попов – 132, Пальм – 73, Сахаров – 69.
Это, повторюсь, интеллигенция, в основном столичная и крупных городов. В СССР к тому времени Ельцин стал политиком номер два после Горбачева, а в РСФСР его рейтинг уже к концу 1988 года значительно превышал рейтинг Горбачева, то есть, по уровню доверия он стал российским политиком номер один. При всей тусклости тогдашнего лидера российской номенклатуры, Полозкова, никто, кроме Ельцина против него не имел ни малейших шансов. Причина – природный инстинкт власти, плюс опыт, накопленный в номенклатурных джунглях Свердловского обкома, одной из самых сложных с управленческой точки зрения областей в СССР.
Похожая ситуация сегодня с Навальным. Огромный талант публичного общения, плюс исключительная технологичность в организации и проведении политических акций, плюс блестящее по форме и содержанию проведение журналистских расследований, одно из которых стало запалом к акциям протеста 26.03.17.
Теперь – проблема. И тут аналогия с молодым и трезвым Ельциным кончается. Навальный, как и Ельцин, «говорит на языках, продолжения которых не знает». То есть, он, будучи лидером протеста 2011-2012 года, завершил этот протест созданием КСО, избрался туда сам, после чего КСО тихо умер, а вместе с ним умер и протест, поскольку никто не знал следующих слов в языке, на котором начали говорить. Ситуация повторяется. Большой успех акции 26.03.17 в ситуации, когда никто не знает следующего шага, имеет отличный от нуля шанс завершиться так же, как и пять лет назад. Рядом с Ельциным были не технические и технологические помощники, а целая плеяда сильных теоретиков и практиков. Ельцин знал, что у него самого нет достаточного теоретического багажа, и был открыт для экспертной поддержки, в чем я мог убедиться в ходе нескольких эпизодов личного общения с ЕБН. В отношении Навального складывается впечатление, что он считает себя самодостаточным политиком и готов воспринимать всех остальных лишь как участников своих акций и электорат. Буду рад, если моя оценка окажется ошибочной.
«Дед Навальный, выходи!»
Когда я услышал, как эту фразу про «деда Навального» скандирует за моей спиной группа молодежи, сначала решил, что это такая шутка. Потом пригляделся и увидел, что это кричат подростки примерно 15-17 лет. Вспомнил, как мы в этом возрасте воспринимали 40-летних и понял, что для большинства тех, кто собрался на Пушкинской площади, Навальный и правда, если не «дед», то уж точно не «молодой политик», каким его принято считать в условной аудитории «Эха Москвы», а «дяденька Алексей Анатольевич». Про то, как Навальный смог найти путь к сердцам школьников и студентов и почему они вышли, а также, почему они вышли именно за ним, написано много. И это прекрасно, что в России, где масштабные студенческие волнения были последний раз более ста лет назад, а не масштабные, но хоть как-то заметные были в 1995 году, когда «Студенческая защита» протестовала против решений Черномырдина о призыве студентов в армию. Студентам тогда крепко досталось, но они смогли добиться своего.
Проблема в том, что Путин не Ельцин и даже не Черномырдин. И на кону стоит не только его власть и сокровища, но и жизнь. И идея моего вечного любимого оппонента Александра Рыклина, что надо в количестве 10 тысяч встать у ЦИКа и не расходиться пока Навального не допустят до выборов, это прекрасная идея, но она как раз демонстрирует разговор на языке, продолжения которого мой собеседник, скорее всего, не знает. Просто потому, что Путин не имеет ничего общего не только с Ельциным, но и с Януковичем, а к тому же ему, в отличие от Януковича, бежать просто некуда.
И это означает, что будет площадь Тяньаньмень, в полный рост. И такие площади будут в Москве, в Питере, во Владивостоке и везде, где будет надо, чтобы задушить протест.
Из сказанного мною совсем не следует призыв сложить руки и доживать при фашистском режиме. Напротив. Есть смысл начать учить продолжение языка. В нем могут быть разные слова. Те слова, которые можно противопоставить слову «ОМОН» и даже слову «танки». Например, слово «дальнобойщики». Есть еще слово «фермеры». В соединении со словами «студенты» и «школьники» может получиться уже какая-никакая фраза. Для полноценного языка протеста явно мало. Но я и не собирался его писать в одиночку.
Обсудить новость на Форуме